Чудовище (джен)

Вежек всегда хотел быть рыцарем — как в сказках, что читала ему мама долгими зимними вечерами. В них, этих сказках, рыцари скакали на белых конях, сражались с драконами и спасали невинных дев. Ну, или просто спасали людей. Вежек спрашивал: что нужно, чтобы стать рыцарем? Мама кашляла в ладонь и надорванным голосом говорила, что ему еще рано, но он непременно станет. Мальчик смотрел хмуро, недоверчиво, и тогда мама опускалась рядом на кровать — легкая, немного бледная, — ловила Вежека в свои объятия и шептала в вихрастую макушку:

— Для меня ты уже рыцарь, малыш. Храбрый, сильный помощник.

Вежек кивал, начиная понимать. И уже на следующее утро притаскивал матери ведро за ведром воду из колодца, наполняя бочку, стоящую в сенях. Вот только с дровами не получалось: колун слишком тяжелый для детских рук, все норовил мимо полена, да по ноге… Мама целовала его и посылала в соседнюю деревню к бабушке — за простоквашей.

Однажды, вернувшись из такого похода, Вежек долго искал и не находил маму. А когда нашел… Наверное, настоящие рыцари не плакали. Им было положено храбро скакать на конях и спасать. Некогда плакать. А Вежек ревел, размазывая сопли и слезы по щекам, всхлипывая и икая. И все гладил маму по лицу, вытирая кровь с ее бледных губ.

У бабушки ему уже никто не читал сказок. Напротив — старая ворожея всеми силами старалась выбить из внука романтическую дурь о подвигах.

— Спасают не дураки в латах, которым делать нечего, как искать неприятности по свету, — ворчливо наставляла бабка, перебирая веники сухих трав под потолком. — Спасают те, кто умеет правильно определить болезнь и подобрать верные травы.

— То-то маме помогли твои травы, — зло огрызался Вежек, за что мгновенно получал подзатыльник, а силы в бабушке было не занимать.

Своей сухонькой лапкой она цепляла мальчишку за ухо и тащила к скамье, приговаривая:

— Мелену сгубила не столько болезнь, сколько тоска по отцу твоему непутевому! Тоже искал приключений, аспид. Нашел, поди… А ты учись лучше: смотри, запоминай. У каждой травы свои свойства, свой запах, вкус, срок заготовки. Это тебе не мечом дракона резать, прости Высшие!

Вежек тяготился такой жизнью: не выносил это пыльное лекарственное сено, с которым так носилась бабка, а собирать приходилось ему, терпеть не мог учить наизусть рецепты, составы, свойства трав… Ему казалось, что настоящий рыцарь достоин большего — тех самых подвигов, так презираемых бабушкой. Не дело парнишке, гоняющемуся по селу за дружками верхом на палке с другой палкой в руке, ломать глаза над пухлыми травниками и варить в котле притирания от суставов или грудной сбор.

И когда в таверне Вежек увидел рыцаря, самого настоящего, всамделишного — в доспехах, со щитом и полустершимся гербом на нем, с мечом в потертых ножнах и с белым понурым конем в поводу, — Вежек решил сбежать. Навстречу подвигам и мужскому ремеслу.

Покидав в котомку свои нехитрые пожитки, тайком от бабки бросился в село и, подкараулив рыцаря, напросился ему в попутчики. К тому времени сэр Рудольф был уже изрядно пьян и нуждался в помощи — любой, — так что восторженный мальчишка показался ему вполне приличным вариантом для оруженосца, на которого можно свалить большинство рутинных действий во время похода. Таким образом Вежек и оказался в компании рыцаря на дороге, ведущей к приключениям.

В первое время его даже все устраивало. Пьяненький сэр Рудольф был довольно добродушным и совершенно искренне желал обучить мальчика тому, как быть настоящим рыцарем. Даже дал подержать меч и позволил вычистить коня… Это потом Вежеку пришлось каждый день рутинно ухаживать не только за оружием сэра рыцаря и его скакуном, но и за самим Рудольфом, оказавшимся заправским пьяницей, искавшим приключений в каждой придорожной таверне, трактире или распивочной. В промежутках между попойками, страдая от похмелья и головной боли, сэр Рудольф любил рассказывать доверчивому мальчишке о былых своих свершениях, страшных схватках с чудовищами и битвах. Сгибаясь от тяжести под посеченным щитом рыцаря, Вежек верил всему, что говорил этот немолодой мужчина с обвислыми усами и вечным перегаром. Он умел увлечь не хуже, чем те самые сказки, что когда-то читала Вежеку мама, но, в отличие от сказок, сэр Рудольф подкреплял свои рассказы такими подробностями, какие невозможно выдумать.

Однако, чем дольше следовал Вежек за рыцарем, тем больше понимал: с таким патроном героем ему не стать. Рудольф был тщеславным, спесивым и в своей светлой фазе весьма неприятным человеком. После того, как на тракте в Видовцы у них украли коня, первым, на ком отыгрался раздосадованный рыцарь, был, конечно, Вежек. Парню здорово досталось: заплывший глаз не открывался, превратившись в слезившуюся щелочку, верхний клык шатался, и Вежек трогал его языком, поправляя на плечах лямки переметных сум, которые, за неимением коня, приходилось теперь тащить именно ему. Плечи давно покрылись кровоподтеками, периодически бьющая по ребрам поклажа оставляла на коже синие и коричневые пятна, а по спине и груди, намочив льняную рубашку, струился пот. Под ногами расползалась слякотная дорога: зарядили осенние дожди, и у Вежека осталась одна надежда — на первый же придорожный трактир, в котором сэр Рудольф ритуально напьется, в этот раз даже по стоящей причине, а самому парню удастся отдохнуть на сеновале.

Видовцы — довольно большое поселение в двести пятьдесят дворов. Богатый почти что город, стоявший на перекрестке торговых трактов. Сюда стекались слухи и всевозможные байки со всех окрестных сел и деревень, поэтому Вежеку было интересно услышать хоть что-то из нового, а не осточертевшие до оскомины похвальбы Рудольфа.

Трактир назывался «Свинья и бочонок», видимо, намекая на то, что здешним элем можно упиться до свинского состояния. Как раз то, что и требовалось раздраженному, злому рыцарю, вынужденному плебейским образом месить грязь осенних дорог на своих двоих. Велев мальчишке поднять вещи в снятую комнату, рыцарь остался в общем зале, и когда Вежек спустился туда, украдкой растирая ноющие плечи и бока, уже заказал себе пинту пенного напитка и целую сковороду ароматного жаркого. В ответ на умоляющий, голодный взгляд оруженосца сэр Рудольф мстительно заявил, что ужин Вежека ускакал с цыганами, так что парнишка понуро сидел рядом на скамье, и все, что ему оставалось, — как раз и слушать те самые сплетни. А говорили в трактире о разном.

— И вот в Завражье опять пропал кто-то из этой братии, — мотнув головой в сторону рыцаря и Вежека, сказал плотный, краснолицый мужик в кожаном фартуке поверх кафтана. Он плюхнулся на высокий стул у барной стойки и в три глотка осушил кружку с пивом. — Наверное, чудовище тамошнее сожрало и шлемом не подавилось.

Вежек насторожил уши. Чудовище?

Владелец трактира, нынче самолично стоявший за стойкой, только фыркнул:

— Да знаем мы то чудовище — болотом называется. Сгубило оно немало народу, это точно.

— А не скажи, любезный, — не унимался краснолицый толстяк. — Сколько баб и деток туда ходит по осени — морошку собирают, чернику да клюкву, и еще никто не утоп. А стоит только рыцарю какому заявиться — и все, пиши пропало.

Рядом с Вежеком сыто крякнул сэр Рудольф, который на слух тоже не жаловался, а деньгами весьма поиздержался там же, где потерял коня. В расчете заработать на поимке и усекновении болотного монстра он подсел к Кожаному фартуку и, добродушно улыбаясь, спросил:

— Прямо так и чудище в ваших серых местах завелось?

Мужик набычился и смерил рыцаря взглядом исподлобья.

— И завелось! — почти с вызовом пробасил он. — Десятка два таких храбрецов ушло в Завражье, да не повернулося.

— Что, и староста деревни плату какую дает за его голову? — Сэр Рудольф заказал еще пинту и опустил усы в пышную пену.

Крестьянин фыркнул:

— Староста пари заключает. Кто вернется с болота, получит две сотни серебром. Вот только еще никто не вернулся: оставляют свои деньги, поклажу, оруженосцев и уходят на бой с чудовищем, оно их лопает, а деньги старосте остаются.

— Что ж он их в дело не пускает?

— Чужое добро это. Нечестно досталось, — пожал плечами мужик на провокационный вопрос. — Так и лежит этот клад, ждет счастливчика.

— А местных чудо-юдо болотное не жрет?

— Ему рыцарей хватает, — мрачно пошутил трактирщик.

Сэр Рудольф начал расспрашивать о том, кто были исчезнувшие несчастные, услышал пару знакомых имен и призадумался. Вежек в нетерпении ерзал на скамье: такой шанс заработать деньги и в подвиге поучаствовать! Неужели струсит старый пьяница? Наконец, разговор зашел о дороге, по которой можно будет выйти к болоту с засевшим там монстром, и Вежек весь обратился во внимание.

— Там у опушки на самом краю болота травник живет, — с готовностью пояснял один из подсевших к стойке мужчин. — Хороший мужик: о прошлом лете деверя моего на ноги поставил — того на охоте медведь подрал. И жену Мерешко от родильной горячки избавил, с тех пор не хворала ни разу. Так вот у него остановиться на ночь сможете, а уж с самого утра, когда чудище энто спит, можно и поискать его логово…

Вежек и не думал, что до вожделенных подвигов рукой подать: вон за тем лесом болота и начинаются! Вот только сумы от этого легче не стали, а выпивший сэр Рудольф, преисполнившись храброй рыцарской удали, во всеуслышанье заявил, что хоть сейчас готов сразиться с монстром, и велел Вежеку выдвигаться. Какая-то дородная баба жалостливо сказала:

— Дите хоть оставьте! Неча ему гибнуть-то…

— То будущий воин, а не дите, — наставительно произнес сэр Рудольф и вышел из трактира, задев косяк плечом.

Темнело. Начался мелкий моросящий дождик, дул промозглый ветер, леденящий сквозь промокшую одежду. Ноги по щиколотку увязали в грязи, и Вежек пыхтел, выдираясь из этой дорожной трясины, каждый раз боясь оставить там свои деревянные башмаки. Впереди маячила спина рыцаря, грязно ругающегося и то и дело оступающегося. С него уже слетел легкий хмель, но возвращаться в трактир было нельзя — люди засмеют, а до деревни Завражье было еще дальше, поэтому рыцарь и оруженосец продолжали месить ногами раскисшую землю.

Вдалеке между деревьев мелькнул огонек, и Вежек окликнул сэра Рудольфа, указав верное направление. Мальчик и мужчина добрались до избушки уже тогда, когда дождь, перестав стесняться, превратился в ледяной ливень, а темнота стала непроницаемой. На громкий, нетерпеливый стук дверь открыл травник. Точнее, первое, что увидел Вежек, — мощный арбалет, нацеленный на ночных визитеров, а сам его владелец оказался мужчиной средних лет, с серыми волосами и серыми же глазами. Вообще все в нем казалось непримечательным, усредненным.

— Вы кто такие? — сурово спросил он, и сэр Рудольф представился, объяснив цель своего визита.

— А, так вы за чудовищем, — как о чем-то заурядном сказал травник и, опустив арбалет, отодвинулся, давая пройти в чистые сени.

Вежек со стоном сгрузил с плеч свою ношу и сладко потянулся. Мужские голоса что-то невнятно бубнили в горнице, засвистел, раскаляясь, самовар, и все было просто отлично — тепло, хорошо, но… Что-то тревожило Вежека. Скреблось на самом краю сознания. Какая-то неправильность.

«Это от усталости», — решил мальчик, снимая грязную обувь и ступая по чистым половикам. Он и правда очень устал. Так сильно, что даже не притронулся к угощению. Только грел ладони о кружку с чаем. Ромашковый…

Незаметно сон сморил Вежека, но еще долго сквозь него пробивались голоса травника и сэра Рудольфа. Кажется, рыцарь расспрашивал целителя о своих предшественниках и местах, где на болоте может прятаться чудовище. Потом, кажется, была какая-то возня: наверное, сэр рыцарь укладывался спать и по своему обыкновению ворчал, недовольный твердостью ложа. Вежек уснул так сладко, как спал только дома и у бабушки.

Утром, проснувшись, он не нашел ни следа сэра Рудольфа. Заглянул в сени: переметные сумы тоже исчезли. Странно. Чтобы сэр Рудольф ушел без него, да еще и сам нес свою поклажу… Встревоженный, Вежек прислушался: может, рыцарь ушел не слишком далеко, а, скорее всего, до околицы, и сейчас начнет звать его, Вежека, костеря на чем свет стоит?

Но нет. Было тихое, хмурое осеннее утро, а из сада раздавался шуршащий звук. Выглянув из сеней, мальчик увидел, как в небольшом огородике травник вскапывает грядку. Словно почувствовав что-то, тот обернулся и тепло улыбнулся Вежеку. При свете дня стало видно, что волосы у мужчины каштановые с проседью, а сам он гораздо старше, чем показался на первый взгляд.

— Уже проснулся? Хочешь чаю с баранками?

— Я… Мне… А где сэр Рудольф?

Травник оперся на лопату и как-то странно посмотрел на Вежека, но ответил все с той же располагающей улыбкой:

— Он решил, что не стоит губить свою и тем более твою жизнь походом на болото, поэтому рано утром поднялся и ушел. Сказал, что ему стыдно будет смотреть тебе в глаза.

Вежек нахмурился. Стыдно? Это сэру Рудольфу-то стыдно? Травник смотрел мальчику прямо в глаза, и на миг тому показалось, что круглый зрачок в серой глубине вытянулся в веретено. Заторможенно кивнув, Вежек вернулся в сени и остановился, оглядываясь. Он, конечно, был невеликого ума, но знал: осенью никто не вскапывает грядки. У его бабки все стены, включая сени, были увешаны ароматными вениками трав. Что это за травник такой, если у него ни былинки?! Чувствуя холодок между лопатками, мальчик прошел в избу, взял в руки чашку со своим чаем — она так и стояла на столе. Принюхался. Пахло ромашкой, но еще сильнее — сон-травой. Он вчера едва пригубил от кружки: устал так сильно, что сморило от одного запаха. И немудрено! От такой дозы сон-травы он и умереть мог!

Сэр Рудольф! Та возня, что он слышал перед тем, как окончательно вырубиться…

На плечи мальчика опустились теплые, мозолистые ладони, и Вежек вздрогнул от страха и неожиданности.

— Догадался? — тихо, в самое ухо, шепнул травник. — Смышленый парнишка.

— Дядьку, — заскулил Вежек, трясясь всем телом. — Дядьку, не убивайте! Я никому не скажу, вот ни словечка! Я знаете, какой полезный? Могу за огородом уха… — Вежек осекся, припомнив количество «пропавших» на болотах искателей чудовищ.

— Жаль, что этот кретин потащил за собой ребенка, — действительно с сожалением протянул «травник», ласково погладив мальчика по вихрам, и Вежек беззвучно заплакал, глотая слезы. — Ну ничего, раз ты такой полезный, поможешь. Идти далеко, а я уже не так молод и силен, как раньше.

Оказалось, нужно было нести две сумки с какими-то железками. Действительно тяжелые: Вежек сгибался под своей ношей, топая за травником, которого звали Оссэ, по узкой тропинке, вьющейся между бочагами. Сам мужчина тоже шел не налегке: мешок, перекинутый через плечо, бугрился точно такими же углами, что впивались в бедра Вежека. Мальчишка так нервничал, что едва мог чуять мерзкий запах болота, слишком занятый тем, чтобы доказать свою несомненную полезность.

Спустя несколько часов блужданий по болоту они пришли к покрытому мхом, осокой и молодыми деревцами холму, который скрывал в своих недрах просторную пещеру. И там, посреди каких-то черных длинных змей, едва не оплетенный ими, стоял… хрустальный гроб! А в гробу том лежала девочка и спала заколдованным сном. Под ее ладошками светились огоньки, осмотрев которые, Оссэ задумчиво кивнул. Сдвинув несколько неподвижных черных канатов, которые Вежек первоначально с испугу принял за змей, мужчина начал что-то проверять: под его пальцами загорались неведомые буквы и тут же гасли снова. Гроб стал светиться ярче, и Вежек подобрался поближе, заглянув в него.

— Она умерла? — почему-то шепотом спросил он, и Оссэ откликнулся, роясь в одном из принесенных мешков:

— Она спит, и просыпаться ей еще рановато. Наш корабль потерпел крушение на этой планете. Иэну сильно ранило, а капсула экстренной помощи оказалась повреждена: энергетический контур перебило, и, чтобы восстанавливать работу капсулы, мне нужна мощная энергетическая ячейка для каждого цикла… К сожалению, только люди способны разово дать нужный объем. Впрочем, ты же все равно не поймешь, о чем я: местные — потрясающе дикий и невежественный народ.

— Я грамоте обучен, — обиделся Вежек, но под пристальным взглядом травника сознался: — только писать не выходит. А буквы знаю и в травах разбираюсь. Вашим значкам тоже научусь — бабка говорила, я смышленый.

Впервые за все время слабая улыбка коснулась бледных губ мужчины. Он кивнул, будто давая некое обещание, а потом вновь загремел железками непонятной формы и предназначения. Вежеку показалось, что Оссэ пытается собрать заново нечто разбитое. Словно осколки зеркала или чаши. Наверное, та штука, на которой он и девочка прибыли сюда, разлетелась на сотни кусков по всем окрестностям. Мальчик перевел взгляд на спящую Иэну, пытаясь угадать, какого цвета глаза у нее окажутся, если она вдруг откроет их.

Мама читала ему про заколдованных принцесс, что ждали своего спасителя в тишине заповедных чащоб. Что ж… Сказки про рыцарей оказались приукрашенными: это Вежек выяснил на своем болезненном опыте. Рыцари вовсе не были теми, кто спасает людей. Они лишь пьянствовали и разглагольствовали о выдуманных подвигах, дрались в кабаках и раздавали оруженосцам щедрые затрещины и зуботычины. Выходит, бабка-ворожея была права: лишь правильно подобранное лекарство может спасти жизнь, а тот, кто держит меч в руке, способен лишь ее отнять. Вежек шмыгнул носом, любуясь потрясающе хрупкой красотой девочки. Прямо сейчас она нуждалась в помощи. В верном лекарстве.

Тем временем, в руках Оссэ появилась стеклянная колба, а в ней — светящийся шар. Такие Вежек видел во время сильной грозы.

— Что это? — затаив дыхание, спросил мальчик.

Оссэ грустно посмотрел на него, ответив кратко:

— Сэр Рудольф.

Он присоединил колбу к хрустальному гробу, и тот засветился еще ярче. Это сияние пульсировало, словно сердцебиение, и Вежек зачарованно смотрел, как девочка внутри спокойно, мирно дышит, а ее бледные щечки покрываются здоровыми румянцем. Она жила благодаря жизням других. Это должно было ужаснуть, но почему-то Вежек, влюбленными глазами смотрящий на прекрасную спящую красавицу из маминых сказок, деловито спросил:

— И как много… как много рыцарей нужно, чтобы она поправилась?

Оссэ отложил какую-то металлическую штуковину, принесенную Вежеком, и внимательно посмотрел на мальчика.

— Три-четыре цикла. По местному времени полное исцеление займет около полугода.

— И она проснется?

— Очень на это надеюсь. — Отец с любовью склонился над «гробом» своей дочери и погладил холодное стекло. — Иэна, звездочка моя…

— Я знаю, где еще можно взять рыцарей, — твердо сказал Вежек.

Сэр Аркан громко стучал в деревянную дверь. Дождь лил, как из ведра, он ужасно замерз и проголодался, а бесполезного слугу пришлось оставить в Завражье: мальчишка слег с лихорадкой. Наконец, ему открыл какой-то парнишка не старше собственного оруженосца Аркана, показавшийся смутно знакомым. И правда, припомнил рыцарь: крутился в Завражье рядом с Лешко, травил байки о местном монстре и даже угостил оруженосца взваром из шиповника.

— Эй, парень, — охрипшим голосом сказал рыцарь, тряхнув головой, — мне сказали, здесь живет травник, что может указать на логово чудовища.

— Дядьку на болоте травы собирает, — невозмутимо откликнулся мальчик. — Скоро вернется. А пока… Не хотите ли чайку с ромашкой?