Тень от Пожара (джен)

Комната была обычной. Она не была заставлена книжными полками, не была больше внутри, чем снаружи, на стене не висели черепа, на полу не была нарисована пентаграмма, а под потолком не летал миниатюрный дракончик, испуская огонь. Но в ней прямо сейчас нарушались законы природы.

Сам нарушитель лежал на кровати, заставляя маленький шар воды подниматься и опускаться. Он повторял движения единственного, а оттого вопиюще магического предмета в комнате — собственно, волшебной палочки.

Аллан, а именно так его звали, скучал. Как и всё лето. Не помогали ни книги, ни отец. Он всё чаще предлагал после Хогвартса вернуться в магловский мир, работать на железной дороге и обслуживать поезда.

Именно они двигали Сент-Оттери, их городок. Под их гудки и свистки прошло всё его детство; почти все школьные экскурсии проходили в депо. Его отец, Джозеф Кроу, был инженером железнодорожной компании. Он помогал строить станции и, очевидно, очень гордился этим.

Переехали они сюда после того, как его мать, Линда Фоули, взорвала полдома во время своего эксперимента с заклинаниями. Отец не знал, куда идти после её смерти — дом восстанавливать ни сил, ни денег не было. Тут-то очень удачно подвернулся Сент-Оттери. Государственная железнодорожная компания решила расширить городок, в котором находилась важная для логистики ремонтная станция, и, к тому же, решили перестроить её саму. Они предложили отцу жильё (пусть и, формально, принадлежащее компании) с работой. Он продал прежний дом, точнее, его остатки, и переехал в новый с четырёхлетним Алланом.

Аллан пошёл в местную школу, где у него часто случались выбросы магии — очевидно, смерть матери расшатала его психику. Это сильно мешало обучению. Тогда отец решил впервые серьёзно поговорить с ним. Но ни одна попытка найти помощь в волшебном мире не преуспела. Аллан искренне пытался сдерживаться, и, пусть и не полностью, но выбросы прекратились.

Ни шатко ни валко он доучился до шестого класса. Отец не скрывал от него то, кем была его мать, но и не акцентировал на этом внимание. Потому Аллан не удивился приходу профессора МакГонагалл.

Оказалось, что мать оплатила учёбу сына в Хогвартсе, лучшей школе магии Британии, на все семь лет ещё при его рождении. Кроме того, она оставила после себя достаточно небольшое наследство, составленное лишь из денег за патенты. После оплаты обучения осталось, ни много ни мало, около сотни галлеонов. Этого хватило на несколько мантий, палочку, учебники, пару книг по магии, большинство из которых оказалось минимум уровня СОВ: Аллан-который-теперь считал это подарком из прошлого; пару фигурок, которые, к слову, до сих пор двигаются как новые, немного сладостей, карту Хогвартса — лучший предмет для первокурсника. Особенно с заметками Аллана на ней. Он даже думал поставить её в рамочку после выпуска. Золотую! Самой бесполезной покупкой были Взрывные карты, которые он потерял ещё в поезде.

Попал он в Когтевран, второй по популярности среди выросших у маглов факультет: если на Гриффиндор идут из-за взглядов, царящих на нём, то к воронам поступают из-за желания изведать новый волшебный мир. Эта жажда знаний и привела Аллана к ровному ряду «Превосходно» на первых трёх курсах.

Друзей у него было не особо много — Билл из Пуффендуя, полноватый маглорождённый, с которым они подружились ещё в поезде: Билл не смог пройти мимо вагона со сладостями, а Аллан и до этого дня не научился отказывать ему. Потом он познакомился с Морриган, огненно-рыжей ирландкой, хорошим в общем-то человеком, но стервой. Вообще, подружились они после дуэли, на которой Морриган сожгла ему пол-лица. Повезло, что волшебная медицина может исправить такое за ночь. Всю эту ночь она просидела у его кровати в Больничном Крыле, успокаивая и втирая какую-то противоожоговую мазь, которую ей вручила мадам Помфри.

Тяжело после такого ненавидеть друг друга.

На четвёртом курсе он забил на историю: её вёл призрак, зацикленный на гоблинских войнах — спасибо, лучше почитать учебник; астрономию и гербологию: зачем это нужно магу, он искренне не понимал, в то же время блистая на трансфигурации, которую просто обожал.

Любил он и зельеварение, но то не отвечало взаимностью — он мог сварить что-нибудь лёгкое, но при варке хоть немного более сложных составов котёл неизменно взрывался.

В нумерологии и древних рунах, которые, по сути, были с чарами одним предметом, он был лучшим на курсе (согласно Флитвику). Аллан быстро считал, интуитивно понимал многие концепции, да и хорошо запоминал значения рун. Чары же, практическая часть этой науки, были для него нелюбимым её дитя. На них он получал «Превосходно» за теорию и «Выше ожидаемого» за практику. Это было ремеслом, а не искусством, в отличие от вязи рун или изящных формул магического взаимодействия.

На ЗоТИ он стабильно выходил на «Выше ожидаемого», зная заклинания, а у некоторых и невербальную форму, но в бою ему чего-то не хватало. Умения и скорости реакции, наверное. Азарта же хватало через край.

Именно поэтому он сейчас и обдумывал эту идею.

Вообще, разумно не тягать в Хогвартс не совсем разрешённые книги. Точнее, не совсем запрещённые, но не суть. Если его поймают за «Основами Ворожбы Воинской», то по головке не погладят. Прямо совсем.

Том восемнадцатого века, когда со всякими там гуманистическими правилами волшебной войны никто не заморачивался — поэтому били чем могли: тёмной, не тёмной магией — главное достать противника (ну и выжить самому). Конкретно этот экземпляр был отпечатан лет тридцать назад, однако, текст вроде как подлинный. Купил его Аллан у одного мутного типа на Манчестерской ярмарке на остаток наследства от матери и платы за зачарование сумочки для какой-то слизеринки.

Фактически, эта книга о том, чем и как проклясть недруга, дабы тот загнулся в муках. С картинками и детальными инструкциями. Алан понимал, почему она была запрещена, однако убийство Поланского всё поменяло.

Это было предупреждение, и смысл его был таков: «Мы убьем каждого, кто против нас». И маглорождённые с полукровками считались противниками априори.

Самое гадкое то, что всем ясно, кто это устроил — чернорубашечники из «Права и справедливости», но Аврорат не спешил их арестовывать. Дело заглохло «из-за нехватки доказательств», и это было вторым посланием.

«Наши люди уже у власти.»

Алан положил книгу в рюкзак. Он не мог предотвратить бурю, но мог подготовиться к встрече с ней.

* * *

Спустя полчаса отец проснулся. К тому времени Аллан уже успел почистить зубы, побриться, нормально одеться и начать готовить яичницу. Папа готовил очень плохо, и он не представлял себе, как тот выживал без него на своей же пище.

— Привет, — отец сел за стол. — Как спалось?

— Доброе утро. Отлично.

— Радует. Ой, ты там рядышком, подай мне газету. Она вот там, на столике.

«Акцио», громко подумал Аллан, направив палочку на газету, и та прилетела ему в нос. С недосыпа он хуже контролировал магию.

— Аллан! — сказал отец.

Аллан, немного смутившись, передал ему газету. Отец углубился в неё, почти зарывшись носом. Аллан знал, что минут через пять, как раз когда яичница будет готова, его будет ожидать краткая сводка новостей от отца. Обычное утро.

К удивлению Аллана, отец продолжил читать газету, даже когда он принёс яичницу. Лишь после лёгкого покашливания Аллана он принялся механически возить вилкой по тарелке. Видно, произошло что-то важное.

Уже перед самым выходом, когда Аллан уже призвал рюкзак и мантию, отец положил газету на стол и, немного помявшись, сказал:

— Аллан, удачи тебе в учёбе, — и потрепал его волосы, которые, как всегда после такого, превратились в гнездо бешеной вороны.

— Спасибо, папа.

Отец встал и протянул ему руку, которую Аллан с удовольствием пожал. После, щёлкнув пальцами, он исчез вместе с рюкзаком, оставив где-то там, далеко, отца, кухню, родной город, к большой радости и небольшой грусти.

Его ждал магический мир.

* * *

Аллан сел в незанятое купе и закрылся.

Конечно, этого недостаточно, чтобы читать «Основы…» — вместо четырёх он использовал лишь два запирающих заклинания. Да и тех бы не хватило, появись у кого-то более-менее компетентного желание их взломать. Всегда нужно надеяться не на магию, а на то, что тебя не начнут искать.

Кроме того, ему было просто лень снимать чары перед приходом Билла. Тот, конечно, как всегда, будет бухтеть насчёт его паранойи; теперь Алан знал, что всё это время он беспокоился не зря. Он хотел бы помочь Биллу с боевой магией, искренне хотел, но тот мог сдать его с гримуаром Дамблдору.

Перед выездом он завернул книгу в изолирующую бумагу, купленную на Манчестерской ярмарке: теперь в магическом зрении на её месте была пустота. После этого он запихнул её на дно рюкзака, прикрыл вещами и создал три отвлекающих источника Сияния: если не знать, что искать — не найти.

Монро бы оценил. Из-за него Аллан так и подготовился: старый аврор очень тщательно всё проверял.

В дверь постучали. Аллан открыл её тремя жестами палочки.

— Привет, — сказал Билл, махнув рукой. — Можно к тебе?

— Да.

Билл сел, положил на столик шоколадку и закинул ноги на лавочку, обитую зелёно-белой в полосочку тканью. Аллан выставил две бутылки колы.

— Как лето? — спросил Билл.

— Плохо.

Билл нахмурился.

— Что-то случилось?

— Гений.

— Не придирайся. Что случилось? — он навис над столом, вглядываясь в лицо Аллена. Тот, порывшись немного в рюкзаке, достал газету, на развороте которой было написано «Зверское убийство Поланского. Власти молчат, преступники ходят среди нас».

— Мне лень читать, — Билл снова упал на сиденье. — Кто он вообще?

— Журналист, — не видя понимания в глазах Билла, Алан продолжил. — Очень известный.

— Правда? — Билл так и жил в магловском мире, нарочито игнорируя волшебный, так что он и правда не знал Поланского. Его «магловость» показывала даже одежда: джинсы и свитер.

— Да. Его даже в «Пророке» печатали иногда.

— А-а-а, — протянул Билл, — тогда ясно.

— Так вот, его кожу прибили к двери редакции «Звезды». А остальное нашли на полу кабинета. Комочками.

— Ебать.

— Ебать, — перекривлял Аллан, — убийц ищут уже третью неделю.

— И как, успешно?

— Гений.

— А. Справедливо.

— Принято. И это при том, что всем всё ясно: это змейки.

— Которые наши?!

— Да причём здесь Хогвартс, гений? Змейки, которые из «Права».

— А, те, которые хотели министра убить?

— Да, те самые. А ты-то откуда знаешь?

— От Монро.

— Профессора, кстати, во время покушения и покалечили. Осколки от взрыва расхреначили ему полтела, его потом по кусочкам собирали. У него, если не заметил, левая рука плохо двигается: задетое тёмной магией плохо лечится. Ему нервы там буквально с нуля растили.

— Слушай, — Билл немного коверкал это слово, превращая его в «свушай». — А разве эти новые нервы не должны ему наоборот очень хорошо служить?

— Проблема не в том, что клетки плохие, проблема в том, что их недостаточно. В итоге не все мышцы получают сигналы от мозга. А больше восстановить даже магией просто не вышло бы.

— Кошмар.

— Согласен.

— А почему тогда этих змеек не посадили?

— А: связи. Б: там на самом деле мутная история. Редрик, который пронес бомбу, был под Чарами Подчинения, и виноват точно не он. Узнать автора по заклинанию почти невозможно. Тогда всё списали на какой-то хайлендерский ковен…

— Ковен?

— Сборище тёмных магов, — раздраженно ответил Аллан, — не перебивай. Короче, у них не было причин для убийства. Они какого-нибудь Крауча бы попытались грохнуть, он вроде как за Шотландию в Аврорате тогда отвечал. Белфастские, ну, которые "розы", говорили, что виноваты ирландцы, но как раз Лич — министр, если что — и договорился с ними за границу, так что падди это просто невыгодно.

Аллан взял ломтик шоколадки и продолжил:

— У них просто всегда Ирландия виновата, так что всерьёз это никто не воспринимает. Змейки говорят, что это LEFы Редрика подчинили, но, блин, Лич первый маглорождённый министр, а они партия маглорождённых. В этом смысла для них не было.

— А у змеек как раз и был мотив?

— Да, угадал. Они же, блядь, чисты и традиционны, так что там всё ясно.

— Ну, логично.

— Вот теперь Поланский. А что дальше — Дамблдор? И, что самое противное, все всё понимают, но рука руку моет — за ними Блэки и Малфои. Блэки — это авроры, Малфои — это деньги и влияние. Мудаки эти политики, короче.

— Открыл Америку.

— Ну да, ну да.

— Слушай, а что нам задали по трансфигурации?

Аллан поперхнулся колой.

— Смертник. Икар, летящий навстречу Солнцу. Профессор тебя превратит в мышь и съест в кошачьей форме. Трансфигурирует в вазу и разобьёт об пол. Даст тебе фальшивые монеты и заставит расплатиться ими с гоблинами.

— А?

— Если ты не знал, им официально разрешено делать что угодно с пойманными фальшивомонетчиками. Буквально.

— Ой.

— Да, ой.

После этого разговор плавно соскочил на характер профессора Спраут, а оттуда еще на какие-то темы, которые никто из них уже не запомнил.

* * *

Чуть позже, когда весь шоколад был съеден, вся газировка — выпита, а все слова — сказаны, Билл, немного смутившись, отправился искать «знакомую». Аллан разогнал бы эту тему, но ему было откровенно лень, плюс у него и так было хорошее настроение.

Через пару часов Билл вернулся. Аллан хотел его спросить о встрече, но Билл буквально спал на ходу — задание на лето он делал в последнюю ночь, и заряд бодрости у него уже истощился. Аллан решил его не тормошить.

За окошком уже смеркалось, и им уже скоро надо было выходить. Собрав вещи, они пошли к выходу из вагона. Через пятнадцать минут поезд остановился.

До Хогвартса они доехали на дилижансах, запряжённых фестралами. После роскошного ужина Аллан вместе с остальными пошел в Гостиную. Закрыв свою комнату всеми доступными ему чарами, он развернул бумагу и принялся за «Основы…». Заснул он около полуночи, не забыв перед этим спрятать книгу.

* * *

Аллан повернул голову к окну. За ним была ужасная погода: холодный дождь понемногу переходил в град. Отопления в этой части замка не было, так что он заранее накинул на себя Согревающие Чары. Они отлично работали в помещении, но поток воды снаружи смыл бы их, как и всякую магию.

Аллан приблизительно знал, что собирается сказать. Он достаточно хорошо изучил Монро, и понимал, как его убедить. По крайней мере, он надеялся на это.

Он уже занёс руку, чтобы постучать в дверь, как вдруг та со свистом открылась, лишь немного не задев ему руку. Аллан сморщил лицо от неприятного звука удара петлей о камень стен.

— Ну, — голос профессора звучал глухо. Очевидно, тот находится в подсобке. — Заходи уже. Три минуты стоишь и ждёшь.

И правда. Чего тянуть?

Аллан как мог развалился на стуле, пытаясь придать себе уверенный вид. Он ещё никогда не играл по-взрослому. Всё время хотелось поменять позу на более удобную. Не стоит — лишние телодвижения раздражают.

Комната была очень даже просторной. Возможно, даже больше внутри, чем снаружи. Скорее нет, чем да — согласно книгам, в Хогвартсе, месте, где много магии, лучше не использовать расширение пространства. Может произойти интерференция с другими чарами — а что будет дальше, неясно, такое сложно рассчитывать, но явно ничего хорошего.

Тогда нужно делать пространственный карман, как в Косом Переулке, но то сильно муторно.

На каждой стене по несколько полок, а на них разные вещи: книги, артефакты, украшения. Притом всё это не вызывало ощущения захламлённости, как у директора. Наоборот, чувствовалось, что всё было выставлено по каким-то правилам, ясным лишь хозяину кабинета.

Аллан засмотрелся на какую-то прозрачную сферу на подставке, внутри которой барахталось облачко синего тумана. Он даже не подозревал, что это такое. Незнание несколько раздражало. Зато нашлась удобная тема для начала разговора.

Монро вышел из кладовой и закрыл её дверь на ключ, после чего повернулся к Аллану.

— Боггарта прятал, — сказал он, — Учебное пособие для третьего курса.

— Извините, а что вот это такое, профессор Монро? — ударение на «профессор».

— Это, — проследив его взгляд, Монро показал пальцем на сферу. — Элементаль ветра.

— Столь сжатый? — непритворно поразился Аллан. — Вы поистине сильный маг, профессор.

— Будто я не знаю. Но в данном случае дело не в этом: артефакт держит его внутри.

— А зачем он вам?

— А этого я тебе не скажу. — Монро дошёл до стола и уселся в своё роскошное кресло.

Аллан понял, что это как-то связано с безопасностью профессора, а молчание продиктовано паранойей. Ладно, про погоду поговорили, пора перейти к делу.

— Простите, профессор Монро, понимаете, есть одна…

— Проблема?

— Да, — Аллан проглотил раздражение от того, что его перебили.

— Смотри, тут такое дельце: я людям не советую, обжёгся уже, а если и советую, то только выпив. Подожди, уно моменто.

Монро магией призвал стакан и бутылку виски. Аллан недоумённо молчал, глядя на всё это.

— Чего, тоже хочешь? — неправильно интерпретировал его реакцию Монро. — Семнадцать есть?

— Не пью, — ответил Аллан. Сейчас надо полностью сконцентрироваться, а алкоголь расслабляет.

— Правильно, правильно, — сказал профессор, немного отпив, — пить вредно. Так чего хотел?

— Ну, понимаете…

— Ты уже второй раз это мне говоришь. Что понимаю?

— Помните, я вас прошлой зимой спрашивал…

— Ты у меня много чего спрашивал, — опять перебил Монро. — Я и не помню уже.

— Про обучение боевой магии, — выдавил Аллан. Всё, груз с плеч. Он облегчённо вздохнул.

— Я и так обучаю, — прикинулся дураком профессор, — предмет вот веду. ЗоТИ называется. Второй год уже, если не заметил.

«Правда?» — хотел спросить Аллан, но решил всё же продолжить гнуть свою линию.

— Нет щита без меча.

— Сказал тот, кто, по его же словам, в боевой магии несведущ.

«Не помнит, значится», — хмыкнул Аллан.

— Словами Годрика Гриффиндора.

— Как говорил один умный человек, «Яд, мудрецом предложенный, прими. Из рук же дурака не принимай бальзама». Если меня память не подводит. Знаешь, что самое интересное?

— Боюсь, нет, профессор Монро.

— Эти строки работают на двух уровнях. Во-первых, ты используешь эту цитату в свою пользу, вырывая из контекста. Годрик говорил о том, что всякий магический щит может быть полезен. Ни больше ни меньше.

Монро ещё немного выпил и продолжил:

— Во-вторых, я не хочу тебя обучать, потому что ты слишком готов.

— А это проблема?

— Да. Открою тебе небольшой секрет, — профессор наклонился поближе, — я не хочу, чтобы мои ученики пошли пачками убивать людей.

— Я разве похож на того…

— Поверь моему опыту работы в Аврорате: да. Маглорождённых террористов не намного меньше, чем преступников-пуристов.

— Простите, но это маглорождённые собираются выгнать всех, кто им не нравится по статусу крови, из мира магии?

— Нет. Я говорю не об этом, а о том, что и те, и те — преступники.

— Спорно.

— Вот видишь, — устало вздохнул Монро. — Ой, что-то мы засиделись. Всё, оревуар, — он показал рукой в сторону двери.

Аллан медленно встал и побрёл на выход.

— Перед прощанием хочу сказать одно: занятие в пятницу на шесть в кабинете напротив.

— Профессор?

— Ещё меньше я хочу, чтобы мои ученики умирали.

Сейчас, под тёплым светом камина, который палочкой зажёг профессор, он выглядел особенно неприятно: шрамы и ожоги на лице, немного скошенный глаз, бессильно висящая левая рука. Сколько сражений он проиграл? Что и кого он проиграл? Аллан не знал.

— Всё, теперь кыш.

Когда Аллан вышел, двери громко захлопнулись. Монро остался один. Камин его уже не грел.