Домашняя кухня (джен)

8

Что касается поиска еды, то у них бывали дни получше.

Не то чтобы у них было много хороших дней, но обычно им хоть что-то доставалось. Кое-что получалось стащить у прохожего, не следившего за кошельком, или наскрести из мусорного бака в переулке, а бывало, что и редкий незнакомец в щедром настроении что-нибудь подаст. Но сегодня — ничего.

Саша свернулась в убежище, стараясь не думать о боли в желудке и о том, как вчера Фиона сказала, что не голодна и позволила Саше съесть весь батончик, позаимстованный в ларьке.

Саша больше не ребёнок. Она знает, что жизнь — хреновая штука. Фиона старается убедить Сашу, что всё не так уж плохо, и раньше у неё получалось. Теперь — нет.

Она сжалась плотнее и задумалась: станет ли хуже, если она будет думать про еду. Бургеры из скага, печенье, полузабытые воспоминания о маминых блинах... да. Стало хуже.

— Найдём что-нибудь завтра, — сказала Фиона, сидя рядом с Сашей, почти прижавшись к ней. Говорит уверенно. Как всегда.

— Угу, — Саша подняла голову и улыбнулась, и Фиона просияла в ответ.

Сложно верить, что настанут лучшие времена. Но Саша подумала: если она в это поверит, то Фиона поверит тоже.

---

Что-то за пределами переулка пахло вкусно.

Саша потёрла живот, чтобы он не урчал. Ей нужно быть тихой. Тихой и быстрой. Фионе надо быть ещё быстрее, но если они обе не будут стараться, то ничего не выйдет. Осторожно и тихо она выглянула из переулка и посмотрела, как Фиона идёт по улице. Фиона знала, что она смотрит, но не подмигнула и не помахала рукой: они выучили, что не стоит так рисковать.

Фиона пропала из вида. Саша стояла с краю, не дыша.

Прошло несколько секунд, и — "Эй!" — громко и резко вскрикнул мужчина. Сашино сердце на мгновение замерло; он был гораздо крупнее их и, возможно, быстрее. Шаги Фионы стремительно удалились, и громкие шаги мужчины последовали за ними. Быстро и тихо Саша выскочила из переулка и устремилась к оставшейся без присмотра тележке.

Она не позволила вкусному запаху отвлечь её. Мужчина достаточно далеко и повёрнут к ней спиной, но он может вернуться в любой момент, и нельзя, чтобы он её увидел. Она не могла тратить время на то, чтобы забрать весь поднос, да и он слишком велик, чтобы бежать с ним. Она решила схватить два ближайших предмета и помчаться назад.

Она бежала по переулку, бежала без остановки до самого убежища. Оказавшись внутри, она привалилась к стене, тяжело и быстро дыша и не выпуская из рук свой приз.

Наконец Фиона вернулась, так же тяжело дыша.

— Ну что, достала? — спросила она, прежде чем взглянула на колени Саши.

Саша улыбнулась во весь рот — сияющая, настоящая улыбка впервые за многие дни.

— Да! — ответила она и протянула один свёрток Фионе.

Её рубашка спереди была немного липкой, потому что она прижимала их к себе во время бега, но это неважно; что имело значение, так это два сэндвича — один для неё, другой для Фионы, — всё ещё источающие жар после гриля. Они пахли салом и мясом, а сверху было что-то вроде жареных яиц — Саше это кулинарное украшение было незнакомо, но теперь она стала большой его поклонницей.

— Помни: откусывай помаленьку, — сказала Фиона. Это они узнали после нескольких голодных дней, когда потом на них будто с неба падала еда, с которой их желудки не могли справиться. Саша кивнула, откусила, и, о, это божественно. Горячий, хрустящий и пахнет сильнее, чем любой батончик из киоска.

Откусывая понемногу, можно растянуть удовольствие, и это ещё одно преимущество, но всё равно сэндвич закончился слишком быстро. Саша слизала с пальцев крошки.

— Божечки, — выдохнула она, прислонившись головой к стене.

— Это была твоя лучшая идея, — воодушевлённо сказала Фиона, и Саша почувствовала, что её распирает изнутри, и еда была не причём.

Обычно именно Фиона составляла планы. Этот план придумала Саша, и он сработал. Вероятно, так будет не всегда, но в этот раз всё получилось.

— Когда мы выберемся отсюда, я буду делать их каждый день, — заявила Саша с непоколебимой уверенностью восьмилетней девочки. — Это лучшая еда в мире. Она никогда мне не надоест.

— Тогда я буду есть их каждый день, — ответилаа Фиона. — Ты, я и целая тонна яичницы. — Она улыбнулась так же лучезарно, как и Саша. — Жду не дождусь.

Саша хихикнула, и Фиона толкнула её плечом. Они, перепачканные жиром и сажей, сидят в крошечной самодельной хижине где-то в жопе города, и это их самый лучший день в жизни.

 

16

— Для меня удивительно, что тебе они до сих пор не надоели, — сказал Феликс, глядя, подняв бровь, как Саша готовит.

Саша ухмыльнулась, перевернула сэндвичи лопаткой и разбила яйцо на горячую сковороду. Всё шипит.

— Это традиция, — сообщила она. — К тому же это вкусно.

— Так и есть, — услужливо добавила Фиона, не отрываясь от старой книги. — То есть, э, совершенно точно. Да.

— Что ж, если вы обе довольны, то и мне не на что жаловаться, — улыбнувшись, сказал Феликс. Он присел на противоположный от Фионы край дивана. — Просто мне интересно, не захочешь ли ты однажды расширить свой кулинарный репертуар.

Саша подровняла лопаткой края яиц и уклончиво хмыкнула.

Как только сэндвичи были готовы, она принесла их на стол, и все принялись за еду. Плевать, что говорит Феликс; ей никогда не надоест этот вкус. Фиона говорит то же самое. Жизнь с Феликсом означала, что Саша может готовить сэндвичи когда угодно, и она, чёрт побери, воспользуется этим преимуществом.

Феликс всегда ел сэндвичи осторожно, так, чтобы ни одна крошка не упала на колени. Так как сейчас крошки — не последние остатки еды в голодный день, то Саше всё равно, куда они упадут. Фиона колебалась между ними, переходя от утончённости к грубости, как будто примеряла разную одежду. Хорошая привычка для мошенника. Ещё это слегка раздражало, потому что у Саши получалось далеко не так хорошо, как у Фионы.

Зато Фиона не умеет готовить, чтобы спасти её от голода, так-то.

Съев половину сэндвича, Феликс сказал:

— Есть некое достоинство в приверженности традициям. Несомненно, я стремился к простой пище, когда жил один.

Саше было трудно представить, что в Феликсе есть что-то "простое". Он слишком щепетилен и красноречив для пандорца; даже говор у него чужой, как бы высокомерный — такой Саша только в ЭХОпередачах слышала. Она не могла вообразить, как он бродит по трущобам с банкой печёной фасоли и ложкой, вытащенной из глазницы мёртвого психа. Но кто знает? Он довольно немногословен, когда речь заходит о его прошлом.

Не то чтобы Феликс много знал о том, откуда они взялись. Просто пара сирот-беспризорников. Саша плохо помнила их жизнь до смерти мамы, а Фиона особо о ней не говорила.

Саше интересно, жарила ли им мама когда-нибудь яичницу.

Феликс бросил взгляд на Фиону.

— Надеюсь, что ты рано или поздно выучишь несколько рецептов, — сказал он. — Ты не можешь всегда полагаться на сестру.

— Конечно, могу, — тут же, не задумываясь, ответила Фиона.

Феликс поднял бровь.

— Ты хочешь вечно быть обязанной сэндвичам с яичницей?

— Если они Сашины? Абсолютно, — сказала Фиона. Словно в подтверждение своих слов она сделала очередной укус, на этот раз — в грубом стиле. Она самозабвенно жевала, разбрасывая крошки.

Саша посмотрела на свою тарелку и крепко задумалась о еде.

— Ну что ж, — картинно вздохнув, сказал Феликс, — полагаю, было бы бестактным разрушать сестринскую связь. — И тоже вернулся к обеду.

Кажется, что это глупо и бессмысленно. О таком стал бы думать ребёнок. О таком думал ребёнок. Но Саша до сих пор желает этого больше всего; глупая фантазия о том, как она живёт где-то далеко отсюда вместе с Фионой, готовит ей сэндвичи с яичницей и не переживает, хватит ли у них денег на следующий обед. Лучший человек и лучшая еда. Всегда.

Это глупо и бессмысленно, и Саша слишком взрослая, чтобы думать о таком.

Она откусила сэндвич и продолжила мечтать.

 

24

— Ну вы хотя бы попробуйте, — сказала Саша, глядя на них поверх двух тарелок, которые несла. — Откуда вы знаете, что вам не понравится, если вы не пробовали?

Риз выглядел слегка больным.

— Я даже не знаю, от какой птицы эти яйца, — слабо произнёс он. — А ты знаешь, чьи это яйца?

— Это яйца птицы, которой надо было лучше следить за гнездом, — твёрдо ответила Саша. Она поставила перед ними тарелки. Жареные яйца слегка колыхались и растекались по поджаренному хлебу. — Давайте, один кусочек, — сказала она. — Хотя бы один.

По крайней мере, Афина казалась всего лишь упрямой. Решительно стиснув зубы, она взяла сэндвич, откусила и мрачно прожевала.

— Видишь? — указывая на Афину, сказала Саша. — Она попробовала! Ты хочешь позволить ей себя унизить?

В редкий момент самоуглублённости Риз посмотрел на неё с сомнением на лице и произнёс:

— Да?

Афина сглотнула.

— Бывало и хуже, — объявила она.

— Ой, да ладно! Это как минимум, — нахмурившись, сказала Саша. — Я ела из мусорки, Афина. Я знаю, что значит "хуже", и эти сэндвичи на порядок лучше, чем оно.

— Однажды мужчина заплатил мне, чтобы я заморозила его больных друзей и разбила на кусочки, и тогда он смог бы их съесть, — с задумчивым видом произнесла Афина.

Риз оттолкнул тарелку и встал. Его лицо слегка позеленело.

— Знаете что? Я как-то не голоден, — сказал он. — Я пойду... посижу с Воном. Ага.

Вон, всё ещё прислонившийся к стене, с лицом, застывшим в гримасе испуга, издал звук, призванный выражать сочувствие. Или, возможно, он просто хотел засмеяться. Или он постоянно кричал. Трудно сказать!

— Если ты собираешься разбрасываться едой, тогда поменяйся со мной местами, — крикнула Фиона со своего места за рулём. — Сейчас всё равно твоя очередь. И я могу оценить стряпню моей сестры.

— Ладно, ладно, — вздохнув, ответил Риз, направляясь в переднюю часть каравэна. — Оставляю пандорскую кухню пандорцам.

Меняясь местами с Ризом, Фиона подняла бровь и спросила:

— Что, столовская еда на "Гелиосе" воспитала в тебе изысканный вкус?

— По крайней мере, я знал, откуда взялись яйца, — парировал он. — То есть их восстанавливают из специальной массы серийного производства, но, по крайней мере, на ней есть логотип "Гипериона".

Сашу и Фиону одновременно передёрнуло. Афина продолжала есть.

Как только Фиона подошла к маленькому столу, который они достали для приёмов пищи, она села на освободившийся стул и принялась за еду. Саша смотрела на неё с чувством удовлетворения: кое-кто может узнать хорошую еду по её виду. Или, по крайней мере, достаточно хорошо знает Сашу, чтобы не беспокоиться об отравлении.

Тот раз, когда Саша не поняла, что у яиц три месяца как истёк срок годности, не считается.

Фиона, жуя, подняла большой палец вверх. Прежде чем опять откусить, она сказала:

— Хороша фиговина! Вязкая и в то же время хрустящая — всё как я люблю!

Афина, нахмурившись, смотрела в никуда; перед ней стояла пустая тарелка.

— Интересно, какими были на вкус те замороженные жертвы чумы, — произнесла она.

Саша была примерно на 85% уверена, что Афина сделала это не специально. Всё равно она похлопала Фиону по плечу.

— Сосредоточься на сэндвиче, — услужливо сказала она.

С водительского сидения Риз крикнул:

— Я вас всё равно слышу!

Люк на крыше открылся, впуская пустынный воздух и весёлый голос, когда Грузчик осторожно поставил Гортис на пол. Она подъехала и уставилась на них "улыбающимися" оптическими приборами.

— О чём вы разговариваете? — спросила она. — Мы вас слышали!

— О том, что никто не Пандоре не ест нормальную еду, — отозвался Риз.

— Строго говоря, тот каннибал жил на Элписе, — сказала Афина.

Оптические приборы Гортис смотрели то на них, то на тарелку с недоеденным сэндвичем Фионы.

— Мне кажется, что это нормальная еда! Ну, я так думаю. Я точно не знаю!

— КУЛИНАРНЫЕ ПРОТОКОЛЫ ИДЕНТИФИЦИРОВАЛИ МЕСТНЫЕ ИНГРЕДИЕНТЫ И ЕСТЕСТВЕННЫЕ ЗАПАХИ, — донёсся сверху голос Грузчика; его единственный красный глаз смотрел на них через люк.

— О-о-о, — протянула Гортис, как будто это всё объясняло.

— КУЛИНАРНЫЕ ПРОТОКОЛЫ ТАКЖЕ ИДЕНТИФИЦИРОВАЛИ ОТСУТСТВИЕ НАДЁЖНОГО БРЕНДА, — продолжил Грузчик. — БЕЗ ГАРАНТИИ КАЧЕСТВА ОТ ПРОВЕРЕННОГО ПРОИЗВОДИТЕЛЯ СБАЛАНСИРОВАННОЕ ПИТАНИЕ НАХОДИТСЯ ПОД УГРОЗОЙ.

— Я тебе сбалансирую питание, — пробормотала Фиона и засунула в рот остатки сэндвича.

Саша практически могла слышать, как Риз закатил глаза.

В последнее время в каравэне было ужасно тесно. Пусть Вон особо ничего не делает и роботы обычно сидят на крыше, всё равно раньше здесь не было столько народу. Они были втроём. Тогда было хорошо, и в минуты оптимизма Саша надеялась, что так будет всегда. Потом казалось, что былое уже не вернётся. А теперь... вот это.

Наверное... так тоже неплохо.

Даже если не все из них способны оценить хорошую кухню.

 

25

Но ничто не длится вечно, правда?

И ведь тот период был недолгим по сравнению с предыдущими годами. Или годами грядущими — многими годами, состоящими из долгих дней и долгих часов, когда Саша не будет знать, что сказать, будет чувствовать себя опустошённой и нервной, и уставшей от попыток Фионы поднять ей настроение.

В конце концов, ей станет лучше. Это всего лишь ямы на дороге. Ей станет лучше, и всё придёт в норму или, по крайней мере, какой-то новый вариант нормы, и они продолжат делать своё дело, и всё будет в порядке, они будут в порядке, и...

Это было действительно не так уж давно.

Словно они потеряли часть себя, о которой даже не знали.

Но слезами горю не поможешь. Надо работать; они почти убедили одного мужчину вложиться в несуществующее предприятие, день был длинным, так что когда они вернулись в каравэн, Саша направилась на кухню. Они были заняты с самого утра, ей хотелось есть. Скорее всего, Фионе тоже.

Фиона встретилась с ней взглядом.

— О, не стоит, я этим займусь, — сказала Фиона, подойдя к ней. — Присядь, ты устала.

— Ты тоже устала, — возразила Саша. Она открыла буфет, достала из полиэтиленового пакета четыре куска хлеба, закрутила пакет и закрыла дверцу. — Сегодня всё равно моя очередь.

— Как хочешь, — скрепя сердце, ответила Фиона и присела на диван. — Скажешь, если нужна помощь.

Наверное, Саша могла бы готовить это блюдо хоть во сне.

— Конечно, — ответила она.

Она достала из холодильника упаковку мяса и положила по несколько ломтиков на каждый кусок хлеба. Наверное, это скаг, да? Много лет назад ради своего душевного равновесия Саша решила считать, что мясо скага бывает с разными вкусами.

Смазать и разогреть две сковородки, положить сэндвичи, смотреть, как они шкворчат, стараться думать о еде, а не о том, как очевидно Фиона подавляет желание ходить по комнате, не о том, как жертва аферы был поражён их корпоративным жаргоном, не об отдаче от ракетной установки, когда далёкая светящаяся точка погасла в пылевой буре...

Смазать и разогреть третью сковородку. Разбить яйцо. Перевернуть сэндвичи.

Бесконечный ряд одинаковых кошмарных лиц, произносящих: "...несомненно, умрёте..."

Положить яйцо на сэндвич. Разбить второе яйцо.

Отдать тарелку Фионе и взять себе другую, сесть, начать есть.

Обе жуют методично, молча. До той их поездки они никогда не обедали в тишине; всегда было что сказать. Даже если это было что-то не важное. Особенно, если не важное.

Фиона первая нарушила молчание.

— Платёж того парня должен поправить наше положение на некоторое время, — сказала она. — Как минимум на шесть месяцев. Чем бы ты хотела заняться во время нашего роскошного отпуска?

— Нам нужно продолжать искать других лохов, — ответила Саша. — Нельзя расслабляться. Никогда не знаешь, когда закончатся деньги. — Один из уроков Феликса. Всегда будь начеку, никогда не упускай шанс из-за того, что думаешь, что сейчас тебе не нужны деньги, потому что когда они понадобятся, их уже не будет.

Фиона повертела в руках сэндвич.

— Да, — сказала она. Нежность в её голосе заставила Сашу подумать, что она тоже вспоминает Феликса. Проще ли вспоминать его, чем остальных? Больше хороших воспоминаний, но и более горький конец.

Саше расхотелось есть.

— Эй, — произнесла Фиона, глядя на неё, — Мы получили их, ладно? Скоро мы вернёмся в колею. — Она показала на сэндвич. — Однажды мы будем есть их там, где будем знать, чьё это мясо.

Саша выдавила из себя улыбку.

— Таков наш стандарт, а? — сказала она.

— Ну, мне приходится быть немного практичной, — ответила Фиона.

Саша посмотрела на свою еду. Она подняла сэндвич и в очередной раз откусила. Хотелось бы сказать, что сейчас у еды привкус пепла, но, если честно, у неё примерно такой же вкус, как и раньше. Сейчас разница не в еде. Кое-что другое они попробовали и не могли отпустить, как бы сильно ни старались. Сэндвичи с яичницей и Фиона больше не казались единственными вещами во Вселенной.

Она откусила. Фиона — тоже.

Просто ямы на дороге.

 

26

"Я хотел бы задать логичный вопрос: ты умеешь готовить что-нибудь, кроме тех сэндвичей с яичницей?" — вот что спросил Риз, а Саша не привыкла отказываться от сложных задач.

Она посмотрела на кипящее на плите варево. Конечно, у неё нет рецепта, но зато есть талант к импровизации.

Кухня на руинах "Гелиоса" была гораздо, гораздо больше, чем крошечное место на каравэне, и хорошо подходила для приготовления пищи для сотен людей за раз. Судя по всему, "Дети Гелиоса" по очереди дежурили на кухне, и это казалось настолько неправдоподобным, что Саша с трудом уложила это в голове. Гиперионские прихвостни готовят себе суп-лапшу. У полуфабрикатов промышленного производства оказался маленький срок хранения.

Прямо сейчас в помещении не было ничего, кроме неё, кучи оборудования и последствий её решений.

Хорошо, что не планируется большой шумный праздник — просто обычный, повседневный обед. Будут только она, Фиона, Риз, Вон и роботы, которые в основном лишь наблюдают и дотошно всё комментируют; Иветта ушла в разведку, а Джейни с Афиной живут слишком далеко, чтобы регулярно наведываться. Сравнительно маленькие ставки. Меньше людей надо впечатлять. Не то чтобы её действительно волновали чьи-либо впечатления. Это вопрос гордости, только и всего.

Гордости и того факта, что она действительно не умеет готовить ничего, кроме сэндвичей, и она собирается унести эту тайну с собой в могилу.

Беспокойно оглядываясь, она заметила набор приправ.

Людям нравится пикантный вкус, правда?

---

Похоже, не настолько пикантный.

Риз допил второй за две минуты стакан воды и поставил его на стол.

— Весьма… нестандартно, — слабо проговорил он.

— Наверное, к этому надо привыкнуть, — сказал Вон. Он даже ложку не доел.

— РЕЗУЛЬТАТЫ ХИМИЧЕСКОГО АНАЛИЗА НЕОДНОЗНАЧНЫ, — как всегда бесстрастно произнёс Грузчик.

— Мне кажется, что это выглядит вкусно! — воскликнула Гортис, выглядывая со своего места на коленях у Грузчика. — Конечно, у меня нет вкусовых рецепторов, но это значит, что моё мнение объективно!

Фиона пока молчала. Саша насторожённо смотрела на неё, сомневаясь, что сейчас в состоянии вытерпеть сестринский оптимизм.

Фиона аккуратно положила ложку в миску и рассмеялась.

Все уставились на неё.

— Извини, просто… — Фиона вытерла глаза и опять расхохоталась, сведя на нет всю работу. — Ты для меня столько раз готовила, но я только сейчас поняла, что это было одно и то же блюдо. Как я могла это не заметить?

Сашу слегка успокоило, что, кажется, Фиона смеётся над собой, а не над ней.

— Я и другие блюда умею готовить, — защищаясь, ответила Саша.

— Например? — спросил Риз, сделав такое выражение лица, что ей захотелось его стукнуть.

— Например… — Саша пыталась придумать что-то такое, чтобы Фиона её сразу же не раскусила.

Фиона похлопала её по руке.

— Всё в порядке, Саш, — с улыбкой сказала она. — Мы всё равно тебя любим. Тебе всего лишь нужна практика.

— Кухни "Гелиоса" — в твоём распоряжении, — сказал Вон, широким жестом обводя комнату.

— Я могу тестировать вкус! — прощебетала Гортис.

— НЕ МОЖЕШЬ.

— Я могу попробовать!

— Те сэндвичи были и вправду хороши, — мечтательно произнёс Риз. — Держу пари, у тебя будут хорошо получаться и другие вещи, если ты попробуешь.

Здесь скрывалась метафора, которую Саша ещё не была готова разгадать. Но здесь и сейчас она обедала в месте, разительно отличавшемся от диванчика в каравэне, вокруг неё были люди, а в поле зрения не было ни одного яйца; Фиона до сих пор была с ней, и эти люди так доверяли ей, что позволили готовить для себя, а пёстрые руины "Гелиоса" больше всего напоминали ей дом.

Четырнадцать лет назад она попробовала лучшее блюдо в жизни и с тех пор пыталась его повторить.

В окружении кое-чего лучшего, чем просто яичница и Фиона, Саша задумалась, сможет ли она завтра приготовить лучший обед.