Toe-cover (джен)

бессмысленный подарок

Если бы пошлость могла звенеть, то звучала бы она именно так.

Грег примерился, внутренне готовясь переждать вспышку болезненного удара по ногтю, и щёлкнул по крышке золотой конфетницы указательным пальцем.

— Если б дзиньканьем можно было выразить обиду, это бы значило, что ты обиделась, так ведь? — миролюбиво заметил он, вслушиваясь в разносящийся по огромному холлу вибрирующий звук (именовать этот футбольный стадион на манер Майкрофта гостиной он ещё не научился). — И вот зря. Сама виновата. Кто ж тебя такую... родил?..

— Грегори.

— А, что?.. А, привет, я... оу, кто-то так рад меня... оу, что ж... это было... неожиданно.

— Всё не наиграешься? — ехидно спросил хозяин дома, отстраняясь. — И, позволь заметить, родить нечто столь... округлое и к тому же металлическое стало бы непосильной задачей для любой женщины.

— Видимо, одна-таки сдюжила. Может, эта ваза пошла ножками вперёд, как личинка Чужого, нет?.. И не кривись так! Классика кинематографа, между прочим.

— Отвратительная сцена.

— Отвратительный вкус у дарителя, прости мой французский...

— Если бы поцелуй?..

— Если бы. Серьёзно, Майкрофт, — пришлось даже взмахнуть руками — так обуревали его эмоции, — ты уже несколько месяцев как притащил в дом эти... финтифлюшки и молчишь как партизан. Только завиточки натираешь... И не смотри так. Это не эвфемизм какой!

— Конечно, — легко согласился он, наливая себе воды из прозрачного кувшина на столике. — Ты в них не силён. И я всё ещё не понимаю причину такого нездорового... интереса. Это просто вещь. Она просто стои́т.

— Это. Помпезный. Золотой. Тазик. Величиной. С половину. Стола. И с золотой пимпочкой на крышке!

— Всё ещё ничего необычного.

— Для человека, у которого и каталоги ИКЕА вызывают приступ нервической желчи, ты удивительно терпим... к этому.

— Это конфетница. Не более того.

— Это кое-что очень для тебя нехарактерное, что ты притащил в свой дом и теперь носишься как с золотым яйцом!

— О, неужели ты научился чаще смотреть в зеркало?

Чёрт побери, ну нельзя так краснеть, ну не в его же возрасте!

— Эм, я не об этом...

«Руку на отсечение даю, — на следующее утро думал Грег. — Теперь я понимаю, как Шерлоку удаётся постоянно уходить от неудобных вопросов Джона. Классика: Холмсы и их крайне живучая харизма!»

Загадка золотой конфетницы продолжала терзать бедного инспектора ещё несколько неспокойных недель. Догадки то начинали сыпаться словно с дерева познания («Это месть Ванды за тот вечер с футболом? Это Диммок? Это замаскированная ванна, где растёт клон Антеи? Это шутка Шерлока? Ты кому-то проспорил? Она на самом деле из иридия, и ты прячешь все свои сбережения в таком виде и в самом неожиданном месте? Майкро-о-о-офт, не уходи от разговора? Майкрофт, доброе утро!»), то родник дедукции Грега высыхал полностью, и он лишь продолжал стучать по ней ногтём указательного пальца всякий раз, когда проходил мимо этого шедевра в стиле то ли барокко, то ли рококо, то ли кококо. Мысли после такого тут же сворачивали к теме золотых яиц и Майкрофта-гусыни, потом просто... ну, вы поняли. Обычно в этот момент наступало утро.

— Может, потому, что это подарок любимой бабушки? — высказался однажды Шерлок, приперевшись на воскресный ужин (куда его никто не звал, но — Холмсы, их живучесть и их харизма!) с кульком шоколадных конфет, под неодобрительным взглядом брата, Грега и Джона тут же высыпанных в пресловутую золотую чашу. Та мгновенно начала блестеть ещё омерзительнее.

— Стоп. Мне казалось, я знаком со всеми твоими, ну, то есть вашими родственниками, включая... Джон, как там звали эту тётушку, которая?..

— Примула, — кисло заметил Джон, едва заметно — даже для внимательного взгляда инспектора — вздрогнув. — Та, которая...

— Может быть, не за столом, доктор?

— Да, Майкрофт, действительно, почему ты так и не познакомил инспектора с...

Дальше они с Джоном переглянулись и откинулись на спинки кресел: у Холмсов начинался очередной спор на повышенных тонах. Встревать в подобное, как знали они оба, было себе дороже, а полюбоваться всегда было чем. Грег отпил из своего стакана, задумчиво перебирая мысленный список из всех придурей, которые у знакомых ему Холмсов ещё не встречались. Пожалуй, для полного пасьянса не хватало разве что нимфомании.

— Джон?

— А?

— Ты её знаешь? Ну, эту пожилую леди с таким потрясающим... вкусом.

— О да. Хочешь знать, к чему быть готовым? — понятливо усмехнулся Джон, косясь на Грега. — Скажем так. Если ей взбредёт в голову связать мне на Рождество дурацкий свитер, я буду излучать счастье как фонящий ядерный реактор. И тебе советую. И ещё — никогда не позволяй ей садиться за руль. Укатает.

— В смысле — в кювет?

— В смысле — блевать будешь дальше, чем видеть, — флегматично пояснил тот, продолжая усмехаться. Иногда понять Джона было чуть ли не сложнее, чем Майкрофта, помноженного на Шерлока. — Честно, Грег. Выдохни. Просто ещё одно знакомство. С кем не бывает.

В общем, к доктору философских наук со степенью по вселенскому пофигизму у Грега накопилось множество претензий. Выдохни? Просто ещё одно знакомство? С кем, вашу за ногу, не бывает?!

— Подойдите, молодой человек, к моему величайшему сожалению, мне не рассмотреть вашего умного лица с такого значительного расстояния.

Грег мысленно заорал «мамочка». Благо что с губ сорвалось только «да, Ваше Величество».