Пигмалион и его Галатея (гет)

Где-то внутри своей пропитанной дешёвой водкой и табаком души, Пигмалион помнил свою Галатею. Она оказалась удивительной и чарующей танцовщицей в одном из заведений промёрзшего насквозь Мурманска. Антонину не было холодно после пары стопок водки. Тёмный Лорд отправил его в это советское захолустье, чтобы найти способных магов и потребовать присоединиться к отряду Пожирателей. Но сейчас он любовался её прекрасной осанкой и невероятно рыжими волосами. Они переливались на этом блёклом свету забегаловки. Антонин откровенно хотел её. И сломал с лёгкостью в своих больших ладонях за кулисами этого шоу. Её звали Кристина.

Сейчас, на торгах грязнокровок, Антонин Долохов взглянул на уставшую и измождённую Гермиону Грейнджер. Ту самую, проигравшую битву за Хогвартс и добро в принципе. Несколько попыток побега оставили на ней грубые шрамы. Девчонка забилась в угол клетки под многочисленные смешки и улюлюканье Пожирателей Смерти.

— Что ты думаешь о ней, Антонин? — Лорд сел рядом и постучал длинными бледными пальцами по столу. — Самая крепкая из всех. Подружка самого Гарри Поттера! Единственная, насчёт кого я размышляю эти годы. Отличное было бы пополнение в коллекции служанок.

Антонин нахмурился и поджал и без того тонкие губы. Последнее время он был у Лорда не в почёте за проваленную операцию. Хотелось уехать куда-нибудь в холодную шотландскую глушь. Например, в собственный особняк.

— Я хочу купить её, — хрипло ответил Антонин, доставая из мантии тяжёлый кошелёк. — Тысяча галлеонов, мой господин. Я хочу её в свою коллекцию. Возможно, даже женюсь на ней.

Лорд удивлённо взглянул на соратника и ближайшего друга. Несмотря на все трудности, он видел, как Антонин отчаянно противился режиму. Новая концепция разделения волшебников по чистоте крови временами волновала его. Лорд видел это в его болотно-зелёных глазах даже без легилименции. Ему нужен был перерыв, а лучше грязнокровная сучка, жизнь которой теперь будет состоять из служения своему господину. Но явно не грязнокровная жена.

— Жена? Но зачем? Если с ней можно просто развлекаться, как делают наши соратники с другими грязнокровками? Я, конечно, не любитель подобного, но…

— Мой Господин, я хочу уехать на некоторое время. Понимаю, что сейчас установление нового режима в самом разгаре, но мне нужен перерыв. Да и я смогу контролировать деревушки Шотландии, дабы избежать восстаний.

Лорд задумчиво потёр подбородок. Конечно, он мог уже заавадить Антонина, но терять такого верного соратника не хотелось. Без наблюдения не обойтись, но кто он такой, чтобы мешать странным желаниям?

— Даю тебе полгода. Если ты сделаешь своей женой эту Грейнджер, то привези её ко мне после своего «перерыва». Я хочу взглянуть. Может из неё выйдет толк. Если нет, то я убью её лично и верну тебе деньги.

Долохов не сомневался в правдивости слов Лорда. Он кивнул. Волшебники пожали друг другу руки. Лот был продан.

* * *

Антонин пришёл к Гермионе спустя три дня. Решив все вопросы относительно поездки, он хотел переговорить с ней. Девчонка выглядела откровенно ужасно в тёмно-сером мешковатом платье и со спутанными волосами. Её руки были скованы магическими путами, так что, ждать от неё проклятий не стоило.

— Выглядишь отвратно, голубушка, но думаю, что свежий горный воздух Шотландии пойдёт тебе на пользу, — он сел рядом с ней, чуть ли не касаясь плечом.

Она даже не подняла головы. Сломанная игрушка войны. Слишком юная для этой грязи и для того, чтобы стать рабыней. Долохов невольно вспомнил Кристину. Гермиону придётся привести в порядок. Он будет тем самым скульптором, который создаст свою Галатею.

— Вы меня увозите? Лучше бы убили, — голос у неё сорван от криков боли, так что теперь это напоминало тихий хрип.

— Я думал об этом, но… — он потёр ладони. — Зачем убивать талант? Ты всё ещё волшебница, а твоя грязная кровь теперь меня не волнует. В этом новом мире осталось так мало разумных волшебников. Лишь грёбаные фанатики.

В этой комнате было слишком холодно.

— И вы один из них, — Гермиона резко повернулась и посмотрела ему в глаза.

Губы у неё были потрескавшиеся, а в уголках запеклась кровь. На щеке красовался синяк, но всё это можно исправить магией.

— Хочешь выжить? Отправляйся со мной. Мне дали полгода отдыха. Надеюсь, что ты скрасишь его мне.

— Как? Раздвигать ноги перед вами каждый вечер? Или подставлять тело для новых шрамов? Один вы мне уже оставили. Тогда в Отделе Тайн. Было больно.

Долохов не может сдержать смеха. Смеётся громко и низко, а потом дотрагивается до её худенького плечика своей большой ладонью.

— У всех у нас есть шрамы. Душевных иногда больше. На рассвете мы покинем это место. Я не сниму с тебя магические путы, пока ты не доверишься мне.

— То есть никогда? — в её тёмно-карих глазах Долохов не видит ни одной эмоции.

Лишь пустота.

Маленькая, потрёпанная жизнью, грязнокровочка.

Долохов ничего не ответил. Девчонка, возможно, была права.

* * *

Особняк в Шотландии встречает его пылью и сквозняками. Домовые эльфы совсем обленились, но Антонин вспомнил парочку заклинаний, которые сделали маленьких ушастых слуг более сговорчивыми и расторопными. В комнатах вновь горел свет, и было тепло благодаря каминам. Гермионе он выделил спальню рядом со своей и попросил эльфов помыть девчонку для начала и переодеть во что-то более чистое.

Спустя некоторое время Гермиона пришла в гостиную. С распущенными тёмно-каштановыми она выглядела куда милее. Антонин встал с дивана и подошёл к ней. Начал ходить вокруг, осматривая её. Взмах палочки, и тонкое светло-розовое платье исчезло, оставляя её голой. Она уже хотела прикрыть грудь, но Долохов слегка шлёпнул ладонью по её руке.

Шрам от его заклятия тянулся змеёй по правому боку, поднимаясь к самой груди. На секунду волшебник подумал, что он мог стать своеобразным художником и проклятьями рисовать на телах людей.

Он начал тихо шептать заклинания и яркие пурпур и грязная желтизна многочисленных синяков начали исчезать. Её маленькая грудь приглянулась ему, что в итоге он подошёл к ней за спину и обхватил их ладонями, чувствуя упругие соски. Гермиона не дёрнулась, лишь замерла и почти не дышала.

— Ты почти то, что мне нужно, но не до конца, — он встал прямо напротив неё. — Когда-то давно я любил одну куколку. Красивую и хрупкую, но сломал её. Хочу попробовать вновь ощутить это чувство.

В его глазах Гермиона видела настоящее безумие. Лучше бы она сидела в той клетке, ожидая очередных торгов за её тело и остатки души.

— Я уже сломанная. Ничего не выйдет.

Маг отрицательно качает головой. Выглядит он намного лучше с их последней встречи. Даже побрился и свои чёрные волосы зачесал назад. Вот только шрам на лице портил всю картину.

— Глупенькая. Я о любви говорю. Будем собирать тебя по кусочкам и экспериментировать.

Ещё один взмах палочкой и её волосы посветлели на несколько тонов. На свету они показались ему рыжеватыми.

Взмах. Шрамы исчезли. Лишь один тонкой змеёй полз по её боку. На память.

Он дотронулся пальцами до её тазобедренных косточек, которые были слишком острыми для такого тела. Гермиона была слишком худой и костлявой, но хорошая еда исправит положение.

Антонин вновь вернул платье на её худое тельце.

— Иди в свою комнату. Тебе принесут поесть. Когда окрепнешь, то поможешь мне восстановить сад за домом.

— Магией?

— В твоём положении это будет крайне сложно, так что… Руками, как обычная маггла.

— Зачем вы это делаете? — Гермиона искренне не понимала этой странной «заботы».

— Грехи решил замолить, представляешь? — саркастично ответил он и подошёл к окну, намекая, что разговор окончен.

* * *

Долохов был бы не Долоховым, если бы не напился этим вечером как последняя свинья. Благо алкоголя в доме хватало, как и закуски. Он сидел перед камином, думая о том, что в этой жизни сплошное зло. Может, у него проснулась совесть? Антонин не знал. Просидев полночи, он направился к себе в спальню, едва перебирая ногами, но вдруг остановился. Спит ли Грейнджер? Мучается кошмарами или долго смотрит в потолок, потому что сон давно её покинул? Ему стало любопытно.

Комната оказалась незапертой. Девчонка была спрятана под многочисленными одеялами. Антонин заметил, что окно было распахнуто, впуская в помещение прохладный ночной воздух.

— Зачем вы здесь? — она не включила лампу на прикроватной тумбочке, но волшебник заметил её испуганный взгляд.

— Не спится, — он устало потёр глаза и присел на край кровати. — Чутко спишь?

— Я почти не сплю, с тех самых пор, как Волдеморт победил, — она не боялась назвать его имя полностью, в отличие от Антонина и остальных Пожирателей.

— Он приказал привести тебя через полгода к нему. Хочет посмотреть, что я с тобой сделаю. Лорд думает, что грязнокровная жена — моя худшая идея.

Гермиона резко приподнялась на локтях и уставилась на волшебника. Жена? И ради этого он сводил с её тела шрамы, и даже цвет волос поменял?

— Зачем вам такая жена? Я в этом мире теперь жалкое отродье…

— Заткнись, голубушка. Однажды, будучи юным Пожирателем, я встретил девушку. Красивую такую. Имени её называть не буду, а то опять сорвусь. Мы любили друг друга, но она была обыкновенная маггла. Меня это не смущало, а вот других...

— Она умерла? — Гермиона знала как закончится его трагически пьяный рассказ.

Сейчас этот мужчина выглядел совсем брошенным и невероятно грустным. За маской прятался другой человек. Хотя может это просто игра воображения? Гермиона не знала верить ли его словам, но сейчас лёжа в тёплой постели после сытного ужина, она впервые не ощущала физической боли. Когда кости от холода начинали ныть, а некоторые мучители отлично пинали её в живот. Ни разу не промахивались.

— Я убил её по приказу тогда ещё Тома Риддла. Он выяснил, что я не искал новых союзников, а развлекался с местной танцовщицей. Сейчас он вряд ли помнит этот случай, да и я не напоминаю. Слишком давно было. По-хорошему мне нужно подчистить тебе память, но я не буду этого делать.

Он достал палочку и снял магические путы с её рук. Гермиона потёрла запястья.

— Палочку получишь, когда поймёшь мои истинные намерения и поверишь.

— Я никогда не стану той, кого вы потеряли. Вы понимаете это?

— Прекрасно, голубушка. Первым делом ты захочешь сбежать, но люди Лорда повсюду. Тебя убьют, а меня следом. Дом снова будет пустым.

Он погладил её по плечу и поплёлся в свою комнату. Гермиона не спала до самой зари, думая о том, что люди вокруг — сумасшедшие. Как и она сама, раз согласилась на такую затею. Он ведь убьёт её как ту девушку. И, возможно, не по приказу Волдеморта.

* * *

Прошла неделя, прежде чем Долохов показался ей на глаза. Она уже изучила особняк, познакомилась с эльфами, которые то и дело кормили её всякими вкусностями. Однажды утром она обнаружила у себя в спальне несколько тёплых платьев разных цветов. Несмотря на лето, в Шотландии всегда было прохладно.

Он сидел в столовой и читал какие-то свитки. Гермиона привыкла завтракать одна, но сейчас, заметив Долохова, замерла на месте.

— И что стоишь? Садись. Надеюсь, что с этикетом знакома. Я вот не слишком, но как-то плевать. Выглядишь лучше, но недостаточно.

Гермиона вопросительно подняла бровь, но не ответила на его замечание. В последнее время она слишком мало говорила. Наслаждалась одиночеством и тишиной. Приводила мысли в порядок.

— Что вы будете со мной делать дальше? Когда откормите до нужного размера? — она налила себе стакан апельсинового сока.

Долохов улыбнулся, хотя получилось больше похоже на оскал.

— Знаешь легенду о Пигмалионе и Галатее? Я когда-то маггловскими мифами увлекался. И вот этот зацепил.

— Там всё закончилось счастьем Пигмалиона, ведь Галатея ожила.

— Вот именно, дорогуша. Будем из тебя делать Галатею, чтобы приспособиться в этом новом мире. Ты будешь под защитой, я научу тебя скрывать мысли от Лорда, а ещё я довольно богат… Заманчивое предложение?

— Вы — сумасшедший, но я согласна, — она уже давно поняла, что терять ей нечего.

— От сумасшедшей слышу, — саркастично парирует Долохов. — Чтобы столько продержаться в том месте, откуда я тебя забрал, нужно быть либо безумной, либо совсем без мозгов.

Ей всё это напомнило сказку «Красавица и Чудовище», вот только станет ли принцем Долохов? Она нахмурилась, убирая мысль куда подальше.

Конечно, не станет.

* * *

С каждым днём Гермиона понимала, что менялась. Не только внешне, но и внутренне. Долохов наряжал её в платья, при этом, не выпуская дальше небольшого сада за домом, дарил украшения. Сначала это было забавно, потому что Антонин в привычной равнодушной манере кидал ей в руки маленькие бархатные коробочки. И когда в одной из них она нашла обручальное кольцо, то не была удивлена.

— Время идёт, голубушка. Прошло три месяца. Ты привела в порядок сад, ведёшь себя смирно и почти не колдуешь. А ещё подружилась с моими ленивыми эльфами.

Она нахмурилась, услышав последнюю фразу про магию.

— Беспалочковой магии тебя Поттер научил? Я замечал несколько раз, взбесился даже однажды, но…

— Накажешь? — она положила руки на колени и гордо выпрямила спину.

— Если твоя магия будет направлена против меня, то сочувствую тебе, а так… Делай, что хочешь. Сегодня твоё первое занятие по окклюменции. В восемь вечера у меня в спальне.

Он поставил полупустой бокал с огневиски на стеклянный столик и вышел из гостиной.

* * *

Влезать в чужие головы Антонин не любил. Это прерогатива Лорда, но никак не его, но у Гермионы разум едва ли закрыт, а если он хочет сохранить жизнь этой девчонке и себе, то надо было действовать быстро. Конечно, свергнуть режим господина не получится, но вода точит камень, верно?

Долохов не смог бы стать новым Лордом. Это ни к чему, а вот девчонка. Умная, отчаянная и может действовать разумно, когда хочет. Стать приближёнными — значит управлять тонкими нитями. Этому он её и научит.

— Прекрати показывать мне весь свой ворох воспоминаний! Поставь щит! Представь пустоту, — он недовольно прошипел от злости, наблюдая, за тем как Гермиона вытерла выступивший пот со своего лба. — Не расслабляйся! Легилименс!

На этот раз он увидел себя. Хмурого и уставшего в один из вечеров, когда он решил напиться, а потом удивлённого и саркастичного, когда Гермиона спорила с ним насчёт какой-то прочитанной книги. Грейнджер наблюдала за ним, подмечала мимику и движения, а иногда даже любовалась. Это были светлые мысли, не считая детства и Хогвартса, до появления Лорда в его стенах.

Он ошалело взглянул на неё, но удержался от ехидного комментария. Интересно было наблюдать за собой со стороны. И не таким уж старым он и выглядел…

Долохов подошёл к ней и притянул себе за плечи. От неё пахло цветами и почему-то персиками. Она с вызовом посмотрела ему в глаза.

— Я растеряла навык, пока меня мучили в клетке. Я наверстаю, — она словно солдат, который собрался на битву.

Долохов же не сводил взгляда с её губ.

Поцелуй получился удивительно нежным, особенно, когда он ощутил, как её маленькие тонкие пальчики зарываются в его волосы, заставляя стать ещё ближе.

С фамильным обручальным кольцом и будучи абсолютно голой, Гермиона в его постели смотрелась невероятно.

Он палочкой привлёк портсигар и закурил. И говорить даже не нужно было. Они лишь переглянулись, понимая, что теперь связаны. Гермиона на следующий день долго крутилась перед зеркалом, рассматривая тот самый шрам. Долохов застал её за этим занятием.

— Что за проклятье ты тогда использовал? — резко спросила она, надевая тёплый махровый халат.

— Не помню. Я их знаю так много, что и не сосчитать. Главное скорость и движения палочкой.

— Научишь?

— Зачем? Если ты хочешь получить палочку, то ты получишь её, но не сейчас. Да и для тёмной магии рановато.

— В самый раз. Осталось не так много времени, прежде чем Волдеморт захочет увидеть меня.

— Не называй его так, — он недовольно покачал головой.

— Ты сделал всё, чтобы создать свою Галатею, оставь мне хоть что-то моё.

Долохов наставил на неё палочку и тихо прошептал заклинание. Гермиона ощутила жуткую боль в области рёбер, но затем стало легче. Она вновь подошла к зеркалу и распахнула полы халата.

Шрам, напоминавшей о её неудачи в Отделе Тайн, исчез навсегда. Как и «Грязнокровка» на руке. Личная подпись Беллатрикс.

— Спасибо.

В ответ он подошёл к ней близко-близко и оставил лёгкий поцелуй на шее, в то время как проворные пальцы ловко избавили её от халата.

* * *

Зима наступила незаметно, укрыв местность вокруг глубоким хрустящим снегом. Гермиона за время пребывания в поместье успела понять одно: жизнь изменилась раз и навсегда. Она стала женой Антонина в Канун дня Всех Святых. Не было белого платья, чего-то традиционного и маггловского. Лишь тёмно-вишнёвый бархат, роскошные украшения и непривычно ласковый Долохов, нежно обнимающий за плечи. На день свадьбы он подарил ей новую волшебную палочку, которая её отлично слушалась. Он наконец-то решил обучить её тёмной магии.

Именно в эту неделю октября она узнала, что ждёт ребёнка.

Это было логично в их ситуации. Гермиона отдавала ему всю себя, а он изредка приоткрывал завесу своих секретов. Бывшей мисс Грейнджер этого было достаточно. Так они и жили.

Приглашение провести Рождество в Риддл-Мэноре было ожидаемым.

— Как пафосно! Лорд не поскупился на бумагу и сову, — усмехнулся Антонин, нежно поглаживая коленку жены.

Гермиона любила устраиваться у него на коленях, особенно, с тех самых пор как сказала о ребёнке. Антонин не улыбнулся, но было заметно, что он доволен. Гермиона прочла это в его глазах и была абсолютно права. Неделю спустя волшебник показал ей готовую детскую в слизеринских оттенках. Гермиона чуть не рассмеялась, но поблагодарила мужа за такую скорость ремонта.

— Радуемся, что не прибыл лично. Я тут хотела поблагодарить тебя… — она внимательно наблюдала за мужем, — за то, что вытащил меня оттуда.

— Ты — лучшее вложение за долгие годы. Не зря потратил тысячу галеонов.

Другая бы на месте Гермионы возмутилась, но она лишь усмехнулась.

Теперь, когда она смотрелась в зеркало, то видела новую себя. Это не казалось чем-то ужасным или недостойным. Она чувствовала себя по-другому. Словно её создали заново. Про это и говорил Антонин полгода назад.

Он собрал её по частям.