Великая древняя Зебрика. Часть вторая (джен)

Олси вдруг прервался на середине фразы, из горла выплеснулась кровь, и он свалился на землю.

Гремм смотрел на это, не веря. Он же маг первой ступени! Таких в Зебрике если наберётся сотен пять, то это много.

А главное, что он сам, Гремм, не почувствовал смертельное воздействие в трёх саженях от себя!

— Сюда идёт зеброкорн, — лицо Одри дрогнуло на миг после потери брата. — Мы задержим её, уводите мальчишку.

— Я могу сражаться! — тут же влез Гремм.

— Обязательно будешь. Но потом, а пока беги…

Он обернулся к помощникам:

— Прикройте меня на минуту, я запутаю след.

Тем временем двое слуг-немагов, имён которых юноша не знал, подхватили Гремма и потащили к порталу. Несмотря на свои десять лет, он мог бы, наверно, расшвырять их, но покорился, пассивно глядя, как о купол коллективной защиты разбился рухнувший с неба огненный протуберанец. За тремя беглецами в портал нырнул Деф. Маг посредственный, но отличный учитель с феноменальной памятью. Одри настрого приказал ему, что бы ни было, всегда быть с Греммом и умереть за него, если понадобится.

— Прощай, мальчик. Сделай так, чтоб это было всё не зря.

Одри развернулся в ту сторону, где, как он чувствовал, открывается переход для аликорна. Помощники пытались его свернуть или сбить, и на пару минут это даже удалось, но теперь королева уже шла между двух рядов загадочных сооружений.

Маг вспомнил, что историки так и не дали точного ответа о назначении зданий. Это дома, лабазы на рынке, организуемом для окрестных племён, культовые сооружения или, может, гробницы?

«Дурь какая в голову, однако, лезет, — подумал жеребец. — Но сегодня этот будто бы город точно станет для нас некрополем».

Аликорн шла неторопливо, и, по мере движения, когда она проходила мимо, вытесанные из сплошного камня домики без окон брызгали в разные стороны кучей щебня, как от удара невидимого ужасной силы молота.

Всё же вице-магистр не собирался умирать просто так. Фигуру кобылы на секунду скрыли снопы молний от его заклинания, но щит бессмертной поглотил их без остатка.

— Второй раз не жахнешь? — Спросила она, подойдя ближе. — Я думала, сначала поговорим.

— После того, как ты убила брата?

Алое пожала плечами:

— Ну, надо же было заявить о серьёзности намерений… Где жеребёнок?

— Там, где ты его не достанешь, — улыбнулся Одри, — в другом мире. И ты никогда его там не найдёшь. Более того, мы сами не знаем конкретного места, так что не сможем тебе это выдать.

— Понятно. Но знаешь, я немного удивлена: ты и идейность? Странное сочетание. Я бы ещё поверила в благородные побуждения Клетчатого, в нём всё же много осталось наивности… Кстати, где он?

— А я удивлён, — перевёл разговор маг, — что ты, ради красивого выхода, развалила древний полис. Где твоя голова? Ты же сама нас учила, что к истории надо относиться с благоговейным трепетом.

— Это не полис. Это вытесал под одинаковый шаблон один из последователей Эльдила Великого для будущих погребений. Но потом, по причинам, знать которые вам ни к чему, место было заброшено, поэтому исторической ценности не имеет. Здесь даже никогда никого не хоронили… — Она посмотрела в глаза Одри. — Но сегодня мы исправим эту оплошность. Я пощадила бы вас, выдай вы мальчишку. И знаете, почему? — она заговорщически понизила голос…

* * *

Дазо, известный так же как «Клетчатый», хорошо играл на домбре, поэтому его с удовольствием принимали в лучших салонах столицы. Его бы приняли и так — звание мага первой ступени открывало, практически, все двери, но, приглашая такого гостя, устроители приёмов сочетали полезное с приятным.

Прозвище прилипло к нему с детства. Дазо происходил из малоохваченного цивилизацией кочевого племени, в котором носили шерстяные накидки с клетками определённых цветов — в пустыне ночью всё же холодно, а племя занималось доставкой через неё срочных грузов. Такую они нашли себе много сот лет назад экономическую нишу, когда жить набегами стало совсем нельзя, и не понявшие этого племена растворились в небытии.

Сейчас Дазо сидел на центральном месте в салоне леди Ниары, наигрывая какую-то меланхоличную мелодию. Поднял голову, заприметив новое лицо — молодую стройную незнакомку. Она только что вошла и с интересом и затаённой иронией осматривала комнату, наполненную гостями.

А секунду спустя, ещё до того как ноздри уловили знакомый запах духов, Дазо обратил внимание на медальон с изящной цепочкой, украшающий шею незнакомки. «Кристальное дерево» — на этот знак имеют право только принятые в Орден, но ведь не бывают членами Ордена в столь юном возрасте! Да даже и им не рекомендуется таскать этот знак где попало… Он поднял взгляд выше и встретился с глазами кобылки. Старыми-престарыми, словно присыпанными пылью. А потом заметил клетчатую накидку с цветами его клана — это чтоб он точно не ошибся в идентификации, если вдруг духов и медальона будет мало. Ибо кто там сейчас уже помнил в попоне каких цветов Дазо когда-то явился в школу магии.

«Конечно, этого следовало ожидать, — рассеяно подумал Клетчатый, — наверно, такая моя судьба: принять смерть от зеброкорна».

Сейчас припоминалось уже чуточку смешно, как он в старшем классе влюбился в королеву, понимая, что ни единого шанса у него нет. И тем не менее, работал столь усердно, что сумел пробиться в личные ученики. Ему прочили карьеру боевого мага, может быть, даже место начальника факультета в Академии, но он пошёл по общемагической линии, чтоб попасть в ученики не к Фессону, а к Алое, и однажды на индивидуальных занятиях набрался наглости, чтоб признаться.

Королева подумала тогда, что уже много веков смертные не заставляли её на некоторое время лишиться дара речи.

«Я же великое зло, — усмехнулась Алое, — все ненавидят меня и боятся. Ты хорошо подумал?»

Конечно, она отказала ему, но в максимально мягкой форме, и (небывалое дело!) не выслала молодого ученика из столицы, только взяла слово, что он будет молчать ради своей же собственной безопасности…

Алое покосилась на кривоватое стекло окна, залитое дождём. Дазо было легко найти: ещё тогда, двадцать лет назад, она поставила на него метку, чтобы, если Фессон как-то узнает о глупом признании и решит на всякий случай убить юнца, оперативно об этом узнать и успеть вмешаться. Тогда ученик этого не заметил, а с годами, видимо, начал воспринимать метку как свой индивидуальный дефект во взаимодействии с потоком. Она же про это и вовсе вскорости забыла, но когда возникла нужда — вспомнила. И теперь стояла напротив Дазо, пытаясь спросить взглядом: «зачем тебе это понадобилось?»

За мятеж полагалась смерть. Или позорная казнь, или менее позорная, но всё же чреватая последствиями для семейного клана, смерть при задержании. Или вызов в её рабочий кабинет с вручением символического чёрного шнурка — то есть, приказа о самоубийстве…

Кто-то из присутствующих встал со своего места и пересёк комнату, собираясь зажечь камин — на дворе уже темнело. По пути он должен был на секунду заслонить Дазо от королевы, и это был единственный шанс для атаки. Из-под маскировки Алое могла ответить только частью мощи… Правда, никто не знал, как далеко простирается эта часть. На всякий случай она вновь посмотрела на жеребца и чуть качнула головой влево-вправо. Не надо.

Камин был новомодный, магическо-технический. Работала горелка на горном масле, но первоначальный разогрев топлива и искру обеспечивал магический кристалл. Новые камины отчаянно воняли, но ради моды зебры могли вытерпеть ещё и не такое.

Согласно городской легенде, при неумелом обращении изделие могло взорваться. Впрочем, это была чушь — максимум — хлопок небольшого количества паров. Но Алое могла бы повысить силу «хлопка» на пару порядков. А следствие, назначенное потом от Гильдии, чесало бы в затылке: «вон оно, мол, как бывает!» Поэтому, когда затрещал пьезокристалл, Дазо прищурил глаза и на мгновение замер, прекратив играть и ожидая взрыва.

Ничего не произошло, только над горелкой появились робкие пока язычки пламени. Королева едва заметно пожала плечами: «ты теперь всего на свете будешь бояться?»

Сейчас она уже жалела, что явилась лично судить этого мальчишку, который, впрочем, давно уже не мальчишка. Не так они должны были встретиться в последний раз. Нужно было послать группу или попросить мужа… Впрочем нет, этого не надо. Несмотря на всю глупость той детской влюблённости, она тронула что-то в каменном сердце.

Вздохнув, Алое перевела взгляд в угол комнаты, открывая там портал на одну из планет, дорогу к которой знала только она, не поделившись ею с Гильдией. Слушатели музыки шарахнулись было, но не слишком испугались: они знали, что Дазо из ведущих столичных магов. Он и сюда-то пришёл, наверняка, телепортом. А молодую кобылку, понятно, никто не заподозрил.

Еще несколько секунд королева смотрела на бывшего ученика. А потом развернулась и вышла из салона, так и не произнеся ни одного слова и не оборачиваясь. Потом, когда Фессон спросит, где Дазо, она с чистой совестью ответит, что его больше нет в этом мире. С учётом её репутации, такая фраза будет истолкована однозначно.

*На вторую часть пролога вдохновил один старый клип. Лет десять хотел это написать, правда, с другими героями. Но с зебрами тоже получилось, надеюсь, неплохо.