Женское сердце (гет)

Приказ

о направлении служащего в командировку

Направить в командировку: Грейнджер Г. Дж., служащую Отдела Тайн, на конференцию «Инновации в области алхимии» в город Ширке близ горы Брокен, Германия, сроком на 2 (два) календарных дня с 23.12.2000 по 24.12.2000.

Выдать Грейнджер Г. Дж. приглашение второй категории...

Дальше Гермиона не читала. Она не глядя нащупала на столе чашку с недопитым кофе и швырнула ее в стену, издав рычащий звук. Приглашение второй категории — как же так?! И дело даже не в банкете после конференции, на котором можно завести столько полезных знакомств, — она снова рыкнула и пнула ножку стола. Вторая категория — это невозможность задавать вопросы докладчикам! Точно «рождественский подарочек» от Серой Амбридж — так она называла куратора Отдела Тайн по связям с общественностью. Эта пренеприятная дамочка почти наверняка была родственницей знаменитой Жабы, уж слишком похожа на нее и внешностью, и характером. Только одевалась в серое — в стиле Отдела Тайн. И терпеть не могла Гермиону, доставившую столько страданий ее вероятной сестре. Или же по какой-то другой причине, но что всячески старалась испортить впечатление от интересной работы — факт. Но ведь не второй же категорией! Ладно, когда-нибудь и она, Грейнджер, станет значительной фигурой Отдела, и уж тогда... Гермиона отмела мстительные мысли и закончила фразу благородно и справедливо: будет давать все возможности молодым специалистам.

* * *

Порт-ключ сработал исправно, и на этом все хорошее закончилось. Обладателей приглашения второй категории селили в захудалую гостиницу, чьи лучшие времена прошли лет двести назад, и размещали там в магически расширенных номерах. Осмотрев свою комнатку-клетушку, Гермиона небезосновательно предположила, что в обычном, не расширенном состоянии, она служит чуланом для швабр. Просто отлично!

Гермиона поставила свой новенький саквояж на кровать, отчего та немедленно «замерцала», ежесекундно отображаясь то как собственно кровать, то как картонная коробка из-под, кажется, какого-то моющего средства. Во всяком случае, сквозь «мерцание» иногда проглядывало изображение ведьмы в фартуке и со шваброй. Даже трансфигурацию не могли провести нормально! Гермиона яростно наложила на кровать стазис, вспоминая ухмылочку Серой Амбридж, предупреждающей, что после войны Министерство разорено, совсем разорено, поэтому устраивает своих служащих «как может». У нее даже мелькнула мысль поставить палатку где-нибудь за городом, благо, та под рукой имелась, лежала аккуратно свернутая во внутреннем кармашке саквояжа. Но все же эту мысль Гермиона отмела, вспомнив о мельком просмотренных законах Магической Германии. Если вкратце, почти все они что-нибудь запрещали. Вдруг нельзя ставить палатки где попало и без пергамента с печатью местного органа власти?

Следующий сюрприз поджидал внизу. Гермиона по-немецки знала только «морген», «гутен таг» и лозунг «тод дем Гриндевальд», которому ее в свое время научил Виктор, а работники гостиницы по-английски понимали и того меньше. И как, спрашивается, объяснить тем, кто твою речь вообще не разумеет, что срочно нужен артефакт-переводчик?

Через несколько минут бессмысленного обмена жестами хозяйка гостиницы, древняя ведьма вроде тех, что любят изображать магглы, позвала некую Урурэнкелин** — юную ведьмочку, которая при помощи тех же жестов и ломаного английского объяснила, что конференция — там, переводчик — тоже там, и все туда уже ушли. Все — это, очевидно, другие счастливые обладатели приглашения второй степени и, по совместительству, обитатели гостиницы. И Гермиона потрусила в указанном направлении сквозь метель, ругая на чем свет стоит Серую Жабу, неорганизованность принимающей стороны и клятую брокенскую погоду. Даже у подножия ведьмовской горы ненастье разгулялось не на шутку, швыряя острые льдинки прямо в лицо, вихрясь под ногами и забираясь за шиворот классической мантии. Первые метров двести Гермиона ещё крепилась, а потом плюнула на приличия и накинула согревающие чары и головной пузырь.

Небольшим утешением послужило то, что не только она дошла до ратуши, в которой проводилось мероприятие, раздраженной и потрепанной. Разношерстная компания заснеженных и замерзших волшебников ввалилась в холл незадолго до нее, громко возмущаясь на разных языках. Негодования добавило и то, что приводить себя в порядок пришлось в тесном и весьма прохладном помещении, к тому же общем для ведьм и колдунов. Раньше, когда только зародилась традиция конференций, именуемых в те времена шабашами, такой «второсортный» статус носили подмастерья и слуги приглашенных магов. А кто слуги в волшебном мире — да никто. И чем более традиционный уклад в магическом сообществе страны, тем сильнее это ощущается. Впрочем, Гермиона и не то бы стерпела ради международной конференции, но вопросы, вопросы... Все, которые у нее появятся и которые она не сможет задать.

При входе в главный зал ратуши уровень организации взлетел вертикально вверх со скоростью космического корабля. Гостей встречали несколько расторопных и вежливых привет-ведьм с почти искренними улыбками, рассаживали на отведенные места и раздавали напитки и артефакты-переводчики, приговаривая о настоящем немецком качестве с 1222 года. А потом, когда отзвенел колокол, оповещающий о начале конференции, Гермионе стало не до удобства, не до горячего кофе и даже не до знойного соседа-итальянца, рьяно строящего ей глазки. Ее самопишущее перо едва успевало строчить, записывая речи выступающих и вопросы, которые она все-таки собиралась задать — хоть как-нибудь. Поэтому в перерыве она пошла не со всеми в комнату для подмастерьев, где для них накрыли столы, а с независимым видом расположилась возле входа в ресторан, куда пригласили более привилегированную публику.

Первым удачно подвернулся мастер-алхимик из Греции, который охотно отвечал «очаровательной мисс» и даже почти пригласил ее в ученицы. И это было бы очень лестно, если бы не смущало, насколько плотоядно он разглядывал ее фигуру. А вот вторая попытка опроса оказалась неудачной: почтенный шаман из глубин Южной Америки шарахнулся от Гермионы так, будто она была, по меньшей мере, ядовитой жабой (отчего немедленно вспомнились обе Амбридж). И ладно бы, ведь всякое бывает — вдруг в его племени женщина не должна говорить с шаманом — но он нажаловался смотрителям конференции, и Гермиону с позором вывели вон два здоровенных охранника в детсадовских шортах на лямочках. Хорошо хоть этого никто не видел. А если вспомнить одну из любимых поговорок Рона, то раз никто не видел, значит, ничего и не было. Отправляться к своим «второсортникам» Гермиона отказалась, поэтому гордо вышла на площадь перед ратушей, где ее тут же захлестнуло метелью, и она легкой рысцой отправилась искать черный ход.

Конечно, в Хогвартсе Гермиона всегда ругала Гарри, когда он следил то за Снейпом с Филчем, то за Снейпом с Каркаровым, то за Снейпом с Малфоем, но сейчас, увидев Снейпа с тем же самым шаманом, что так подпортил её отличный план, она просто не могла не затаиться и не послушать. Они показались из недр ратуши как раз тогда, когда она вошла через заднюю дверь и в полумраке приводила себя в приличный вид, моментально сходящий на нет после взаимодействия с местной погодой.

— Я привез то, что обещал, и даже поделился с белыми людьми моими знаниями. Мне надо уходить. Они почти нашли меня, а когда совсем найдут — убьют. Я не хочу умереть на чужбине, — говорил шаман через переводчик. — Одна уже приходила за мной только что. Воины вывели ее, но она вернется с подмогой, и тогда воины будут бессильны.

— Не убьют, — отвечал Снейп. — Но ингредиент мы можем потерять. Вы уйдете через камин, отец?

— С этой земли — да, — с отвращением бросил шаман и скользнул в метель.

Гермиона лихорадочно соображала. Опять Снейп попался на ее пути! Она, конечно, знала, что он выступает — видела в программке — но старательно игнорировала эту информацию. Слишком он ее последнее время... волновал. Причем явно в одностороннем порядке, а это даже как-то оскорбительно. Но ближе к делу. Снейп выступает после первого перерыва, значит, из ратуши никуда не уйдет. Ингредиент, очевидно, запрещенный, у него, ведь его привез шаман, и вряд ли повезет обратно. Какой-то эдакий ингредиент из Южной Америки... Гермиона едва ли не облизнулась. В Отделе все будут в восторге! И наверняка позволят ей принять участие в исследовании. Но колоть Снейпа — сомнительное удовольствие, слишком уж он хитер и опытен в увертках. Значит, нужно действовать через шамана.

Как только за Снейпом закрылась внутренняя дверь, она шмыгнула наружу и завертела головой. Куда же идти? У ратуши сходились в небольшую площадь пять улиц, и ни на одной никого не видно, как и следов на снегу. Да и не удивительно, при такой-то метели! Надежда только на поиск по остаточной магии, если шаман применил хоть какое-то заклинание и при этом мимо не проходила толпа других волшебников.

Гермиона выписала палочкой нужную фигуру и тут же отчетливо увидела цепочку магических отпечатков, ведущих к одной из улиц. Наверное, мерзнет шаман и греется магией, поэтому оставляет такой заметный след. Она бегом ринулась по светящейся витиеватой дорожке, пока та не погасла. Бежать было сложно, она несколько раз удивилась, как такой пожилой маг смог настолько быстро уйти, но тут увидела его силуэт среди белых вихрей. Эх, метлу бы сюда... Наверняка лететь ничем не хуже, чем вот так бежать, мелькнула странная для нее мысль. И Гермионе тут же пришлось уворачиваться от летящей наперерез метлы с подвешенным на ней фонарем.

Ведьма, так неожиданно вывернувшая из-за угла, спрыгнула с метлы, быстро затараторила по-немецки, попутно накладывая на Гермиону диагностические чары, и тут же перешла на неплохой английский, стоило Гермионе заикнуться, что она не понимает — видимо, переводчик действовал только в ратуше.

— Простите, мадам, мне так жаль. Я вас не ушибла, но за моральную травму приношу извинения. Вы случайно не видели здесь человека экзотической внешности? Никак не могу найти его в этой метели.

Видела, конечно, но уже не видит! Проклятый шаман опять исчез в снежной завесе. Гермиона отрицательно помотала головой, подумав, что эта энергичная ведьма может быть из тех людей, которые хотят забрать ингредиент и, может быть, даже совершить убийство. Нет уж, она найдет этого невежливого типа первой. Отказавшись от предложения пролететь на метле до нужного места, Гермиона проводила ведьму глазами и снова устремилась вперед.

К счастью, шаман далеко не ушел — наверное, все-таки устал с непривычки. Он стоял на перекрестке и озирался. Гермиона уже почти окрикнула его и тут же забилась пойманной рыбкой: кто-то схватил ее и зажал рот горячей твердой ладонью!

— Тише! — зашипел в ухо до боли знакомый голос.

Гермиона заизвивалась еще сильнее, но гадкий Снейп ее не выпустил, а только покрепче зафиксировал, и она не могла даже пальцем шевельнуть, чтобы вытащить палочку.

— Тс-с! — прошептал он еще раз, и она замерла, глядя, как шамана окружают фигуры на метлах с горящими фонарями. Кажется, та волшебница, что чуть не сбила ее, тоже была здесь. Неужели прямо сейчас произойдет непоправимое?!

На глаза навернулись слезы, то ли от ветра и холода, то ли от страха за старого волшебника. Что бы он там ни творил, нельзя убивать человека просто так, на улице, без закона и суда. Но шаман сдаваться не собирался, несмотря на превосходящего числом противника. Он взмахнул руками — кстати, без палочки — и его окружило что-то вроде полупрозрачной белой стены, а через секунду сверху, из снежного марева, с клекотом спланировала мерцающая зеленым оперением птица. Он ухватился за пышный хвост, приподнялся над землей и... исчез. Просто растаял у всех на глазах вместе с птицей. Ведьмы на метлах закричали, заметавшись по перекрестку и размахивая палочками, но никакого заметного толку от их действий видно не было. Описав несколько кругов, они поднялись вверх и, выслушав отрывистую команду одной из них, разлетелись в стороны.

Снейп убрал руку от рта Гермионы, она глубоко вздохнула и, на всякий случай шепотом, спросила главное:

— Кто это?

— Это самые опасные ведьмы, каких только можно представить, — так же шепотом ответил он.

Перед мысленным взором Гермионы замелькали книжные страницы с описанием самых страшных ведьминских ковенов: убийц, отравительниц, кастраток...

— Ведьмы-убийцы? — выдохнула она.

— Хуже — ведьмы-феминистки! — уже вслух произнес Снейп, наконец отпуская ее и разворачивая лицом к себе. — Какого Мордреда вы потащились за ним? — спросил он совсем по-школьному: презрительно и свысока, что тут же вызвало ответную реакцию Гермионы.

— Не ваше дело, мистер Снейп! А вот вы потрудитесь ответить сотруднику Отдела Тайн, какой запрещенный ингредиент вам привез этот шаман и где он лежит!

Снейп только хмыкнул и, развернувшись, пошел в обратном направлении.

— Мистер Снейп, я не шучу! — крикнула она, чувствуя, как горло сводит от холода, а, может, и от обиды.

— И я тоже, особенно в такую метель. Пойдемте, неугомонная мисс Грейнджер, — он вернулся и на удивление по-джентльменски предложил ей руку. Но если бы не такие отвратительные погодные условия, она бы ни за что не воспользовалась предложением!

Как только дверь черного хода ратуши захлопнулась за их спинами, Гермиона вцепилась в его руку еще сильнее.

— Отвечайте! И имейте в виду, что я — сотрудница Министерства и нахожусь при исполнении своих обязанностей! — как можно более сурово и весомо объявила она.

Снейп картинно вздохнул, стряхивая с волос снег.

— Непременно передам Кингсли, что его протеже служит на благо родины в поте лица своего.

Гермиона немедленно покраснела... хотя ее щеки и так наверняка были ярко-красными после этой вынужденной метельной прогулки. Она очень, просто очень не любила, когда кто-то намекал на протекцию министра. И когда кто-то смотрел на нее такую растрепанную и обветренную — тоже.

— Чтобы вы знали, любопытная мисс, я, хоть и не состою на государственной службе, тоже периодически выполняю задания отчизны. Вот, например, на этой конференции мне пришлось заниматься кое-чем, слегка напоминающим контрабанду. И, надеюсь, Мисс-Из-Отдела-Тайн, это останется между нами.

Ну да, что же еще может быть между ними, кроме контрабанды. И что, кроме работы, они могут обсуждать в полумраке старинной ратуши... Отчего-то эта мысль оказалась горькой и царапающей сердце. Хотя и неуместной — твердил разум. Должно быть, все дело в выбросе адреналина.

— Ну хоть расскажите, что это за ингредиент и чем южноамериканский шаман насолил феминисткам, — пробурчала она, отворачиваясь.

— Сердцем шаманки, — и в ответ на ее брошенный из-за плеча недоумевающий взгляд он пояснил: — Женщины-шаманки некоторых племен Южной и Центральной Америки в течение жизни проводят специальные ритуалы, которые влияют на свойства их органов. Например, это сердце — ценнейший ингредиент для изготовления зелья, безумно необходимого нашему Министерству. Понимаете, при чем здесь феминистки?

— Понимаю, при чем здесь были бы авроры, — сощурилась Гермиона.

— Авроры не так внимательны и приставучи, как эти дамы. Они слишком тщательно следят за торговлей человеческими органами, причем — представляете, мисс Грейнджер? — только женскими. Если бы отец, — тут Снейп издал совершенно невоспроизводимые горловые звуки, — привез целый мешок искромсанных по частям мужчин, им бы и дела до него не было.

От картины, нарисовавшейся в воображении, Гермиону передернуло.

— А теперь вам, мисс, пора присоединяться к прочим подмастерьям, мне же — готовиться к выступлению, — и Снейп исчез за дверью прежде, чем она успела открыть рот.

До позднего вечера перо Гермионы без устали скользило по пергаменту, а она, преодолев нерациональный страх вновь попасть в неприятную ситуацию, опросила еще троих докладчиков. Но делала она это уже без огонька, все ее мысли занимали секретный ингредиент, шаман и... Снейп. Опять Снейп! Опять под Рождество! Да что ж за человек-то такой — только она его забудет, ну или почти забудет, как он выскакивает, будто черт из табакерки. И прикасается к ней... О, нет! Когда мысли заносили ее в такие дебри, больше всего хотелось побиться головой об стену. Жаль только, окружающие не поймут, а она все-таки лицо Магической Британии на этой проклятой конференции, незадавшейся с самого начала.

И сны в эту ночь снились такие же, каким был весь день, — странные и торопливые. Она металась по заснеженным улицам, кого-то лихорадочно ища. Кого-то очень нужного. Но видела только огоньки вдали — это фонари на метлах, она знала. И бежала вперед, чтобы найти кого-то и согреться в его теплых руках. И почти нашла, почти ухватилась за него... но он взмыл в воздух, вцепившись в хвост изумрудной птицы с головой змеи, которая очень внимательно смотрела на нее, изогнув длинную шею. От этого пристального взгляда Гермиона проснулась и тут же взвизгнула, выставив перед собой палочку: на краешке ее кровати сидел Северус Снейп собственной персоной.

— Ч-что вы тут делаете? — она разрывалась между желаниями наслать на него что-нибудь неприятное и все-таки схватить его, как хотелось во сне.

— Думаю, — лаконично ответил он, с заметным интересом разглядывая ее.

— Интересно, о чем вы думаете, врываясь в спальню к девушке, — съязвила она и сама же покраснела от собственного невольного намека.

— О, я, оказывается, очень нетипичный представитель мужского племени. В спальне девушки я думаю о выборе между обливиейтом и честным словом, — он сделал выразительную паузу. — Хотя и не только об этом.

Гермиона прижала одеяло к груди и неловко пробормотала:

— Давайте без обливиейта, сэр. Я согласна.

— На что? — он слегка подвинулся и изобразил удивление вперемешку с интересом.

— На честное слово! — от неловкости не осталось и следа, когда она разозлилась. Сидит тут, смотрит на нее непонятно сколько времени и смущает своими разговорами! Что за человек! — Я никому ничего не скажу, клянусь, только не смейте лезть ко мне в голову!

«Вы и так занимаете там немало места непонятно почему» — мысленно добавила она, глядя на него с вызовом.

— Ну тогда всего доброго, мисс Грейнджер... и счастливого Рождества!

Дверь захлопнулась, и Гермиона откинулась на подушку. Чего еще ждать от того, кого женское сердце интересует только как ингредиент?

_________

*Тод дем Гриндевальд (нем.) — смерть Гриндевальду

**Урурэнкелин (нем.) — праправнучка