Ещё один шанс (джен)

— Старскрим, ты в порядке? — неожиданный оклик позади ударил по перегруженному процессору. Низкий, очень низкий голос. И спустя секунду она его опознала. Ну почему именно Оптимус?

И обязательно нужно было спросить! Неужели не видно, что она... а, ну да, слёз ему не видно. Но видно же дрожащие крылья, видно, как вся она вздрагивает, время от времени больно стукаясь головой об стену. Неужели он не видит, как она безуспешно царапает когтями камень, пытаясь не упасть, ведь ноги уже почти не держат! Потому что только благодаря гордости она ещё не на полу, но хотя, какая у неё гордость? Только жалкие её остатки не позволяют ей упасть и разрыдаться от... стыда, как ни странно. Она так давно не испытывала это ненавистное ей чувство, сковывающее её и мешающее спокойно жить, и вот тут опять! Да как он не видит, что у неё явные проблемы! Что он довёл её, хрупкую и нежную леди, до слёз! Ему просто повезло, что Старскрим сейчас не в состоянии высказать это всё! Но о самом важном она молчать не будет — и плевать, что будет потом!

— Да как ты смеешь так говорить? Сам видишь, я не в порядке, — выделив слово «не», выкрикнула она ему в лицо, с трудом поднявшись. Кажется, она всё-таки упала, пока не контролировала себя. Впрочем, она и сейчас не контролировала себя, да ей вообще это с трудом удавалось, — Мне очень плохо! И это всё из-за тебя!

Быстрыми шагами Оптимус пересёк зал и подхватил её у самого пола. Старскрим наивно подумала, что он сейчас возьмёт её на руки, точно как тогда, в день смены фракции, но тут же была разочарована: он просто поставил её перед собой.

— Тебе где-то больно? Мучает прошлое? — участливо спросил он, и от этого почти успокоившаяся фем заистерила ещё больше.

— Нет! — она схватилась за его плечи, приблизила фейсплейт к застеклённой груди. А хотелось бы к фейсплейту, хотелось бы посмотреть в эти окуляры ненавистного ей голубого цвета! Ну почему нельзя было создать её чуть-чуть, хоть чуточку повыше? — Нет, Прайм, это всё из-за тебя!

— Из-за меня? Почему?

Ну вот как тут объяснить ему? Как тут объяснить ему, что Мегатрон элементарно бил её за каждый промах, и это не было столь унизительно, даже если это было при всех. Потому что Старскрим знала, что последует за провалом миссии, она была морально готова к физической боли! Да даже если и не была готова, ей в первые же секунды удавалось более-менее отодвинуться мысленно от реальности, она могла опускать глаза, чтобы не было видно плещущейся ненависти! Да потому что Мегатрону хватало взглянуть на неё, непомерно жалкую, хнычущую и молящую о пощаде, целующую ему ноги после каждого такого воспитательного сеанса!

Потому что физическая боль уже стала привычной!

Оптимусу Прайму такие извинения были не нужны. Если подчинённый и «прокалывался» где-нибудь, Оптимус мог утешить. Подбодрить. Одно это по крайней мере было странно. Старскрим этим утром провалилась по полной, и это была лишь её вина. Не потому, что это всегда вина Старскрим, когда что-нибудь случается, а потому что из-за неё они потеряли преимущество. Она ожидала от лидера упорно рекомендующего называть его по имени и обращаться на «ты» , чего угодно: ограничения в топливе, лишения личного пространства, да даже самой неприятной из всех возможных перспектив — изнасилования. Хотя теперь она уже убедилась, что жёсткий, травмирующий коннект — отнюдь не самое жестокое наказание. Оптимус наказывал по-другому. Совсем. Автоботы называли это привычным «отчитывал», а на самом деле... На самом деле Прайм заводил куда-нибудь, к себе в отсек, например, и начинал разговор.

Обычные его речи были иногда настоящей пыткой, но это...

Со стороны это выглядело, как элементарный, нестрашный выговор, но на самом деле Прайм обычными, казалось, словами больно проходился по Искре, задевая все струны, которые только мог, а доставал он до всех. Даже поднял из мёртвых сострадание и совесть, хотя Старскрим считала себя в конец испорченной эгоисткой. Глаза его заглядывали вглубь, и всё это было пропитано насквозь холодным разочарованием. Не ненавистью, не яростью, не так, как смотрел на неё Мегатрон, а именно с холодом и отчуждением. Будто она одна против всего мира.

Но Старскрим плакала не от осознания собственного одиночества. Наоборот, здесь, среди автоботов, ей бы дали чувствовать себя как угодно, но только не в одиночестве. Её впервые подтолкнули к раскаянию. Она готова была просить прощения просто для того, чтобы на неё не злились, не ломали и вообще не трогали, но... Ей дали шанс. Нет, не милостиво сохранили жизнь, поверив в её очередную ложь о верности, дав на самом деле время отомстить. Ей дали шанс не просто больше не повторять ошибок, но и действительно заслужить прощение и продолжить дальше бороться за будущее для Кибертрона.

Старскрим ещё не отказалась от десептиконских идеалов в пользу автоботских, она и не думала об этом, у неё по-прежнему вызывали отвращение идеи Прайма. Ей вообще были омерзительны их методы, особенно запреты на совершеннейшие мощнейшие технологии, например, клонирование сильнейших бойцов. Ей жутко не нравилось отсутствие у них иерархии и военной дисциплины как таковой, её жутко раздражало отсутствие у автоботов воздушных войск. Да, многие сикеры ушли в дезактив ещё в начале войны, но что мешает сменить конструкцию колёсным? Но атмосфера у автоботов ей нравилась больше.

Только сейчас она осознала, что стоит и обнимает Оптимуса по-партнёрски, вжимаясь в него всем корпусом, и что он сам касается одной рукой её талии, а вторая лежит на плечах.

Пожалуй, такое наказание не просто имеет место быть, но и является мощнейшим стимулом к дальнейшей работе.

Как ещё автоботы не выиграли, с таким-то лидером?