Через океан (гет)

I

Мадам Габриэль Дюбуа, урожденная Лесаж, вышла на палубу парохода, вздохнула, облокотилась на перила. Она смотрела вдаль и размышляла о своем несчастливом прошлом и неясном будущем.

Что в прошлом? Кровопролитная война, расставание с родителями, смерть братьев или полная потеря связи с ними, наконец, замужество....

Да, о замужестве девицы Лесаж следует рассказать особо. Она вышла замуж в девятнадцать лет за чиновника военного ведомства Селестена Дюбуа. Первые три года брака еще можно было назвать счастливыми: сначала супруги, как заведено, были поглощены любовью, и ничто иное их не интересовало; во второй год у них родилась дочь, третий ушел на ее воспитание. А потом... Потом супруги устали друг от друга, и их взаимная неприязнь с каждым месяцем становилась все сильнее. В конце концов Габриэль предложила Селестену жить раздельно. Он согласился, и они разъехались.

Несколько лет Габриэль жила совершенно независимо от мужа, даже отказалась получать от него выплаты. На жизнь хватало процентов с банковского счета: еще в первые месяцы после свадьбы она положила в банк свое приданое. Но главный парадокс заключался в том, что она не пыталась найти себе богатого мужчину для решения финансовых трудностей, предпочитая скромную жизнь супружеской измене — какая редкость для Франции!

Позже супруги Дюбуа попробовали снова сойтись, но ничего не изменилось. Долго находиться вместе они не смогли, годы разлуки не сблизили их, а наоборот, отдалили друг от друга. И вновь последовал распад семьи. Но официального развода, который прочило чете пресловутое общественное мнение, так и не последовало.

По прошествии более двадцати лет брака Дюбуа снова стали жить вместе. Причиной тому стала их дочь. Она к тому времени успела выйти замуж за доктора Эдмона Медье и родила ему троих детей, но однажды, совершенно неожиданно, попала в такую неприятную историю, что, испугавшись огласки, решила бежать от общества, быстро собралась и уехала в Новый Свет. О деталях этого скандала с тех пор старались лишний раз не вспоминать. Габриэль все же хотелось сохранить какую-никакую честь семьи, а в свете той неприглядной истории разошедшиеся родители выглядели совершенно вопиюще. Этот формальный повод на некоторое время соединил супругов Дюбуа. Появились робкие надежды, что муж и жена, наконец, достигли взаимопонимания.

Увы, надежды разбились очень скоро. Семейная жизнь опять начала тяготить Габриэль и Селестена. Им грустно было даже смотреть друг на друга, поэтому каждый занимался своим делом: он пропадал на службе, она вела светскую жизнью и в то же время искала пути увеличить свой капитал. Способ она нашла замечательный: принимала участие в организации аукционов, и ее счет в банке сильно возрос. Но когда по вечерам супруги встречались дома и пытались начать разговор, обоих охватывало тягостное чувство. И совместная жизнь опять казалась невозможной, да и не такой уж нужной.

К окончательному расставанию, плоды которого Габриэль пожинала сейчас, стоя на палубе у перил, подвигло письмо брата, Фернана Лесажа. Фернан, человек увлекающийся, много лет назад пропал где-то в колониях и считался погибшим. Однако оказалось, что брат вполне здоров и, более того, богат. Он объявился в Новом Свете, на реке Юкон, в разгар золотой лихорадки, тяжким трудом добился стабильного дохода, женился и окончательно осел на гигантском континенте за тысячу лье от Франции.

Сестре Фернан написал, когда познакомился с ее дочерью мадам Медье и помог ей обустроиться на новом месте. Он узнал о неурядицах Дюбуа и решил совершить добрый посупок: пригласил обоих к себе и предложил начать совместное дело. Габриэль сразу загорелась желанием отправиться в Новый Свет и вложить свой накопленный капитал в дело брата, но все еще колебалась: ей не слишком хотелось оставлять родину и мужа. Последние колебания развеял доктор Эдмон Медье. Он собирался воссоединиться с женой в Новом Свете и предлагал тестю и теще поехать с ним.

Габриэль согласилась. Селестен же был человеком осторожным, не любил кидаться в омут головой, хотел сначала завершить все дела службы, а уже потом думать о вложении капитала, пусть даже и в выгодное предприятие.

Тогда Габриэль поставила Селестену непререкаемое условие: она едет в Новый Свет и будет жить там одна, а он пускай продолжает службу, раз ему так хочется. Селестен удивился, однако жене он возражать не привык и отпустил ее.

Теперь она уже неделю едет на пароходе вместе с зятем. Что же будет? Как устроится на новом жизненном этапе? На первых порах, несомненно, поможет брат. А дальше? Как же легко разрушить судьбу одним неверным шагом!

II

Пароход причалил к берегу Америки уже под вечер. Селестен Дюбуа сошел с трапа и направился в город. Его переполняла злость. Прежде всего, злился он на самого себя. Как он мог отпустить Габриэль, любимую женщину? Он привык не перечить ей. А теперь должен остаться один? Не бывать тому! Он найдет ее!

Селестен дошел до этой мысли в день отъезда жены. На следующий день он подал в отставку и получил положенный расчет. К этим деньгам приложил и капитал, накопленный за годы службы.

Затем — билет на пароход до Нового Света, и вот теперь он на месте. Здешнего адреса жены Селестен не знал, известен ему был только адрес ее брата из того самого письма, которое и послужило причиной их путешествия через океан. Ну что ж, тогда стоит заглянуть к господину Фернану Лесажу, а тот, должно быть, не откажет почтенному супругу мадам Дюбуа.

...Читатель может возмутиться: к чему господину Дюбуа все эти сложности? Подумаешь, жена ушла! Можно найти себе красавицу не хуже и моложе и жить с ней в свое удовольствие, тем более заработок он получает приличный. Но читатель, вероятно, помнит, что случай мадам Дюбуа крайне редок во Франции. Так вот, господин Селестен в этом отношении не отставал от своей супруги! Возможно, это наивно и глупо, но ему не нужны были женщины, кроме нее.

Вернемся, однако, к нашему повествованию...

Селестен достаточно быстро разыскал господина Лесажа. Фернан был несколько удивлен визитом незваного гостя, но принял его любезно. Около часа они беседовали о выгодном деле господина Лесажа, затем господин Дюбуа осторожно выведал адрес жены и сердечно с ним простился.

Отыскать нужный дом Селестену оказалось не так трудно. Более того, входная дверь была как бы специально не заперта.

Господин Дюбуа осторожно вошел и осмотрелся. Габриэль уже начала обустраивать быт, даже повесила на стену старый, времен первой революции календарь. Она считала этот календарь семейной реликвией, передающейся по женской линии, и постоянно возила его с собой: например, он висел в каждой квартире, где она жила отдельно от мужа. Селестен сразу узнал эти потертые пожелтевшие страницы. Календарь был как всегда открыт на месяце жерминаль, вокруг пятого числа все еще сохранилась старая пометка — красный кружок. Поначалу Селестен задавался вопросом, что бы это значило, и размышлял о том, сколько тайн хранят такие фамильные реликвии, но жена и сама об этом ничего не знала.

Вдруг послышались шаги. Это хозяйка дома услыхала скрип половиц и помчалась выяснять, в чем дело. Увидав у дверей мужчину, она воскликнула:

— Кто вы? Что вам нужно?

— Здравствуй, Габриэль, — Селестен снял шляпу.

— Селестен? Что ты здесь делаешь?

— Приехал здесь жить. С женой.

— Вот еще чего удумал! Мы же договаривались, что ты остаешься во Франции и продолжаешь служить, а я...

— Я вышел в отставку.

— Но ты ведь так цеплялся за службу! Ты...

— Замолчи! — Селестен резво подскочил к Габриэль, обхватил ее за плечи и талию, поднял над полом. Еще мгновение — и он держал ее на руках.

— Отпусти меня! — воскликнула она.

— Ну уж нет. Я тебя слушаться больше не намерен! — и он двинулся в глубину дома.

— Зачем ты это делаешь!

— Я твой муж. Разве я не имею на это права?

— Имеешь, но... Куда ты меня несешь?

— В спальню! — строго проговорил он, и его поцелуй не позволил ей возразить.

III

В ту ночь супруги Дюбуа уснули только перед самым рассветом. Пробудились они поздно, когда солнце было уже на высоте домов. Оба почти одновременно открыли глаза и по-детски расхохотались, увидав друг друга. И его, и ее переполняло чувство безграничной радости и блаженства. Чувство это они пытались найти все долгие и трудные двадцать пять лет брака — а нашли за одну ночь.

Отсмеявшись, Габриэль произнесла:

— Я должна тебе кое в чем признаться, милый...

— И в чем же? — Селестен обнял ее за плечи.

— Я уехала специально. Я знала, что ты последуешь за мной. А письмо брата — только удобный предлог. А теперь я понимаю, что если бы я сбежала от тебя лет двадцать назад, все бы сложилось иначе, намного менее мучительно.

— Подожди. Я тебя не понимаю. Мы по несколько лет жили раздельно, потом съезжались, но ни тебе, ни мне легче не становилось.

— Так ведь разлука, связанная с простым переездом, в нашей семье ничего не меняла. Нужны были исключительные обстоятельства.

— А что ты хотела поменять?

— Раньше я боялась об этом сказать, но сегодня, раз уж мы так хорошо друг друга понимаем, не боюсь. Я хотела, чтобы ты хоть раз в жизни повел себя, как мужчина, то есть возразил мне и настоял на своем. Вчера вечером ты, наконец, это сделал, поэтому я так счастлива.

— А я? Я же все эти двадцать лет хотел спорить с тобой, хотел тебе возражать. Но я думал, что так мы вообще дойдем до развода! Вот же дурак!

— Ничего, ничего, все в прошлом. Мы с тобой хоть к старости разобрались в чувствах, а иные супруги умирают, так и не поняв друг друга.

____________________________

Примечания

1. Фамилии переводятся так: Дюбуа (Du Bois) — «лесной», Лесаж (Le Sage) — «мудрец», Медье (Medieu) — условно-французское образование от корня médi- «средний» и отсылка к корню demi- «полу-».

2. Пятое жерминаля по французскому революционному календарю — это двадцать пятое марта по григорианскому календарю.