taste of rum (гет)

Не все повести завязываются с начала пубертатного периода и заканчиваются на счастливом моменте. Говорят ли они о том, что происходит дальше?

Во всяком случае, это не конец, а освобождение.

Глоток. Горький ром прожигает горло, не задерживаясь в полости рта. Стакан с хлопком соприкасается дном с поверхностью тёмного, лакированного стола, жидкость плещется у краёв и вылетает за их пределы. Пустая комната наполняется клубистым дымом: быстро, нервно и удушающе.

К губам по очереди припадает холодное стекло и дешевая сигарета. Полузакрытые глаза расфокусировано наблюдают за светлыми длинными занавесками, которые треплет прохладный майский ветер, проскальзывая через распахнутые окна по линолеуму. Расслабленность позы на неудобном стуле с жесткой спинкой подсвечивается лунным полупрозрачным освещением. Половинка медного шара также отбрасывает тень на твёрдые мышцы, пробираясь вдоль по руке между костей и синих вздутых линий. Удушливый костюм стягивает торс и шею, а ботинки, начищенные этим утром до блеска, туго перехватывают лодыжки.

Парень делает короткий перерыв между бокалом рома и сигаретой, выкинув вторую в пепельницу. Он облизывает кончиком языка губы, собирая капельки жжения, и туманно смотрит вдаль, чувствуя тяжесть век и свободу. Набирает в лёгкие противного воздуха до предела и медленно выпускает его с задержкой. Брайан поднимает руку, чтобы стянуть галстук, но моторика совсем отказывает, и неумелый узел рывком повисает на шее, распахивая её, следом пуговицы на рубашке чуть ли не рвутся от резких движений.

Он оставляет ладонь на шее, вспоминая ежедневные лёгкие, раздражающие касания, заставляющие распустится галстук. Со смешком в горле возникает горечь там же от рома, и стакан стучит по столу, ударяясь дном.

Забитая голова опускается на спинку стула, прикрыв веки, залитые свинцом, Брайан размыкает губы, пропуская через них кислород, и ощущение незаметных губ скачет покалыванием по его рту. Молодой мужчина раскрывает глаза, долго и сосредоточенно вглядываясь в темноту над ним. Он сжимает тонкие губы вместе, проверяя отсутствие вишнёвого бальзама на них. Низкий, наполовину сумасшедший короткий смех режет пространство, пугая ночь. Парень опять закрывает глаза и не шевелится, напоминая мальчишку, экспериментирующего над животным.

Мутный, еле различимый образ рождается в голове, он плохо помнит лицо, волосы и привычки. Он не знал о ней ничего: от наличия ямочек на пояснице до того, что ей нравилось. Его не интересовало, над чем она смеётся и что напевает по утрам при пробуждении.

Но единственная вещь так отчетливо въелась в его мозг, что мозолила мысли уже несколько месяцев днями и ночами. Её глаза. Отчего-то искрящиеся, доверчивые зелёные глаза. Они перекрывали ему дыхание по ночам, будили рано утром, пока весь мегаполис спит, отвлекали от работы и заставляли его напиваться.

Брайану было чертовски плевать на маленькую девчушку, учившуюся ещё на третьем курсе, она просто удовлетворяла его, когда ему вздумается: ночью, вечером, днём, в постели, в машине, в доме её родителей. Носила кофе по утрам, забегала во время обеда, чтобы принести еды, встречала вечером, убиралась в его квартире, стирала вещи и развлекала. О последнем так думала только сама Кетти, знала ли она, что он не слушал её во время прогулки в парке? Знала ли, что он сбегает от неё к друзьям, специально возвращается пьяный с красными отметинами по всему телу? Знала ли, что достаёт его одним лишь присутствием, и её улыбка выводит из себя за считанные секунды?

Знала. Делала вид и молчала, всё надеялась глупышка, что понравится ему.

Но что осталось в его памяти от Кетти? Пара глаз? Можно забыть, променять, запить.

Брайан поднимает голову, заливая горло отвратным ромом, цепляет волосы ладонями, треплет чёлку и мечется тяжёлым взглядом по серым стенам в поисках выхода. Натыкается на маленький календарь, повешенный над изголовьем широкой незаправленной кровати, в котором непривычно пустуют белые клетки. Кетти с детства имеет привычку вписывать в календарик все даты и отмечать их цветными ручками; в одной первое свидание, в другой их первая ночь. Он совсем позабыл, что был единственным у неё, что Кетти доверилась ему в первые недели знакомства, преподнося влюблённое сердце на разделочную доску.

Брайан поднимается со стула, пошатываясь и подходя к раскрытым окнам, вверяя себя мрачной ночи, высовывает голову и нетвёрдо опирается плечами на подоконник, дыша свежим воздухом. Сигналы машин вдалеке и гул города отвлекают мужчину от мыслей на короткое время, затопляя заботами о том, что вставать через 5 часов и сдавать сырой отчёт, за который неминуемо последует очередной выговор.

Но Брайан вдруг опускает голову, сжимая с силой веки и зубы, переживая не об отчётах и времени, его коробят озадаченные глаза, наполненные до предела малахитом и влюблённостью.

Она, наверное, находится в тёплых объятиях своего ровесника, который гораздо неопытней и искренней. Утром их разбудит общий будильник, заведённый на несколько минут раньше, чтобы понежиться в постели. Он будет следить за тем, как она поочерёдно меняет кофточки, выбирая подходящую под настроение. На занятиях будет смешить, держать горячую руку на пояснице, а в обед отведёт в кафе за углом, и они опоздают на пару, разговорившись. Проведут вечер вместе, просматривая новый фильм и делая проекты до поздней ночи. Он будет знать о ней всё: о созвездиях родинок на плечах, о том, что её раздражает, а что приводит в восторг.

Призрачный силуэт наполняется деталями, сначала губы с вишнёвым бальзамом, затем румяные щёки и чёлка, спадающая на глаза. Те же тонкие запястья и хрупкое тело, которое Брайан совершенно не жалел в постели. Он знал её всю. От макушки до самых ступней, что целовал, и сейчас это мучительно сжимало его мышцы, ему словно не хватало рядом надоедливой девчонки.

Парень рычит в темноту, он до предела сжимает скулы, кулаки и широкие плечи. Брайан подносит к губам тёмное пойло, сдавливая тонкими пальцами стакан. Прикрывает глаза, сосредотачиваясь на грубом роме, проскальзывающем по его пищеводу.

Сверкает воспоминание о том, когда она попробовала его ром на дне рождения. Её губы, касающиеся края стакана, сводит от жжения, лицо морщится, а внутри всё противно припекает. Зелёные глаза распахиваются от неожиданности, когда Брайан целует её, забирая горечь.

Стакан с грубостью летит на пол, но не разбивается из-за толстого стекла. Парень мечется по комнате, скулит, пытаясь убрать во всём теле желание Кетти рядом. Он сметает покрывало с постели, пинает тумбочки и ударяется о стены. Брайан в бессилии падает на кровать, чувствуя от неё запах Кетти и то же невыносимое ощущение в теле. Он сжимает подушку, мучительно и тоскливо скулит.

Это история её освобождения.