О милосердии некоторых людей и графском снисхождении (джен)

Та ночь не предвещала ничего ужасного. Она была светла и тиха. Осколок бледнеющей луны повис высоко в воздухе, покрывая деревья, траву, озеро лёгким слоем серебра. Где-то глубоко в густой листве мелодично вытягивал мелодичные трели голосистый соловей.

Совсем маленький — по меркам бессмертных — вампирёнок сидел на берегу серебристого озера и увлечённо строил замок из прибрежной кальки. Он играл с неугасающим интересом и, похоже, ничего рядом не замечал.

А замечать было что. Будь малыш чуть старше, он бы знал, что нельзя таким беспечным и одиноким гулять по светлому откосу. Освещаемый луной, он был виден издали и совершенно беспомощен. Этим состоянием маленького вампира не могли не воспользоваться охотники, возвращающиеся после неудавшегося отлова.

Охотники эти были злы и неудовлетворенны. Всего какой-то восход назад они потеряли жертву, которую давно преследовали. И теперь, возвращаясь, предчувствовали насмешки, которым подвергнут в Братстве неудачливых ловцов нечисти.

И именно в тот момент, когда охотники почти что поверили в собственную никчёмность, судьба-провидица преподнесла им такой щедрый подарок.

Вампирёнок с интересом и любопытством разглядывал странное существо, возникшее прямо перед его носом. Интуицией он чувствовал, что он незнакомца веет опасностью, но он так напоминал малышу вампиров, что тот решил, что это кто-то из друзей отца. Решив так, вампирёнок безбоязненно подошёл к существу и, оскалившись, поприветствовал его — так, как учил отец.

Однако вместо ответного оскала малыша ждала сеть, накинутая кем-то ещё. Тем, что зашёл сбоку. Вампирёнок испуганно пискнул, дёрнулся и забился в ловушке. От сети несло чесноком и осиновыми листьями, и сердце малыша сжалось и затрепетало. Он понял, что попал в руки врагов — охотников, беспощадных убийц монстров.

— Нет! Пожалуйста, нет! — умоляюще пищал он, корчась в хитроумно подстроенной вражеской ловушке. Сок чеснока, втёртый в жёсткие путы, не давал малышу обратиться в летучую мышь и улететь от врагов. Его силы явно не хватит, чтобы победить хотя бы одного охотника.

Вампирёнок был обречён.

— Ну вот, так-то лучше, — один из охотников подошёл к обезвреженной добыче и несильно пнул её. Маленький вампир, затихшей было, вновь запищал и задёргался. — Братство будет довольно.

Другой человек, рыжий и голубоглазый, недовольно поморщился:

— Он такой мелкий! Может, отпустим?

— Ты сдурел, Дэнни?! Когда это мы отпускали упыря?

— Да он мелкий ещё. Такой, если и будет кровососом, то лет через сто. Братство нас засмеёт, скажет, что только с малышнёй мы и можем управляться.

Его товарищ, поджав губы, упрямо подошёл к сетке и потянул её за собой куда-то в чащу.

— Ну и хрен с ним, что мелкий. Лучше сейчас укокошить, чем потом какой-нибудь Потрошитель вырастет.

Вампирёнок плакал и дёргался в верёвочных путах. Он очень хотел, чтобы всё происходящее оказалось всего лишь сном, страшным кошмаром.

Охотник, тащивший его, привязал сеть к дереву и, достав огниво, закупил. Где-то у озера завыл волк.

— О, оборотни пошли, — меланхолично произнёс рыжий, последовав примеру товарища и затянувшись.

— Ага. Пойти, что ли, грохнуть парочку? — Охотник достал арбалет и погладил натянутую тетиву. — Посторожи этого мелкого тварёнка, я сейчас вернусь.

Рыжий проводил его взглядом и перевёл его на пленённого вампира.

— Не повезло тебе парень, — даже как-то сочувственно произнёс он, подходя ближе.

Вампирёнок изогнул пухлые детские губки:

— Хочу к маме-е!

Охотник вздрогнул. Эти глаза… Светло-голубые, словно ясное безоблачное небо, они смотрели с тоской и мольбой. Малыш незримо умолял отпустить его.

Он выглядел таким невинным…

Рыжий человек глубоко вздохнул и дёрнул сетку на себя, освобождая молодого вампира из оков.

— Учти: попадёшься на кровопийстве — убью! — пригрозил он, стараясь скрыть за грубостью неожиданный прилив милосердия.

Вампирёнок не стал терять времени. Он изогнулся и, обратившись в мышь, поспешно взвился в небо, возвращаясь домой.

* * *

Много лет прошло с тех пор. Очень много.

Охотник забыл уже про свой акт доброты по отношению к побеждённому. Но был тот, кто ничего не забыл.

Когда жуткий вампир — настоящее исчадие Ада! — томимый жаждой мести, ворвался в человеческую деревню, все мужчины были обречены. Они погибли. Все, кроме того самого рыжего охотника, который когда-то освободил монстра из несправедливого пленения.

А спустя пару веков в замок повзрослевшего бессмертного явился он — потомок того милосердного человека. И глядя в озорные глаза Джонатана, Дракула снова видел его — тот миг, когда между людьми и монстрами стёрлись преграды.