Впервые за вечность (джен)

«Tough girl in the fast lane

No time for love, no time for hate

No drama, no time for games

Tough girl whose soul aches»

Sia — Big Girls Cry ©

Серость сокрытого от чужих глаз города входит во сны, проникает во все щели, ветром разносится по пустым улицам. В городе тихо и как-то по-особенному одиноко, как всегда бывает в это время года. Скоро наступит долгая череда зимних праздников, витрины магазинов украсят зеленые ели, дети будут просить подарки и обещать хорошо себя вести. Семьи соберутся вместе, будут вспоминать ушедший год и строить планы.

Реджину забавляли порядки этого мира. Почему семье обязательно надо собираться раз в год? Почему надо ждать смешного бородатого старика в красной шубе? И почему раз в год на изломе зимы так хочется смотреть в небо, ожидая появления первой звезды? Почему так хочется верить?

В эту ночь ей не спалось. Ветер дул как ненормальный, пророчили долгий затяжной снегопад, просили по возможности остаться дома. Госпожа-мэр была особенно сурова. Она не желала слышать робких возражений неприметной учительницы.

— Рождество, мисс Миллс, да как же можно? — настаивала Мэри Маргарет.

— Да мне все равно! Мало того, что вы неделю сидели дома из-за снегопада, так теперь еще и имеете наглость требовать у меня проведения каких-то концертов? Пока я плачу вам зарплату, вы будете делать то, что я скажу.

Учительница лишь покачала головой вслед и принялась самозабвенно вырезать снежинки дальше.

Каблуки сердито стучали по асфальту, часы били полдень, госпожу-мэра не покидало ощущение раздражения. Да как они смеют, вообще? Какой смысл в этих глупых праздниках? Кто их придумал?

Реджине хотелось чувствовать собственную значимость, но раз в год, как раз перед Рождеством, она с размахом проигрывала старику в красной шубе и тому, чье появление ознаменовывала первая звезда.

Таверна «У бабушки» традиционно сверкала огнями, ее хозяйка о чем-то беседовала с негласным хозяином города, мистером Голдом.

— Не могли бы вы подождать с арендой, мистер Голд, идет Рождество? — как всегда уверенно просит хозяйка таверны.

Хозяин города опирается на трость и внимательно смотрит на говорящую.

— В моем краю не знали, что такое Рождество, миссис Лукас, — задумчиво говорит он. — Но мой сын…Он любил ночь зимнего излома. Хорошо, я приду позже.

Реджина сердито фыркает и уходит прочь.

Ее психотерапевт, тихий и слегка трусливый доктор Хоппер, выслушивает очередную жалобу и в который раз рекомендует завести хотя бы собаку. Его далматинец Понго лезет целоваться и обслюнявливает ужасно дорогую юбку мисс Миллс.

— Уберите, уберите его прочь! — визгливо начинает Реджина.

— Что вы, госпожа-мэр, как можно? Он же, как ребенок, — впервые решается перечить доктор Хоппер и желает ей счастливого Рождества.

Реджина уходит от психотерапевта и раздраженно хлопает дверью.

Серость города заползает во сны, госпоже-мэру холодно в этом огромном доме, который она проектировала ради собственного эго. Но горожанам не нужна ее значимость, им нужна первая звезда, семья и вкусный ужин. Реджина заставит их заплатить за все, а пока же ей слишком неуютно в сыром и холодном доме. Даже у доктора есть Понго! Даже у проклятого Голда есть память о прошлом. И травяной чай.

Реджине смешно от мысли, что хозяин города мог бы напоить ее чаем, если бы она попросила. Но она не попросит.

Реджина кутается в одеяло и бродит по дому. На столе стоит фотография человека, которого она любила, и которого потеряла. Кто знает, каким образом она здесь оказалась, но Реджина часто заворожено смотрит на нее и пытается найти ответ на вечное: «Почему?».

Когда-то давно, в ту самую ночь излома зимы, отец подарил ей коня, обещая, что тот станет ей лучшим другом. Он и был ее другом. Когда-то давно…. Когда она сама еще верила в себя.

Отец был далеко, слишком далеко, чтобы помочь, слишком недосягаемо, чтобы простить.

Реджина находит в ящике старую книгу сказок, где каждая история поразительно похожа на ее собственную. Страницы пахнут древностью и чудом. Госпожа-мэр яростно рвет их и швыряет в камин. Страницы вспыхивают, на миг освещая потемневшую гостиную, но каждое утро книга вновь появляется в ящике. Реджина бродит по дому и кутается в одеяло.

Серость города разрывают огни праздника. Реджина сидит в кухне и считает минуты. О чем-то бормочет телевизор, она безразлично переключает каналы. Костюм владычицы города серой тряпкой скомкан на полу, она вновь проиграла самой себе. В гостиной камин сжигает пучок луговых трав, подаренных мистером Голдом, и запах их ненадолго напоминает Реджине о ее родном крае, о бескрайних полях и о том, как Росинант галопом несся меж луговых цветов. Баночка антидепрессантов так и стоит нетронутой на столе. Госпоже-мэру не хочется верить в иллюзию лекарств, она понимает, что робкий доктор Хоппер был прав насчет собаки.

Реджине хочется выпить, как делают городские работяги, но ей страшно делать это в одиночку. Страшно и смешно. На столе стоит фотография любимого, Реджина долго смотрит ему в глаза, вспоминая, что он не хотел бы ей такой судьбы. Чего бы хотела она сама?

Госпожа-мэр не знает. Мисс Миллс забыла обо всем, о чем когда-то осмеливалась мечтать. Порой ей хотелось хоть ненадолго увидеть свой далекий край, побродить по лугам, потеряться в лесу, который знала вдоль и поперек, пожаловаться на судьбу любимой яблоне. Но ей нельзя. Она же Миллс! Вот потому Реджина и бродит по дому, не решаясь напроситься в гости, ни к бабушке, ни к хозяину города.

Госпожа-мэр переключает каналы и смотрит во тьму абсолютно сухим взглядом. На полу стоит полупустая бутылка вина, рядом валяется разбитая рамка от фото. Пламя камина освещает уставшую женщину, которая утратила свой путь.

Реджина стоит на пороге своего дома и смотрит в небо. В ночь излома зимы идет первый в этом году снег, звезда освещает путь всем заблудшим. У всех в этом городе есть кто-то, у всех есть то, чего нет у Реджины — надежда.

Большая девочка отчаянно просит чего-то у ночного неба. Большая девочка плачет.

Впервые за вечность.

18.06.2017.