Уникальный экземпляр (джен)

— Северус, подожди меня! Ты так несешься, что я совсем за тобой не успеваю.

Профессор Снейп скрежетнул зубами, но послушно притормозил, поджидая запыхавшуюся Помону. Не хватало еще потерять её ночью в Запретном лесу. Мало ли, с чем она тут может столкнуться из-за своей невезучести. Тем более в полнолуние. Тем более в такое, как это.

— Какая замечательная ночь! — бодро сообщила Помона, поравнявшись с Северусом. — Ясная, светлая — всё видно как на ладони. Мы только от опушки отошли, а я уже собрала несколько прекрасных экземпляров. Глянь вот на этот болиголов: какой красавец, не правда ли? Он будет замечательно смотреться в гербарии!

Северус что-то неопределенно буркнул себе под нос, но Помона и не ждала от него бурной реакции, выражая свой восторг за двоих. Ей нравилась теплая июльская ночь, её радовали найденные травы, она предвкушала создание нового гербария магических растений и даже компанию своего мрачного спутника находила исключительно удачной. Ведь многие виды собирать лучше ночью, особенно такой волшебной, как эта. Но при этом блуждать одной ночью по Запретному лесу… Да еще зная за собой привычку очертя голову бросаться к каждому кусту и побегу, совсем не глядя по сторонам. Нет уж, слабой пожилой женщине тут просто не обойтись без надежного спутника, сведущего в защите от Темных искусств.

В отличие от нее, Северус охотно провел бы эту ночь в одиночестве. Ему уже давно нужно было пополнить свои запасы, но ворох отложенных на летние каникулы дел не оставлял ни единой свободной минуты. И вот, когда наконец выдалась спокойная ночь и он уже предвкушал неспешную прогулку по ночному лесу, полную вдумчивого созерцания, его подловила Помона, лестью и шантажом вынудив взять её с собой. Ей приспичило именно сейчас заняться своим многострадальным магическим гербарием, мечтами о котором она уже который год охотно и многословно делилась с каждым, кто не успевал вовремя скрыться.

Искушение отправить дорогую коллегу в самостоятельный поход было велико, но Северус мужественно держался. Увы и ах, далеко не все ингредиенты можно было найти в Запретном лесу, и за многими приходилось идти на поклон в теплицы. Чем Помона коварно пользовалась, зная, что Северус зависит от нее гораздо сильнее, чем она от него. Ей-то от него нужны были только инсектициды пару раз в год, и уж тогда-то Северус не упускал возможности отыграться. Но растительные ингредиенты требовались ему значительно чаще, так что приходилось закатывать глаза, вздыхать, язвить, всячески демонстрировать свое недовольство и продолжать удовлетворять маленькие дамские просьбы.

Вот и на этот раз ему пришлось пожертвовать тишиной и уединением. И ладно бы дело было только в них! Помона обладала ужасно неприятным талантом влипать в неприятности и находить приключения на ровном месте. Она вечно поскальзывалась и оступалась, опрокидывала кубки и роняла книги, наступала на подол собственной мантии и падала с лестниц. Обычный поход за травами в ее обществе превращался в трудную, временами даже опасную для жизни экспедицию. Северус до сих пор с содроганием вспоминал их первую совместную "прогулку", едва не закончившуюся его удушением после внезапного столкновения с дьявольскими силками. Помона же была так счастлива обнаружить новое место обитания "этого восхитительного растения", что вспомнила о Северусе, когда он уже потерял сознание и начал потихоньку синеть. Конечно же, он не рассказал об этом конфузе остальным коллегам, сделав вид, что поход в Запретный лес прошел более чем удачно, и не успел оглянуться, как обязанность сопровождать Помону закрепилась за ним навсегда. Приходилось терпеть.

Впрочем, если забыть про ее невезучесть и не обращать внимания на излишнюю говорливость и жизнерадостность, Помона была отличным напарником. Она замечала нужные растения там, где Северус проходил мимо, и умела найти подход к самым капризным и сложноуловимым. А еще, казалось, знала абсолютно все о каждом из них. Любую травинку она могла идентифицировать, тут же выдавая полную информацию о классификации, свойствах, области применения, а также истории открытия. Северус завистливо вздыхал и задавал каверзные вопросы, но за все годы так ни разу и не смог подловить. В том, что касалось травологии, Помона была безупречна.

Вот и на этот раз нужный ему ингредиент она разглядела первой:

— Смотри, вон скачет парочка поганок. Тебе не нужны? Сейчас самое время их ловить, пока не началась миграция.

— Нужны, — коротко кивнул Северус, и в две палочки они довольно быстро загнали и оглушили шуструю добычу и продолжили путь.

За последующий час коллекция Помоны пополнилась великолепными экземплярами чихотника и манжетки, и теперь она довольно рассуждала, как именно будет оформлять гербарий. Северус же запасся расходуемыми в большом количестве чемерицей, любистоком и полынью. Последней — под особо красочные комментарии старой перечницы.

С полынью у профессора Снейпа отношения были сложные. Она часто использовалась во многих лекарственных зельях, а её сильный аромат перебивал запахи всех остальных ингредиентов, так что порой он сутками ходил, пропахнув полынной горечью с ног до головы. Северусу было плевать на такую ерунду, но он и вообразить не мог, на что эта мелочь может толкнуть романтически настроенных студенток.

Еще по опыту своих школьных лет он прекрасно помнил о той гормональной буре, которая неизменно охватывает старшие курсы Хогвартса ближе к маю. Но осознание, что, оказывается, он и сам может выступать в качестве предмета девичьих страстей и вздохов, стало для него шоком и откровением.

Раньше ему и в страшном сне не могло присниться, что семикурсницы и шестикурсницы в его присутствии будут не застывать от ужаса, а хихикать, хлопать ресницами, бросать призывные взгляды и кокетливо поправлять декольте. А особо храбрые или безумные — анонимно отправлять сомнительные рифмованные творения про "холодного сердца стынь", "горькую полынь", "древнюю латынь" и "трепещущие сердца ваших вечных рабынь".

— А что тебя удивляет? — пожимал плечами Флитвик в ответ на его рассказы. — Ты моложе ста, не в родстве с великанами, обладаешь материальным телом, полным набором конечностей и ростом выше пяти футов. Право слово, больше ни один мужчина на территории Хогвартса не обладает таким сочетанием достоинств. А далеко не всем юным мисс достаточно внимания розовощеких юнцов, некоторые предпочитают более сложные задачи.

— Я всё понимаю, но «молодой любовник», «девичья погибель», «поцелуй меня скорей»? Да как это вообще им в голову пришло? — вопрошал с иронией Северус, прознавший о том, как величали его за глаза немногочисленные, но верные поклонницы.

— Это народные названия полыни, — поясняла Помона, давясь еле сдерживаемым хохотом. — А ты ею так пропах в последнее время… Вероятно, девушкам это показалось романтичным.

С тех пор сочетание в одной фразе романтики и полыни вызывало у Северуса приступы острого отвращения, чем порой во всю пользовалась неуемная Помона, желая поддразнить молодого коллегу.

Поэтому, закончив с травами, Северус облегченно выдохнул и сосредоточил свое внимание на лишайниках. Он неторопливо соскребал нужный ингредиент с древесной коры, размышляя о том, какие экстракты лучше поставить настаиваться в первую очередь, когда заметил среди темных стволов золотой отблеск. Помона не раздумывая бросилась навстречу вероятной опасности, и Северусу осталось только кинуться следом: он чертыхался на бегу и про себя надеялся, что эту энтузиастку не съедят слишком быстро.

Впрочем, его опасения были напрасны: пробежав всего десяток футов, Помона замерла, зачарованно разглядывая источник золотого свечения. Приблизившись к ней, Северус увидел, что свет исходит от ало-золотого цветка, сияющего как маленькое солнце и почти ощутимо распространяющего магию вокруг себя.

— Это же… Это же… — от избытка чувств Помона подалась вперед и пожирала цветок алчущим взглядом. — Ты хоть представляешь себе, что это такое?

— Понятия не имею, — честно признался Северус. Как всякий уважающий себя зельевар, он был весьма неплох в травологии, но, конечно, и близко не мог сравниться с настоящим специалистом, особенно в том, что касалось всяких редкостей.

— Это же Polipodium magicae! Полумифический волшебный папоротник! Последний раз в Шотландии его находили еще в восемнадцатом веке. В Восточной Европе изредка и сейчас еще встречают, а у нас он считается исчезнувшим. И цветет, цветет, ты только глянь! Как же это нам повезло! Единственная ночь в году...

Вот тут оживился и Северус. Его глаза, в которых отражалось сияние цветка, возбужденно засверкали:

— Polipodium magicae?! Я читал о нём. Это же невероятно ценный и редкий ингредиент. Возможно, самый ценный и редкий в мире. Если заполучить его… Можно будет сварить легендарные «Живую воду» и «Мертвую воду», почти невероятные по своей мощи зелья! А в какое количество сильнейших лекарственных составов он входит! Десятки рецептов и формул теперь можно будет превратить из древних легенд в реальность. Его нужно заполучить!

— Что?! Переводить уникальный экзепляр, возможно единственный в Британии, на твои настойки? Да как ты можешь даже думать о таком! Нельзя рассматривать такое редкое растение исключительно как сырье для твоих декоктов. Этому не бывать! Лучше я добавлю его в свой гербарий. Он станет венцом моей коллекции! Травологи со всего мира будут мне завидовать.

Взгляды двух профессоров, словно звенящие шпаги, скрестились поверх цветка, а руки непроизвольно потянулись к вожделенной редкости. Цветок вздрогнул, словно почувствовав чужой нездоровый интерес, и мгновенно втянулся куда-то внутрь папоротниковых зарослей.

Северус и Помона издали общий разочарованный вздох, чтобы тут же увидеть, как цветок снова показался шагах в десяти от них.

Напарники переглянулись, поняли, что отныне они конкуренты, и стремительно бросились в погоню.

Цветок петлял, как испуганный заяц, то полностью скрываясь с глаз, то маня далеким светом. Его волшебное свечение то двоилось, то мигало, то ослабевало, чтобы в следующий миг снова разгореться перед самым носом, маня охотников и уводя их вслед за собой.

Погоня казалась бесконечной. Оба устали и запыхались. Помона где-то потеряла свою шляпу, Северус нацеплял полную мантию репьев. А цветок все продолжал кружить по лесу, и ни один из магов останавливаться не желал.

Наконец Помона не выдержала:

— Это бессмысленно, так мы его не догоним. Нам нужно объединиться!

— Ради гербария? — скептически хмыкнул Северус.

— Ради уникальной находки! А как поймаем, там как-нибудь разберемся и поделим. Даю слово. — То ли усталость, то ли мудрость все-таки восторжествовали в Помоне над жаждой единоличного обладания таким уникумом.

— Хорошо, — подумав, согласился Северус. — Тогда карауль вон там. Бери палочку на изготовку, и как только он покажется — сразу перекрывай ему отход. Я погоню его прямо на тебя.

Охота возобновилась, и совместными усилиями цветок наконец был загнан в какой-то овраг. Немного пометавшись по нему, словно пытаясь сбежать или что-то выискивая, цветок наконец застыл на одном месте, настороженно покачиваясь из стороны в сторону.

Еще не веря, что удача им все же улыбнулась, напарники осторожно приблизились. Цветок продолжал мерцать загадочным волшебным сиянием и даже не думал исчезать.

Оба волшебника автоматически двинулись к нему. Затем замерли, переглянулись и, кивнув друг другу, уже уверенно потянулись к находке. Две руки осторожно коснулись золотых лепестков... и тут же отпрянули. Едва соприкоснувшись с ладонями волшебников, цветок вспыхнул ярким золотым огнем и рассыпался мириадами золотых искр.

— И все?! — не сумев скрыть своего разочарования, почти обиженно воскликнул Северус.

Помона расстроенно молчала, наблюдая, как искры медленно опадают оземь. Вдруг она прищурилась, всмотрелась повнимательнее и упала на колени прямо на траву, прикасаясь к блестящим на земле золотым каплям, которые не только не растворились в воздухе, но, наоборот, стали полностью материальными.

— Погляди сюда, Северус. Ты видишь то же, что и я?

— Это золото? Настоящее золото? — удивленно предположил Северус. — Вот вам и волшебный цветок. Оно хоть не исчезнет, как лепреконские монеты?

Помона рассмеялась:

— Нет, что ты! Это самое настоящее золото, причем намного лучше любого гоблинского.

— И его здесь немало. Почему цветок превратился в него?

Помона улыбнулась, изгоняя остатки разочарования:

— В древних летописях говорилось, что цветок папоротника дарует нашедшим его богатство и удачу. Но лишь тем, чьи помыслы бескорыстны, а намерения чисты. А иначе все ценности сгорят в его магическом огне. А ведь так оно и вышло: золота мы не желали и не искали, вот оно нам и досталось. Зато на сам цветок было столько корыстных планов... Может, оно и к лучшему, что он нам не дался. Есть все-таки что-то кощунственное в том, чтобы превращать такую редкость в часть гербария или ингредиент зелья. Он же так волшебен, так прекрасен... А я верю, что красота однажды спасет наш мир!

Северус хмыкнул и качнулся с пятки на носок, разглядывая лежащее под ногами богатство.

— Ну да, ну да. Может быть, когда-нибудь этот мир и спасет красота. А пока что пусть его немного поспасает золото. И я даже не буду претендовать на весь мир: с меня хватит обновления лаборатории. А ты, помнится, все мечтала о новых теплицах?