Об иносказаниях (джен)

Небольшой пир в честь высоких гостей шел должным чередом, хотя Балан старался поменьше пить, а побольше приглядываться к эльфийским владыкам — всем ли довольны, от чего морщатся. По лицу старшего мало что можно было прочитать, но при всей суровости облика был он вежественен, как полагается вождю. Его брат выглядел более открытым и благожелательным — но взгляд его пронзал, казалось, все насквозь и не упускал даже криво вбитого гвоздя в потолочной балке. Впрочем, пили, ели и разговаривали гости в свое удовольствие, дельно и душевно расспрашивали о самых простых житейских вещах, и к тому моменту, когда все собравшиеся достигли самого благодушного состояния и Рандир взялся за гусли, Балан совсем уже успокоился.

А зря.

Балан знал, что младший файноринг сам певец и сказитель (хотя никому из рода не доводилось его слышать), так что не удивился, когда тот устремился глазами и слухом к Рандиру. Балан следил за лицом файноринга и потому заметил, что в какой-то момент тот задумался, явно забыв о звучащей песне, потом ой как лукаво улыбнулся своим мыслям и отпил хороший глоток вина. И когда смолкла музыка и одобрительные возгласы, эльф обратился к Рандиру:

— Отдаю должное твоему искусству, певец, и радуюсь, что ты сегодня оказался здесь, потому что хотел я задать вопрос, на который лучшим образом может ответить тот, кто владеет словом.

Голос у файноринга был также глубок и проникновенен, как его взгляд. Рандир сглотнул, но нашел в себе силы улыбнуться.

— Рад буду помочь тебе, князь.

Файноринг кивнул.

— Я несколько раз слышал в вашей речи и песнях слова, смысл которых, по сути, известен, — но я никак не могу понять, что они обозначают в совокупности со всей речью. Вот например…

И он спел куплет из одной песни, которую поют обычно уже после чарки так пятнадцатой. Таких разнообразных и богатых выражений на лицах Балан в жизни своей не видывал. Заслышав скабрезнейшие слова, пропетые невозможно прекрасным голосом, все, от ушлых мужей до юных дев, кто залился краской, кто хрюкнул, кто просто отвалил челюсть, аки печную заслонку. У самого Рандира глаза вылезли на лоб, и было ясно, что он уже не так рад помочь эльфийскому князю. Балан молил всех богов, чтобы на его собственном лице оказалось более пристойное выражение.

А файноринг, словно не заметив всеобщего смятения, продолжал самым серьезным и задумчивым тоном:

— Владыка Манвэ, в ту пору когда я учился у него, поведал мне, что, если простое слово мы примем за единицу, то слово в поэзии будет единицей с половиной. Может ли статься, что эти слова даже в обыденной речи обретают дополнительную выразительность?

На последнем слове Рандир очевидно подавился воздухом. Ему, как автору этой самой песни про "ебёну мать", как было не знать о заложенной в нее выразительности...

...Глядя на происходящее, Маэдрос изрядно порадовался, что отвык выражать свои чувства на людях. Иначе он сейчас хохотал бы, читая душу брата и наблюдая за лицами людей. Кто бы что ни говорил, Макалаурэ был весельчак и любитель до розыгрышей, особенно связанных со словом и музыкой. И хотя его интерес был неподдельным, он не удержался от искушения изобразить полную невинность в, насколько понимал Маэдрос, весьма щекотливом вопросе...

— Ты прав, князь, — вымолвил, наконец, Рандир. — Такие слова частично теряют свой смысл, зато помогают лучше выражать чувства.

Зрелище пламенеющих ушей певца Балан созерцал впервые в жизни. И тут какой-то мальчишка окончательно прихлопнул так прекрасно начавшийся вечер:

— У нас даже про вас такая песня есть! — пропищал он из угла. Последовавший за этим, судя по звуку, тяжелый подзатыльник, конечно, уже не имел смысла. Глаза файноринга загорелись ярче утреннего весеннего солнца.

— Сказитель, ты знаешь эту песню?

Беор призвал на род милость богов, а на Рандира — побольше мужества.

А тот, как завороженный глядя в сверкающие глаза эльфа, мог только покорно кивнуть и запеть:

Я светлый Аман променял

На Клятву папеньки родного.

Я б эти Камни в рот ебал,

Когда б не данное мной слово...

Когда Рандир допел последний куплет, Балан не сразу понял, что забыл дышать, а вспотел так, словно дрался с медведем. В какой-то момент он видел, как лицо старшего эльфа свела судорога и только что молнии не метнулись из глаз, но брат-певец охолодил его одним пристальным взглядом. Дослушав песню, младший файноринг с чувством и пониманием кивнул, и Балан понял, что все только начинается.

— Большую часть этих иносказательных фраз я понял, но все-таки объясни — как можно совершать соитие с Камнями? Особенно учитывая, что у них нет рта?

...Люди, казалось, были готовы упасть в обморок, хотя они вполне заслужили подобное за упоминание Феанаро в непристойной песне. Но сейчас Маэдросу уже всерьез требовалась вся его выдержка, чтобы не рассмеяться и не испортить затею Макалаурэ...

Тишина воцарилась такая, что Балан слышал, как по лбу Рандира сползает капля пота, — и тут его осенило. Он поспешно отхлебнул вина, чтобы вернуть голос.

— Князь Маглор, — обратился он к эльфу, — Рандир, спору нет, прекрасный бард, но не самый лучший, уж пусть он простит меня великодушно. Первый среди бардов — друг моего сына, Аламар, но он пока в разъезде с Бараном. Когда он вернется, то, несомненно, лучше всех сможет растолковать насчет иносказаний.

Балан с затаенным торжеством смотрел, как проясняются лица самых догадливых соплеменников и как на них появляется коварное предвкушение — Аламар в последнее время очень уж много о себе возомнил, а беседа с эльфийским князем об «иносказаниях» будет отличным лекарством от гордыни...

...отряд Барана тем временем устроился на последнюю ночевку перед возвращением домой, и всю ночь Аламару снился странный и муторный сон о том, как они с каким-то явно заморским эльфом рассиживают на облаке, хмельные и довольные, и он, Аламар, подливая вина в чашу собеседника, не в первый раз вопрошает:

— Да неужели же у вас нет мужеложцев?

И эльф привычным жестом передергивается и пожимает плечами.

— Клянусь рогами Ульмо, нету! — отвечает он слегка заплетающимся языком. — Но раз все искажение от Моргота — то от него и этого можно ждать. Давай-ка, как там оно поется?

И они на два голоса выводят:

Но Моргот съёбся, пидарас,

И мы догнать его пиздуем!..

Когда по возвращении их отряда Балан выслушал новости, а потом с самой коварной улыбкой отозвал Аламара в сторонку на поговорить, тот понял, что сон был только началом...

* * *

Полный текст песни

Я светлый Аман променял

На Клятву папеньки родного

Я б эти Камни в рот ебал,

Когда б не данное мной слово

Я б эти Камни в рот ебал,

Когда б не данное мной слово

Владыка Намо проклял нас

И обещал судьбину злую,

Но Моргот съебся, пидарас,

И мы догнать его пиздуем

Но Моргот съебся, пидарас,

И мы догнать его пиздуем

Приперлись в Лосгар — все, пиздец,

Послать бы корабли обратно

Но ёбу дался наш отец

И попалил их безвозвратно

Но ёбу дался наш отец

И попалил их безвозвратно

Сколь Моргот нас не атакуй,

Не иссякают Нолдор силы

В его короне будет хуй,

А не отцовы Сильмарилы

В его короне будет хуй,

А не отцовы Сильмарилы

Мы все за мир, долой войну!

И то стремленье наше твердо

Вот отхуярим злую тьму —

И заживем как должно Нолдор!

Вот отхуярим злую тьму —

И заживем как должно Нолдор!

(с) В. Гаврилов