Белая Меза (джен)

До запуска. Спутника. Ракеты.

Три года. Шесть месяцев. Пять/шесть дней.

— Выше, выше! Не смейте повредить хрупкие детали! Марек! Держи цепи ровнее! Что они у тебя болтаются, как…

— Доктор Магнуссон!

Магнуссон развернул седую голову, вопросительно подняв брови. Перед ним стоял молодой паренек с растрепанными волосами.

— Да-да?

— Доктор! У нас ЧП на нижнем уровне: сломался генератор. Подача электроэнергии будет происходить с перебоями.

— И починить нет никакой возможности?

— Есть, но Шон занят обслуживанием трубопроводов на другом конце базы…

— Недоумки! Растяпы! Чтобы через десять минут главный механик занимался первостепенной проблемой, а не ковылялся там… где-то у себя в трубопроводах! Бегом!

Через три секунды парня и след простыл. Но на его месте стоял уже другой человек, со своим «рапортом». Он был среднего возраста, среднего телосложения и без какой-либо растительности на лице. С заметной усталостью он доложил:

— Доктор Магнуссон. Наружный ангар расчищен.

— Ворота открыли?

— Пока нет, поскольку механизм на них хорошенько так заржавел, и нам пришлось разобрать одну из створок для выноса мусора.

— Собирайте же ее поскорее и загоняйте вертолет! Сколько он будет же еще стоять и ржаветь под открытым небом?! Давай, давай, иди! Передай рабочим, что сегодня необходимо все доделать! Вы не выполнили и трети плана на неделю, а сегодня уже среда!

— Ладно, передам…

Мужчина удалился.

— Носит же Земля… — проговорил под нос Арни, подойдя к перилам. Он поднял взгляд.

Как оказалось, за время разбирательств детали успешно водрузили на пандус на верхнем уровне. И Марек как раз занимался высоким деревянным ящиком, которым Магнуссон дорожил на тот момент больше всего на свете.

— Эй, Марек! Не гони лошадей, дождись меня! Я хочу удостовериться… удостовериться, что радиотехники не подзабыли свое ремесло.

Мужчина в знак согласия поднял ломик, поскольку из-за сорванных связок он бы не смог перекричать шум бурной стройки на нижних уровнях…

…Пока Арнольд миновал наспех сколоченные пролеты строительных лесов, на прежнем его месте не застали. Помощник и, по существу, правая рука Магнуссона — молодой доктор Брайан Уайт, в задумчивости озирался по сторонам. Доктором его звали за неимением другой аналогичной почетной степени — ну как-то не клеились фразы вроде «чаю, магистр Уайт?» или «ваша находка ошеломляет, кандидат Уайт!». И так понятно, что доводить до абсурдности обращения к действительному и самому настоящему доктору, только из-за отсутствия у того диплома и академичной внешности… Мягко говоря, не красиво. Уайт значился крайне серьезным теоретиком и, в случае неудачи какого-либо эксперимента, его расчеты ставились под сомнение в последнюю очередь…

Брайан деловито поправил очки тонкими пальцами и, вздохнув, перелистнул «грязный» листок на «чистый» в своем верном планшете. Должно быть, парень хотел свериться с результатами исследований старшего ученого.

«Встретимся в столовой, покамест успею проверить пару переменных…»

Похоже, дело было не слишком срочным: Уайт и не собирался начинать поиски коллеги, зная привычку того плотно и регулярно кушать. Работа работой, а обед по расписанию…

…Арнольд, казалось, придирчиво осматривал каждый квадратный миллиметр фанеры ящика. Естественно, что от его глаз не могли ускользнуть две сквозные, ощетинившиеся щепой дырки.

— Объясни-ка мне, дорогой друг: когда ты успел монтировкой пробить короб?

— Э-э-э… Я? Да как же! — хрипло возразил Марек. — Вы говорили не трогать — я и не трогал. К чему мне спешить, доктор?

— Значит, повредил при подъеме. Или при выгрузке! — рявкнул Магнуссон, наставляя оттопыренный палец на рабочего. — Господи! Не один день ни без греха за тобой! Не позволю я, чтобы такой безответственный человек избрался бригадиром!

Впрочем, охладив пыл, Арни отдал следующие указания:

— Вскрывай. Расширь ломом щель немного и дело с концом… Почему я должен учить вас словно малолетних мальчишек? Складывается такое ощущение, что только мы одни с Брайаном пахаем без устали в Белой роще.

— Это неправда, доктор. Тут условия труда ничем не лучше, чем в Сити… — проговорил Марек и осёкся.

— Довольно глупостей! Приступай уже побыстрее, скоро обед… Или тебя воротит и от местной еды? В Сити с питанием полный порядок, верно?

Марек больше не решился затягивать. Довольно-таки просто, в два приема, он выдернул крышку с характерным хрустом, отодвинул ее, сказав:

— Уже вижу, что приборы в целости и сохранности. Зря нервничали, доктор.

Арнольд проверил слова подчиненного, сев на корточки.

— Блок управляющей электроники — есть… инерциальная платформа — есть… акселерометры, гироскопы подключены… Все зафиксировано на панелях… Недурно… Ребята из Национальной лаборатории навыки не растеряли, оказывается… — Магнуссон поднялся на ноги, потер ладони друг об друга. — Все-таки ты мне солгал насчет монтировки. Знай, Марек Янковский: вранья я терпеть не могу. Как и недомолвок.

По базе прошелся голос дежурного:

«Внимание всем! Время планового часового перерыва! Исключение: лица, несущие боевое дежурство! Внимание! Открыта столовая второго отсека.»

Магнуссон закатил рукав халата, прикрывавшего циферблат часов. Время было ровно час дня.

— Так, ты с этим заканчивай и можешь хоть на четыре стороны. Но далеко не уходи: в два часа чтобы был у ангара возле пусковой шахты. Там тебе изложат суть.

Янковский только и успел выговорил вслед:

— Цо сен стало, то сен не одстане, док.

Через четыре дня Марек окажется жертвой несчастного случая.

Через неделю о нем никто уже не вспомнит.

«Что произошло, того не отменить», — гласила польская пословица…