Оставшийся за дверью (джен)

Великан по имени Время затрубил в рог. Вот и конец.

Конец, да. Для чудесного мира. Для Нарнии, созданной в незапамятные времена Великим Асланом, — удивительном крае, населённом говорящими зверями и необыкновенными существами. Когда-то над этим миром сияло солнце, а звёзды превосходили яркостью те, которые сияют на небе нашего мира, — теперь всюду царствовал ледяной мрак. Он протянул свою зловещую длань над разорённой тархистанскими захватчиками страной, над убитыми нарнийцами — трупы их застыли, окоченели. Пустынной стала Орландия. Мрак пришёл на Одинокие острова. Пришёл и воцарился, торжествуя, как торжествует злой чародей, который дорвался до трона.

Рог протрубил ещё раз.

Нарния умирала. И у каждого, кто видел это с другой стороны, за Дверью, сердце разрывалось от горя. Люси, бывшая королева, плакала — в Нарнии была её жизнь. Аслан, величавый и спокойный, с молчаливой скорбью смотрел на умирающий мир — свой мир, и о чём были его думы — неведомо. Тириан Нарнийский тоже скорбел, но помимо этого он ощущал и смутную, неясную тревогу: ему подсказывал внутренний голос, что Аслан на него гневается, хотя видимых тому признаков не было никаких.

Тириан сглотнул. «Если оно так — такова моя судьба, — решил он. — Будь что будет — я готов… ко всему».

Молчание нарушила Джилл Поул.

— А я-то думала, что до гибели этого мира ещё миллионы лет. Как жаль, что… — Она не договорила. Слова были здесь ни к чему. — Так недолго знать и полюбить всем сердцем этот мир, сражаться за него, чтобы увидеть… всё это.

— Да, — сказал Аслан, — ты права, дитя. Конец этого мира должен был наступить гораздо позже.

Услышавшие это, были просто потрясены.

— О, Аслан! — тихо воскликнула Люси. — Почему?.. — Они не договорили, сами не зная, как закончить фразу.

Аслан тряхнул роскошной гривой и повернулся к Тириану — и тот не решился поднять глаза.

— Тириан Нарнийский, — обратился к нему лев, — скажи, почему ты предал своих подданных?

Тот немало изумился, однако нашёл в себе силу ответить:

— Я всегда старался поступать по совести, и если я совершил что плохое, то жажду узнать, в чём именно состоит моя вина — и принять кару, если она будет доказана. Могу ли я узнать, в чём состоит моё предательство?

— Аслан, о чём ты? — с изумлением спросили Люси и Джилл, но тот словно бы и не услышал их.

— Это достойный ответ, Последний Король Нарнии, — сказал Аслан. — Что же, я задам вопрос тебе. Почему ты не следил за свой страной, тем самым позволив Обезьяну проворачивать свои гнусные дела? Почему в час нужды — подданные так нуждались в тебе! — ты сдался врагам?

— Аслан, — тихо сказал Тириан, — я… не знал.

— Чего же ты не знал? — мягко спросил Аслан.

— Я не знал, что ты не отдавал этих ужасных приказов. Я виноват в том, что поверил обману… Но откуда же мне было знать? Я… — он запнулся, не зная, что сказать дальше.

— Почему же ты сдался тем, кто убивал дриад? Тем, кто издевался над говорящими животными? Тем, кто превратил Нарнию в большой невольничий рынок? Тех, кто готов был идти дальше — завоёвывать Орландию и остальные земли?

— Потому что напасть, не вызвав на бой — величайшее бесчестие…

Аслан рыкнул так, что миры по обе стороны содрогнулись.

— Вот, значит, о чём ты думал, Тириан Нарнийский! В угоду рыцарскому кодексу — в него мои изначальные заветы положены лишь частично — ты отдал страну на растерзание захватчикам? Ты сетовал на то, что обесчестил самого себя, но не подумал о тех, кто был отдан под твоё покровительство. Ты предпочёл не быть запятнаным, осквернённым — так пускай Нарния будет запятнана кровью и осквернена злодеяниями? Пускай её жители страдают? Разве это делает честь правителю? Король обязан защищать своих подопечных — а иначе кто он?

Перед глазами Тириана промелькнули события последних дней, и его сердце исполнилось вины и ужаса. «Он прав… Что же я наделал!»

— Аслан, как я мог узнать, что это не ты? Испокон веков для владык Кэр-Паравалля и нарнийцев твоя воля священна…

— Ты мог это узнать, Тириан. Помнишь тот день, когда кентавр Руномудр пришёл к тебе? Ты помнишь его слова? Вспомни и повтори их.

Король напряг память.

— Да, я помню его слова. «Государь, вам известно, как долго я живу и как долго изучаю я звёзды, ибо мы кентавры живём дольше людей и даже дольше твоего племени единорог. Но ни разу за эти долгие годы не появлялись на небесах столь страшные знаки как те что я вижу каждую ночь с начала этого года. Звёзды ничего не говорят ни о приходе Аслана, ни о мире, ни о радости. Благодаря моему искусству я знаю, что такого ужасного сочетания планет не было уже много столетий. Я хотел уже отправиться к вашему величеству и предупредить, что великое зло приближается к Нарнии. Но прошлой ночью меня достиг слух, что в Нарнию прибыл Аслан. Государь, не верьте этому. Этого быть не может. Звёзды не лгут, но лгут люди и звери. Если бы Аслан и впрямь прибыл в Нарнию, небеса предсказали бы это. Если бы он действительно прибыл, благоприятнейшие из из звёзд собрались бы в его честь. Все слухи — ложь».

Аслан внимательно посмотрел на него.

— Однако я и Алмаз сошлись на том, что ты, о Аслан, мог бы явиться вопреки всем знамениям, ибо не являешься ручным зверем.

— Но ведь Аслан подчиняется собственным законам, — сказала Люси, — а если считать иначе... Это как если бы король нарушил, к примеру, собственный запрет, считая, что иначе он — раб.

— Воистину ты знаешь меня лучше всех, дитя, — сказал Аслан. — Тириан Нарнийский, твоё стремление соблюсти свою честь — достойно похвалы. Но за то, что отдал страну вверённую мной твоим предкам страну захватчикам, ты будешь наказан. Более того, ты поднял руку на своих подданных, которые оказались не на той стороне — на Лопуха. Ты хотел убить гномов.

— За то, что поднял руку на Лопуха, я и сам стыжусь, но гномы — преступники. Они убивали нарнийцев.

— Да, они преступники, — сказал Лев, — однако такие же нарнийцы, как и остальные. Да, они преступники — но карать их не тебе: ты, ты бросил Нарнию на произвол судьбы. Гномы едва не закончили свои дни в соляных копях Паграхана. Их поведение в Последней Битве было вызвано отчаянием, а не коварными замыслами. Будь это иначе — разве стали бы они сражаться против огромного числа врагов?

Тириан промолчал.

— Во все времена Нарнию спасали благородство, честь и достоинство. И первый раз за тысячелетия эти качества привели к распространению зла и лжи. А коли так случилось, то этот мир больше не может существовать. Ты будешь наказан, Тириан Нарнийский.

— Аслан, — со смятением в голосе сказал Юстэс, — ты же не убьешь его, нет? Мы вместе сражались и пережили многие испытания...

— Я благодарен, что ты просишь Аслана за меня, — сказал Тириан, — однако кара — это именно то, чего я достоин. Мои ошибки привели к огромным бедствиям...

— Ты будешь жить, Тириан Нарнийский, — сказал Аслан. — Погляди туда...

Тириан посмотрел перед собой. На одном из голых холмов начал расти из-под земли огромный замок с твёрдыми мрачными стенами. «До чего же похож на Харфанг, — подумала Джилл. — Наверное, так и должен выглядеть замок в умирающем мире...»

— Этому замку понадобится владелец, — тихо промолвил Аслан и многочисленные поглядед на последнего короля.

Все, в том числе и единорог Алмаз, стали просить: «Не оставляй его в этом ужасном месте!» Но Лев был непреклонен в своем решении.

— Ты привёл Нарнию к гибели, но я оставляю тебе жизнь. И вот тебе моя воля: некоторым жителям этого мира не нашлось места за дверью. Отныне твой долг — защищать их. Защищать любыми способами — только тогда здесь сможет возродиться новый мир. Не сможешь — и безумие, которое распространилось здесь, перекинется на другие миры. Ты запомнил мои слова?

— Да, Аслан, — сказал Тириан. — Алмаз... уходи отсюда.

— Нет, я не оставлю тебя, — сказал единорог. — И потом, тебе будет легче выполнить волю Льва именно со мной.

— Прощайте, Юстэс и Джилл. Спасибо, что были со мной до конца. Я сохраню о вас память. Но пора, пора! Не время задерживаться, иначе черная тоска совсем накроет моё сердце!

Они с единорогом поехали к холму.

— Верховный король Питер, — сказал Аслан, — закрой дверь.

Тириан слышал эти слова. Он мог ещё раз, хотя бы мельком, увидеть тот дивный мир, в котором побывал. Однако он не оглянулся.

Ни разу.