Женщина в синем (гет)

Работая на стройке в этом городе уже почти четыре года, я наслушался много разных историй о том, когда был построен тот дом, который мы пытались реставрировать по заказу хозяина. Многие местные с некой осторожностью проходили мимо него или же просто не смотрели в нашу сторону. Особенно мне бросилось в глаза то, что это делали в основном верующие — или же внешне похожие на них — люди. Всё дело в том, что согласно легендам это место достаточно зловещее или даже проклято, но я особо не верил в эти байки, ведь таких слухов и домыслов за всё время работы наслушался предостаточно.

В один рабочий день я заметил странность, которая не могла не броситься мне в глаза: она заключалась в том, что странными буквами и не менее странным цветом на стене была сделана надпись "Помогите мне выбраться"; стилистика напоминала арабские сказки, что-то вроде "Алладина" или похожих произведений. Краска была выбрана красного цвета, напоминающего цвет крови, но я был более чем уверен, что это проделки местной шпаны — они часто играли во что-то подобное и даже рассказывали друг другу, как они вызывали "Пиковую даму". Но когда я слышал их разговор, то четко понимал, что всё это юношеские разговоры в попытке казаться круче.

Недолго думая, я тут же отправился к детворе, чтобы выяснить, зачем они сделали мне такой "подарок" и кто теперь будет перекрашивать эту стену. Благо летом были каникулы и долго ждать не пришлось, чтобы найти этих малолетних засранцев на их привычном месте.

— Ну что, посмеялись? Кто теперь всё это "творчество" отмывать будет?

— Дядь, ты о чем? Что мы сделали? — ответил старший из пацанов.

— Только не нужно мне заливать, что вы тут якобы не при чем! — злобным голосом ответил я. — Где вы взяли краску? Зачем вообще полезли на стройку?

— Послушай, я не знаю, как тебя зовут, но мы на стройку не лазили, у нас пока всё с головой в порядке!

— Зовут меня Дмитрий, для вас дядя Дима! Что значит "с головой всё в порядке"?

— Дядя Дима, как ты думаешь, почему кроме тебя никто за эту работу не брался, хотя она хорошо оплачивается, не задумывался?

— Опять свои байки травить хотите? Ну, и что там? Проклятье, оборотни, вампиры? Да я в эту чушь не верю, никаких доказательств нет и никогда не было! Бредни это, сказки, вот для вас, малолеток, друг друга страшилками пугать!

— Дядь Дим, присядь, мы тебе историю расскажем, а ты уже решишь, верить нам или нет, хорошо?

— Хорошо! Только условие: если эта история окажется той, которую я уже миллион раз слышал, вы все вместе будете работать со мной, договорились?

— Хорошо, дядя Дима, договорились.

— Ну, вот и ладушки! Начинайте.

Как мне рассказывала моя бабушка, а ей её бабушка, раньше в этом доме жили царь и царица; правда, знали о них не все, кто в государстве этом жил; они провозгласили себя правителями государства маленького, что было внутри огромного — тогда называвшегося Российской империей, но историю эту знают только местные, потому что только здесь творилось подобное.

В самом начале правители вели себя как обычные люди, только издавали указы, ходили в нарядных одеждах и называли себя "царь" и "царица".

Царь очень любил, когда его одежду шьют служанки, но предпочитал только наблюдать за этим процессом, в то время как царица, пользуясь своим положением, начала над ткачихой издеваться.

Приказ от царицы был такой.

— Слушай указ от твоей царицы, — громко сказала она. — Нужно сшить платье из синей ткани, да такое, чтобы нигде в мире и тем более государстве нашем похожего не было, я хочу быть единственной!

Ткачиха, поняв приказ царицы, незамедлительно принялась за работу, чтобы придумать такое платье, которого никто и никогда не видел.

— Постой! Слушай, ты называешь их не по именам, а кто-то знает, как их зовут? Тебе бабушка о именах не говорила?

— По именам бабушка их не называла, сказала только имя царицы, Ада, а как царя звали, она не говорила.

— Ада? Разве это не современное имя? Я ни один раз слышал, даже в зарубежных фильмах.

— Да, бабушка говорила четко, именно это имя!

Царь с супругой так были увлечены собой, что совсем забыли про свой народ, который так же требовал от них внимания и не меньше — понижения подати.

Вскоре после того Ада получила своё неописуемой красоты платье, которое сияло на солнце, на него было нашито несколько сотен мелких стеклышек, которые напоминали изумруды и сверкали так же. Само же платье было сшито из приятной ткани; царице нигде не натирало, и ходить можно было довольно свободно, не задумываясь о необходимости поднимать его перед тем, как пойти, как это было принято в те времена. Платье было облегающее и сидело на царице великолепно. Ткачиху было приказано поощрить золотом, после чего Ада отправилась к мужу — покрасоваться своим новым платьем, хотя их к тому моменту уже можно было насчитать более пары сотен.

Прошло уже более четырех лет с момента женитьбы царя и его супруги Ады, на тот момент у них уже было две дочери, но царю это не нравилось, ведь наследником мог быть только сын. Кто должен быть наследником в их родном государстве, сам царь и решил, но издавать указ или менять эту прихоть не хотел, да и к тому же влюбился он в одну женщину, которая однажды принесла ему дары из собственного сада, только чтобы супруга её не казнили за то, что тот хмельной на городового с кулаками полез и зуб ему выбил. Царь тогда смиловался, но за это каждый месяц она должна была царя ублажать всеми способами, которые царь пожелает, а Ада в то время отправлялась к подругам своим, на бал.

Дочерей царь терпел, но сын ему был просто необходим, а супруга начала надоедать. В один прекрасный день он объявил её изменщицей, которая не родила ему сына, так как якобы спала с другим, а тот не способен был зачать сына. Указав на виновника, которого сам же и подкупил, царь сразу же отправил супругу на суд, где судья на справедливых основаниях объявил Аду виновной.

Царь приказал казнить свою супругу через неделю после объявленного судом приговора, а для этого пригласил лучшего палача и пообещал награду за лучшую пытку, которую тот придумает, для потехи перед казнью.

Спустя несколько дней в город прибыл палач. Вид у него был страшный: зубы торчали через один, один глаз был закрыт повязкой, из-за бороды не было видно ни шеи, ни подбородка; волосы черные как смоль и грязные, как столы в трактире. Плащ, в котором он ходил, был грязный от скитаний. Как только палач ступил в королевские покои, запах смерти повеял по всему дворцу; даже царю стало не по себе, и он попросил стражников держать палача на расстоянии вытянутого меча.

— Говори, палач, придумал ли ты пытку забавную?

— Забавную? Царь-батюшка, забавнее и быть не может, смеяться будете до упаду, пока живот не лопнет.

Голос палача был настолько мерзкий, что выслушать больше одного слова было практически невозможно — цинизмом от этого палача тянуло очень сильно.

— Я слышал, постройка по вашему приказу собора не удаётся?

— Да, ты всё правильно слышал, — стараясь не подавать виду, что напуган, ответил царь.

— Так вот, по дороге я на стройку наведался и знаешь, что там увидел?

— Что? — струйки пота потекли по лбу царя.

— Место собора проклято старыми силами языческими, а чтобы усмирить их и место святым сделать, чтобы не рушилось ничего и трещин не было в стенах, нужно жертву принести! У тебя же казнь супруги собственной?

— А это поможет?

— Конечно, ты станешь знаменитым царем, о тебе будут слагать песни, легенды и сказки! Прикажи своим слугам напоить свою суженую чаем, который я приготовлю! А на рассвете мы сделаем всё как положено.

Щелкнув пальцами, палач взял под свой контроль разум царя, а тот сделал всё, как велел ему палач, сам того не понимая.

На рассвете царь наблюдал, как выводят его супругу, которая была обвинена в измене и приговорена к казни, но на удивление Ада была спокойна, у нее не было приступов паники или отторжения, попытки оправдаться или попросить сжалиться.

Подойдя к месту казни, она сказала:

— Хорошо, что у меня шея тонкая, легко рубить будет.

Даже палач, от которого веяло холодом и безразличием, удивился такому поведению; повернувшись к царю, сквозь маску палач посмотрел прямо ему в глаза, стараясь, чтобы его взгляд видел только царь, и просто подмигнул ему.

Царь тут же принялся хохотать.

— Позабавил ты меня этой пыткой, — сказал он. вытирая слёзы от смеха. — Давай последнее слово, Ада.

Все зрители, стоящие на площади, повернули головы в сторону Ады; многие горожане обожали её — кто за красоту, кто за доброту — все знали, по какой причине царь решил избавиться от неё, но если бы кто-то произнес это вслух, тут же отправился бы вслед за ней.

А Ада спокойным голосом и с улыбкой на лице проговорила:

— Царь был так добр ко мне. Сначала сделал меня служанкой. Потом из служанки сделал принцессой. Из принцессы сделал царицей, а теперь из царицы делает великомученицу.

После этих слов Аду быстро уложили головой на заранее установленный пень, палач тут же замахнулся и отрубил ей голову. Процедура прошла быстро и без всяких длительных мучений для жертвы. После чего строителям приказали вмуровать тело Ады в стену, предварительно проведя особый ритуал, но палач на этом не остановился, убедив царя, что детей тоже нужно заточить в стене, но только живьём, тогда получится полноценная жертва этой земле.

Хоть и с неохотой, но строители выполнили приказ царя и замуровали Аду с двумя дочками в стене нового собора, который, по словам палача, после этого будет находиться на святом месте.

Вскоре после этого палач исчез, а через неделю царь скончался от лихорадки.

И с тех пор каждый год, двадцать девятого мая, Ада появляется в одно и то же время; иногда её видят, иногда она пишет записки, но никто не связывается с этим местом, так как считают, что оно проклято и туда заходить нельзя. А узнают её по тому синему платью необычайной красоты и покроя.

— То есть маленькое государство внутри Российской империи, да?

— Да, дядь Дим, маленькое государство, так мне рассказала бабушка.

— А что хочет эта Ада?

— Не знаю, может, справедливости, может, чтобы её историю рассказали кому-то, кто мог бы помочь.

Голос парня внезапно начал грубеть. Дима повернулся в его сторону и увидел палача из недавнего рассказа.

— А может, я ищу новую жертву!

Палач протянул руки в сторону Димы, и тот издал свой последний крик.