Двадцатигаллеонный хлам (джен)

Карактак Берк с непроницаемым лицом наблюдал за тем, как на его прилавок выкладывается очередная порция «хлама». Посетительница в густой вуали явственно нервничала и то и дело бросала на него взгляды. Из-за ткани на лице этого не было видно, но Берк знал, взгляды были заискивающими.

Каждый нырок узкой кисти в сумку с чарами расширения пространства сопровождался едва заметной сменой эмоций на его лице. Перстни с браслетами вызвали брезгливую гримасу, золотые кубки — равнодушие, серебряные ложки — поднятие брови, а орден Мерлина даже заставил хмыкнуть. Однако заинтересованность он так и не проявил. Он был профессионалом своего дела и прекрасно умел блефовать.

— Двадцать галлеонов, — в конце концов постановил он, выдержав паузу.

— Вы с ума сошли! — воскликнула женщина, едва не подпрыгнув от возмущения. — Да одно это кольцо стоит пятьдесят!..

— Можете поискать того, кто купит его за пятьдесят, — язвительно усмехнулся Берк. — Я даю двадцать за всё. Не нравится — дверь за вашей спиной.

Судя по звуку, женщина едва сдержала рыдания.

— Хорошо, — дрожащим голосом сказала она через пару секунд и всё-таки заплакала.

Берк подавил желание удовлетворённо улыбнуться, равнодушно отсчитал нужное число монет и небрежным жестом сгрёб всё принесённое добро под прилавок.

— Всегда рады вам, мэм, — напоследок уколол он, провожая посетительницу взглядом.

Как бы они ни гримировались, он узнавал их. И относился так же, как совсем недавно они относились к нему: небрежно-презрительно, высокомерно-снисходительно, равнодушно-игнорирующе…

Дверной колокольчик звякнул, дверь закрылась, и поведение хозяина магазина тотчас же изменилось. С нетерпеливой жадностью он разглядывал улов. О да, каждое украшение тянуло на сорок, а то и больше галлеонов. Браслеты в драгоценных камнях так на все восемьдесят, а вот этот кубок с тремя сапфирами и за сотню можно продать!..

Бережно перенеся всё в сейф, он вернулся за прилавок с одним-единственным кольцом, которое и принялся полировать со скучающим видом, ожидая следующего посетителя с очередной горой «двадцатигаллеонного хлама».

Покупателей у него не было давно, в отличие от посетителей типа этой дамочки. О, он знал, чего ждать, и подготовился. Пока эти полоумные носились с палочками наголо и убивали друг друга, Берк готовился — знал, что ему потребуется большая сумма в золоте, чтобы кидать подачки опальным богачам. И когда они потянулись к нему, сначала тонким ручейком, а вскоре и полноводной рекой, он был готов. Места в сейфе почти не осталось, сотни колец, браслетов, серёг и других украшений были свалены в кучи, чтобы занимать поменьше места, бесценные фолианты громоздились башнями, артефакты без всякой сортировки укладывались один на другой — лишь бы поместились!.. А вот мешок галлеонов, наоборот, начал показывать дно, а это означало, что вскоре ему нечем будет платить желающим продать свои богатства ему, но… Даже один покупатель позволит ему продолжить скупку.

Карактак Берк слишком давно торговал антиквариатом, чтобы не сомневаться, что его прогнозы полностью оправдаются и положение вещей изменится в ближайшее время.

Проигравшие продавали ценности за бесценок, изо всех сил стараясь удержаться на плаву, победители вот-вот должны были начать скупать дешевки втридорога, стремясь доказать самим себе, что достойны всех этих перстней и золотой посуды ничуть не меньше, чем их бывшие хозяева, страна будет медленно залечивать раны… И лишь старый антиквар останется в плюсе. В очень большом плюсе. В огромном плюсе.

Посмеиваясь, Берк в который раз подсчитывал доход в десятки тысяч процентов навара и пребывал в полной гармонии с собой.

Он вытянул руку, посмотрел на перстень, после полировки специальным составом сверкающий как новенький, и удовлетворённо улыбнулся. Что бы ни думали о нём другие, он был хорошим человеком. Мог бы и десять галлеонов дамочке дать, и за сто галлеонов этот перстень перепродать, но ведь он так не поступает, напротив, помогает попавшим в затруднительное положение богачам…

Перстень занял место на витрине, колокольчик звякнул, и Карактак Берк принял скучающий вид.

— Добрый день, мадам, — с меру учтиво поклонился он очередной даме в вуали, прикидывая, не сбросить ли пару монет с её «двадцатигаллеонного хлама». — Чем я могу вам помочь?..