Джили Драбблс (гет)

Первое сентября — напряженный день для старост. Сначала полдня ходить по вагонам поезда, призывая к соблюдению порядка, что очень непросто сделать вдали от школы. Ведь студенты наглеют прямо пропорционально расстоянию до преподавателей. После тележки со сладостями задача усложняется — эта малолетняя шпана кидает обертки на пол и отказывается признавать авторитет старшекурсников. Лили Эванс, староста Гриффиндора, тяжело вздыхала и в десятый раз повторяла:

— Знаете, своим поведением вы позорите не только себя, но и свой факультет.

— Отлично, через три года никому в голову не придет делать нас занудными старостами.

Лили закатила глаза и захлопнула дверь купе. Внутри раздался смех.

— Да, мы такими засранцами не были.

В ответ на эту мысль в вагоне появились Ремус Люпин и Джеймс Поттер. Лили пришлось взять свои слова обратно.

— О, может, ты повлияешь на этих свиней? — она обращалась исключительно к Люпину, как к старосте, его друга не поприветствовав и взглядом.

— Сейчас разберемся, — ответил Джеймс и бесцеремонно вошел в указанное купе. Ремус последовал за ним, прикрыв дверь изнутри.

Лили остолбенела без заклинания. Через пару минут они вышли, и смехом их не проводили.

— Думаю, проблема исчерпана, — доложил Ремус.

— Спасибо.

Люпин кивнул.

Джеймс даже не остановился для обмена любезностями.

«Какие мы ранимые. Год бегал за мной с приставаниями, а теперь будет строить из себя недотрогу? Так эта роль уже занята мной. Я тебя игнорирую, а не наоборот. Неужели за два месяца у Джеймса Поттера нарциссизм сдулся до обыкновенного чувства собственного достоинства? И он больше не будет устраивать мне неприятности?»

Лили нашла купе подруг и безуспешно попыталась поучаствовать в разговоре о летних каникулах.

— Пожалуйста, прикрой дверь, — попросила Марлин.

— Не могу, вдруг я не услышу какую-нибудь перепалку.

— Забей, ты не единственная староста в поезде.

Эванс пыталась забить — как ни парадоксально это звучало, но не смогла усидеть и пару раз выглядывала в коридор.

Такова доля старост. После ужина, когда Дамблдор отправил всех спать, Лили, не доев, бросила ложку и вскочила со скамейки, как ошпаренная, чтоб проводить первогодок в башню. Стабильно, из года в год, кто-то потеряется по дороге.

Закончив с обязанностями и попрощавшись с Ремусом, Лили вошла в спальню как раз в тот момент, когда Алиса показывала новое платье.

— У вас остались силы разбирать чемоданы?

— Похвастаться обновками всегда есть силы, — заключила Марлин. — Моя очередь.

И она извлекла полупрозрачную ночную сорочку.

— Ты собираешь нас соблазнять в этом? — игриво осведомилась Лили.

— А получится?

Девочки захихикали.

— Это не для вас.

— Ой, что ты опять придумала? — Алиса, впрочем, как и другие, предчувствовала беду.

— Расслабьтесь, это только для меня. Для… — Марлин закатила глаза, — …самооценки, чтоб почувствовать себя женственнее, желаннее.

— Так никто не увидит, кроме нас.

— Не имеет значения. Оно изменит мои ощущения собственного тела. Я иначе по утрам просыпаться буду, — она говорила уверенно, как гуру. Лили считала, что у Марлин есть чему поучиться.

— А как профессор красотологии оценит мою обновку?

— Показывай!

Эванс нашла в своем чемодане темную джинсовую юбку.

— Лили, — разочарованно выдохнула подруга, — длина ниже колена.

— Это сейчас модно, Петунья купила себе две юбки миди, одну макси и еще два платья такой же длины пошила на заказ.

Марлин заинтересовалась.

— Мини вышло из моды. Его сейчас носят под длинное пальто нараспашку. В школьной форме мы были бы самыми модными на магловской улице.

И чтобы закрепить эффект, Лили достала бигуди, точно зная, какое неизгладимое впечатление они окажут на ее сокурсниц, каждая из которых была из волшебной семьи.

— Просто накручиваешь на них каждую прядь и оставляешь на ночь. Утром снимаешь — и вуаля.

— Это нужно испытать, — Марлин неотрывно смотрела на коробочку. — Сейчас.

Казалось, девочки не уснут этой ночью. Около часа ушло, чтоб объединенными силами трех пар рук накрутить волосы Марлин. Девушка вертелась и капризничала, а у Алисы и без этого не получалось их крепить. Потом еще двадцать минут — чтоб уговорить саму Лили использовать остатки бигуди. А когда они, наконец, легли, то не стихали разговоры — как с ними спать?

Утром девушки вышли из спальни с самым задорным видом. Кудряшки, словно пружинки, подскакивали на каждом шагу. Знакомые с других факультетов, встречавшиеся им по пути в Большой Зал, делали комплименты. Всеобщий восторг от преображения девушек не разделял Джеймс Поттер. Он внимательно осмотрел их и как будто бы задумчиво изрек:

— Одного не понимаю, почему сиамскими близнецами называют нас с Сириусом?

За столом прокатился смешок.

— Только одного? Странно, — съязвила Эванс в ответ, но это не сильно помогло, слова Поттера уже подхватили и стали сравнивать Лили и Марлин: зеленные и голубые глаза, темно-рыжие и русые волосы.

— Вы обе прекрасны, как сестры, — попытался сгладить ситуацию Ремус.

— Да, — не унимался Джеймс, жуя блинчики, — только Лили ярче, Марлин рядом с ней — как блеклая копия.

— Думаешь, это похоже на комплимент? На особый вид комплиментов, который, очевидно, был утерян в доисторические времена.

Он не удостоил ее ответом, лишь громче зачавкал, чем вызвал бурю ликования.

Хоть Марлин ничего не сказала, Лили понимала, эти замечания обидели её. И через неделю появилось тому доказательство. Раскрытая книга упала перед Лили.

— Вот, будут ему сиамские близнецы.

— Поясни.

— Это заклинание плюс зелье, найдет нечто среднее между нашими внешностями и позволит каждой примерить ненадолго получившийся образ. То есть, к примеру, наши волосы — твои осветлятся, а мои, вероятно, озолотятся и потемнеют слегка, чтоб достигнуть одного и того же оттенка.

— Мы будем как двойняшки.

— Точно.

— Граница между нами будет стерта, и никто не узнает, где начинается одна и заканчивается другая. Сможем разыграть окружающих и Поттера.

Марлин улыбалась самой сладкой улыбкой. Это была улыбка мести.

— Надо выбрать подходящий день.

— Зелье готовится около двадцати суток.

— Тогда Хэллоуин.

Для Лили не составило труда найти недостающие ингредиенты. Она была любимицей профессора зельеваренья Горация Слизнорта, и стоило напеть ему о научном эксперименте — он растаял.

Два месяца девушки предвкушали свой триумф, а Джеймс Поттер с компанией понемногу подливал масла в огонь.

В этом учебном году мародеры вели себя сдержаннее, проводя еще больше времени в своем узком кругу. Это наводило Лили на мысль, что они готовят грандиозную проделку.

— Кстати, я между делом сказала Ремусу, что должна поделиться своими опасениями с МакГонагалл.

— Что он ответил?

— Обвинил в предвзятости.

— И я с ним согласна.

— Марлин!

— А что? Сколько бы правильных поступков ни совершали мародеры, ты их все равно обвиняешь, а Снейпа жалеешь, находишь оправдания всем его мерзким словам и действиям.

Лили скрестила руки на груди.

— Я же с ним больше не общаюсь.

— Слава Мерлину! Может, теперь обратишь внимание на нормальных парней.

— Ты же не имеешь в виду Поттера?

— Нет, я говорила не о нем. Хотя в любом случае мужчину придется перевоспитывать. Тогда почему не Джеймс Поттер?

— Я ему не мамочка.

— Ну и вороти нос дальше. Внимание популярного парня ее не устраивает.

— Да, он уже и не бегает за мной, как прежде, — отмахнулась Лили.

— А что же тогда было сегодня за обедом?

А за обедом гриффиндорцы обсуждали свежие новости — кто? с кем? когда? Слово за слово, и кто-то подивился, что капитан сборной по квиддичу одинок. Джеймс незамедлительно ответил:

— Так во всем виновата Эванс. Она не хочется общаться с красавчиками, ей подавай слизняков.

Сквозь гогот парней она пыталась донести, что если бы ей нравились слизняки, то Поттер непременно бы возглавил список претендентов на ее сердце. Её не слушали, все смотрели, как Джеймс, развернувшись к столу Когтеврана, проводит мини-опрос среди смущающихся третьекурсниц. Он поочередно спрашивал — согласились бы они пойти с ним на свидание?

Лили недоумевала — где границы безрассудства Джеймса Поттера?

— Это ты его вдохновляешь, — считала Марлин. — А давай на Хэллоуин предложим ему угадать, кто из нас Лили. Если угадает — то ты пойдешь с ним на свидание.

— Ни за что.

— Так он и не угадает.

— А если угадает?

— Главное — после ужина не задерживаться и вернуться в спальню до окончания действия заклинания. Он не сможет ничего доказать.

— А потом он будет искать свою Золушку.

— Кого?

— Неважно.

И вот день икс настал. Точнее, вечер. Перед зеркалом вместо Марлин и Лили стояли две девушки — абсолютно идентичные внешне.

— Смотри, какие у нас глаза: и зеленые, и голубые одновременно.

— Глаз такого оттенка и не существует.

— У меня появились веснушки.

— А мои побледнели.

— А вот за грудь побольше — отдельное спасибо.

— У вас и голоса одинаковые, — подметила Алиса.

— Превосходно.

— Только не отзывайтесь по привычке на свои имена.

В Большом зале все без стеснения разглядывали девушек. И в данной ситуации — они были не против. Единственным не впечатленным от преображения опять оказался Джеймс Поттер. Девушки этого ожидали.

Когда до него дошли возгласы ребят, он поменялся местами, чтоб сесть ровно напротив Лили. Естественно, он не мог знать, что это не Марлин.

— Различить вас не составит труда, — высокомерно заявил Джеймс после всех восхвалений.

— Сначала угадай, — предложила Марлин.

Джеймс все время смотрел на Лили.

— Это ты — Лили.

Лили собиралась сбросить с него немного самонадеянности.

— Чтобы подтвердить свою догадку…

— Это не догадка. Это факт.

Лили стиснула зубы в максимально учтивой улыбке, сдерживая злость. В ее голове лихорадочно крутился вопрос — а как повела бы себя Марлин?

— Проведи со мной час после ужина, и ты узнаешь, кто я.

— У-у-у-у, — по столу Гриффиндора пронеслось улюлюканье. Лили смотрела прямо ему в глаза и ждала ответа. Её не смущало, что у них нашлись слушатели. Сейчас она была свободна от образа старосты факультета.

— Мне не нужны подтверждения. Я знаю тебя, Лили. И дешевыми фокусами меня не сбить с толку.

— Значит, наши забавы — это дешевые фокусы? А ваши шалости — нет?

— Проведи со мной час после ужина, и ты узнаешь настоящие шалости.

— У-у-у-у, — прокатилось в такт с ее мурашками по телу.

Лили глубоко вздохнула. Ей не помешала бы минутка на размышления, но Поттер впился в нее взглядом. Она хотела что-то придумать и ответить, но в подобные моменты люди теряются. Он подождал немного и продолжил трапезу. Марлин пнула ее ногу, чтобы привести в чувства. Со стороны она видела, как подруга сильнее обычного наклонилась вперед, инстинктивно поддавшись на призыв.

Через десять минут последние зрители разочарованно отвернулись от них, не дождавшись продолжения. Лили почти не отрывала взгляда от своей тарелки. Она тоже хотела продолжения, ведь такого случая больше может не предвидеться. Только идей у нее не было, кроме как попросить его передать пирог в надежде завязать новый разговор. Бред.

В середине ужина Флитвик презентовал хор поющих тыкв. Сириус Блэк предложил взять их на постоянную основу вместо студентов. Когда Лили вернулась к своему десерту, глазурь приглашала ее на свидание:

«Гостиная. Полночь. Приходи».

Возмутительно. За кого он ее принимает? За девушку, что прибежит к нему в ночи? Хотя сейчас она не Лили (пусть он это и отрицает). И раз дело начато, то можно поддержать иллюзию, в последний раз попробовать сбить его со следа благочестивой старосты. Она подняла голову, дерзко вздернув подбородок. Джеймс смотрел на нее самым невинным образом. Не отрывая взгляда от его лица, Лили подвинула ногу чуть вперед, столкнувшись носиком туфли с его ботинком, и стала медленно продвигаться вверх по его ноге. Трудно было понять, насколько он прочувствовал это, но явно чувствовал и не двигался. Добравшись до колена, она остановилась, посчитав это уместным, однако ногу не убрала, а задержала на некоторое время — сколько позволили ее нетренированные мышцы.

— Знаешь, Джеймс, не обязательно так сильно держать ложку. Она не убежит.

Лили проглотила большую ложку пудинга.

— Ты испачкалась.

— Спасибо, что сказал.

И она воспользовалась языком вместо салфетки — точь-в-точь, как Сириус в собачьем обличии. Джеймс лишь улыбнулся своей тарелке — это выглядело слишком забавно, но пусть она думает, что соблазнительно. Сама мысль, что Лили Эванс пыталась произвести на него впечатление, была соблазнительна.

Дамблдор пожелал им спокойной ночи. Студенты стали подниматься со своих скамеек. Марлин шустро подхватила Лили под руку и повела к выходу, чтобы никто с фамилией Поттер не задержал их.

Мародеры вернулись в спальню, и Джеймс незамедлительно достал карту из чемодана.

— Что бы ты ни придумал, подожди, пока я не засну, — попросил Ремус.

— Я не собираюсь выходить, просто хочу убедиться, что она придет.

Ремус вздохнул:

— Это вряд ли.

— И вряд ли, что ты усидишь тут, когда она будет расхаживать по гостиной, — поддержал Сириус, — ты ведь безнадежный.

Но пока точка «Лили Эванс» расхаживала только в свой спальне.

Половина двенадцатого. Он развалился у окна, подсвечивая карту. Она лежала в постели, уставившись в полог.

Лили всем телом рвалась в чертову гостиную, но под каким предлогом ей туда спуститься? Забытая вещь? Глупо. Очень глупо. Она покусывала губы в нерешительности.

Джеймс не поверил своим глазам, когда точка сдвинулась с места. Он выпрямился.

Лили дошла до двери и прислонилась к стене. Её пробирала дрожь, несмотря на теплый халат.

Джеймс затаил дыхание и посмотрел на дверь своей спальни, как будто она была за ней и в любой момент могла зайти.

«Нет. Я староста. Все просто».

Лили открыла окно. Проветрив комнату, она спокойно легла спать.

Джеймс ликовал. Он отдернул полог кровати Сириуса и забрался к нему.

— Она была в дверном проеме. Я видел.

— Знал бы ты, что я видел сейчас во сне.

— Меня?

— Я начинаю разделять позицию Эванс насчет твоей нездоровой самооценки.

Джеймс толкнул его и направился к своей постели. Его настроению сегодня ничто не грозило. Ни сегодня, ни завтра. Лили подарила ему надежду. Теперь его ничто не остановит.

— Эй, Сохатый?

Джеймс отодвинул свой полог.

— Разумеется, мне снился ты.

* * *

Утром Лили делала вид, что ей ничего не известно о событиях Хэллоуина. Студенты ходили взад-вперед по Большому Залу. Внезапно она почувствовала дыхание на своей щеке.

— Знаешь, чем ты себя выдала? На мантии Марлин нет следов от булавки.

Он щелкнул по ее значку старосты. Она толкнула его в живот.

— Значит, пялишься на мою грудь? Раз делаешь выводы о значке, — холодно процедила Лили.

— Значит, не против позаигрывать со мной? Раз не нужно притворяться святой, — не остался в долгу Джеймс. Он поспешил занять свое место, так удачно закончив разговор.

Поттер был прав. Если бы не другая внешность, следовательно, чувство абсолютной безнаказанности, она не была бы такой смелой вчера.

«И какой он зоркий для очкарика», — досадно подумала Лили.

«Она не согласится, пока я спрашиваю. С этой упрямой Эванс надо действовать», — думал Джеймс.

Весь день он смотрел на нее, словно они внезапно стали ближе. Она убеждала себя, что пара фраз не влияет на ситуацию. На последнем занятии ей передали записку.

«Я знаю, ты хотела прийти ночью. Теперь мы оба ищем встречи, и оба знаем об этом. Тогда в чем смысл избегать друг друга? Хотя… оправдывайся сколько угодно. Только задержись после занятия. Никто не узнает, что происходит между нами. Джеймс».

Лили устало вздохнула. Он отрезал ей пути к отступлению.