О душах и Зеркалах (джен)

Это был мир, в котором люди рождались одинокими. Собственные тело и разум — вот всё, что давалось им даром. Они походили на чистые листы бумаги; их можно было покрыть аккуратными блоками тщательно отобранных записей или неоконченными, но яркими и живыми набросками, хаотичными силуэтами и случайными рифмами. Можно было оставить лист пустым, смять или разорвать его. В этом мире люди создавали себя сами, и уничтожали тоже.

Когда человек завершал свой лист, ему разрешалось подняться на Гору Зеркал, но только один раз. На вершине этой горы обитало существо, которое каждый описывал по-своему. Кому-то оно представлялось огромным многоголовым лисом с чернильным мехом и золотыми глазами, кто-то рассказывал о старике со спутанной бумажной бородой и графитовым посохом, некоторые видели клубок белоснежных змей с угольными языками, а перед кем-то существо представало крылатым силуэтом без лица и голоса. Люди называли его Судьей.

Тот, кто пришел на гору, должен был показать Судье свою душу, свой заполненный или пустой лист. Судья затем делил ее на две части, редко равные. Одну часть он возвращал человеку, а из другой создавал его Зеркало — спутника, с которым предстояло провести остаток дней. Зеркала наследовали воспоминания и знания людей, от которых отделились, но сами были другими.

Зеркала не принимали решения родиться и не выбирали, какую часть души взять за основу. Они не заполняли свои листы, а получали готовые от тех, кто прожил половину жизни за них. Обычно именно у Зеркал можно было найти перечеркнутые и разорванные души, потому что они не хотели оставаться чужими черновиками.

Конечно, случалось и так, что Зеркалам нравилась их часть души. Тогда они с человеком жили счастливо, подпитывали друг друга и вместе росли. К концу жизни такие пары вновь сливались в единую, чистую, открытую душу: нового человека.

Пустые Зеркала, о которых просили люди с незаполненными листами, редко надолго оставались со своей половиной. Происходило это по двум причинам.

Часть «пустых» быстро погибала из-за тоски. Подобные Зеркала были рождены отчаявшимися людьми в надежде наконец найти себя. Однако если пустую кружку разделить пополам, наполнится ли она от этого?

Другая часть сама брала в руки чернила, выбирала себе новое имя и уходила. Эти Зеркала появлялись от людей, которым нравилось жить без оглядки и которые любили жизнь целиком, не отдавая предпочтения какой-то из ее сторон и не делая ни об одной из них записи. Свободные Зеркала могли самостоятельно дорасти до целой души, однако затем умирали раз и навсегда, без шанса переродиться.

Между человеком и Зеркалом существовала связь, более прочная, чем узы родства: она сковывала шею жгучим ошейником безумия, когда ткалась из ненависти, и наполняла спокойствием, давала силу, когда выковывалась из терпения и согласия. Если человек по какой-то причине погибал, то Зеркало, будь оно свободным или нет, исчезало в тот же момент. Если же погибало Зеркало, то человек выживал, но навсегда терял угасшую половину души.

Некоторые верили, что после смерти Зеркала сливались с многоликим Судьей и именно поэтому тот никогда не являлся одному и тому же человеку дважды. Другие считали, что Судья сам и есть Зеркало, очень древнее, оставшееся от какого-то великого героя или колосса. И то, и другое было правдой наполовину.

В центре Судьи действительно жалось самое первое Зеркало, родившееся из самой первой печали и породившее любовь. Оно потеряло своего человека — подарившего мир и миром ставшего — прежде, чем смогло слиться с ним, но отчего-то не исчезло. Зеркало горько оплакивало его смерть, и другие люди, видя эти слезы, узнали, что значит одиночество. Разраставшаяся в груди пустота беспокоила их, пугала, и вскоре они начали создавать собственные Зеркала, ища в них защиту и поддержку и находя новую, согревающую любовь. Первое Зеркало от вида их счастья охватила черная зависть. Оно считало себя единственным, кто в праве решать, достойна ли душа человека скорби её утраты, решать, достоин ли человек создания, которое будет о нем так скорбеть. Оно стало уничтожать чужие Зеркала и забирать себе их тепло, воспоминания, чувства. Люди пытались остановить первое Зеркало, но тоску и гнев, которыми оно пропиталось, не могло пробить ни одно копье. Так появился Судья — разбитое сердце, окружившее себя осколками чужого счастья.

Но эту историю знали немногие. Для большинства Судья оставался могущественным существом, способным подарить им спутника, цель, любовь. Так же быстро люди забывали и о том, что спутник может обратиться гневом, болью и отчаянием.

Это был мир, в котором люди рождались одинокими, сами себя создавали, уничтожали, находили и теряли. И мир этот был очень похожим на наш.