Все серьёзно (гет)

— Хорошо выглядишь, — холодно улыбается Игорь, когда они встречаются на Турнире Трёх Волшебников. Рита хмыкает, ведёт плечом и не благодарит — правда того не стоит.

— И ты, — небрежно бросает она, проходя мимо. — Лучше, чем в прошлый раз. Отсутствие дементоров за спиной тебе явно идёт.

Игорь усмехается слабо, но злость находит отражение в его глазах. Рита видит, ту статью о его суде он еще не простил. Она сладко улыбается, покусывая перо, и строит Игорю невинные глазки из-за плеча, исчезая в коридоре — ей надо бы взять интервью у участников.

Смех летит ей вслед.

* * *

— Будешь делать ставки, Рита? — спрашивает Людо Бэгман, когда они пьют сливочное пиво в баре. Её перо прыгает по блокноту, записывая каждое слово разговора; Людо пытается его поймать. «Это же свидание!» — возмущается он. Рита хохочет: «Это интервью!».

— Нет, — говорит она, откидываясь на стул, и ехидно щурится. — Я же не могу повлиять на оценки, потому и рисковать деньгами не хочу. Ну… в отличие от тебя.

Людо смеется.

— Действительно, быть судьёй — хорошее преимущество, — он опасливо косится на перо, но Рита делает вид, что не замечает его взгляд.

— У нас же свидание, — улыбается она, накручивая на палец прядь, и чуть не ломает ноготь. — На кого ставил-то, Людо?

— На Гарри Поттера, — отвечает он и подмигивает ей. Рита уже представляет, что выйдет в следующей статье, и делает глоток пива, предвкушая вкус скандала, когда Каркаров бесцеремонно опускается рядом с недовольным видом и бокалом огневиски в руках.

— У тебя опять усы, Скитер, — говорит он. — Отрастила, — и вопреки обыкновению подается вперёд и стирает их большим пальцем; до Риты не сразу доходит, что нужно было отстраниться или ударить его по рукам. — Хоть что-то с Хогвартса не меняется.

Людо присвистывает.

— Вы встречались? — спрашивает он, приподнимая брови. Игорь скалится. Рита отмахивается от вопроса, словно от мухи.

— Мы одноклассники.

— Мы спали.

Она обещает себе, что напишет про него нечто ужасное-омерзительное-пошлое-низкое настолько, насколько не писала никогда, и улыбается.

— Было дело. Но мне не понравилось.

Людо смеется. Рита закидывает баллы на свой счет.

* * *

—  Да ладно, Скитер, не убивай меня, — Игорь хватает её за руку у самого выхода, когда она думает, что пора бы аппарировать домой, пока она ещё может аппарировать. Он пьян намного сильнее её самой и явно с трудом стоит на ногах, но пальцы сжимают её запястье цепко и отпускать не собираются.

Рита вскидывает брови, дескать о чём ты, милый? Игорь закатывает глаза вместо объяснений.

— Я тебя знаю, — говорит он. — Ты уже планируешь месть.

— Не настолько хорошо знаешь, Игорь, — она щурится. Он в ответ лишь целует, и ей не хочется, чтобы он отстранялся.

* * *

— Итак, мир? — спрашивает Игорь. Рита на него даже не смотрит, его стараниями боковой шов на мантии разошелся, а она не помнит нужное заклинание, чтобы это исправить, но палочку достает всё равно.

Каркаров обнимает её со спины, и его руки, исцарапанные ею же заставляют её улыбнуться; ей нравится видеть шрамы от собственных жёстких ногтей — маникюр она делала не зря, ох, не зря.

— Конечно, мир. Как же иначе?

Статья под названием «Как Пожиратель Смерти стал директором Дурмстранга???» выходит в свет утренним номером. И Рита жалеет лишь о том, что она не видит лица Игоря при прочтении.

* * *

— Ты сука, — шипит Каркаров, прижимая её к стене, когда они случайно сталкиваются среди пустого коридора. Рита старается не выглядеть особенно довольной, но его перекошенное лицо едва не доводит её до оргазма.

— Ты уже говорил это, Игорь, милый. Но спасибо, — она лукаво улыбается, не обращая внимания на его руку, сжимающего ей горло. Дыхание он ей не перекрывает, и она знает, он уже не настолько зол, насколько хочет казаться. Да и вреда он ей никогда не причинит.

Они трахаются в кабинете Макгонагалл; его пальцы оставляют синяки на её запястьях, сжимая руки над головой, а парты до сих пор неудобные. Сейчас Рита не закусывает губы, чтобы не стонать, она едва не кричит.

— Прямо, как в школе, — шепчет Игорь ей в шею. Но теперь ей хочется, чтобы Макгонагалл их всё-таки обнаружила — не везёт.

* * *

На столе у Флитвика оказывается удобнее, Рита обхватывает талию Игоря ногами, запрокидывает голову и громко стонет. Ей ни капли не страшно, что их услышат, они даже не наложили барьер.

— Напиши что-то хорошее о Краме, — просит Игорь, впиваясь зубами в её шею — ей щекотно и больно, и она улыбается, наслаждаясь, не обращает внимания на его слова. Он отстраняется и смотрит на неё настойчиво, Рита едва не закатывает глаза, приближается сама, впивается в его губы поцелуем. Он не отвечает, и только тогда она шепчет, что согласна, лишь бы он продолжил. Игорь улыбается, и его руки сжимают её грудь.

В тот же вечер Рита пишет. Пишет о том, что Гермиона Грейнджер разбила Виктору Краму сердце. Каркаров сминает утренний номер за завтраком и кидает скомканный шарик ей в лицо чуть после. Рита смеется: «Я написала». Игорь шепчет: «Сука». И ей это кажется забавным, потому что именно эти слова он выдыхает ей в шею в следующую минуту и все полчаса, что они проводят вместе — сука, сука, сука.

* * *

Рита не думает, что все серьёзно; «все серьёзно» закончилось у них ещё на седьмом курсе Хогвартса, если и начиналось вообще. Но когда Каркаров застывает на пороге её дома, прислонившись лбом к косяку, и смотрит на неё со смесью страха и мольбы, а она впускает его, несмотря на то что понимает, отчего он бежит, понимание, что всё серьезно, приходит само собой.

— Они убьют меня, — шепчет Игорь, прикладываясь к бутылке огневиски. Рита тяжело вздыхает, доставая из сумочки сигареты. Сердце бешено бьется в груди, но её даже не посещает мысль выставить его за дверь. Сердце бешено бьется за него.

— Они тебя не найдут, — обещает она, хотя слышит, как будут стучать каблуки Беллатрикс по паркету её дома. Она отнимает у него бутылку и прикрывает глаза. Она обзывает себя дурой в этот момент, но все равно говорит. — Ты можешь оставаться у меня, сколько захочешь. Тебя никто здесь не найдёт.

Игорь усмехается — он не верит. Но остается. И Рита чувствует себя счастливой, хотя понимает, к чему это может её привести. Прекрасно понимает. Как минимум — к смерти.

— Я люблю тебя, — говорит, она знает, врет Игорь, прижимаясь к её губам в поцелуе. Она позволяет ему эту маленькую ложь, давно зная цену его словам.

Она его не любит, и это точно и очевидно. По крайней мере, для неё самой.

— Ты будешь готовить мне ужин, если останешься, — требует она, отстраняясь. Игорь вяло улыбается.

— Могу даже завтрак.

— Мне на работу к шести.

Его смех — насквозь фальшивый.

— Значит, не могу. Ужин так ужин. У тебя ведь аллергия на томаты, верно?

* * *

Он исчезает бесследно спустя полгода, когда Рита смиряется с мыслью, что он живёт у неё, что ждёт её каждый вечер. Она злится, когда не находит ни его, ни ужина по возвращению, заказывает еду на дом и чувствует себя очень голодной и злой.

Пицца ей не нравится, огневиски горчит в горле. Она тяжело вздыхает, думая, о чем бы написать в следующем выпуске. Идей нет, но мысли всё равно о Каркарове.

Она думает, что когда увидит его в следующий раз, отвесит ему пощёчину. Или бросит в него Круциатус — надо же когда-нибудь опробовать его на человеке, не просто же так Беллатрикс учила её этому.

Она узнает о его смерти до того, как заметка появляется на страницах «Пророка». И почему-то усмехается.

— Если бы ты остался у меня, а не свалил в Европу, ты был бы жив, — говорит она колдографии смеющегося Игоря. Но тот лишь хохочет в ответ — вполне себе искренне. И Рита бросает газету в огонь.

— Ты сам виноват.