Не молчи (джен)

Он выжил. Он выжил и находился где-то там, очень далеко. Раненый, обессилевший. Одинокий. И сколько бы Шифу ни уверял себя в том, что Тай Лунга следует найти для того, чтобы вновь призвать к ответу, он знал, что хочет просто его найти. Теперь мастер чувствовал свою вину за его страдания, хотя умело скрывал свои чувства.

Он почти убил тебя.

Да, это действительно было так, и, если бы По не пришёл, Тай Лунг в самом деле задушил бы его, возможно, даже не моргнув, не почувствовав ничего. Яростный, обозлённый, безумный — он хотел лишь заполучить Свиток Дракона, и не хотел даже слушать признаний отца… Он заслужил своё наказание.

Он твой сын. Несмотря ни на что — он твой сын.

Шифу вздохнул. Эта мысль последние месяцы навязчиво следовала за ним, появляясь в самый неподходящий момент. Иногда Шифу не мог сосредоточиться на медитации, а иногда словно выпадал из реальности. Ученики с удивлением замечали, что он стал каким-то чудным, но молчали, ни о чём не спрашивая. Угрозы Долине Мира или Китаю заставляли Шифу отвлечься от своих мыслей, но лишь временно; когда же всё улаживалось, мысли и воспоминания о Тай Лунге накрывали мастера вновь.

Приёмный, он приёмный сын.

Твой сын.

«Лучше бы он так и остался в мире духов, — подумал Шифу. — Нам обоим было бы спокойней». Теперь, когда Тай Лунг был замечен в горах, долгом мастеров Нефритового дворца было разыскать его и привести обратно. Чтобы вновь заключить в тюрьму Чор Гом? Он должен понести наказание за преступления, за разруху, хаос и… несостоявшееся убийство.

Шифу всё откладывал поиски барса, собираясь с силами — ему нельзя проявлять слабость, он должен действовать так, как обязывает его долг. Никаких эмоций... По с каждым разом становился всё надоедливее — почему им просто не пойти на поиски Тай Лунга? К тому же в горах может быть Фэнхуан, если две эти преступные личности объединятся, может произойти катастрофа, Долина Мира может быть в опасности! Шифу и сам это понимал, но он хотел присутствовать при пленении Тай Лунга. Чтобы видеть его состояние.

Наконец мастер позволил ученикам идти выслеживать барса, но не нападать: засаду на такого мощного противника следовало спланировать заранее, а для этого нужно было всё получше разузнать. Рассредоточившись, мастера Нефритового дворца и Воин Дракона стали искать Тай Лунга, но их поиски не увенчались успехом. Пару раз они видели заложенный костёр и мелкие клочки шерсти на ветках, но выследить ирбиса не могли. Шифу велел им увеличить диапазон поиска и разделиться по одному — вряд ли Тай Лунг стал бы нападать на них, а найти его нужно было как можно скорее.

Но дни сменялись неделями, а мастера всё ходили кругами. Меж тем среди бандитов стали ходить слухи о тени — кто-то быстрый и неуловимый напал на них и грабил, но они отделывались только синяками. Пока молодые мастера думали, кто этот таинственный помощник, Шифу догадывался, что это Тай Лунг, который на «выигранные» деньги покупает себе еду и другие необходимые вещи: на рынке продавцы иногда вместо некоторых своих товаров находили кучки денег. Конечно, такие поступки барса не были хорошими, но ведь и воровством он не занимался.

«В тебе ещё осталось немного чести».

Шифу подумал, что можно сделать засаду в городе, но потом оказалось, что тень появлялась всегда в разное время, и угадать момент было невозможно. Тень надо поймать, тень надо поймать… Но горожане не жаловались — продавцы получали за свои товары денег больше, чем они стоили, а если тени случалось застать бандитов на месте преступления, награбленное добро возвращалось хозяевам, а сама тень ускользала.

Однажды какой-то старушке удалось немного задержать тень: она благодарила спасителя несколькими юанями, причём тень желала уйти поскорее, пока Неистовая пятёрка и Воин дракона не прибыли. Едва тень успела скрыться, как на место преступления прибыли мастера Нефритового дворца. На следующий день пошёл слух, что редкий таинственный защитник большого роста, и это окончательно убедило Шифу в верности своих мыслей. Вот только с тех пор тень не вмешивалась в дела других и вообще исчезла.

С тех пор, как не стало никаких вестей о Тай Лунге, мысли Шифу практически постоянно крутились вокруг него, только его видел во сне мастер, и сны эти были наполнены тревогой и ужасами, так что красная панда просыпался уставшим. Только пару раз мастеру снилось приятное: будто они снова вместе, и всё хорошо. Но эти хорошие сновидения вызвали у Шифу лишь слёзы, причинили ему больше боли, чем кошмары.

Отсылая учеников выслеживать Тай Лунга, Шифу проводил время в одиночестве, едва справляясь с потоком эмоций и не подозревая, что чуткая Тигрица всё видит и понимает. Она всем сердцем желала помочь мастеру, заменившему ей отца, но не знала, с чего стоит начать. Однако очень скоро девушка нашла решение, зная, что должна действовать осторожно.

Шифу ничего не замечал, продолжая тренировать своих учеников, но уже не так придирчиво, и на все вопросы о своём состоянии отвечал только: «Я успокоюсь, когда вы найдёте Тай Лунга». И это было правдой…

«Ты словно сильный магнит. Но ты так далеко. А сердце моё болит…»

В один пасмурный день Шифу сам отправился в горы, предупредив По, что хочет побыть один. Пробираясь по лесам к горным склонам, мастер думал, сможет ли он отыскать сына, сможет ли поговорить с ним в мирной обстановке, придётся ли им вновь сражаться… А вдруг он ранен? А вдруг в плену? А вдруг… погиб? В последнее верить совсем не хотелось, но эта страшная мысль придала Шифу сил, заставила искать следы барса тщательнее.

Через несколько часов мастер заметил следы когтей на склоне горы. Забраться туда было трудно, но ведь Тай Лунг силён и сможет справиться с этим. Шифу увидел пару небольших уступов и с их помощью взобрался наверх. Он попал на край, вдоль которого сплошной стеной росли густые кусты. Но в самом низу была крошечная лазейка, в которую мастер свободно пролез. «Скорее всего, через неё выбирается Тай Лунг», — подумал Шифу и увидел гору.

— Я правда жалею, но... я не знаю, как сказать... и что сказать... — услышал вдруг он голос Тай Лунга.

Сердце Шифу бешено забилось, и он осторожно пошёл вдоль горы. Барс сказал эти слова настолько удручённым голосом, что в их правдивости сомневаться не приходилось. Но о чём он жалеет? И с кем говорит?

— Скажи то, что подскажет тебе сердце, — ответил до боли знакомый женский голос.

Шифу замер. Как? Не может быть! Она не может быть здесь!.. Но это точно её голос. Что она здесь делает? Что она делает с ним? Мастер затаился в кустах, прямо напротив входа в небольшую пещеру, в которой виднелись одеяло и пара корзин — значит, здесь скрывался Тай Лунг. Перед входом в пещеру сидел он сам, а за его спиной стояла Тигрица… и обрабатывала ему сильную рану на шее.

Она помогает ему, она — его друг.

Что с ним произошло? Осматривая барса, Шифу увидел, что хвост того был перебинтован, разорванные на колене штаны выдавали запеканку крови, сам он держался за левый локоть. Тигрица наконец перестала смывать кровь с шеи мужчины и осторожно вытерла рану полотенцем. Как же так случилось? Почему она помогает ему? Почему не сказала мастеру? И что случилось с Тай Лунгом?

— Как так получилось? — спросила Тигрица, намазывая рану зелёной мазью с резким запахом — Шифу чувствовал его даже на таком расстоянии.

— Бандиты устроили охоту на тень… Я умудрился попасться, как котёнок.

— Как же ты выбрался?

— А!..

— Терпи.

— Плащ, разодранный клинком в районе шеи, слетел, и перед шайкой предстал Тай Лунг, некогда отправившийся в мир духов, а затем каким-то непонятным образом вернувшийся обратно. Они дрогнули; всего одна секунда — и я смог уйти. Плащ им в качестве сувенира остался, — сказав это, Тай Лунг вздохнул. — Самое плохое, что теперь они всем разболтают, кто же эта тень.

«И что в этом плохого?» — подумал Шифу.

— А что в этом плохого? — удивилась Тигрица, накладывая бинты, и мастер невольно почувствовал гордость: она многому научилась, ведь воину нужно знать не только кунг-фу, но и медицину.

— Шифу узнает, — тихо ответил барс.

— Но ведь ты хочешь поговорить с ним. Ты жалеешь о том, что сделал. Тай Лунг, он сам не свой в последнее время, и это из-за тебя. Вам просто нужно поговорить.

Барс повернул голову к девушке, и было видно, что это движение далось ему с болью.

— Я для него никто.

Сердце напополам…

Шифу почти задохнулся, едва только слова слетели с губ его бывшего ученика. Неужели это правда? Он на самом деле так считает?

— Это неправда! — немного резко возразила Тигрица. — Он… Ты ему ещё дорог. Иначе меня бы здесь не было.

Тай Лунг опустил голову, и девушка продолжила перебинтовывать его рану. «А чего ты ожидал? — спросил себя Шифу. — Ты же слышал, с каким отчаянием и какой обидой он рассказывал о том дне, когда Угвэй отказал ему! С обидой на тебя. Ты засадил его в тюрьму, ты не дал ему должного воспитания. Ты не сумел спасти его…»

«Ты сказал ему, что у него нет больше ни дома, ни мастера... Ни отца».

«Я покинул его. Я вновь совершил ошибку».

— Точно никто не знает, где ты? — спросил Тай Лунг.

— Точно, — ответила Тигрица, закончив работу. — Один ты не справишься, тебе нужен настоящий, тёплый дом, а не холодная, мокрая продуваемая всеми ветрами пещера, нормальная еда, подушка, а не холодный жёсткий пол, и хорошая медицинская помощь. Ты должен помириться с отцом.

— Тигрица, — барс вскочил, — тебе — он отец, По — он мастер…

— И тебе он отец тоже! — перебила его девушка. — Он страдал, и когда ты был в тюрьме, и когда ты был в мире духов.

— Так страдал, что был рад от меня избавиться, а когда я наконец помер, он обрёл внутренний покой!

«Я ужасный отец».

Тай Лунг опустился на землю, и от его ярости не осталось и следа — только дикая, нестерпимая боль, разрывающая его изнутри, удушающая и убивающая. Тигрица обняла его со спины с задумчивым видом, но её присутствие ирбису явно помогало… Сверкнула молния, и по горам прокатился раскат грома.

— Тебе нужно побыть одному… Я схожу к роднику, — девушка встала, забрала окровавленное полотенце и ушла куда-то за пещеру.

Тай Лунг сидел лицом к кустам, в которых притаился Шифу, и мастер видел, как раскаяние и горечь переполняют его. Он изменился. Неважно, как он вернулся из мира духов в мир смертных, он стал совсем другим. Случилось ли это из-за его пребывания в мире духов, или он осознал свои ошибки уже вернувшись сюда — это неважно. Важно лишь то, какой он сейчас.

Не молчи!

Из глаз Тай Лунга вдруг потекли слёзы, медленно, но обильно. Барс не вздрагивал, но и без того было видно, насколько ему больно. Вновь сверкнула молния, снова пророкотал гром. Словно в ту ночь. Но на этот раз и Тай Лунг, и Шифу были готовы помириться, вот только никак не решались это сделать, ведь были уверены, что собеседник не простит.

Как же трудно всё поменять. Но молчать очень больно.

Крупные капли забарабанили по земле и листьям, но всё внимание Шифу было обращено на сына. Тай Лунг медленно встал и поднял голову, подставляя под дождь лицо. Слёзы всё ещё струились по его щекам, но теперь они смешивались с каплями дождя; его руки были сжаты в кулаки, челюсть с силой закрыта — мастер ещё помнил, что это означает.

«Ты плачешь, и мне больно. Ах, если б это был сон!»

Не молчи!

Нельзя было больше медлить; сердце Шифу так и разрывалось на куски, и он осторожно вылез из своего укрытия. Не резко, не напугать бы… Встав напротив барса, старый мастер с минуту колебался, раздумывая, что следует сказать, как отреагирует сын… Нет, нельзя больше тянуть. Шифу кашлянул, и Тай Лунг, быстро вытерев глаза, осмотрелся.

— Здравствуй.

Барс посмотрел вниз и увидел учителя. Его глаза расширились, зрачки сузились, а уши прижались к голове — но весь его вид выражал не гнев, а испуг. Шифу смотрел спокойно, но не строго, однако был готов поспорить на что угодно, что Тай Лунг сейчас чувствует себя крайне неуютно и хочет куда-нибудь уйти. Но его ноги будто приросли к земле. Неужели от страха?

— Как ты попал сюда? — наконец нарушил застоявшуюся тишину ирбис.

— Отправился на твои поиски, — всё так же спокойно ответил Шифу. Получится ли диалог?

— Ох, ну да, конечно, я же опасен для общества, — Тай Лунг скрестил руки на груди, хотя из-за раны на шее ему было тяжело и больно это сделать. Но он привык терпеть разрушающую боль — двадцать лет в тюрьме Чор Гом научили его.

— Незачем считать ошибки, — сказал Шифу, удивляясь, сколько ран на животе у барса, и на скольких местах не хватает шерсти. — Я пришёл сюда для того, чтобы поговорить. Нам поздно жалеть о прошлом, всё, что произошло после отказа тебе в титуле, — настоящий кошмар. Но… Мы были семьёй. И я хотел бы вернуть то время.

Тай Лунг молчал, отчаянно стараясь не выглядеть несчастным, не изогнуть страдальчески брови. Не показать свою слабость.

— У тебя есть семья, новые ученики, которые… не подведут. Я никого не трогал, когда вернулся, почему бы… просто не оставить меня в покое? Я ведь для тебя уже давно не существую.

«Мне забыть о тебе никак нельзя».

— Ты не прав, ты… Ты всё ещё мой сын.

— Приёмный!

— Но мой!

Эти слова произвели на барса сильное впечатление, и он всё-таки позволил эмоциям отразиться на своём лице — теперь он стоял с несчастным видом, страдальчески изогнув брови. Шифу не понял, слеза или капля дождя течёт по его щеке.

И всё-таки больно…

«Не молчи, Шифу!»

— Тай Лунг, я… прошу прощения за то, что тебе пришлось пережить. За то, что ты должен был переживать всю жизнь. За мои ошибки… Если… Если ты будешь готов начать всё сначала, я с радостью… помогу тебе. И приму тебя.

Шифу сам уже стоял с несчастным видом, и сейчас для него существовал только его сын. В прошлый раз его просьба о прощении подействовала на Тай Лунга, но он, с сильно ожесточённым сердцем, не принял её. Получится ли сейчас? Барс, кажется, оторопел; он не мог произнести ни слова, а просто смотрел на красную панду. Что с ним?

— Я… Я…

Просто ко мне сделай шаг, если так трудно сказать, ведь это такой пустяк — гордость переступать.

Растерян. Снова. Но в этот раз в сердце столько горечи и боли, что они не позволяли довериться. «Это больше не твой дом, и я больше не твой мастер», — прозвучало в его ушах, но тут же вспомнились и последние слова Шифу: «Приму тебя». Может это быть правдой? Тай Лунг нерешительно посмотрел на бывшего учителя.

Не молчи…

Барс приоткрыл рот, сам не зная, что хочет сказать, но остановился… Что с ним сделают? Тигрица говорила, что в тюрьму Чор Гом его не отправят, но… Действительно ли его бывший учитель готов принять его, или это просто обманный ход? Может ли он доверять Шифу?

Не молчи…

Мастер не понимал сомнений сына, раньше за ним такого не наблюдалось… Нет, это было неправдой. Тай Лунг всегда сомневался, и больше всего — в себе. «Я всё делал, чтобы ты мной гордился!» — вспомнил Шифу. Он слишком мало говорил сыну о чувствах, слишком много тренировал… И сейчас его слова слишком сухо прозвучали.

«Ну же, мастер!» — отчаянно думала Тигрица, стоя за камнем и наблюдая за этой сценой со стороны. За несколько недель она смогла понять новую психологию Тай Лунга и была уверена, что Шифу, едва только начав разговор, тоже сможет понять — ведь это его сын.

— Я всё ещё люблю тебя, мой сын, — сказал Шифу, и Тай Лунг, казалось, растерялся ещё больше.

«Не молчи, скажи мне хоть пару слов… И они нашу спасут… любовь».

— Простите, Шифу, я натворил бед… Я жалею о том, что поднял руку на вас… Что сделал всё это… Поэтому я должен остаться здесь, один, — Тай Лунг опустился на землю.

— Что? Нет-нет, подожди! Ты же ранен, тебе необходима помощь!

Барс посмотрел на него с такой болью, что Шифу подошёл к нему вплотную.

— Ни о каком заключении и речи быть не может! Последние месяцы ты приносил пользу Долине Мира, я буду просить о твоём помиловании! Я не позволю тебе остаться здесь, обессилевшим и беззащитным. Не сейчас, когда у меня есть шанс исправить наши жизни. Прошлое мы изменить не в силах, но будущее зависит от нас.

Шифу положил руку на руку Тай Лунга, стараясь показать поддержку, прощение, любовь.

«Прошу…»

Барс, зажмурившись, склонился к самой земле, покоряясь воле отца. Один он в самом деле не выживет, а Тигрица не сможет постоянно ему помогать, ему необходим был Шифу. Ему была необходима его поддержка. Его любовь.

— Прости меня… отец.

Шифу обнял, насколько мог, голову и шею Тай Лунга, стараясь не задевать раны, и прижал к себе. Барс, в свою очередь, поднял отца с земли и тоже обнял, прижавшись к нему. Примирение состоялось не так, как ожидал Шифу, но… кажется, так было намного лучше.

— Прошу тебя, всегда говори мне, что тебе нужно, что ты чувствуешь, — сказал Шифу. Дождь закончился, из-за туч выходило вечернее солнце, и на небе появилась радуга. — Не молчи.