Роскошь (джен)

В жизни Майкрофта было мало приятных вещей. Комфорт и достаток он принимал как должное, власть — как неизбежное. А одиночество давно стало единственным возможным вариантом реальности, которую он готов был терпеть.

Пожалуй, только от общения с братом Майкрофт не уставал так сильно, чтобы страстно желать запереться в пустом доме, закрыть ставни и двери на замки и не видеть даже намёка на человечество как можно дольше. Но даже Шерлок казался ему слегка… примитивным.

В детстве он мечтал стать большим начальником и тем самым уберечь себя от глупых и нелепых приказов, которыми грешили все знакомые взрослые; но этого оказалось недостаточно, чтобы оградить себя от глупости вообще. Идиоты окружали со всех сторон. Лучшие представители человечества лишь чуть-чуть отличались по уровню интеллекта от самых худших. Ограниченность и непонимание светились в глазах всех и каждого.

Майкрофт уставал. Он не любил объяснять, терпеть не мог повторять, ненавидел доказывать свою и так очевидную каждому разумному человеку правоту. Подчинённые, к счастью, его приказы молча выполняли, а вот коллеги раз за разом выводили из себя — вскарабкаться на вершину власти было недостаточно, чтобы считаться, а тем более быть гением, и Майкрофту приходилось терпеть их ни на чём не основанную уверенность в собственной непогрешимости да исправлять за ними ошибки.

Свой дом он превратил в крепость, куда не ступала нога человека. Возвращаясь вечерами в пустой и тихий склеп, Майкрофт гасил свет, брал в руку пульт и включал канал «Дискавери». Наблюдать за жизнью обитателей подводных глубин или поведением хищников в естественной природе — давно стало для него единственной радостью. Родители при каждой встрече неизменно спрашивали, не встретил ли он кого, и Майкрофт каждый раз досадливо морщился: ещё в юности он смирился, что навсегда останется один. В мире всего-то семь миллиардов человек, даже выбрать было не из кого.

Иногда после особенно напряжённого дня он падал на диван в гостиной и в темноте смотрел на потолок, жалея себя. Умный, богатый, влиятельный, не урод — но не может себе позволить даже такую малость, как приятная компания на вечер. То, что для семи миллиардов примитивных созданий было самым обычным явлением, для Майкрофта Холмса оказалось недостижимой роскошью.

С годами постыдная слабость накатывала всё чаще. Хотелось объятий, нежности, понимания; не настолько, чтобы терпеть пустой трёп или тем более женские капризы, потому о женитьбе Майкрофт вспоминал лишь в кошмарах, но — хотелось. А когда в жизни младшего брата появился друг, он и вовсе пал духом. Конечно, Шерлок не слишком далеко ушёл от примитивных людишек, но всё же он был ближе всех к Майкрофту по уровню интеллекта. И тем не менее, несмотря на ум и отвратительный характер, брат нашёл друга, а он так и оставался один.

Зима выдалась необычно снежной, и впервые в жизни Майкрофт Холмс прогулял работу — просто не смог выехать из гаража, чьи ворота на два фута завалило снегом. Не то чтобы его личное присутствие требовалось в отделе — неспособные самостоятельно работать сотрудники давно были безжалостно уволены, — но остаться дома в будний день… Это было непривычно. Из-за снегопада интернет-соединение то и дело пропадало, и Майкрофт оказывался перед экранной заставкой говорящим сам с собой.

Раздражение поднималось медленно, но после третьего прерванного видео-звонка достигло пика. Захлопнув крышку ноутбука, Майкрофт вышел из кабинета, прошёл на кухню и, щёлкнув кнопкой чайника, уставился в окно. После метели вокруг не осталось ни одного тёмного пятна, и неожиданно захотелось нарушить это белое безмолвие. Протоптать дорожку, просто пройтись, увязая в снегу, слепить снежок…

Саркастично хмыкнув, он заварил чай и снова посмотрел в окно. Желание не только не пропало, но, наоборот, стало почти непреодолимым.

— Да какого чёрта, — пробормотал он под нос и направился к двери.

Ботинки, пальто, шарф — через две минуты он уже стоял посреди двора. Калитку удалось открыть с пятой попытки, и перед Майкрофтом распростёрся белоснежный пейзаж. Из окна всё выглядело сказочно-прекрасно, реальность же внесла коррективы. Ботинки из натуральной кожи, удобные и тёплые для поездок на машине или нахождения в офисе, абсолютно не походили для прогулок по лесу. Пальто не грело. Отсутствие перчаток на ветру ощущалось особенно остро. Пройдя всего-ничего, он успел пожалеть, что позволил себе поддаться порыву, и остановился. Раскатистое «Ка-а-ар-р-р!» над головой на мгновение оглушило, а затем проклятая ворона вспорхнула с ветки, и на Майкрофта обрушился снежный водопад.

Не сумев подавить панический возглас, он сделал шаг по направлению к дому, на чём свет ругая себя за идиотскую прогулку, когда взгляд выхватил на белом фоне белое же пятно.

Майкрофт остановился, наклонился…

Смёрзшаяся шерсть, закрытые глаза; замёрзшие пальцы не ощутили тепла, да и пара от дыхания видно не было. Но что-то заставляло верить, что ещё не поздно.

Уже не обращая внимания на забивающийся в ботинки снег и не замечая ледяного ветра, Майкрофт стремительно несся к дому. Рациональная часть планировала следующие шаги, а давно задавленная детская мечтательная — плакала от страха, боясь опоздать, не справиться, не спасти.

Сунув ледяной комок шерсти под пальто и даже не поморщившись от мгновенно обжегшего грудь через тонкий джемпер холода, Майкрофт промчался через лес, захлопнул калитку, проскакал через двор и, на бегу сбросив ботинки, ворвался в кухню. Махровое полотенце для рук подошло по размеру, укутав зверёныша, дверца холодильника хлопнула особенно громко, когда Майкрофт доставал молоко. Микроволновка слишком долго грела питьё… Но наконец всё было сделано, и в безвольное горло полились первые капли.

Лёд с шерсти оттаивал, пропитывая полотенце, капли тёплого молока стекали в желудок и пачкали морду, но котёнок не подавал признаков жизни.

— Ну давай же! — взмолился Майкрофт, и, словно отвечая на его призыв, неподвижная грудь дрогнула. — Слава богу! Живой!..

Где-то в кабинете надрывался динамик, в шестой или даже шестнадцатый раз сообщая о входящем звонке. Где-то на кухне грелся от вибрации телефон, принимая одно сообщение за другим. Где-то в десятке миль выли сирены служб быстрого реагирования. Где-то мир нуждался в Майкрофте Холмсе.

Но на диване в собственной гостиной он был нужен не меньше. Людям всегда есть кому помочь, а вот едва живого котёнка спасти было больше некому.

Постепенно маленькое тельце согревалось; рука Майкрофта без остановки гладила на удивление чистую наконец высохшую мягкую шерсть. Два часа спустя глазки открылись, котёнок очень внимательно посмотрел на своего спасителя и, благодарно лизнув ладонь, тихонько замурчал.

Сердца Майкрофта пронзила стрела Амура.

Зачем нужны люди? Примитивные, ненадёжные, раздражающие и неизбежно разочаровывающие. Он хотел тепла и нежности, и кто, как не кот, способен их дать?

Удовлетворённо улыбнувшись, он осторожно взял котёнка в руки и прижал к груди, вместе с ним отправляясь на кухню. Найти друга-человека было заведомо провальной идеей — Майкрофт Холмс не нуждался в людях. Зато завести себе друга иного вида… Эту роскошь он мог себе позволить.