Шаг вперёд (гет)

— Гарри Поттер мёртв!

Я выхожу из школы, смешиваюсь с толпой изнурённых битвой людей. В воздухе пахнет грязью и кровью.

Хагрид, закованный в цепи, рыдая в голос, держит на руках обмякшее тело Поттера.

Тёмный Лорд торжествует, окружённый толпой Пожирателей. Безумная Беллатриса почтительно кивает каждому слову своего господина. Младшая Уизли бьётся в истерике в руках отца.

— Присоединяйтесь. Или умрите.

Он указывает на жалкие ряды защитников Хогвартса палочкой, когда-то принадлежавшей Дамблдору.

— Драко, — хрипит отец, — Драко?

Я опускаю голову, крепко зажмурившись.

* * *

Когда я получил Метку, я был до смешного горд собой. Я всё представлял лица Поттера, Дамблдора, Грейнджер, как они вытянутся, наконец осознав моё величие. Я не сразу понял, что новый статус привнёс в мою жизнь.

Я всегда был брезглив и щепетилен. Кичился чистотой своей крови, благородством своих родителей и выбирал приближенных под стать себе. Я не желал власти, как отец, но хотел быть подле Лорда, чьи идеалы мне так близки.

Он вошёл в наш дом и нашу жизнь, однако ни величия, ни чистоты, ни власти он собой не принёс. Только грязь, кровь, смерть. Тёмный Лорд не гнушался помощью личностей с самого дна магического мира. Даже оборотни стали его верными, в какой-то степени, сторонниками. Я недоумевал, почему мой отец так слепо идёт за ним, не понимал его преданности тому, кто сам не верен своим принципам. Я усиленно скрывал эти мысли, но сам я больше не верил в цели Тёмного Лорда.

* * *

Метка сводила с ума медленно, но верно. Повсюду мне чудился образ Волдеморта, когда я испытывал сожаления о своём решении. Он следил за мной. За каждой моей жалкой попыткой выполнить его задание. Как и чёртов избранный Поттер.

Я был жалок. Ни следа не оставил Тёмный Лорд от моих взглядов на жизнь, от моих желаний и планов. Я был несчастен, раздавлен и одинок настолько, что опустился до общения с привидением.

После очередной неудачи я, презирая себя за слабость, разглядывал свое испуганное отражение в зеркале в мужском туалете. За моей спиной стоял Лорд, он покачал головой, глумливо рассмеялся и растаял в воздухе. Задыхаясь, я схватился руками за раковину и согнулся, дав волю слезам и безумию. А когда я поднял голову, оттуда, где было лицо Волдеморта, теперь на меня смотрел Поттер.

Мы самозабвенно крушили кабинки, выпуская пар и скопившуюся за годы ненависть друг к другу. А потом он выкрикнул неизвестное мне заклинание и мир будто перестал существовать.

Когда я очнулся, кроме безумной боли в каждой частичке моего тела я ощутил чей-то пристальный взгляд. Я с трудом распахнул глаза и увидел Грейнджер. Мне очень захотелось отметить то, насколько хуже обычного она выглядела, но язык не слушался. Несколько недель я провёл в больничном крыле и половину этого времени был настолько слаб, что не мог даже огрызаться на назойливую заботу от этой поганой грязнокровки. Оказалось, Снейп поручил ей приглядывать за мной, чему я не удивился, в последнее время он слишком часто интересовался мной.

Впрочем, и от Грейнджер был толк. Она читала мне заданные главы из учебников, писала в моей палате свои эссе и зачитывала вслух, чтобы я не отстал от сокурсников. Мне тогда уже было совершенно плевать на всё это, но её монотонный менторский тон помогал уснуть. Было странно, что она здесь так часто, даже чаще старухи Помфри, и что Поттер и Уизли ни разу не заявились её спасать или отговаривать.

Я не знал, когда она впервые увидела Метку, потому что, снимая бинты и накладывая мазь на мои многочисленные порезы, она ни разу не упомянула её. Не завизжала, не отскочила как ошпаренная при виде моего обнажённого предплечья.

Стараниями Снейпа и, как бы мне хотелось не думать об этом, Грейнджер, мои раны затягивались, а с ними и силы возвращались в моё тело. Как только я пришёл в себя настолько, чтобы подниматься с постели, я настоятельно попросил Снейпа убрать от меня Грейнджер. Больше она не появлялась за моей ширмой в больничном крыле. Тогда я ещё не был готов признать, что, возможно, хотел бы, чтобы она хоть ещё раз зашла.

* * *

— Цисси, отведи этих мальчишек в подвал. А с ней нас ждёт до-олгий разговор. Как девчонки с девчонкой.

Я предпринял попытку отвернуться. Было мерзко от одного присутствия Грейнджер в моём доме, а желания смотреть на тетушкины изысканные манеры общения не было и в помине.

— Смотри, дорогой, — Беллатриса подцепила меня за подбородок острыми костяшками грязных пальцев.

— Драко, это важно, — отец, пошатнувшись, опёрся на моё плечо, — учись у Беллы.

— Круцио! — выкрикнула она, застонав, словно в экстазе, а Грейнджер рухнула на пол грудой грязного тряпья.

Я видел, как зрачки Беллатрисы расширились, а язык скользнул по сухим губам. Она хрипло дышала, увеличивая силу заклинания. Грейнджер закричала. Истошно, бешено, я едва не прикрыл руками уши.

— Смотри, слушай, — шипел отец, — и ты станешь правой рукой Господина после неё.

Белла обрушилась на мечущееся в агонии тело Грейнджер. Где-то за окном ветер шлёпал ветками. Меня затошнило. Я пытался не смотреть на её лицо, но видел, как её скрюченные от боли пальцы скребут пол, и невольно вспоминал ощущение от её теплых рук на своём теле, когда она накладывала мне бинты год назад.

— Этот меч должен был быть в моём хранилище. Откуда он у вас?

Грейнджер хныкала, я пытался отвернуться, но отец толкнул меня в плечо.

— Что ещё ты и твои дружки взяли в моём хранилище?!

— Я ничего не брала, прошу вас, — слабо умоляла Грейнджер, — я ничего не брала.

— Я тебе не верю!

Белла схватила нож, коленями прижала её ноги, рукой — голову.

Грейнджер заорала, извиваясь на полу. Этот крик, казалось, разорвал всё моё существо, выворотил наизнанку внутренности, убил что-то во мне. Содрогаясь от мерзости, я в этот момент отчётливо ощутил жгучую ненависть ко всему происходящему.

Белла, шатаясь, встала. Грейнджер стихла и теперь лежала без движения, и я поймал себя на том, что, пытаюсь рассмотреть со своего места, дышит ли она. Хвала Мерлину. Её грудь едва заметно поднималась и опускалась. На её бледном предплечье рваными клочками плоти было вырезано слово «грязнокровка».

Вдруг мою собственную руку обожгло огнём. Я согнулся пополам, едва хватая ртом воздух.

— Слабак, — фыркнул отец, отходя.

Грейнджер лежала безвольной куклой, только из уголков глаз стекали крупными каплями слёзы. А по руке струилась на грязный пол кровь.

Наверное, именно в этот момент что-то сломалось во мне. Я видел множество смертей, ещё больше — пыток, и большинство за последний год. Но именно истекающая кровью Грейнджер добила меня. Возможно, в этом была некая извращённая справедливость, мы теперь оба были заклеймены.

Мы все были обречены.

Хвост привёл гоблина, Беллатриса принялась допрашивать его. Прижимая пылающую огнём руку к себе, я отступал назад, пока мать не выдвинула стул, усадив меня.

Я скользнул взглядом по распластанной на полу Грейнджер. Её глаза были направлены в мою сторону, на меня, но при этом словно сквозь.

Белла кричала на гоблина и снова угрожала Грейнджер, но из подвала выскочили Уизли и Поттер. Мерлин, конечно я узнал их, в ту же секунду, как их привели. Я просто не нашёл в себе сил подтвердить это.

Клинок Беллатрисы опасно кружил возле тонкой шеи Грейнджер. Мне хотелось кричать, истошно орать от бессилия и страха, но я поднял отброшенные палочки.

А потом — упавшая люстра, наш бывший домовый эльф и Поттер, прихвативший со своей мою палочку. Всё было кончено.

Мы остались одни среди грязи и крови — я, безумная тетка, опустившийся отец и высохшая от горя мать.

* * *

Я не вернулся в Хогвартс после этих каникул. Вместо этого я, закутавшись в тряпьё, пытался затеряться среди беженцев и найти кого-нибудь, кто бы помог мне связаться с Поттером. Я знал, что мне не поверят, но не мог поступить иначе. Если и был какой-то шанс, то это он. Беллатриса после побега пленников проговорилась в гневе, что в её сейфе лежит нечто, столь ценное для Волдеморта, что от этого может зависеть даже его жизнь. И в тот момент моя катившаяся в пропасть жизнь вдруг обрела смысл. Я понял, что действительно могу что-то сделать.

Кроме того, я должен был узнать, выжила ли Грейнджер. Я не хотел думать, почему мне это важно, почему она так упорно владела моими мыслями.

Впрочем, моя затея провалилась. Метка вновь проснулась, Волдеморт призывал своих рабов.

Я аппарировал по его зову в мэнор и молча, кусая зубами язык, чтобы сдержать рвотный позыв, наблюдал, как он босыми ногами шагает по залитому кровью гоблинов полу. В моём доме. Следом с чавкающим звуком ползла Нагайна. Я хотел отвести взгляд от этой мерзости, но не имел права. Мать тоже выглядела совсем больной, а отец, казалось, впервые заметил, что что-то не так, он тяжело дышал и старательно избегал взгляда своего Лорда.

Мой дом был опорочен, испачкан, он стал прибежищем мрака и смерти вместо обещанных славы и величия. А я улыбался, услышав фразу Лорда о том, что Поттер, Грейнджер и Уизли обокрали его сейф.

Я ощутил странное чувство, практически незнакомое мне до этих пор. Надежду. Теперь я собирался в Хогвартс, уверенный, что именно там смогу найти возможность сделать что-то, хоть чем-то помочь. Впервые в своей жизни я не хотел славы, впервые я хотел быть полезным. Я не в полной мере понимал, зачем и чего я этим добивался, но именно таким было одно из моих самых сложных решений.

* * *

Жизнь в Хогвартсе шла своим чередом, Кэрроу создавали чудеснейшие ощущение липкого ужаса у учеников, а Снейп кружил по школе голодным коршуном. Он был одним из немногих, кого я когда-либо уважал, но теперь он казался всего лишь похожим на моего отца — неспособным увидеть правду.

В тот вечер нас собрали в зале. Снейп обещал, что те, кто укрывает Гарри Поттера, будут наказаны по всей строгости. Я слышал от других, что в Хогсмиде сработала тревога, но боялся даже думать о подобной возможности. Это бы значило, что пути назад нет, что главная битва уже у ворот.

Так и было. Из-за спин студентов вышел Поттер с орденской свитой и бросил в лицо Снейпу свои обвинения. Я хорошо знал своего любимого профессора и наблюдал за выражением его лица в этот момент. Он смотрел на Поттера с гордостью? Нет, не может быть. МакГонагалл наставила на него свою палочку. И уже не скрывая восхищения, Снейп отступил, вылетев в витражное окно.

Хогвартс ликовал, студенты и преподаватели кричали и аплодировали. А я смотрел на Грейнджер. Она решительно сжимала палочку, гордо вскинув голову. Жива. Я старательно скрылся за спинами сокурсников.

Жуткая боль пронзила моё тело, когда я, по-видимому не один, услышал призыв Волдеморта сдать Поттера. И всего полгода назад я и был бы тем, кто бы это сделал. Но Паркинсон теперь заняла моё, казалось бы, место, предложив выдать его. Филч увёл слизеринцев в подземелья, а я незаметно отделился от них, смешался с другими учениками и бросился на поиски Грейнджер.

Я спустился за ней и Уизли по трубам, спрятался в арке и смотрел, как они отрывают клык из огромной пасти, а Грейнджер пронзает им золотую чашу. Я не имел ни малейшего представления, что они только что сделали, но вдруг волна поднялась со дна огромного каменного бассейна и нависла над ними. Я поднял палочку и создал бы над ними защиту быстрее и эффективнее, если бы Уизли вдруг не схватил её за руку своей огромной лапищей. Вода разбилась о мой щит, слегка обрызгав нас троих.

— Драко?! — она заметила меня. И улыбнулась.

Когда мы выбрались в замок, вокруг словно разверзлась преисподняя. Пол покрывали грязь, кровь и каменная крошка. Заклинания проносились с ужасающей частотой, а студенты, испуганные, в отчаянии бежали в разные стороны.

Я потерял Грейнджер и Уизли из виду, зато увидел Поттера, обнимающего Уизлетту. Я слышал, как Долгопупс ищет Лавгуд, собираясь сказать ей, что без ума от неё, ведь вероятно к рассвету оба умрут. Поттер целовал свою подружку, а я принял второе в своей жизни важное решение.

* * *

Я проследил за Поттером до Выручай-комнаты, рассчитывая найти там и Грейнджер. Но Забини и Гойл увязались за мной. Я не знал, что делать, кроме как сыграть.

— Отдай мою палочку, Поттер.

— Почему ты не сказал ей? Беллатрисе?

— Почему ты спас нас в Тайной комнате? — Грейнджер и Уизли вышли из-за стеллажа с хламом.

— Экспеллиармус! — Палочка Забини вылетела из его рук прямо в мои.

— Остолбеней! — промахнулся Поттер.

Забини и Гойл бросились прочь, отстреливаясь заклинаниями, я следом, а за мной Уизли. Только вдруг бушующее пламя рвануло, словно живое, в нашу сторону.

— Этот идиот сейчас всё здесь сожжёт! — кричал Забини, возвращаясь к нам, а следом Гойл со столбом огня, извергающимся из его палочки. И уже мы все бежали от разъярённого пламени, и я не заметил, как мы разделились. Я, Блейз и Гойл пытались забраться на особенно высокую стопку волшебного хлама, когда Гойл упал в объятия созданного им же пекла.

— Драко! — я услышал голос Грейнджер близко и отчетливо посреди ревущего пожара. — Руку!

Она приближалась ко мне на метле, я протянул руку, и она невероятным для такой щуплой девушки рывком посадила меня позади себя. Прижимаясь к её спине, я заметил, что Поттер подхватил Блейза. Мы летели прочь от огня, к выходу, а я думал о том, что до рассвета вряд ли доживу, точно как Грег. На этот раз мы спаслись, жёстко приземлившись на твёрдый пол за дверьми комнаты. Но другого раза может не быть.

— Грейнджер!

Пока Поттер был занят очередным клыком, я схватил её за руку, прижал к стене и с силой поцеловал, закрывая своим телом от то и дело пролетающих вспышек заклинаний.

— Что ты делаешь? — она не пыталась вырваться, но когда я отпустил, смотрела на меня странно.

— Не знаю, переживём ли эту ночь, — я горько усмехнулся, — это то, что я должен был сделать.

Грейнджер хотела что-то сказать, но ей пришлось толкнуть меня на пол и уклониться от пролетевшей мимо зелёной вспышки самой. Битва снова разделила нас.

Я бежал, обезумев, по коридорам замка, который когда-то считал вторым домом, покрытого теперь той же грязью и кровью, и бился из последних сил. Я не считал, скольких Пожирателей и егерей я убил, не знаю, спас ли кого-то, было ли мое вмешательство важным, была ли от него существенная разница.

И снова Волдеморт пробрался в разум всех и каждого, дав время на то, чтобы Поттер явился к нему.

Битва стихла. Я помогал переносить раненых и убитых. В какой-то момент палочка матери перестала слушать меня окончательно, и я, забыв о палочке Блейза в своём кармане, волочил чьё-то тело руками. Никто не заметил, что Драко Малфой, Пожиратель смерти, оказался среди выживших орденцев в Большом Зале. Словно и не было между нами никогда этой огромной пропасти.

Казалось, что всё кончено. Грейнджер рыдала на плече Уизли, а Поттер ушёл прочь из замка. К нему.

* * *

Я стою молча, радость захватчиков стихает, тревожная тишина медленно воцаряется над нами. Волдеморт ждёт.

— Драко, выходи, — твёрдо говорит мать.

Я поднимаю голову.

Делаю шаг вперёд.

Ещё два более уверенных.

И встаю подле Грейнджер, взяв её за руку. Она кивает и крепко сжимает мою в ответ под гул недовольных Пожирателей. Мы продолжаем бороться.

Долгопупс делает шаг вперёд.

И я замечаю издалека, как Гарри Поттер слегка шевелит ногой, собираясь очнуться.