Браслет (джен)

Дамблдор мог сколько угодно твердить про опасность, запрещая ему покидать дом, но Сириус всё отчётливее понимал, что сойдёт с ума безо всяких образных выражений, если хоть ненадолго не сбежит из этого склепа. Метаний в четырёх стенах ему хватило за двенадцать лет Азкабана, так что увеличение доступной площади с камеры до размеров дома ситуацию едва ли изменило к лучшему — он чувствовал себя узником и рвался на волю.

Сириус отлично знал, как на это отреагируют, и заранее предвкушал осуждающие взгляды, гневные реплики и увещевательные нотации, но ему было наплевать. Уж если перспектива поцелуя с дементором не остановила его от побега из одной тюрьмы, то вряд ли что-то могло отвратить от намерения покинуть вторую.

И всё же про осторожность забывать он не собирался. Сборы были недолгими, превращение моментальным, и вот уже из невидимого магглам дома выскользнул крупный чёрный пёс… на которого никто не обратил ни малейшего внимания. Сириус отбежал от дома на несколько кварталов, и лишь тогда вернул себе человеческий облик. Он знал, что его фотографии долгое время мелькали в новостях, а потому даже на маггловской территории была опасность нарваться на неприятности, но надеялся, что в приличном одетом джентльмене никто не узнает того грязного исхудавшего преступника. Ну и спрятанная в рукаве волшебная палочка придавала уверенности.

У него не было плана, не было даже идей, как провести первый вечер на свободе. Сириус просто хотел ею насладиться, а будет это в каком-нибудь тёмном баре, в замызганной квартире шлюхи или на влажной от вечерней росы лавочке в парке — было совершенно не важно.

Прогуливаясь среди магглов, он непроизвольно принюхивался к незнакомым запахам, щурился на неоновое освещение, с любопытством разглядывал непривычные наряды и всё никак не мог почувствовать той лёгкости, что сопровождала все предыдущие вылазки в маггловский Лондон. Всё было не так, всё было иным, чужим.

Упрямо сжав зубы, Сириус наконец дошёл до вывески, обещающей обильное питьё по умеренной цене, и свернул к ведущей в подвальное помещение лестнице. Паб был чистеньким — не чета «Кабаньей голове», молоденький официант лучезарно улыбался и без промедления приносил кружки с элем, но ощущение собственной чужеродности так и не пропало. Он убеждал себя, что просто отвык, даже не от магглов — от людей вообще, но ни эль, ни два часа среди людей не исправили положение. Шум, разнообразные запахи и неоновая подсветка над баром превращали вечер в пытку.

Бросив на стол пятифунтовую бумажку, найденную в кармане ещё школьной мантии, Сириус двинулся к выходу. Его толкали, чужие разговоры били по привыкшим к азкабановской тишине ушам, запахи мужского парфюма лезли в чуткий собачий нос, и в конце концов он сорвался на бег. Десяток ярдов до грязной подворотни — и вот уже по тёмным улицам Лондона галопом несётся здоровенный чёрный пёс.

Его побег прошёл бесследно. Ни Дамблдор, ни Ремус, ни даже Снейп не догадались, что Сириус нарушил все инструкции доброжелателей и ходил на прогулку. Неудача не смогла уничтожить желание вырваться на свободу, и Сириус стал регулярно сбегать, правда, больше не совался в людные места, предпочитая по-зимнему пустые парки и плохо освещённые закоулки Хакни. Ему по-прежнему не нравилось в толпе, запахи всё так же вызывали отвращение, а шум заставлял уходить, но вот к яркости маггловского Лондона он постепенно привыкал. Даже купил у метро неоновый браслет, что продолжал светиться инфернальным светом даже в полном магии доме Блэков, доводя до исступления матушку.

Сириус не знал, сможет ли когда-нибудь вернуться к обычной жизни, дождётся ли оправдания и права свободно передвигаться по миру магическому, но неоновый браслет, спрятанный под манжетой, давал надежду, что хотя бы среди магглов у него есть шанс на нормальную жизнь.

Оставалось только помочь Гарри победить Волдеморта.