Совершенно Пустой (джен)

День тёплый и солнечный, а мир снаружи намного соблазнительнее чёрного печатного текста перед глазами, особенно если учесть жару в классе. Но Ягами Лайт — воплощение ответственного ученика, и когда учитель называет его имя, Лайт отворачивается от окна и уделяет всё своё внимание учителю.

Или, по крайней мере, максимальное количество внимания, которое вообще была способна заслужить школа.

И если вдруг что-то чёрное упало с небес на землю, замеченное краем глаза, то это вероятнее всего была птица, ничто иное.

* * *

L смотрит на "Тетрадь Смерти". Его пальцы беспокойно шевелятся, как будто в ней есть все ответы, которые он ищет.

Орудие убийства беспрецедентного масштаба, а Ямамото использовал его, чтобы убить хулигана. А затем повесился, полный стыда и вины, не желая и попросту не в состоянии вынести вес своего невежества.

Орудие убийства, которое могло быть использовано бесчисленными способами, убивать бесчисленными способами, означало, что даже L стоило бы побеспокоиться. Даже L пришлось воспользоваться богатой фантазией своего ума. Амане Миса использовала его, чтобы прикончить грабителя, убившего её родителей, и позаботиться о несчастных случаях для моделей-соперниц.

L прикасается к "Тетради Смерти", и тяжёлый вздох, который он издаёт, поджигая тетрадь, спровоцирован тоской.

"Было интересно, — думает он, вспоминая Амане. — И трудновато доказать, что сердечный приступ и череда несчастных случаев на самом деле — убийство. Это было интересно, но это могло быть чем-то большим".

* * *

Лайт долго ждал, когда начнётся его настоящая жизнь и когда что-нибудь упадёт с неба и сделает мир таким, что захочется жить, но этого так и не произошло. Он смотрит в окно и удивляется, почему кажется, что только ему приходится жить с ощущениием полной пустоты жизни.

Такада садится рядом с ним, и он поворачивается к ней и улыбается. Если даже он смотрит сквозь неё, а не на неё, она этого не замечает и её это не беспокоит. Ягами Лайт поступил в Токийский Университет с наивысшим баллом, он одновременно красив и умён, это естественно, что они сидят вместе и постепенно начинают встречаться.

Они идеально вписываются в роли, которые им приписывают другие люди: Мисс Токийский Университет, Мистер Совершенство.

Если Лайту и ненавистна эта идилия, он об этом не говорит. Если ему хочется, чтобы нашёлся кто-то способный и готовый бросить ему вызов, кто-то, кто не впишется в его жизнь, а кардинально её изменит, кто-то, кто не станет одним из толпы, а останется с ним на равных, даже если они будут противниками, он всё ещё никак этого не выражает.

* * *

L до сих пор время от времени вспоминает тетрадь-убийцу, особенно в такие дни, когда преступник тяжело трудится, чтобы выбрать судей-присяжных с улицы, невежественных мужчин и женщин, которые его освободят.

Погоня оживляет L, что бы он там ни говорил, но видеть, как его труд оказывается бесполезным...

Подсудимый — врач, который снимает с людей кожу ради забавы, и избегает смертной казни, потому что нанял весьма хитрого адвоката, а простаки подсудимые не знали, чему верить. Он улыбается, покидая зал суда.

L наблюдает, но он не в ярости. Он думает о тетради, которая могла бы стать величайшим делом его карьеры, и представляет себе, как осторожно и аккуратно записывает туда имя Томаса Фостера с самодовольной улыбкой. Эта фантазия стоит у него перед глазами.

Он сжёг "Тетрадь Смерти" не для того, чтобы она больше никому не досталась, а чтобы он сам не смог ей воспользоваться.

* * *

Лайт присоединяется к Главному Управлению Полиции сразу же после университета. Он разочарован. Втайне он ожидал, что ему встретится какой-то вызов, что угодно, но они были счастливы принять его, и ему было интересно аж целых десять секунд, пока он не осознал, что разгадывал подобные дела с одиннадцати лет, втайне таская документы из портфеля отца.

Боль внутри него растёт, грызёт изнутри, мучает его. Просто для того, чтобы напомнить, что она всё ещё здесь, что он никогда к ней не привыкнет, что он не застрахован от её присутствия.

Утром после своего первого повышения он просыпается на рассвете с головой совершенно пустой, кроме небольшого желания кричать. Он наблюдает, как встаёт солнце, с сухими и пустыми глазами. Он не двигается, просто сидит и дышит. Вдох. Выдох. Кто бы мог подумать, что нужно заставлять себя дышать?

* * *

L убеждён, что либо его новый Ватари приносит ему более лёгкие дела, либо стандарт интеллекта преступников снизился. Ему очень скучно, и совсем не интересно. На днях он бросил вазу в стену только чтобы посмотреть, как она на самом деле разобьётся. Это не было похоже на кино.

Он порезал ногу крошечным осколком, пока убирался, и в какой-то момент он просто стоял, балансируя на одной ноге, неловко согнув другую, чтобы увидеть рану. Кровь стекала, формируя тонкую линию посреди правой ступни. В качестве эксперимента он размазал её большим пальцем руки и засунул в рот.

Кровь была на вкус как кровь, и это никак не помогло ему развеять скуку или успокоиться.

Чего-то не хватало, и L понятия не имел, чего именно. Он знал только, что оно должно было заставить его ощутить вкус крови во рту и думать усерднее, чем любой вызов за всю его жизнь до этого.

* * *

Лайта любят на работе не из-за его интеллекта, а вопреки ему.

Лайт идеален, единственное, что он умеет, это быть идеальным, и даже если внутри он пуст, это его дело. Лайт замечает, что его интеллект унижает и даже пугает некоторых его коллег и реагирует, автоматически подстраиваясь, чтобы быть настолько идеальным, насколько им будет комфортно. Он соответствующим образом меняет свою речь, действия и ответы, и через некоторое время они забывают, что раньше его глаза пугали их, что его чистый интеллект когда-то был главной темой для разговоров в отделе.

Теперь он такой же, как они, и он с лёгкостью погружается в роль. Это ничего ему не стоит, как и всё остальное в его жизни.

Он такой же способный, как и раньше, и замечает мельчайшие несоответствия в делах и следует за ними, переступая через границы и общий пейзаж импульсов преступников, но он замедляется, тщательно подбирает слова и осторожно представляет себя другим. Именно тяжёлая работа, а не сам факт, что он умнее коллег-офицеров, помогает ему продвигаться по карьерной лестнице.

"Ягами далеко пойдёт", — говорят они, и Лайт знает это, но ему всё равно. Лайт знает, что если бы у него был подходящий инструмент, он смог бы изменить мир, не говоря уже о японской полиции, и все его достижения просто ничто по сравнению с этим знанием.

Он знает, что должно существовать нечто большее, что-то, к чему следует стремиться, но он сдался уже очень давно, возможно ещё до того, как начал учиться в старшей школе. Да и разве это важно? Возможно, внутри он пустой, но зато у него идеальная оболочка.

* * *

L не спит так много, как должен, но, возможно, именно по этой причине его сны такие яркие.

"Тетрадь Смерти" снится L как минимум раз или два в месяц, но вместо того, чтобы попасть в руки Ямамото или Амане, её подбирает кто-то, у кого есть план. Кто-то с чётким представлением, что он будет делать, и способный выдержать вес оружия. Кто-то, кто раскроет все возможности тетради, — и, следовательно, интеллекта L, — до полного предела. Возможно он убивает осуждённых преступников, это был бы интересный моральный вопрос для L, возможно, он убивает наугад. В любом случае, этот человек достаточно аккуратный, чтобы не оставлять очевидных следов, как Амане.

L снится, как аккуратным почерком между чёрных строк на кремовой бумаге рука записывает одно имя за другим. Часто это имена преступников, которых L обнаружил и засудил во время бодрствования. Иногда L подходил во сне к открытой тетради и видел в ней надпись "Попытайся поймать меня, Лавлиет".

Это вызов, который принёс бы ему массу удовольствия, если бы он на самом деле произошёл.

Но он не произошёл, и L, наверное, должен быть благодарен, но ему всё ещё снятся подобные сны.

* * *

Когда Лайт впервые фальсифицирует улики, чтобы добиться осуждения преступника, ему только-только исполнилось 24 года. Человек, которого он осудил — серийный насильник и убийца. Его последней жертве было всего десять лет, и она всё равно умерла бы из-за разрыва внутренних органов, но он душил её до тех пор, пока её искажённое слезами лицо не стало голубым, а глаза чуть ли вывалились наружу.

Он ожидал, что почувствует хоть что-нибудь: страх того, что его поймают и арестуют, скорбь по собственной морали, и возможно, он занялся фальсификацией улиц именно из-за этого ожидания.

Он не ощутил ничего.

* * *

Впервые после закрытия дела Амане L берётся за дело в Японии. Он собирался узнать, насколько хорош молодой и перспективный офицер по фамилии Ягами, но Ягами не подчиняется желанию L и покидает страну за неделю до прибытия детектива. Причина — визит в Америку для наблюдения за работой и стандартами местной полиции. L раздражён, что Ватари его не предупредил, хотя должен был, особенно учитывая количество бумажной работы, которую влекло за собой решение отправиться в Японию. Он должен был узнать об этом за несколько месяцев!

Дело — ничто, невзрачная отговорка. L узнаёт, что оно существует, потому что Лайт отсутствует и не может направить своих людей в правильном направлении, но он поможет.

L очень, очень скучно, и дело совсем не уменьшает его скуку, но вот раздражение, вызванное отсутствием Ягами, для него новое ощущение, почти стоящее всей монотонности.

Ватари советует L обратить своё внимание на преемников, которым бы пригодились бы его личный опыт и экспертиза, да и Ягами недостаточно ему интересен, чтобы ждать целый месяц, так что L покидает Японию.

* * *

Из поездки в Америку Лайт возвращается с лёгким акцентом в разговорном английском и со смутным ощущением, которое могло бы быть умиротворением. Он знает, что оно не продлится долго, он знает это уже в тот же момент, когда колёса самолёта касаются асфальта, но пока что этого достаточно. По мере возвращения в офис он принимает решение каждые пару недель работать над чем-то новым.

Лайту понравилось в Америке, понравился перерыв в рутине, понравились множество новых и интересных вещей, и даже культурный шок. Ему понравилось быть настолько вне собственной зоны комфорта, что ему приходилось быстро и много думать в каждой ситуации, в которой он оказывался, просто чтобы поддерживать свой идеальный уровень поведения.

Чувство гармонии длится до тех пор, пока он не узнает, что L раскрыл дело с его подчинёнными, пока его не было.

Он тщательно изучает свои эмоции после первого резкого всплеска разочарования и решает, что ему всё равно.

* * *

Mello и Near разочаровывают L.

Точнее, его разочаровывают не присущие им качества, а те качества, которых им не хватает. Мелло слишком эмоционален, он не продумывает свои действия. Быстро теряет хладнокровие, сталкиваясь с ситуациями, которые слишком сильно его задевают. Его неспособность сохранять спокойствие однажды обязательно помешает (не может быть, а обязательно помешает) раскрыть дело.

Ниа — его противоположность. Он не способен социально взаимодействовать, не может понять человеческий фактор, который является самым важным из всех.

Так что да, они разочаровывают L. Вместе они, может, и смогут добиться успеха, если будут друг друга уравновешивать.

L с горечью думает, что не должен соглашаться на такое. Его преемник — всего один — должен быть способен справиться со всем самостоятельно, без чужой помощи, чтобы быть равным L. Титул "L" должен достаться тому, кто выдержит его вес. Его имя должно достаться тому, кто будет страдать от скуки так же, как сам L.

Он проверяет каждый детский приют, но ни в одном нет новых гениальных детей, как и неделю назад, когда он проверял в последний раз.

* * *

Лайту двадцать семь лет, когда он жентся на Такаде, потому что он не может найти причину не жениться.

Нет, это неправда. Он может придумать дюжину причин не делать этого, но он не может придумать причину, достойную в глазах общества.

Так что он женится на ней в начале апреля, и лепестки цветущей вишни падают на его аккуратные волосы. Саке на вкус ощущается как пепел во рту, но он к этому привык.

* * *

L не ожидал, что доживёт до тридцати лет. Он работал детективом больше половины своей жизни, и так и не нашёл того, что искал.

L раскрывал дела, чтобы облегчить скуку, потому что Ватари запрещал тратить гениальный ум L впустую. Он устал. Это стало такой же монотонной и рутинной работой, как и любая другая работа с 9 до 5. Причина, по которой он начал раскрывать дела, больше не существует, и он подозревает, что уже никогда больше не повторится.

Но Лавлиет понятия не имеет, как быть кем-то, кроме L, так что он продолжает работать детективом.

* * *

Лайт учит по новому языку каждые полгода в течение почти трёх лет, прежде чем устаёт от данного занятия. Это ничего не меняет, жизнь такая же монотонная, такая же неизбежная и бессмысленная, кроме того, что он знает новый язык, на котором можно попытаться выразить ощущение разочарования.

Некоторое время он рисует внешнее выражение своей внутренней пустоты. Картины популярны и получают позитивные отзывы критиков, что его удивляет. Он заканчивает свою четвертую комиссионную работу для галереи в Соединенных Штатах и выбрасывает краски.

Он разрабатывает несколько игр для небольшой компании, готовой к большим переменам. Компания добивается успеха. Он исчезает из их контактного листа, несмотря на все их усилия, направленных на сохранение номера.

Он начинает готовить в лучших ресторанах Токио по выходным. Он читает отзывы в газетах, и когда ни в одном из них уже не осталось четырёхзвёздочных отзывов, он прекращает готовить.

Он семь раз взламывает базу данных ФБР, прежде чем ему надоедает.

Он начинает взламывать правительственные программные коды по всему миру, врываясь в систему и оставляя интернетные эквиваленты сообщения "Здесь был Лайт" в удалённых уголках. Это ему тоже надоедает.

Серая боль внутри усиливается после каждой короткой передышки, найденной в новом занятии. Он быстро понимает, что все попытки только усугубляют ситуацию, убивая его изнутри.

Лайт ни в чём не видит вызова, уравновешивавшего бы всё увеличивающуюся пустоту, и в конце концов Лайт понимает, что дальше можно даже не искать.

* * *

L заметил, что нечто в нём или в его отношении к миру изменилось. Он приписывает это старению, хотя L вовсе не стар по общепринятым стандартам.

L чувствует себя одиноким. Это странное осознание, ведь L всегда есть и был одинок, но вдруг осознает, насколько обширна окружающая его пустота, насколько он одинок в своем самопровозглашённом изгнании. L был настолько уверен, так уверен, что однажды он найдет кого-то такого же, как он, кто поймёт, что он имел в виду, без объяснений, кто будет в состоянии следовать за ходом его мыслей и даже дальше, кто будет на уровне L. Кто-то, кого он смог бы назвать другом и быть искренним, кому L не пришлось бы лгать, потому что однажды этот человек мог бы носить его имя.

Он так и не нашёл такого человека, способного быть его равным: другом или идеальным врагом. Может быть, поэтому его жизнь внезапно кажется пустой, почему он внезапно чувствует, что потратил всё своё существование впустую, делая что-то, что не вызывает у него никаких эмоций.

Внезапно его в буквальном смысле слова поражает мысль о том, что он умрёт анонимно, неизвестным, что по нему не будут скорбить, и его забудут через мгновение. Его имя продолжит жить до тех пор, пока Мелло и Ниа будут способны его выносить, но сам он никогда не станет известным, потому что не существовало равного ему, который мог бы ненавидеть L или принять его и любить даже после его смерти.

Внезапно ему больно от этого осознания, хотя казалось, что он к этому привык, что он это принял.

"Если я умру, — думает он, сжимая лежащие на коленях руки в кулаки, — кто вспомнит меня? Кто будет скорбеть по мне? Кому не будет всё равно?"

Никому. L — это всего лишь буква, а Лавлиет — призрак.

* * *

"Если я умру, — думает Лайт, сжимая руки в кулаки и смотря на солнце, — изменится ли что-нибудь?"

Ответ — нет. Лайт давно перерос детскую веру в то, что его жизнь имеет значение.

Но он всё равно не признаёт, что жизнь его победила. Он не выпьет кучу таблеток; и не станет пить вусмерть в каком-нибудь баре; не выйдет в открытое море, забыв, как плавать; не возьмёт в руки острого ножа. Он знает, что подумает, если покончит с собой: суицид означал, что он не смог взглянуть дальше своего носа, не смог увидеть будущее.

Будущее — это мрачная череда дней, которые он уже прожил сто раз. Лайт это знает. Но никто другой, кажется, этого не понимает, а Лайт не собирается сдаваться.

Совершенно пустой, он продолжает жить.