Mum? (джен)

Коралина, идя по коридору дома другой мамы, никак не могла забыть слова кота: «У нее потребность любить… наверное. Любить что-то помимо себя. А возможно… она просто хочет что-нибудь съесть». Она учащенно дышала, ее сердце билось очень-очень быстро. Хоть ей и было страшно, Джонс сильно хотела вернуться домой, к ее настоящим родителям, которые, хоть и уделяли ей мало внимания после переезда, но любили ее. А с другой мамой Коралине стало страшно находиться после откровений кота, хоть она попрощалась с ним несколько минут назад.

Джонс подошла к закрытым дверям. Подняв и вставив в ручки дверей трость, которую Коралина взяла у входа в дом, она сорвала замки. Открыв двери, Джонс ничего не смогла разглядеть из-за темноты, кроме перехода в реальный мир, на который падал еле видимый свет в коридоре. Коралина направилась к нему, но дверцу загородил большой коричневый жук, который через несколько секунд стал нежно-красным. В помещении зажегся свет. Комната кардинально поменялась: стены приобрели фиолетовый оттенок, появились странные жуки-кресла, зеленый стол и красный диван, на котором кто-то сидел, а после повернулся к Коралине.

— Говорят, даже самый гордый дух можно сломить… любовью, — на красном диване сидела другая мама, смотрящая на девочку своими глазками-пуговками. Коралина приподняла брови.

К Джонс сзади подкралось кресло в виде жука, спинка которого сияла фиолетовым цветом. Оно подпрыгнуло, усадив в него девочку, а после направилось к хозяйке дома. На эти действия Бэльдам хихикнула, а Коралина испуганно охнула.

— Я знаю, еще никому не вредил шоколад, — большое голубое насекомое с пуговками вместо глаз протянуло ведьме фиолетовую коробочку, на которой посередине был нарисован желтый узор. Она убрала крышку, оказалось, что в коробке были живые шоколадные жуки, которые шевелили своими маленькими лапками. — Хочешь? — другая мама протянула «лакомство» подростку. — Это какао-жуки прямо из Занзибар, — она, взяв пару жучков, отправила их в рот, прожевывая свое любимое лакомство с улыбкой. На это Джонс поморщилась.

— Вероятно, это вкусно, но выглядит ужасно мерзко и отвратительно. Другая мама, зачем ты держишь меня тут? — поинтересовалась Коралина, морщась каждый раз, когда ее взгляд переходил на жуков.

— Я не держу тебя здесь, дорогая. Ты же сама приходишь ко мне. Не так ли, Коралина? — усмехнувшись, Бэльдам, доев жука, закрыла коробку крышкой и положила ее на стол. Она посмотрела на собеседницу, вопросительно изогнув бровь. У нее уже не было улыбки на лице, лишь немного нахмуренные брови.

— Да, ты права. Но я очень хочу домой к своим настоящим маме и папе, которые хоть и постоянно заняты, но любят меня! Здесь мне одиноко, — Джонс грустно улыбнулась и вытерла слезу, появившуюся от упоминания родителей.

— Что ж, — другая мама приподняла брови и щелкнула пальцами в направлении стоящего жука, загораживающего проход в реальный мир. Он, правильно поняв хозяйку, встал и попрыгал в направлении угла комнаты. Лицо Бэльдам сделалось холодным, не выражающим никаких эмоций. Она вновь посмотрела на Коралину, — иди, — другая мама кивнула на маленькую дверцу. — Раз ты так хочешь вернуться, не смею задерживать.

Бэльдам встала с дивана и, расправив плечи, вышла из комнаты. Остановившись возле испорченных дверных ручек, другая мама еле слышно вздохнула и, развернувшись, посмотрела на Джонс.

— Знай, что ты всегда можешь приходить сюда. Мы будем ждать, — хозяйка ласково улыбнулась Коралине и покинула помещение, отправившись на кухню, где она, закрыв двери, начала готовить ужин, напевая еле слышную песенку.

Ей было тяжело: сердце будто разбилось, дышать было сложно. Те слова, что сказала Коралина причинили Бэльдам боль, ведь она старалась, чтобы Джонс было весело в этом другом мире, но, похоже, все пошло наперекосяк. Бэльдам полюбила ее как свою собственную дочку. Она относилась к ней хорошо и старалась, чтобы их отношения были дружными, доверительными. Но, видимо, все получилось наоборот: ребенку стало страшно.

После другая мама направилась в свою комнату в доме. Зайдя туда, она закрыла дверь и тихо, беззвучно заплакала. Облокотившись на стену, Бэльдам сползла по ней на пол. Хозяйка дома, сидя на полу и опрокинув голову назад, пыталась выровнять дыхание, но это было тщетно.

* * *

Коралина нахмурилась: отчего-то слова, сказанные другой мамой, немного озадачили ее. И она пошла искать ту, дабы извиниться. Найдя комнату, Коралина нерешительно постучалась в дверь.

— Пожалуйста, открой дверь! — от волнения Джонс начала нервно покусывать губу. После чего дверь была открыта Бэльдам, которая держала в своих руках спицы, воткнутые в клубок с серебристыми нитками.

— Входи, — взглядом предложив Коралине присесть, хозяйка присела на кресло у стола, в котором начала умиротворенно вязать. — Ты что-то хотела, дорогая?

Комната другой мамы была просторной, в зеленых цветах. Посередине стояла двуспальная кровать, по углам комнаты стояли шкафы. В первом шкафу на полках лежало множество книг, во втором — все для шитья и вязания: иголки, клубки ниток, ткань, булавки, пуговицы. Напротив постели был туалетный столик с зеркалом, на котором лежал большой клубок ниток. В комнате было два кресла — один у кровати, другой у туалетного столика с зеркалом.

— Да, я бы хотела извиниться. Ты права. Тут намного лучше. И… я виновата, что обидела тебя. Прости, пожалуйста! — Коралина, подойдя к другой маме, обняла ту. Бэльдам, отложив спицы, обняла Джонс, нежно гладя ту по голове.

— Хорошо, прощаю, — ответила другая мама. В ее голосе которой были едва слышны нотки счастья. Бэльдам мило улыбнулась.

— Если ты позволишь, я бы хотела остаться с тобой и другим папой здесь на некоторое время, — Коралина мило улыбнулась. Она была рада, что ее простили.

— Я не против. Заходи к нам как захочешь, — другая мама тепло посмотрела на нее. Бэльдам стало очень радостно, так легко на душе, будто она заново родилась.

— А можно я останусь на пару дней у вас? Ведь здесь много всего интересного…

— Конечно, можно, моя девочка, — другая мама кивнула. После чего она убрала прядку волос, которая, вывалилась из прически Джонс и чуть не попала ей в глаз. — Ты хочешь есть? Уже прошло много времени, а ты ни ужинала, ни завтракала, — обеспокоенно спросила Бэльдам, смотря на ту, которая стала ей дочерью.

— Да, я бы с радостью поужинала, — Коралина улыбнулась.

* * *

Другая мама положила перед Джонс вкуснейшие круассаны, печенье, пирог с фундуком, манговый напиток и закрытую коробочку с какао-жуками, которые Коралина пообещала попробовать, пока они шли до кухни. Присев рядом, Бэльдам улыбнулась, смотря на ребенка, вот-вот приступившего к еде.

— Приятного аппетита, — с улыбкой пожелала другая мама.

— Фпафибо, — поблагодарила Джонс с набитым ртом. Как только она доела, что было приготовлено второй мамой, Коралина откусила половину какао-жука и скривилась. — А все какао-бобы на вкус такие, как эти жуки?

— Нет, дорогуша, — Бэльдам хохотнула. — У какао-бобов немного вяжущий вкус, мягкий ореховый аромат и привкус фруктов.