Последний гость (гет)

Авария перевернула спокойную и размеренную жизнь Ани, сломав и исковеркав её точно так же, как и тело...

Всё, абсолютно всё, о чём она мечтала, что загадывала, было разрушено одним несовершеннолетним недоноском, которому вздумалось повыставляться перед подружкой, взяв без разрешения автомобиль родителей. Не справившись с управлением во время очередного крутого виража, он врезался в остановку, где стояли и ждали маршрутку человек шесть, даже и не подозревая о том, что их жизни вот-вот оборвутся... Им и сопляку с его подружкой повезло — они погибли мгновенно и не мучаясь, если только смерть можно считать везением. Впрочем, что они успели понять? Краткое столкновение, ты в растерянности, внезапное осознание произошедшего и... всё. А вот Аня выжила, хотя... разве назовёшь жизнью жалкое её подобие, круглые сутки напролёт исходящее болью, от которой не спасало почти ничего?

Девушка практически перестала спать, из последних сил сдерживаясь при родителях, чтобы не заплакать и не закричать, зато вовсю отрывалась на медсёстрах, считая, что те должны жалеть её и делать всё, чтобы избавить от боли. Врачи уверяли, что всё не так-то уж и плохо и со временем она снова сможет ходить, пусть и с палочкой, а боль у Ани в воображении... ну, или большая её часть, но та им и верила и не верила. Она уже почти смирилась с ролью беспомощного инвалида, а потом... потом произошло чудо.

В один из дней, когда Аня, физическая боль которой перемешалась с душевной до такой степени, что ей реально стало так худо, что хоть вой, дверь палаты открылась и на пороге появился парень одного с ней возраста — чуть прищуренные серо-зелёные глаза, симпатичные ямочки на щеках... и седая прядь, резко выделявшаяся на золотисто-каштановых волосах. От неожиданности Аня даже и не заметила поначалу, что нежданный гость стоял, опираясь на костыли, чуть неуклюже подогнув правую ногу, и обратила на это внимание лишь тогда, когда парень качнулся, шагнув вперёд.

— А... чего не на коляске? — глупо спросила она.

— Не люблю их, на поворотах заносит! — усмехнулся гость. — Присесть можно?

— Что? Да-да, конечно!

Парень, с неожиданной ловкостью добравшись до кресла в два пружинистых скачка, осторожно опустился в него и, слегка поморщившись, вытянул вперёд больную ногу.

— Больно?

— Вполне терпимо, не обращай внимания. Ну что, капризуля, долго ещё намерена концерты устраивать и разыгрывать из себя несчастную страдалицу?

— Что?! — ожидавшая чего угодно, но только не обвинительных речей, Аня аж поперхнулась воздухом и закашлялась. — Да как ты... Да я вообще-то... Тебе какое дело, а?!!

— Вообще-то никакого, тут ты права. Просто здесь лежат люди, которым намного хуже, чем тебе, однако истерик по этому поводу они что-то не устраивают.

Аня какое-то время молча открывала и закрывала рот, не в силах подобрать нужные слова... Да как он вообще смеет упрекать её — он, у которого только и проблем, что сломанная нога?! Она, денно и нощно мучающаяся от непрекращающейся боли, вела себя как стоик, ни одной живой душе не заикнувшись о своих страданиях! И тут же в памяти вспыхнули моменты её пребывания в больнице, когда она, едва ли не истерично визжа, напрочь отказывалась от массажа, хотя после него боли уменьшались... как требовала, чтобы ей поставили обезболивающий укол, хотя особой потребности в нём не испытывала... Некрасивые сцены, происходившие в течение трёх месяцев её пребывания в больнице, одна за другой услужливо всплывали в памяти Ани, заставляя мучительно заливаться краской, но так просто сдаваться она не собиралась.

— У меня, между прочим, был перелом позвоночника! Ты и не представляешь, каково мне пришлось... Да и как ты можешь это понять, если у тебя всего лишь сломанная нога? Ну, что тебе грозит в самом крайнем случае? Гипс на пару-тройку недель?

— Ампутация, — коротко ответил гость.

— Я и говорю — ничего сложного, а вот я... Что?!!

— Игорёк! — дверь приоткрылась и в палату заглянула медсестра Катя. — Я почему-то так и поняла, что ты именно тут... Тебе на процедуры пора!

— Потом ещё поболтаем, — Игорь, оттолкнувшись от подлокотников, поудобнее перехватил костыли и в несколько шагов очутился у двери. — Пока, кисельная барышня!

— Катя, можно у вас узнать? — окликнула Аня медсестру, когда та, пропустив парня, собралась закрыть дверь. — А вот этот Игорь... Что с ним?

— Остеонекроз. Причём всё зашло так далеко, что уже никакое лечение ногу не спасёт... Родители упустили время, таская мальчика по всяким шарлатанам-знахарям, — вздохнула Катя. — У тебя всё нормально? Ничего не надо?

— Всё хорошо, спасибо.

Медсестра, кивнув на прощание, тихонько прикрыла дверь и Аня, откинувшись на подушку, замерла, уставившись в потолок. Ампутация... Надо же! Она попробовала было представить, каково это — потерять ногу или руку... да даже палец! — и зябко передёрнула плечами.

"А ведь у меня всё вполне терпимо, — впервые за всё то время, что она провела в больнице, поняла Аня. — Да, позвоночник сломан... но спинной мозг не задет, и я буду ходить. Может, и прихрамывая, но своими ногами! Правильно Игорь сказал, что я истеричка... Надо будет извиниться за грубость, когда снова его увижу…"

Через пару дней Игорь зашёл снова, потом ещё и ещё раз... и вскоре они обнаружили, что у них масса общих интересов и привычек, да и вкусы во многом совпадали. Аня больше любила старые советские комедии, предпочитая их современным, и Игорь тоже. Оба терпеть не могли популярнейшие юмористические шоу, считая их пошлыми, обожали документальные фильмы о космосе и истории, плевались от сериальчиков... Игорь в разговорах ни разу не упомянул о своей беде, о том, что его ожидало, да Аня и не настаивала, понимая, что это слишком больно. С каждой минутой, с каждой новой встречей она начинала осознавать, что безоглядно влюбляется и, судя по всему, это чувство было взаимным...

— Если всё будет хорошо, то после операции — ну, когда я поднимусь на свои костыли! — обязательно приглашу тебя прогуляться по Центральному парку, — пообещал в один из дней Игорь. — Я там знаю одно местечко... Ты когда-нибудь видела ландыши?

— Только на фото, — сокрушённо призналась Аня. — В цветочных магазинах их не продают, а жаль...

— Сейчас у нас февраль? Ну, к маю я должен прийти в норму и тогда непременно сообщу тебе, когда будет время. Пока номер телефона брать не буду — потеряю. Ты лучше, когда станешь выписываться, зайди ко мне. Я-то всяко дольше тебя проваляюсь...

Игорь заглянул ещё раза три-четыре, а потом медсестра Катя сообщила, что его готовят к операции и Аня все эти сутки провела в тревоге, напрочь забыв о своих проблемах, хотя Катя уверяла её, что опасаться нечего — сердце у Игоря здоровое, организм крепкий, так что наркоз и операцию он перенесёт без проблем... Аня кивала, соглашаясь, но смутное предчувствие чего-то нехорошего росло с каждой минутой, давило на грудь, мешая нормально дышать и горестно сжимая сердце. Она гнала прочь тяжкие мысли, даже попробовала было посмотреть какой-нибудь фильм, чтобы хоть немного отвлечься и, вконец измотанная тревогой, незаметно для самой себя задремала...

...Разбудили Аню осторожные шаги и, вскинувшись, она открыла глаза и увидела вошедшую Катю.

— У тебя укол, забыла? — тихо сказала та.

— Катя, как там Игорь?

Катя, не отвечая, набрала в шприц лекарство, нажав на поршень, убрала воздух...

— Катя... что же вы молчите?

Плечи резко повернувшейся к ней спиной медсестры вздрогнули от еле сдерживаемого... плача?

— Катя, что с ним? — Аня уже всё поняла, но так хотелось надеяться на лучшее...

— Игорь... Он... он умер...

Что такое боль от укола по сравнению с болью души? Да никакого сравнения. Укол вскоре забудется, а что делать с разрывающим сердце горем от потери любимого человека? Аня едва дождалась, когда Катя уйдёт и только тогда дала волю рвущимся наружу рыданиям, не желая, чтобы кто-нибудь видел её слёзы... Она плакала долго, потом, измученная, уснула… и ей приснился Игорь. Они медленно шли по парку, и вскоре Аня увидела меж расступившихся деревьев небольшую полянку, на которой росли ландыши, маленькие белые колокольчики которых источали просто волшебный аромат.

— Я же обещал! — гордо сказал Игорь и, нагнувшись, сорвал веточку ландыша, которую и протянул зардевшейся Ане. — Разве они не прекрасны?

— Это просто волшебство... — та счастливо вдохнула дурманящий запах и... проснулась, стиснув в кулачке уголок мокрой от слёз подушки.

Они встречались во снах едва ли не каждую ночь и Аня, засыпая, чувствовала себя намного более счастливой, чем когда просыпалась, начиная сожалеть, что ночи так коротки...

— Это не дело — жить в мире иллюзий! — резко сказал Игорь, когда они сидели в кафе на набережной, любуясь апельсиновым закатом.

— Почему? — тихо спросила Аня, уставившись в вазочку с быстро таявшим мороженым в ней. — Я ведь так скучаю... Эти сны — единственное, что приносит мне радость...

— Вот именно — это всего лишь сны, — Игорь хотел было что-то добавить, но увидев, что глаза Ани наполнились слезами, смягчился. — У тебя впереди вся жизнь, непременно будет новая любовь, и я верю, что самое главное в этом мире — это быть счастливым, так что незачем хоронить свою душу в прошлом! Я ведь умер...

На какой-то краткий миг всё вокруг потемнело, исказилось, пошло рябью как изображение на экране старого телевизора, и Аня увидела настоящий облик Игоря. Увидела, но... не испугалась.

— Я хочу, чтобы ты хоть раз пришёл ко мне по-настоящему, — вдруг сказала она.

— Ты сошла с ума! — Игорь резко встал. — Разве не понимаешь, что я мёртв и...

— Я всё понимаю... и не боюсь. Прошу, выполни мою просьбу и, клянусь, я перестану думать о тебе! — Аня потянулась к Игорю, но тот отпрянул.

— Пожалуйста, не надо! — умоляюще произнёс он. — Аня, твои мысли и слёзы не дают мне уйти и упокоиться с миром. Ты и себя мучаешь, и меня! Пойми, ни к чему хорошему это не приведёт — ведь то, что может однажды придти к тебе, будет не мной!

— Мне всё равно!

Игорь перестал появляться в её снах, но Аня так просто сдаваться не собиралась. Это стало как наваждением — она денно и нощно думала о нём, вспоминая до мельчайших подробностей их недолгие встречи... Какая-то часть её существа сознавала, что все эти бесконечные воспоминания причиняют Игорю боль там, на другой стороне реальности, но ничего не могла с собой поделать.

Вскоре после выписки из больницы у Ани наступил день рождения, на который пришло множество друзей и одногруппников именинницы... но не было того, кого та желала бы видеть больше всего на свете и, задувая свечи на торте, она загадала одно-единственное желание...

...Аню точно толкнули и она, мгновенно проснувшись и усевшись на кровати, напряжённо вслушалась в то, что происходило за окном. Может, они ей почудились, эти тяжёлые шаги, оглушительные в ночной тишине? Нет, не почудились... Кто-то явно приближался по дорожке к крыльцу их дома — размеренно, неторопливо, чуть приволакивая одну ногу, точно она у него болела... или была наспех, кое-как, пришита обратно. Входная дверь почти беззвучно открылась и так же неслышно затворилась, впустив ночного гостя и тот начал медленно подниматься на второй этаж, где была комната Ани...

Что-то тихо, с лёгким шелестом падало на ступеньки с каждым шагом позднего посетителя: может, то были лепестки с букета, который тот наверняка нёс, чтобы поздравить именинницу... или это осыпались пласты тлена, отваливающиеся от тела? В воздухе разлился удушающий смрад разложения... нет, неправда — это чарующий аромат сотен ландышей, от которого закружилась голова и перехватило дыхание! Шаги замерли у порога Аниной комнаты, и дверь медленно начала отворяться...

К Ане пришёл её последний гость.