Перелом (джен)

— День добрый! Я принесла вам кислород, — мисс эритроцит АЕ-3803 бодро влетела в тренажерный зал, где упражнялись миоциты, сиречь клетки мышц.

— Благодарствуем! — пронеслось по цепочке.

— Вы тут так усердно трудитесь, — заметила она, протягивая коробку.

— Мы — движущая сила тела, — ответили ей, не останавливаясь ни на секунду. — Раз, два! Раз, два! — продолжали они синхронно приседать и вытягиваться.

— Ой, ну не буду вам мешать, — ответила АЕ-3803 и, забрав углекислый газ, собралась к выходу.

Внезапно она почувствовала, как земля уходит из-под ног, в этот же миг все перевернулось верх дном дважды; по полу, на который грохнулась АЕ-3803, прошли сильнейшие вибрации, и донесся очень неприятный треск. Через пару секунд вибрации повторились и мощной волной снова прошли через весь зал.

— А-а-а! — закричали миоциты, корчась в мучительных судорогах.

У АЕ-3803 зазвенело в ушах и замелькало в глазах, над ее головой раздался сигнал тревоги:

— Экстренная остановка! Внимание! Экстренная остановка движения! Всем сотрудникам опорно-двигательного аппарата сохранять спокойствие и не предпринимать никаких действий до особых распоряжений.

Миоциты так и застыли, присев, удерживая мышцу в напряженном состоянии. Какое-то время еще шли странные вибрации, но вскоре все затихло. Было в этой тишине что-то неестественно настораживающее.

— Слушай, эритроцит, — попросили клетки мышцы, — не могла бы ты сбегать и посмотреть, что случилось? А то мы не можем покинуть наши места.

— Не вопрос, — сказала АЕ-3803, поднимаясь. Она решила пока оставить свой ящик и забрать его позже.

АЕ-3803 рванула со всех ног на нижние этажи. Там находились такие же ничего не понимающие клетки мышечной ткани, также застывшие в напряжении, и она понеслась дальше, пока не достигла кости. Спустившись на эскалаторе на Площадь Надкостницы, она проделала немалое расстояние в ту сторону, откуда, по ее мнению, произошли те жуткие звуки, которые она слышала, находясь в зале у миоцитов.

Наконец, на горизонте появилась темная полоса, которая по мере приближения стала превращаться в огромный уродливый разлом с острыми краями, испещренными сетью трещин. Еще шаг, и под ногами у АЕ-3803 разверзлась бездонная темная пропасть, в которой бурлило кровавое месиво из погибших и еще живых клеток. Вокруг выступа, на котором остановилась АЕ-3803, хлынуло кровотечение. Где-то из-под обломков некогда прекрасных зданий, выстроенных остеоцитами, хлестала вода из разрушенного водопровода. Тут только АЕ-3803 заметила, что противоположный «берег» пропасти уже полностью затоплен. Видя, как стремительно поднимается вода вперемежку с телами погибших соотечественников, она пришла в полный ужас. Еще немного и ее саму смоет в пучину, туда, где нашли последнее пристанище эти бедняги.

АЕ-3803 не успела додумать ужасную мысль о том, что будет с ней, когда она свалится, как ее ухватили чьи-то ловкие руки. Используя молекулы адгезии, под полуразрушенным сводом сосуда висели ее знакомые нейтрофилы.

— Красненькая, ты в порядке? — спросил U-1146.

— Да у нас тут ни дня без приключений! — констатировал U-4989.

— Ой, — сказала АЕ-3803, болтавшаяся в их руках над потопом.

Нейтрофилы подтянули ее к себе и мигрировали в более безопасное место. Оттуда открывался отличный вид на место катастрофы.

— По крайней мере, это не открытый перелом, — заключил U-4989. — Так что вторжения инфекции можно не опасаться. Но проверить все равно не мешало бы.

— Здесь невозможно подобраться, — оценил U-1146.

У U-4989 в это время заработала рация.

— U-2048 и U-2626 говорят, что в обход тоже не получится, — сообщил U-4989. — На подходе к разлому везде все завалено, все костные канальцы обрушились либо затоплены.

— Какой ужас! — восклицала АЕ-3803, прижимаясь к U-1146. Она глядела на бесчисленные обломки, искореженные останки зданий, уходящие вглубь разлома, заполненного телами погибших. Она невольно тянулась мыслью в глубь страшного провала, гадая, что творится сейчас там, вспомнила и обомлела. — Но там же… Там же находится красный костный мозг и… — она невольно сглотнула.

— Да, — тихо сказал U-1146 и, наплевав на приличия, покрепче прижал ее к себе. — Боюсь, что школа оказалась под обвалом и была затоплена.

— Неужели маленькие клетки крови все погибли? — на глаза АЕ-3803 навернулись слезы.

— U-2048 и U-2626 сообщают, — встрял U-4989, что они смогли добраться до красного костного мозга с нашей стороны. Часть учеников удалось эвакуировать, вдоль разлома возводят экстренные укрепления. Как только удастся остановить кровотечение, начнут ремонтные и спасательные работы. — Он обратился к АЕ-3803: — Эритроциты пока будут доставлять кислород на специальные пункты сбора. После обещают проложить новые пути, но это будет еще не скоро.

— Дамы и господа, мы ведем специальный репортаж с места катастрофы, — макрофаг-телеведущая со своим оператором — дендритной клеткой была тут как тут. — Вследствие падения нашего тела с высоты собственного роста произошел поперечный перелом большой берцовой кости. Что же стало причиной падения? Это нам еще предстоит выяснить, а пока мы покажем вам кадры с места трагедии. Здесь творится настоящий ужас! Только посмотрите на эти искореженные обломки и бездыханные тела…

— Тут эти искатели сенсации, — иронично заметил U-4989, глядя вниз. — Ну куда уж без них.

В это время по волнам потопа, прицепившись к катеру, неслись тромбоциты на водных лыжах.

— Не волнуйтесь, мы идем! — кричали они.

Тромбоциты ловко принялись за работу. Утечки крови стали быстро образовывать сгусток, называемый гематомой. Это помогло придерживать кость в первоначальном положении и отсекло приток крови к поврежденным краям кости, которым суждено было отмереть. Выжившие наблюдали за их работой, как зачарованные, нейтрофилы при этом не забывали посматривать по сторонам на случай, если все же объявится какая вредоносная бактерия, а макрофаг с дендритной клеткой продолжали вести репортаж, смакуя события. АЕ-3803 было так уютно в объятиях U-1146, что совершенно не хотелось их покидать. Как-то так вышло, что от всего пережитого она совершенно забыла не только про работу, но и про то, зачем вообще отправилась сюда.

Про оставленный ящик и обещание миоцитам АЕ-3803 вспомнила только когда распрощалась с нейтрофилами и наткнулась на госпожу менеджера, которая торжественно вручила ей список с адресами доставки и поинтересовалась, почему та еще не выполнила положенную работу. Когда же АЕ-3803 добралась обратно в спортзал, клетки мышц уже давно были в курсе случившегося.

— Мы уже думали, ты не вернешься, — сказали они без всякой иронии. — Говорят, многие клетки крови погибли там. Хорошо, что с тобой все в порядке.

АЕ-3803 в ответ долго извинялась, посочувствовала их вынужденному длительному бездействию, забрала, наконец, забытый ящик и поспешила дальше работать. Дел было невпроворот. Как только остановилось кровотечение, начались интенсивные восстановительные работы в области перелома. АЕ-3803 вместе с другими эритроцитами предстояло принять в них активное участие и усердно доставлять все необходимое для скорейшего заживления.

* * *

Шло время, в гематоме, образовавшейся между обломками кости, постепенно прорастали новые сосуды, давая эритроцитам возможность быстрее разносить кислород и питательные вещества, необходимые для восстановления. Лучшие молодые инженеры и архитекторы берцовой кости: фибробласты, хондробласты и остеобласты разработали общий план реконструкции поврежденного участка. Сперва его требовалось укрепить костной мозолью, а после постепенно кальцифицировать и моделировать до получения вида и прочности, близких к первоначальным.

По их авторитетному мнению, на все это должно было уйти от нескольких месяцев до года. Как минимум, требовалось три-четыре недели для укрепления поврежденного участка до состояния удовлетворительной прочности. Только добившись последней, можно было переходить к реставрации внутренней части кости и восстановлению разрушенной школы красного костного мозга.

На верхушке образовавшейся костной мозоли решили поставить памятник жертвам трагедии. План был одобрен большинством голосов местного населения. Все, кто мог, обещали посильную помощь в его воплощении.

* * *

— Смотрю, у вас хорошо идет дело, — сказала АЕ-3803 тромбоциту, с важным видом руководившему бригадой подле разлома и покрикивающему: «Это туда», «Это сюда», «Кантуй вира помалу!»

— А то! — не без гордости ответил тот. — У нас все по плану. Вот, можете ознакомиться, — он указал рукой на подробный поэтапный план восстановительных работ, выставленный на всеобщее обозрение. — Новые коридоры для эритроцитов уже проложены, гематома успешно перерождается в соединительную ткань благодаря мастерству фибробластов, вырабатывающих волокна коллагена. — Тромбоцит порылся за пазухой и, достав оттуда указку, продолжил: — На следующем этапе хондробласты начнут производить волокнистые хрящи. Эта ткань сделает мозоль жестче, устраняя разрыв между частями кости. Данный процесс продлится около трех недель.

— Ого, — поморгала глазками АЕ-3803. — Это довольно долго.

— Это что! — помахал ручонками тромбоцит. — Вот далее, — он перешел к третьей схеме, вычерченной на листе бумаги раза в четыре больше его роста. — Далее остеобласты займутся превращением мозоли в костную. Получится такая «скорлупа», которая обеспечит необходимую защиту в течение трех-четырех месяцев, прежде чем кость войдет в финальную стадию исцеления. — Тромбоцит сделал особенно умное лицо и заявил: — И нужен целый год, чтобы кость приняла нормальный вид, то есть, чтобы сгладилась выпуклость от мозоли. Но это в лучшем случае. А то может уйти и не один год!

— Вот как! — удивлялась АЕ-3803.

— Так что кости лучше не ломать, — подытожил маленький Капитан Очевидность и спохватился: — Заболтался я тут с вами, работать надо.

* * *

Пока прочие суетились, устраняя последствия катастрофы, макрофаг и дендритная клетка вели журналистское расследование, выясняя, что стало причиной катастрофы. Они шныряли тут и там, вынюхивали, расспрашивали, но пока так ничего и не выяснили. Миоциты рассказали им только то, что видели, слышали, чувствовали сами. Никаких огрех в работе мышц не было, связки тоже были в порядке. Тогда макрофаг и дендритная клетка отправились в вестибулярный аппарат и стали терзать вопросами его сотрудников.

— Да говорим вам, дамочка, — раздраженно повторяли им в десятый раз местные, — вестибулярный аппарат в норме. И не было никаких головокружений!

Кончилось это тем, что назойливых репортеров попросили, пока еще вежливо. Кого только не спрашивали те, все только отвечали что, да, была встряска, но теперь все нормально.

Уставшие журналюги присели отдохнуть и попить чайку в кафе у приятельницы макрофага, чтобы лучше думалось. Потягивая десятую чашку чая, и жуя очередную печеньку, они продолжали натужно размышлять о причинах.

— Наверное, это был несчастный случай вовсе не по вине кого-то из нашего организма, — заключил дендроцит.

— Ну из-за чего еще тело могло упасть? — упрямо рассуждала госпожа макрофаг. — Ну?

— Если так подумать, то упасть можно, когда не видишь, куда идешь.

— Точно! — закричала макрофаг, вскакивая. — Мы же не проверили самую очевидную версию! Быстро, отправляемся в глаз!

Колбочки и палочки встретили их неохотно. Давать интервью они долго и упорно отказывались. На то у них была серьезная причина: им не хотелось признаваться в том, что виновниками падения были действительно они. А еще им не хотелось пугать клеточную общественность сообщением о давно происходящей дистрофии тканей сетчатки, но ушлая макрофаг вытянула из них все.

О том, какой скандал разразился после этого, можно было бы написать отдельную историю. Пока происходила вся эта кутерьма, участвующие в ликвидации перелома клетки продолжали успешно справляться со своей работой. Нет никаких сомнений, что благодаря их стараниям все благополучно заживет в положенный срок. Ну а пока что хозяину тела придется немного поумерить свою прыть и походить в гипсе.