Однажды в день Святого Валентина (гет)

Как-то, на день Святого Валентина, Большой зал был переполнен учениками, хотя этот праздник, после профессора Локонса, не очень любили. Все ученики сидели за столами и внимательно слушали, или делали вид, что слушают речь директора Дамблдора.

Он говорил, что этот праздник нужно ввести, как главный праздник Хогвартса, а ученики, услышав это, еле сдерживали себя, чтобы не покрутить у виска. То ли эль так дал директору в голову, то ли он просто решил над всеми подшутить, но он, как и в прошлый раз Локонс, вырядился в розовую мантию, которая развевалась, хотя ветра в помещении не было. А над потолком поместил маленьких купидончиков, которые постоянно стреляли вафельными стрелами, норовя попасть в глаз или рот. Закончив свою пламенную речь, в которой советовал всем в этот день полюбить всё вокруг, Дамблдор сел на место и, притянув к себе профессора Макгонагалл, поцеловал её в губы. Купидоны над ними рассыпали конфетти и начали радостно хлопать. Ученики сделали вид, будто этого не заметили, и все, как один, начали осматривать потолок и несчастных купидонов-недоучек, которые кружили над ними, надеясь тоже увидеть целующихся. Отпрянув от директора, профессор зарделась и, смущённо хихикая, опустила лицо, сделав вид, что пьёт.

— Ну, что ж, дорогие мои. Перед тем как приступить к трапезе, давайте поднимем бокалы за этот прекрасный праздник!

Ученики нехотя начали поднимать свои бокалы, нахмурено глядя на директора, который, видимо, полностью их игнорировал.

Как только все поставили бокалы на место, в золотых тарелках появились горы еды. Но никто на неё не обратил внимания. Все пытались закрыть свои рты, потому что каждый хотел что-нибудь сказать. И из общего гомона так и выделялись некоторые фразы.

— А мне нравится Дин Томас! — неожиданно закричала Пэнси Паркинсон и тут же закрыла ладонью рот.

Опустив глаза, она покраснела, но все еще что-то лепетала. Теперь все внимание перешло на Дина Томаса, который так и хотел что-нибудь выкрикнуть.

— Ты мне тоже нравишься, Пэнси!

По залу прошёлся гул учеников, которые даже не притронулись к напиткам. Увы, таких было немного. Все они опасливо посматривали на еду.

— А мне нравятся мальчики!

Расширив от удивления глаза, все глянули на Кормака Маклаггена. Быстро встав из-за стола, Кормак бегом двинулся к выходу, постоянно придерживая руку около рта.

— Всегда ненавидела уроки Ясновидения! Никогда не видела в этом глупом шаре ничего подобного! — крикнула Парвати Патил.

Услышав это, профессор Трелони немного огорчилась, ведь Парвати была её любимой ученицей, из немногих.

— А я — всегда мечтал стать как Дамблдор! — на весь слизеринский стол закричал Гойл.

Посмотрев на Грега, директор просиял, а Крэбб в недоумении посмотрел на своего друга. Гойл, под этим взглядом, опустил голову к тарелке и начал набивать себе рот пирогом с почками, чтобы ещё что-нибудь не выскочило.

— Обожаю единорогов! Хочу, чтобы Хагрид их опять привёл! У него самые лучшие в мире уроки!

Так же, как и Гойл, Крэбб пытался забить рот кусочками курицы, но слова уже выскочили, и поэтому, ему оставалось лишь виновато посмотреть на Малфоя, который сидел весь красный и, видимо, тоже еле сдерживался, чтобы не рассказать всю правду.

— Однажды я взял метлу Гарри и ночью катался на ней! — пискнул из-за стола Колин Криви.

Гарри недобро взглянул в сторону пятикурсника. Тот, сконфужено опустился под стол.

— А мне всегда нравилась Джинни!

Теперь настала очередь краснеть Гарри. Закрыв лицо руками, гриффиндорец медленно посмотрел в сторону Джинни. Она сидела бледная, как полотно и смотрела не верящим взглядом на Гарри. Быстро встав, она побежала к выходу, на ходу крикнув:

— Ты мне давно нравишься, Гарри.

Поттер встал и побежал за девушкой. В это время Рон, красный как рак, повернулся к Гермионе.

— Я люблю тебя, Гермиона.

— Мне нравится Малфой.

В зале повисла звенящая тишина. Все смотрели на Рона Уизли, Гермиону Грейнджер и Драко Малфоя, который последним выкрикнул:

— Я люблю тебя, Гермиона.

— А я видел их целующимися! — вылезая из-под стола, выкрикнул Колин.

Теперь, действие зелья, которое им кто-то подлил в стаканы, выветрилось, и все одновременно выкрикнули, надеясь узнать всю правду:

— Кого?

Рон, Гермиона и Драко замерли в надежде, что Колин так ничего и не скажет, побоится гнева кого-нибудь из них. Но видимо, мальчик и не думал молчать, так как абсолютно вся школа встала на ноги, чтобы повнимательнее посмотреть на эту троицу.

— Гермиону и Драко.

* * *

— Профессор Дамблдор, неужели то, что мы истребили весь запас Сыворотки правды, как-нибудь поспособствует объединению факультетов? — приподняв одну бровь, поинтересовался Снейп.

Дамблдор восседал у себя в кабинете в кресле и просматривал магловский журнал вязания, который в августе взял взаймы у профессора Слизнорта. Хитро улыбнувшись, старик провел ладонью по длинной бороде.

— Я не уверен, Северус, — вздохнув, ответил директор. — Но ведь было здорово, правда?

Усмехнувшись, Дамблдор встал из-за стола и, напевая весёленькую песенку, вышел из своего кабинета, оставив Снейпа в тяжёлых раздумьях.

Ничего такой получился день Святого Валентина.