Экзамен (джен)

Больше всего на свете не люблю возвращаться. Не люблю уезжать от моря, солнца, пляжей, веселья и беззаботности в душный, прокопченный автомобилями и заводами город. Асфальт серой петляющей лентой расстилается под колесами моего Пежо между вздымающейся к небесам кавказской грядой и простирающейся к уровню моря пропастью. Сцепление, тормоз, поворот, газ, сцепление, тормоз, поворот, газ, сцепление...

По старинным преданиям на вершинах кавказских хребтов, в окружении белых снегов и невесомых, пуховых облаков живут ангелы, а глубины каменистых ущелий — прибежище бесов.

Карминно-красный форд неожиданно вылетел из-за поворота, прошел юзом и понесся мне навстречу, осыпая сидящую на обочине молодую девушку градом песка и щебня. Вслед за фордом показался огромный туристический автобус, перекрывший массивным оранжевым корпусом встречную полосу и мой единственный путь к спасению. Слева — горы и безразмерная туша автобуса, справа — пропасть и девушка на обочине, впереди — испуганные глаза молодого водителя форда, летящие в меня двумя свинцовыми пулями с лязгом и грохотом корёжащегося металла...

— Он виноват, точно. Скорость 140 — он не успел притормозить! — маленькое рогатое существо с веселой мордочкой и черной косматой шерстью стояло у искореженных останков Пежо и громко кричало, абсолютно по-человечески тыча правым копытцем в мою сторону. Я же лежал на обочине, изломанный и исковерканный прямым столкновением и полетом сквозь лобовое стекло.

— Стоп! — такой же рогатый, но белый и с крыльями за спиной не-знаю-кто стоял напротив черного и спорил с ним. — Парень ничего не мог сделать, он просто ехал по своей полосе, я забираю его к нам!

— К вам? — черный застучал копытцами об асфальт. — Никогда! Ситуация пятьдесят на пятьдесят, пусть решает Большой Совет!

— А в это время его душа будет томиться в безвременье, в пустоте! — белый крылатый козленок впервые обратил взор своих светящихся зеленью глаз на мою скромную персону.

Я медленно приподнял голову над асфальтом, затем присел и поднялся на ноги во весь рост. Рядом на асфальте осталось лежать то, что раньше было моим телом. Разноцветные козлята прервали спор и уставились на меня.

— Ты — тень, тень самого себя в безвременье, — белый козлик печально посмотрел на меня и крылья за его спиной затрепетали. — Мы решаем куда тебе отправляться: в ад или рай.

— А как же страшный суд? — наивно спросил я.

— Его нет уже лет двести! — оживился черный бесенок. — И это наша заслуга, ангел ты недоделанный! — все внимание чертяки переключилось на белого собрата. — Демократы чертовы!

Я закрыл глаза, ущипнул себя, затем помотал головой, открыл глаза и встретился со взглядом двух пар вытянутых по вертикали зрачков, в которых читалась вполне человеческая ирония. Я осмотрелся вокруг. Оранжевый автобус с тонированными стелами застыл в движении, вот только внутри не было ни души, а вокруг валялись изломанные остатки форда и моего пежо.

— А что с водителем форда? — спросил я у рогатых.

— Уже в Аду, — осклабился Бесенок, смешно цокая копытцами.

— Давай дубль? — предложил Ангел. — Посмотрим, что у него получится.

— ДУБЛЬ ДВА! — зазвучал хор козлиных голосов, и мир закружился в пьяном танце.

Асфальт серой петляющей лентой расстилался под колесами моего Пежо между вздымающейся к небесам кавказской грядой и простирающейся к уровню моря пропастью. Сцепление, тормоз, поворот, газ, сцепление, тормоз, поворот, газ, сцепление...

Карминно-красный форд неожиданно вылетел из-за поворота, прошел юзом, и ракетой понесся мне навстречу. Я нажал на тормоз, но влетел в испуганные глаза водителя форда...

Две козлиные рожицы, склонившиеся над моими останками, продолжали спорить.

— Он ничего не сделал! — бесенок торжествующе скалил желтые кривые зубы. — Ни-че-го! Он мой!

— Нет! Он не успел даже опомниться, давай еще дубль? — ангел с сомнением посмотрел на черного коллегу и встретил в его глазах неуверенность и понимание.

— ДУБЛЬ ТРИ! — зазвучал хор козлиных голосов, и мир закружился в пьяном танце.

Сцепление, тормоз, поворот, газ, сцепление, тормоз, поворот, газ, сцепление...

Карминно-красный форд неожиданно вылетел из-за поворота, прошел юзом, и понесся мне навстречу. Автобус слева оранжевой стеной корпуса заслонил гору и единственный путь к спасению. Я поехал между ним и фордом. Мою машину отбросило на ограждение дороги, а "Икарус", круша бордюры и деревья вдоль дороги, медленно, как во сне, покатился в пропасть...

— Он не виноват, он пытался спасти себя! В Книге Откровений это не запрещено, — с дрожью в голосе мямлил ангел.

— Он мой, ты проиграл! — торжествовал бесенок.

— Он спасал девушку, она могла погибнуть при повороте вправо. Дубль? — белый козлик плотоядно посмотрел на то место, где сидела девушка.

— Давай дубль, — чертенок обреченно махнул копытцем.

— ДУБЛЬ ЧЕТЫРЕ! — зазвучал хор козлиных голосов, и мир закружился в пьяном танце.

Карминно-красный форд неожиданно вылетел из-за поворота, прошел юзом, и понесся мне навстречу. Мне было жаль себя, но я не смог убить девушку на обочине. Ее расширенные от ужаса небесно-голубые глаза... Автобус смял мою машину как консервную банку и с воем и скрежетом потащил ее остатки по дороге перед собой.

— Ну, ты убедился? — черный козленок торжествующе уставился на белого. — Он мой!

— Нет! — уперся белый. — Давай последнее испытание. Давай? — он умоляюще уставился на черного. — Если ошибемся, не видать нам следующей ступени...

— ДУБЛЬ ПЯТЬ! — зазвучал хор козлиных голосов, и мир закружился в пьяном танце.

Форд красной молнией пронесся слева от меня. На мгновение накатило ощущение дежа-вю. Забавно, впечатление, что это уже было, не отпускало меня в течение нескольких секунд полета в пропасть. Взрыв разметал обломки автомобиля и мои сомнения по дну пропасти. Ужасно, что вместе со мной погибла ни в чем не повинная девушка, сидевшая на обочине...

Покинув собственные горящие останки, я увидел огромного дьявола. Точнее, увидел существо, похожее на то, которое у нас любят изображать на картинах и в кино, величая не иначе, как «дьявол». Коричнево-зеленое тело с редкими клочками шерсти, бугры мускулов под бородавчатой кожей, рога и копыта, хвост с пикой на конце — стандартный персонаж из детской сказки или фильма ужасов.

— Что здесь происходит? — кричало демоноподобное существо, потрясая кривоватым посохом. — Кто задействовал темпоральные установки? — он нацелился посохом на козлят. — Кто, я спрашиваю?

Козлики дрожали как осиновые листья, шерсть на загривках встала дыбом, глаза, красные у одного и зеленые у другого, посерели от ужаса и четырьмя оловянными плошками горели во свете дня.

— Отвечать! — рявкнул демон и со звоном ударил копытом об асфальт.

В выбитой лунке появилась черная жаба, держащая в скрюченных лапках белую распустившуюся розу.

— Наставник, — проблеял белый козленок, — мы не могли прийти к единому мнению. И указал мелко трясущимся копытцем на меня.

Демон резко обернулся, и я увидел бородавчатую козлиную морду. В лицо дохнуло смрадом и гнилью. Вдруг очертания дьявола поплыли, и через несколько секунд он превратился в ангела — румяного юношу в белой тунике и с крыльями за спиной.

— Вы извините, двоечники сдают экзамен, — ангел указал пергаментом, зажатым в изнеженной руке на съежившихся от страха козлят. — В качестве компенсации я предлагаю Вам бессрочное проживание в том месте, которое Вы называете раем небесным. Без всяких предварительных и отлагательных условий! — со значением добавил он поставленным голосом диктора телевидения.

Благочестие и великодушие снизошли на лицо ангела, сделав его похожим на многочисленных собратьев с картин Микеланджело.

— Не согласен, требую более значительной компенсации! — я с вызовом уставился на ангелоподобного. — Или пусть решает Большой Совет...

Я надеялся, что фраза из разговора козлят не окажется пустым звуком.

— Большой Совет, — ангел усмехнулся, — зачем сразу Большой Совет, давай договоримся.

Саркастическая усмешка превратила его в испорченного херувима. Белые крылья за спиной растворились в воздухе, туника сменилась на деловой костюм-тройку, босые до этого момента ноги оказались обуты в лаковые туфли от Hugo Boss.

— Договоренность может быть только одна, — говорил я и почему-то не чувствовал страха, — я остаюсь в том месте, которое мы именуем грешной землей.

— Наглость — второе счастье, так, кажется, у Вас говорят?

Лицо херувима посерело, сморщилось и стало похожим на уродливую морду огромной летучей мыши. Шикарный костюм превратился в черный плащ, из-под которого торчали когтистые птичьи лапы и кожистые крылья.

— Будь по-твоему! — с шипением выдохнул из себя ангел-дьявол. — Но больше не попадайся мне на пути!

Он обернулся и хищно склонился над трясущимися от страха козлятами.

— Завтра оба с родителями ко мне в школу, испытание вы не прошли, позорники! — проревел он, схватил за шиворот обоих и полетел в горы, со свистом рассекая разреженный воздух огромными крыльями.

Больше всего на свете не люблю возвращаться. Не люблю уезжать от моря, солнца, пляжей, веселья и беззаботности в душный, прокопченный автомобилями и заводами город. Не люблю, когда двигатель глохнет в горах при сорокоградусной жаре.

Я медленно, используя инерцию движения, вырулил на обочину и остановился рядом с довольно симпатичной девушкой, сидящей на сумке с вещами. Рядом, обгоняя по встречной полосе туристический автобус, пронесся какой-то сумасшедший на красном форде.

— Вы в двигателях разбираетесь? — спросил я девушку, выходя из машины. — Если да, может быть, мы не умрем здесь от жары...