Delicacy (джен)

Когда Ганнибал смотрел на человека, сидящего напротив, то не чувствовал ничего — даже злорадства. Джек Кроуфорд, глава поведенческого отдела, уже который год пытался поймать его. Безуспешно — он и его подчинённые были слишком скучными, обычными. Они никогда не смогут понять образ мысли художника, творящего свои шедевры.

— Я многое слышал о вас от Аланы Блум, — произнёс Кроуфорд. — И хотел бы попросить помощи в одном… Деликатном деле.

Это было почти смешно — то, что гордое ФБР, громко трубящее о своих победах, просило о помощи разыскиваемого серийного убийцу. Настолько иронично, что даже вызвало у Ганнибала настоящий интерес. Алана намекнула на непростого пациента, но для принятия решения нужно было его увидеть, а не полагаться на чужое мнение. Вполне вероятным исходом мог быть очередной банальный невроз, и в таком случае Ганнибал собирался вежливо отказать.

Он всегда очень тщательно выбирал себе пациентов.

— Видите ли, это… Особый случай, — Джек сделал почти незаметную паузу, подбирая определение, но Ганнибал успел это заметить. — Один из наших лучших профайлеров.

Лучший профайлер? Ганнибал следил за деятельностью ФБР, и под озвученную характеристику, пожалуй, подходил только один человек. Уилл Грэм.

— У него непростой характер и очень неоднозначная слава среди представителей вашей профессии, — добавил Джек, подавив вздох.

— Доктор Блум упоминала о том, что случай нестандартный, — ответил Ганнибал.

— Да. Уилл Грэм имеет очень… Живое воображение. Он может воссоздать мышление преступника, просчитать его действия. Конечно, именно благодаря этому он и стал лучшим. И всё же он меня беспокоит.

Ганнибал наклонил голову, показывая, что внимательно слушает. И, что необычно, он и в самом деле заинтересовался предложением Кроуфорда. Ещё не озвученным, но уже очевидным.

— Порой Уилл уходит слишком далеко. Я знаю его не первый год и вижу, что с ним происходит. Доктор Лектер, я хотел бы попросить вас составить психологический портрет.

*

Ганнибал впервые официально оказался на месте преступления — и это было ещё одной положительной стороной соглашения. Он не дал Кроуфорду стопроцентных гарантий, оставив себе отходные пути, но... Почему-то Ганнибал был уверен, что на этот раз они не понадобятся.

За Уиллом Грэмом он следил давно и с интересом — настолько опасный противник нуждался в присмотре. И теперь Ганнибалу выпал шанс познакомиться с ним поближе. Присмотреться, принюхаться к этой добыче, возомнившей себя хищником. Может быть, даже приручить. Потрясающая возможность, которую не стоило упускать.

Впрочем, пока Ганнибал всего лишь стоял неподалёку от заградительной ленты — дальше ему не позволили пройти, а Кроуфорд вежливо попросил его подождать. Это не стало неожиданностью, Ганнибал предполагал, что ему потребуется свободное время, когда согласился на эту поездку. Он одобрял план Кроуфорда с внезапным появлением и попыткой застать врасплох. Это было удобно для Ганнибала — ведь в конце концов вся вина окажется на Кроуфорде, а не на нём.

Медленно прогуливаясь, Ганнибал услышал обрывки чужой речи, подтвердившие его предположения на счёт того, кому мог принадлежать столь дерзкий выбор места для преступления.

Бонни — говорили они. Что ж, сцена была подходящим ответом на его последнее послание. Ганнибал уважал своего соперника — за упорство, с которым он совершенствовался. В самом начале вызов не выглядел стоящим, и Ганнибал вложил в ответ лишь гнев и неприязнь, но со временем многое поменялось. Сейчас эта игра — Ганнибал был уверен — доставляла удовольствие обоим, кем бы ни был человек по ту сторону. Ещё один невидимка, обводящий ФБР вокруг пальца, которого не мог поймать даже “лучший профайлер”.

По-видимому, лучший среди худших.

Послышались крики, а затем женщина из команды Кроуфорда вытащила за пределы ограждающей ленты мужчину без сознания. Знакомое лицо, растрёпанные кудрявые волосы, безвкусная рубашка...

Ганнибал знал, что это Уилл Грэм, точно таким же он выглядел на фотографиях в "Tottal Crime" — только, пожалуй, чуть менее усталым, — а у Ганнибала всегда была отличная память на лица.

— Уилл! — агент усадила Грэма в ближайшую машину, удобно устроив на сидении, но не трогала, лишь пыталась позвать по имени. — Уилл!

— Позвольте мне, — предложил Ганнибал, — вы всё же не врач.

На лице женщины отражалось искреннее беспокойство. Очевидно, подобное не было обычной практикой для Уилла Грэма — падать в обморок на местах преступлений.

Ганнибалу стало любопытно, что же могло настолько сильно повлиять на Грэма.

Он наклонился ближе к сидящему, положил руку на плечо и сжал так, чтобы это можно было почувствовать. И, несмотря на то, что света было недостаточно, а тьма многое скрадывала, Ганнибал на миг замер, вглядываясь в чужие черты. Напряжённое выражение лица, темные круги от недостатка сна, и сильная отстранённость от реальности — вовсе не беспамятство или обморок, как могло бы показаться на первый взгляд. Словно бы в какой-то момент мира вокруг стало слишком много, и Грэм был вынужден просто сбежать. Это выглядело необычно и весьма интересно.

— Уилл! — снова позвала Грэма женщина.

— Мистер Грэм, — негромко произнёс Ганнибал. Не было нужды повышать голос, чтобы его услышали.

Пару секунд ничего не происходило. Ганнибал ждал, уже собираясь повторить призыв и добавить ещё что-нибудь успокаивающее, но вдруг сидящий дёрнулся, буквально уворачиваясь от его прикосновения, будто обжёгшись. А затем — открыл глаза. Их цвет, в сочетании с лицом и волосами, придавал Уиллу Грэму вид, неуловимо напоминавший о мифологии, о Древней Греции или Риме. Такие черты мог бы увековечить на картине художник эпохи Возрождения.

Растерянность на удивление шла Уиллу Грэму.

Он лишь мазнул взглядом по Ганнибалу — сразу же отвёл, отстраняясь. То же самое было и с рукой. Что ж, чем сложнее случай, тем интереснее будет приручение. Ганнибала никогда не пугали трудности, они всё ещё оставались лучшей приправой к основному блюду.

А Уилл Грэм, несомненно, был весьма редким деликатесом, ради которого стоило подождать.