Учёный учёного видит издалека (джен)

Когда в Тёмную пирамиду по приказу Кефера проник Гиксос, то увидел странную сцену: Анубис, Тот и Сехмет сражались друг с другом. Эксатона же нигде не было видно. Гиксос притаился и наблюдал за ходом драки. Постепенно Сехмет начала отходить, Анубис и Тот этого не замечали.

Сехмет забежала за угол, Гиксос прокрался за ней. Он видел, как львица пытается остановить кровь, льющуюся из руки, но тщетно.

— Проклятье! — тихо сказала Сехмет и направилась к своей лаборатории.

«У меня бинты с собой», — подумал Гиксос и вдруг решил узнать всю информацию у Сехмет. Когда двери лаборатории открылись, он быстро шмыгнул следом за Сехмет, как раз перед тем, как они закрылись. Львица его не заметила.

— Треклятый Анубис! Ну ничего, моя рана будет отомщена, — бормотала она, разыскивая бинты, — у кого из нас есть бинты, чтоб перевязать рану?.. Да где они?! — она ещё раз оглядела полки и поняла, что бинты закончились. — Видимо, ни у кого нет бинтов, — сказала она мрачно.

— Если ты поможешь мне, я помогу тебе, — раздался позади неё голос Гиксоса.

Она резко обернулась и увидела его. В первую секунду она не могла прийти в себя, но потом накинулась на него. Однако бой был неравный, так что Сехмет скоро отступила. Она ждала удара, но Гиксос почему-то медлил.

— Чего же ты ждёшь? — спросила она устало.

— Я не собирался драться с тобой, — спокойно ответил он. — Я повторюсь: если ты поможешь мне, я помогу тебе. Бинты у меня всегда с собой.

— Что тебе нужно?

— Всего лишь знать, где Эксатон.

— У себя в комнате. Он никого к себе не пускает, кроме новой девушки-служанки, что носит ему еду и долго сидит у него.

Гиксос почувствовал в её голосе обиду и злость. Протянув ей бинты и поблагодарив, он уже хотел уйти, но Сехмет вдруг крикнула:

— Ты вряд ли выберешься! Тот и Анубис там рядом.

— И что ты мне предлагаешь?

Сехмет колебалась. Она смотрела то на бинты, то на Гиксоса.

— В-возьми меня с собой.

Казалось, она уже пожалела, что сказала это, и принялась обвязывать рану. Гиксос оценивающе смотрел на неё. Когда нужно было завязать узел, он помог ей и согласился взять её в Золотой город. Из пирамиды они выбрались благополучно.

* * *

Гиксос попросил Сехмет подождать его за дверью, а сам пошёл докладывать фараону о вылазке. Сехмет чувствовала себя неуютно в городе. Однако она понимала, что если её и не примут, то хоть драк не будет.

В это время Осирис шёл к фараону с личной просьбой, но, увидев Сехмет, остановился и непонимающе смотрел на неё. Львица тоже заметила его и с плохо скрываемым страхом смотрела на него. Так в молчании прошло минут пять.

— Что ты тут делаешь? — спросил наконец Осирис.

— Я пришла с Гиксосом, — совладав с собой ответила Сехмет.

— От Эксатона?

— Я сбежала. У него новая служанка, так что я ему теперь не нужна.

— Я думал, ты никогда не решишься вернуться.

— Если бы Гиксос не разрешил мне пойти, я бы так и осталась там.

— А ты добилась хороших успехов, — после молчания сказал Осирис.

— У меня был хороший учитель, — отозвалась Сехмет.

Как раз в это время вышел Гиксос и сказал, что фараон просит Сехмет к себе. Заметив Осириса, он поздоровался. Сехмет ушла, оставив учёных Золотого города одних.

— О каком учителе она говорила? — решился спросить Гиксос.

— О старом, — ответил Осирис. — Но факт в том, что ты её вернул, — с этими словами он ушёл, оставив воина наедине со своими догадками.

* * *

Сехмет прижилась в городе и не испытывала никаких неудобств, не доставляя их никому. Воины скоро перестали воспринимать её как лазутчика, и между ними установился мир.

Конечно, первое время она стыдилась выходить на улицу, стыдилась тёмных страниц своего прошлого, так что Гиксос чуть ли ни силой вытаскивал её и приводил к остальным, чтоб она освоилась.

Но вот воин стал замечать странную связь между Сехмет и Осирисом: они часто разговаривали наедине и смеялись. Смеялись оба — даже Осирис!

Когда после одной из таких прогулок Осирис внезапно налетел на Гиксоса и, извинившись, предложил ему поговорить об одном устройстве молодого учёного, которое никак не хотело работать, Гиксос решил, что спросит о связи между ним и Сехмет. Однако спросить об этом у Осириса не получилось, т.к. он был полностью поглащён помощью молодому человеку.

На следующий день Гиксос спросил об этом у Сехмет. Она долго смотрела на него. Потом, улыбнувшись так, как никогда ещё не улыбалась, подтолкнула его локтем и спросила с весёлым смехом в голосе:

— Тебе-то это зачем?

— Любопытство, — развёл руками Гиксос и улыбнулся.

Они потом ещё долго спрашивали сами у себя, почему увидели искру в этот момент и смутились разом.

— Осирис учил меня, — ответила Сехмет. — Он мой учитель и жалел, что я избрала тёмную сторону. Я сейчас и сама не смогу объяснить, почему выбрала...

* * *

Нет, это уже невыносимо! Каждый день видеть её, понимать себя и молчать, зная, что не можешь ничего сказать! Душевные терзания Гиксоса продолжались уже третью неделю, так что он вконец растравил себе нервы. Беспокойный, резкий, неусидчивый и в основном печальный, он принимал лекарство от Осириса, но оно мало помогало, а воин становился всё беспокойнее.

Все уже знали, что у Гиксоса непорядок с нервами, вот только причину никто не знал, а, следовательно, не мог помочь. Он был то раздражён, то печально-спокоен, то взбешён, то уныл. И по глазам читалось, что он стыдится своего поведения, но не в силах справиться с ним.

Наконец, когда Гиксос сидел в своей лаборатории один, к нему вошла Сехмет. О, как бешено забилось его сердце, как он побледнел!

— Гиксос, я хочу помочь тебе, — сказала она, подходя к нему. — Это помощь не только от сердца, но и как благодарность, что я здесь. Пожалуйста, мне ты можешь верить, расскажи, что тебя мучает.

Он колебался, разрывался на две части: сказать или нет? И вдруг им овладело спокойствие: он понял, что от его ответа зависит его жизнь.

— Хочешь правду? — спросил он спокойно. — Ты находишься здесь уже много времени, и уже три недели моё сердце неспокойно... Потому что я полюбил тебя. А признаться никак не мог.

Сехмет нервно выдохнула.

— Теперь я сказал, — продолжил Гиксос, — и жду твоего ответа.

Она вплотную подошла к нему. В слудующую секунду произошло то, чего всегда ждут любители романтики: поцелуй двух влюблённый. Поцелуй, который начала девушка, прервав его на пару мгновений, чтобы спросить: «Такой ответ тебя устраивает?».

В тот же вечер нервы Гиксоса успокоились, и все узнали о причине его нервного расстройства. Но им пришлось ещё больше удивиться, потому что Осирис сказал:

— Я, пожалуй, воспользуюсь случаем общего изумления и открою свою тайну. Всем известно, что у меня была дочь. Но мало кто знал, кто она. Так вот, моя пропавшая дочь стоит здесь — это Сехмет.