Семья (джен)

Старый радиоприёмник тихо трещал, прежде чем очередная музыкальная пьеса оживила маленькую мастерскую в старом доме. Донна тяжело вздохнула и, сдвинув на лоб самодельные увеличительные очки, потёрла сильно уставшие глаза. Она не ожидала, что будет занята новой куклой так долго. Маленькие звенья просто не желали скользить в нужные отверстия и постоянно возвращались в прежнее положение. Графиня смотрела на различные, уже явно изношенные от времени инструменты, лежащие на столе. Многие из них когда-то принадлежали её деду и продолжали наследоваться в семье Беневьенто до тех пор, пока окончательно не рассыпались в прах. Наконец, она взяла ржавое ручное сверло. Оно непривычно легко легло между её пальцами и, казалось, буквально умоляло, чтобы его наконец использовали в работе. Кукольница приставила металлический наконечник к дереву и осторожно начала понемногу рассверливать углубление. Не хватало всего нескольких миллиметров.

— Ты почти справилась! Замечательно!

Громкий голос Энджи, наверняка, напугал бы многих людей в такой ответственный момент, но графиня была невозмутима. У её верной спутницы были определённые привычки, к которым она успела привыкнуть за все годы изоляции. Беспокоиться время от времени, казалось, всё же лучше, чем полностью утонуть в ужасном одиночестве. Донна закончила сверлить, выдувая крупную деревянную стружку из лунки. Она почти вслепую схватилась за маленькую кисть, лежащую в стороне, и начала тщательно вычищать углубление. Энджи вдруг вскочила со своего миниатюрного кресла и звонко рассмеялась. Она хлопала крошечными ладошками и весело кричала своей создательнице:

— Новый друг — это всё-таки здорово, правда? Я не могу дождаться, когда ты закончишь, и мы, наконец, сможем снова поиграть.

Донна лишь молча кивнула на это заявление. На самом деле ей всё ещё трудно было говорить и адекватно формулировать свои мысли. С момента появления Каду её психическое состояние ухудшалось с каждой неделей.

Сама Донна воспринимала эти тревожные перемены лишь на грани своего безумия и всё чаще терялась в собственном маленьком мирке. Так же, как и сегодня. Кукольница ласково погладила всё ещё безликую куклу по маленькой головке, почти блаженно улыбнувшись. Радио снова немного затрещало. К сожалению, ловило в подвале не всегда хорошо, но графиня не отвлекалась из-за таких мелочей. Только она собралась снова надеть на глаза увеличительные очки, как в поместье раздался громкий звон. Энджи остановилась, потом резко повернула голову вокруг собственной оси и взволнованно пискнула:

— Визит? У нас гости! Донна, посетитель здесь! Давай быстрее. Я хочу знать, кто стоит за дверью. Пойдём же!

Та на мгновение остановилась. Её разуму было необходимо справиться с этим новым, неожиданным переживанием. Она пришла в себя только тогда, когда звонок снова зазвенел, и непоседливая кукла буквально подтолкнула её к выходу. Донна медленно шла по мрачному коридору, не отрывая взгляда от светящейся точки у лифта. Свет продолжал завораживать. Она зашла в замкнутое пространство и стала ждать, когда кабина поднимется. Может быть, гость уже ушёл? Донна нахмурилась.

Лифт достиг своей цели, и графиня направилась к парадному входу. Многочисленные куклы, находящиеся в коридоре, весело хихикали, сопровождая свою создательницу с детской непринуждённостью. Снова прозвучал дверной звонок. Судя по всему, посетитель обладал огромным терпением. Кукольница приоткрыла дверь и немного испуганно выглянула наружу через небольшую щель. Там действительно кто-то был.

Сальваторе нервно улыбнулся и неловко закашлялся, прежде чем слишком быстро затараторить:

— Извините, пожалуйста, за беспокойство, мисс Беневьенто. Я знаю, что вы, должно быть, ужасно заняты, но мне хотелось вас проведать. При последней встрече вы выглядели такой печальной, и никто не мог мне сказать, действительно ли с вами всё в порядке.

Она сжалась в слишком большом дверном проёме и уже собиралась вернуться в своё одиночество, но Энджи выбежала на улицу через щель. Кукла закружила возле гостя с радостным смехом. Донна недовольно шикнула, возмутившись такой выходке. Получится ли теперь закрыть дверь и надеяться, что Моро просто уйдёт? Она могла бы забрать Энджи в любой момент, когда они снова останутся одни. Доктор рассмеялся, булькая, и пробормотал спокойнее, чем раньше:

— Ну, кто у нас тут?

После этих слов он с огромным усилием наклонился и осторожно поднял куклу на руки. Энджи прыгала с одного плеча на другое, весело хихикая при этом. Графиня уставилась на тучного мужчину, прикусив нижнюю губу. Её сердце почти болезненно билось в груди. Взаимодействовать с другими людьми было безумно тяжело.

Через некоторое время Сальваторе повернулся к кукольнице и обеспокоенно проговорил:

— Я могу вернуться в любое время, мисс Беневьенто, если сейчас вы не желаете меня видеть в своей резиденции.

Она открыла рот, но ничего не сказала. Слова буквально застряли в пересохшем горле. Энджи пронзительно посмотрела на свою создательницу и прошептала:

— Донна, пожалуйста. Тебе же всегда хочется компании. Сейчас у тебя есть возможность, а ты хочешь просто прогнать Моро. Это совсем не справедливо.

Этот аргумент та не могла опровергнуть. Прошло ещё несколько секунд, прежде чем она сделала шаг в сторону и открыла дверь. Её гость счастливо улыбнулся и неторопливо вошёл. Древесина под ногами заскрипела под его тяжестью. Кукольница снова побрела по коридору, не стремясь показывать доктору дорогу. Эту задачу, как всегда, взяла на себя Энджи. Маленькая кукла буквально тащила беднягу за собой, рассказывая про каждую мелочь в поместье в мельчайших и совершенно ненужных подробностях. Донна снова зашла в лифт, молча ожидая своего гостя. Сальваторе несколько растерянно посмотрел на хрупкую конструкцию, но всё же последовал за графиней. Вместе они спустились в закрытую часть подвала. Донна нервно огляделась вокруг. Было трудно свыкнуться с присутствием другого человека. Она поспешила к своему рабочему кабинету и почувствовала некое облегчение, когда печальная музыка из радиоприёмника донеслась до её ушей.

Доктор внимательно осматривал мастерскую. Казалось, он совершенно не понимал всех этих разнообразных проектов, над которыми сейчас работала графиня. Энджи спрыгнула с его плеча и гордо заявила:

— Вот здесь я и появилась, Моро. Как и все остальные наши друзья.

Граф неуклюже подошёл к столу в центре комнаты и решил взглянуть на всё ещё безликую куклу. Он потёр толстый подбородок и нерешительно спросил:

— Откуда вы берёте все эти идеи, мисс Беневьенто?

Графиня не ответила, подойдя ближе, только снова села на шаткий деревянный стул. Она вновь надела увеличительные очки и начала формировать тонкие черты лица маленьким напильником. Тем временем граф продолжил осматривать комнату. Через некоторое время он обнаружил небольшую коллекцию кукол, которые его серьёзно озадачили. Он подался вперёд, слегка склонив голову набок. Четверо из них показались ему более чем знакомыми. Его широкие пальцы осторожно подняли одну из кукол. Доктор осторожно покрутил деревянные детали, словно боялся, что они могут рассыпаться, как стекло при неверном движении, и не поверил своим глазам. Сальваторе медленно повернулся к кукольнице и недоверчиво произнёс:

— Как вы только это делаете? Я имею в виду, что эта кукла похожа на меня как две капли воды, как и другие графы, тоже увековеченные в дереве. Я очень впечатлён всеми этими деталями.

Он немного приподнял куклу и осмотрел подвижные ноги. Донна не ответила, молча продолжив работать над очередным шедевром. Гость поставил свою копию обратно на полку и с интересом осмотрел остальных графов. Все они были сделаны почти идеально. Доктор потёр затылок и слегка пожал плечами.

Энджи поспешила ему объяснить:

— Донна всегда мечтала о настоящей семье, Моро, и Матерь Миранда говорила, что мы все её дети.

Сальваторе слегка почесал подбородок. Ответ, казалось, не удовлетворил его вспыхнувший интерес. Эта догадка подтвердилось произнесёнными им словами:

— Ну, это желание я очень хорошо понимаю, но мне всё равно не ясно, для чего мисс Беневьенто сделала этих кукол. Она может навестить нас всех, если захочет.

Энджи разинула рот, но вовсе не ради смеха, который она обычно пыталась имитировать. Кукла печально ответила:

— Донна не может навестить вас, Моро. Она слишком боится вас, и никто не воспринимает её всерьёз. Вы все смеётесь над ней.

Посте этих слов графиня прекратила работать, её руки задрожали. Одно дело знать правду, но слышать её было слишком больно. Доктор молча уставился на Донну, не заметив, что куклы за его спиной ожили и медленно сползли с полки. Они направились к своей создательнице, осторожно поднялись к ней на колени и повисли на её шее словно ожерелье. Они положили маленькие руки на прохладную кожу, подарив ложные надежды на настоящие объятия. В глазах кукольницы появились первые слёзы, побежав по её безэмоциональному лицу.

Выйдя из оцепенения, Сальваторе быстро подошёл к столу, остановившись рядом. Он открыл было рот, не зная, что при этим сказать. После некоторых раздумий он неуверенно произнёс:

— Нет, это не так, мисс Беневьенто. Вы не должны так думать. Возможно, мисс Димитреску и мистер Хайзенберг бывают иногда немного грубы, но оба, конечно, так не считают. Никто не высмеивает вас. Я, например, поражён вашими невероятными способностями.

Вопреки его ожиданиям, по щекам Донны бежало всё больше слёз. Энджи тоже захныкала и жалобно пробормотала:

— Но семья не ладит между собой, Моро. Мы просто хотим, чтобы все любили друг друга.

Доктор не знал о многих моментах, но отсутствие гармонии между братьями и сёстрами было более чем очевидным. Две копии графов тем временем держались за руки и отворачивали лица друг от друга. Сальваторе сделал глубокий вдох и утешительно ответил:

— Я твёрдо верю, что Альсина и Карл на самом деле любят друг друга. Просто они не могут это как следует показать или не считают, что должны что-то доказывать матери Миранде. Это и правда глупо...

Донна продолжала реветь всё сильнее, её нижняя губа слегка дрожала. Граф вдруг понял, что все его слова прошли мимо ушей женщины, сидящей перед ним, и она ушла в мир, в который ему не попасть. Энджи тоже стала непривычно молчаливой. Кукольница не издавала ни звука, только старый радиоприёмник шипел на заднем плане. Доктор чуть опустил взгляд и задумался. Что он мог сделать в эту минуту, чтобы помочь? Он решился на неожиданный поступок. Очень нерешительно он обвил руками дрожащее тело графини и мягка притянул её ближе к своей груди. Донна не сопротивлялась прикосновениям, лишь слабо прижавшись к мужчине рядом с ней. Он осторожно провёл рукой по шелковистым волосам женщины и тихо прошептал:

— Я люблю вас, мисс Беневьенто. Я надеюсь, что этого достаточно, чтобы доказать, что никто не смеётся над вами.

Кукольница не проронила ни слова, но почувствовала, что объятие коснулось её души куда сильнее, чем любое взаимодействие с её куклами. В тот же миг маленькая копия Моро взобралась ему на плечи, возвышаясь над головой мужчины. Скорее всего, семья никогда не соберётся полностью, но искренняя любовь одного члена семьи заменила отсутствие другого. Безликая кукла матери Миранды не двигалась, глядя пустыми глазами на своих опечаленных детей.