По моему велению, по медвежьему хотению... (джен)

— Кто виноват, куда бежать и что делать? — горько усмехнулся Сергей, когда увидел, как его парень выходит из душа. Покрытый засосами, которых сам Сережа не оставлял. Аркудов проводил взглядом покрытую влажными каплями спину. На душе было паршиво. — Три вопроса, которые мучают русского человека в трудную минуту…

Плечи Марка на секунду напряглись, и от этого простого движения у Сергея словно что-то внутри оборвалось. А он так надеялся… Дело было вот в чём: они с Марком жили вместе уже второй год, и всё у них складывалось хорошо, им было интересно друг с другом, но в последнее время партнёр стал отстраняться от Серёжи, приходил позже, вёл себя куда холоднее, чем обычно. Сергей долго не хотел признавать это, но ему пришлось. Скорее всего, Марк ему изменял. Как долго? Сережа не знал. Изменения начались не вчера и не на прошлой неделе, но Аркудов отрицал тот холодок, что возник в их отношениях, думал, это из-за работы Марка, на которой тот уставал. По крайней мере, он так говорил. А Серёжа с довольной рожей верил. Идиотом парень себя окрестил сразу же после того, как почуял на пришедшем куда позднее обычного женские сладкие духи. Такие яркие, что сначала Серёжа подумал, что это запах свежих ягод и фруктовой выпечки. Но пустые руки его парня говорили об обратном.

— Что ты хочешь сейчас от меня услышать, Серёжа? — спросил у него Марк, не поворачиваясь. Его голос был холодный и мрачный. Он ведь знал, что Сергей не идиот, который будет закрывать глаза вечно. Удивительно, что он не начал этот разговор раньше. Даже как-то неприятно ощущается это удивление. Горечью на кончике языка.

Сергей за его спиной язвительно хмыкнул.

— А тебе есть, что мне рассказать, Марк? — он не стал заходить в их спальню, лишь прислонился плечом к дверному косяку. — Неужели я даже правды твоей не заслужил? Или что, два года мы играли в «Обмани меня, если сможешь»?

— Я тебе не лгал, — ответил парень, накидывая на плечи рубашку. — Я тебя действительно любил. Но, понимаешь, ты… Ты никогда не дашь мне того тепла, которого я ищу. Знаешь, как вечером хочется прийти после работы и тебя встретят с лаской, накормят и не будут грузить проблемами. А с тобой я прихожу, и ты такой же уставший, на кухне в холодильнике мышь повесилась, а ты злой и нервный, рассказываешь мне про свой напряжённый день… Я устал, честно. От твоей работы, от тебя. Я искал утешения в чужих руках, и нашёл. С ней мне хорошо.

— Как… — Серёжа сглотнул. Он прикрыл глаза, пытаясь не начать орать, не срываться прямо сейчас, пока разговор не окончен. — Как долго ты мне изменял?

Марк вздрогнул. Голос Сергея звучал сейчас так болезненно…

— Полгода, как я впервые её встретил. Она — то, что мне нужно. С ней я смогу завести семью, наследников…

— Ах, семью и наследников… — запас терпения Серёжи достиг критической отметки, он чувствовал, что сейчас закипит и попытается набить Марку рожу. Что будет, конечно, справедливо, но не поможет ему ничем, кроме первичного успокоения. Он судорожно сжал пальцы на плечах скрещенных рук. — Думаешь, что эта девушка не пошлёт твои сексистские суждения нахер? Я бы послал. Да и сейчас пошлю.

— Сережа… — попытался было что-то сказать Марк, повернувшись. Серёжа вспыхнул от еле сдерживаемого гнева. — Мы столько пережили вместе, мы ведь можем остаться дру-

— Пшёл вон! — зашипел Сергей, его трясло. — Вещи свои найдешь за дверью вечером.

— Серёженька… — предпринял последнюю попытку Марк, но Серёжа уже не слушал. С перекошенным от злости лицом тот схватил своего теперь уже бывшего парня за ворот рубашки, и, не слушая ни уговоров, ни угроз, протащил до входной двери. Марка выпихали за входную дверь — босого, в одном носке и висящем на боку галстуке — а вслед ему вылетели его ботинки. Серёжа хлопнул дверью так, что жалобно звякнул хрустальный набор бокалов в серванте, и сполз на пол. Он был чертовски зол прямо сейчас, только вот почему-то вместо слов и проклятий на голову несчастного изменщика из груди рвались лишь сухие рыдания и вой. В одном Марк был прав — они пережили вместе столько… И разрыв Сергея с матерью, которая не приняла ориентацию сына, и переезд к Марку в город, и тяжёлый процесс совмещения быта. Сколько грусти и ссор, столько радости и примирений видели эти стены.

Серёжа не сдержался и закричал, пытаясь вложить в этот крик всю боль, что испытывал сейчас. Он искренне любил Марка, надеялся, что их испытания закончились. Они даже расстаться как нормальные люди не смогли.

Полгода лжи и недомолвок. В первую очередь, Серёжа лгал самому себе, что у них всё в порядке, закрывал глаза. Убедить себя в чужой лжи куда проще, когда ещё раньше ты сам себе соврал. И куда больше страданий причиняет осознание этого.

Аркудов попытался подняться, и не с первого раза, но у него получилось. Конечности от напряжения в теле болели, но Серёжа буквально заставил себя не обращать на боль внимания. «Поболит и перестанет», — подумал он, ковыляя на кухню. Ноги плоховато слушались. Сергей дрожащими руками ухватил графин и постарался налить себе воды, не расплескав её по всему полу. Он справился, и прохладная влага стала для него наградой. В голове всё крутилась мысль про боль. Серёжа усмехнулся сам себе, вспоминая, что так любила говорить его ныне покойная прабабка, Руслана Игоревна Аркудова.

Бабушка Руслана… Она была удивительной женщиной. Она буквально вырастила сопливого мальчишку Серёжу, которого родители оставили на старой женщине, занимаясь работой. Большую часть года Серёжка проводил у Русланы Игоревны в деревне. Жизнь там была непростая, особая, не похожая на городскую, но Серёжа обожал её. Подъёмы с восходом солнца и криками петухов, посильная помощь по дому и открытый любопытному детскому взгляду мир вокруг, который ему дозволялось исследовать в своё удовольствие.

Крепкой дружбы Серёже завести не удалось, разве что редких приятелей по играм, которых ссылали на лето уставшие родители. Местные, деревенские дети с Серёжей не общались. Сначала мальчик не понимал этого, но, когда он подрос, бабушка всё объяснила. В деревне её дом, больше похожий на избушку, стоял на отшибе, что объяснялось теми же причинами. Дело было в том, что Руслана Игоревна была деревенской знахаркой. Она принимала роды, исцеляла жителей: лечила травами насморк и больное горло, нашёптывала на раны, и могла даже кровь уговаривать. Об этом бабушка Серёже не рассказывала, но среди деревенских ходили такие слухи. Ещё Руслана Игоревна умела заговаривать дома на долгую службу, и Серёже даже удалось однажды увидеть это. Бабушка тогда была очень серьёзная и сосредоточенная, даже немного пугающая. Возможно, поэтому жители её побаивались, хотя и не пытались навредить или обидеть — чревато неприятными последствиями. За работу денег бабушка не брала, предпочитала обменивать их на продукты или услуги. А с теми, кто ей денег предлагал, дел старалась не вести.

Сергей усмехается сам себе. Как странно, что бабушка вспомнилась ему прямо сейчас. Она ушла в возрасте восьмидесяти девяти лет, когда самому Серёже было всего четырнадцать. Это время запомнилось Аркудову несколькими серьёзными скандалами с родителями, которым пришлось делить жилплощадь с неуравновешенным и вспыльчивым подростком; и безмерной тоской по бабушке. От неё остался лишь домик в той самой деревне, который принадлежал по документам самому Сергею как наследство, и старый дубовый то ли короб, то ли сундук. В него Серёжа не заглядывал почти, но знал, что там лежали старые тряпки, чем-то сильно пахнущие мешочки и несколько длинных грубоватых свечей, которые Руслана Игоревна делала своими руками. Вот они-то и интересовали Сергея в последний раз, у него тогда выбило пробки во всём доме. Свечи были добротные, почти не чадили, и пахли чем-то неуловимо родным. Также всегда пахло у бабушки дома.

Сундук… А ведь Серёжа действительно не обращал на него внимания долгое время, это было даже странно. Хотя, он и в деревне не был с самых похорон, как-то всё находились причины и отговорки не ехать: то времени не было, то сил, то далеко и множество других причин. Серёжа оттолкнулся от кухонной тумбы, на которую опирался всё время, что провёл в воспоминаниях, и направился к балкону. На нём-то и стояло бабушкино наследство, прямо за несколькими пустыми горшками для цветов, мешками земли, песка и камней, шваброй и горным велосипедом, который Сергею всё было лень отнести обратно в гараж. Сундук, большой и крепкий, покрытый густым слоем пыли — всё же прошло много времени с тех пор, как его кто-то открывал. Неожиданно Аркудов задался вопросом, как же он умудрился перевезти этого старичка вслед за собой из родных краёв? Разве он не хотел оставить его у родителей? Но почти сразу же вспомнил, как мать угрожала вынести на свалку, если Серёжа посмеет бросить, «этот огромный пылесборник». Поэтому парень забрал его с собой, хоть и задвинул в самый дальний угол.

На сундуке оказался крупный замок, про который Серёжа вспомнил только тогда, когда сам к нему подошёл. Пришлось возвращаться через мешающие ему мешки-горшки, искать в коробке старенький ключик с резной бородкой и ушком с крупной головкой, отдалённо напоминающей… медвежью голову? Сергей с интересом разглядывал ключ, он уже и забыл, как тот выглядел. Открыл год назад, вытащил парочку свечей, и с чистой душой скинул его к остальным в старую обувную коробку.

Вернувшись к сундуку, Аркудов отпер замок, отложил его в сторону, и откинул крышку, глухо чихнув. Протереть пыль он как-то не догадался. Взглянув на содержимое сундука, Серёжа вздрогнул.

— Что за чёрт? — спросил он сам у себя, вытаскивая из короба гирлянду. Он не помнил, чтобы она была там раньше! И не складывал её туда.

Сергей перебрал лампочки пальцами, и у него вдруг защемило в груди. Новый Год через шесть дней. За всеми заботами он забыл про праздник, хотя у него уже был подарок для… для Марка. Аркудов надеялся, что они разберутся до Нового Года, отметят и забудут все обиды под мотивы Last Christmas… Серёжа вздохнул и отложил гирлянду в сторону. Он включит её, но позже, когда отойдёт от всей этой ситуации, которая пугает его, если честно. А сейчас Серёжа всё хотел заглянуть в сундук глубже.

Аркудов обшарил забитый сундук глазами и зацепился взглядом за кусок ткани, накрывающий что-то. Он потянул ткань за уголок, и с теплотой узнал в ней любимый бабушкин ситцевый платок, вышитый алыми маками. Как наяву встал перед глазами образ близкого ему человека. Русые волосы, привычно завязанные в узел на макушке, нежные голубоватые глаза, которые будто выцвели с годами, добрые морщинистые руки — единственные свидетели наступившей старости. Руслана Игоревна не выглядела на свой возраст, моложавая и энергичная. И на плечах её часто горел алыми маками чёрный платок. Серёжа разгладил немного утратившую цвет ткань подушечками пальцев, улыбнулся ей, словно старому другу. Он аккуратно сложил платок треугольником и отложил в сторону. За ним парень нашёл пухлую тетрадь, покрытую растительным рисунком. Это был дневник Русланы Игоревны, Сергей узнал его. Часто вечером бабушка садилась с ним за стол и делала записи. Сам Серёжа не открывал его никогда, хотя частенько нападало любопытство, но он слишком любил бабушку и не хотел её расстраивать. Сейчас же от прикосновения к дневнику покалывало пальцы, и Аркудов не удержался. Он потянул тетрадь за корешок и встал, предпочтя холодному полу балкона удобное кресло в зале.

Устроившись поудобнее, Серёжа приступил к чтению. Он с интересом перелистывал пожелтевшие от времени страницы, наполненные записями и зарисовками. Несмотря на жизнь в деревне, Руслана Игоревна предпочитала писать чёрными гелевыми ручками, которыми её вместе с другими полезными вещами снабжали родители Серёжи. На страницах оставались иногда пятна от чернил, некоторые из них умелая рука превращала в растительный орнамент или забавные образы. Содержание дневника было… необычным. Записи повседневных дел перемежались косыми строчками стихов, напомнивших Серёже заговоры или даже молитвы, и описаниями ритуальных действий. Это было отчасти похоже на какой-то колдовской гримуар. После десяти хаотично заполненных страниц Сергей перестал вчитываться и просто в задумчивости скользил взглядом по записям, мысленно отмечая рисунки или какие-то отдельные слова. Вдруг он краем глаза зацепился за крупный заголовок, выделенный чем-то красным, и замер.

«Привороты и отвороты: Способы наведения, избавления, защиты».

Такая, без преувеличения, необычная тема была выделена резными заглавными буквами. Дальнейший текст больше напоминал сухую инструкцию, лишь по краям украшенную короткими комментариями.

«Не дают настоящих чувств, а плата высока», — напротив подзаголовка «наведение».

«Извести сложно, но возможно», — возле «избавления».

Текст изобиловал комментариями, которые, как отметил Серёжа, были уже более поздними. Возможно, это уже был личный опыт? Наверное, так и было. Аркудову вдруг вспомнился случай из прошлого.

Ему было лет одиннадцать, и тогда он провёл целый день на опушке леса, охотясь на юрких ящериц, которые любили в том месте погреться на нагретых жарким летним солнышком камнях. Ему удалось поймать одну, да только та выскочила из пальцев, оставив только бурый хвостик, но Серёжа обрадовался и такому трофею. Он довольным возвращался к бабушке после своей «охоты», когда заметил в деревне что-то странное. Несколько рослых мужиков едва держали в своих руках молодого парня — Ивана, их «первого парня на деревне». Он рвался диким зверем в какую-то только ему известную сторону и что-то бормотал будто сумасшедший. Рядом, цепляясь за него, стояла Маринка, его невеста, вся в слезах. Она постоянно звала Ивана по имени, но тот не реагировал на девушку. Когда Марина заметила стоящего неподалёку Серёжу, она кинулась к нему и попросила позвать бабушку скорее. Юноша кивнул и побежал домой со всех ног. Руслана Игоревна отреагировала быстро. Она выскочила из избы, прихватив только свою заплечную сумку и попросив Серёжу не выходить пока из дома.

Бабушка вернулась поздно вечером, когда Аркудов уже успел принести дров, чтобы затопить печь — ночь обещала быть прохладной. По Руслане Игоревне было видно, что она устала, женщина села на лавку почти сразу же как переступила порог, даже не сменивши юбки, длинный подол которой был покрыт холодной росой. Серёжа поставил перед ней ковшик с водой и дождался, когда та напьётся.

— Бабушка, что случилось? — спросил он у женщины. Руслана Игоревна вздохнула и подперла рукой щёку.

— Что, спрашиваешь, случилось? — прищурилась она и внимательно посмотрела на внука. Решив, видимо, что-то для себя, Руслана Игоревна продолжила. — Глупость, мой хороший, человеческая глупость, да зависть. Приехала девушка из города, така фифа, ты бы видел. Да прицепилась к нашему Ивану, понравился он ей видимо. Хотела с ним роман крутануть, да Иванко не дурак — Маринку свою любит, а на городскую и не взглянул. Она перед ним и так и сяк, как только не крутит своим хвостом, а тому что в лоб, что по лбу. Так эта дурёха решила, что то, что она вычитала в этой вашей сети, в Интернету, ей желанного парня заполучить и поможет. Да и сделала приворот, дурёха малолетняя.

— Приворот, бабушка?

— Евой, евой, — покивала женщина. — Имитация чувств такая. На кого действует, тому покажется, что любит он безмерно. Будто одержимый. Да ты и сам видел, как Иван, бедолага, рвался к той придурошной. Да только не учла городская того, что с такими вещами шутки плохи. Удавил бы её Иванко этими чувствами бы, как есть бы удавил. Сопротивлялся он яростно привороту, Маринка ему помогала одним своим присутствием.

— И ты им помогла, да?

— Конечно, Серёжка, помогла. Тяжкая работка, да… Но мне Маринка своей любовью помогала, всё держала Ивана за руки, да глаз с него не сводила. Отпустило Иванко, не переживай. Он теперь Маринку с рук не спустит, так любил её, а сейчас ещё больше будет. Ох, может и свадебку сыграют в весну.

— А с городской что?

— А вот всё-то тебе расскажи, — улыбнулась хитро бабушка.

— Ну ба!

— Не нукай, не запрягал! — отшутилась Руслана Игоревна. Серёжа сделал «большие глаза» и посмотрел на бабушку. — Ох, опять эти твои штучки! Ладно-ладно, не заглядывай. Расскажу тебе, так и быть. Городскую я у Ларисы Пал-ны нашла, девчонка у неё комнату снимала, она ж староста, у неё дома места много. Сильно её колдовство потрепало, видно было, что уже и не рада. С неё я только остатки приворота сняла, цену за глупость свою девушка уже заплатила. Я ей посоветовала ночевать спокойно, да на следующий день съезживать. Маринка — девка славная, да только злопамятная, да горячая больно, отметелит её бабкиным коромыслом, не постесняется. Ох, ну ладненько… Коль меня не послушает, будет битой ходить.

Тогда Серёжа только посмеялся над глупенькой девчонкой, да он бы и сейчас посмеялся. В голове мелькнула мыслишка попробовать сделать приворот, да вот только её практически сразу смыло волной отвращения к подобной идее. Он прекрасно запомнил и отвращение, с которым бабушка говорила про ту городскую девчонку, и полубезумные действия Ивана, и несчастную Маринку, которой пришлось пройти через подобное. Никому и никогда Сергей не пожелал бы подобного. Даже из чувства мести или в попытке вернуть бывшего парня.

Серёжа листнул страницы дневника дальше, разглядывая записи. Следующей записью, которая заставила его остановиться, была такая же примечательная надпись: «Порча: принцип работы, способы наложения, снятия, защиты». Сергей прикрыл глаза. Внутри вдруг что-то дрогнуло. Порча… Звучало жутко. И заманчиво. Аркудов торопливо заскользил взглядом по страницам, ощущение жути внутри почему-то усиливалось. Но вместе с тем он чувствовал, что это интересует его с каждой секундой всё сильнее. Само действие не казалось особенно сложным. Лишь кое-что заставляло понервничать. Рекомендация, крупными буквами написанная в самом начале.

«Выполнять только в присутствии духа».

— Что за дух? — тихо спросил сам у себя Сергей и принялся перелистывать страницы в поисках ответа на свой вопрос. По структуре тетрадь напоминала ему учебник, значит там должна быть какая-то информация. Правда, искать её среди хаотичных записей было проблематично. Наконец, ближе к концу, Аркудов нашёл страницы, помеченные заголовком «Дух». Призыв духа был чем-то жутковатым, хотя тоже не сложным. По крайней мере, при первом взгляде.

Серёжа отложил тетрадь в сторону и задумался. Он немного сомневался в том, что это могло получиться, он сомневался в реальности этого и в собственных способностях. Может, ему даже и не передался бабушкин дар, учитывая, что она была ему прабабушкой, матерью его деда и бабушкой его матери. А уж последняя одарённостью точно не отличалась, презирая бабушкину науку и советы. Серёжа её хотя бы слушал, только не старался запоминать. Однако, сейчас, почему-то, эта информация появлялась в его разуме сама по себе. Сергей вздохнул. Ему хотелось попробовать. Даже если не получится, Серёжа хотя бы отведёт душу. Может быть, тогда станет легче?

«Инструкция» советовала ему выбрать любой достаточно удобный день, когда Серёжа будет чувствовать себя отдохнувшим и полным сил. Только вот Сергей решил, что, если не сделает этого сегодня, завтра будет уже поздно. Почему-то ему казалось это очень важным. Поэтому, этот пункт парень проигнорировал. Зато внимательно следовал остальным.

Из сундука были извлечены шесть синих свечей, длинная белая нить из шерсти и мешочек с маковыми семенами. Серёжа предпочёл не удивляться всем этим вещам — сил на это уже не было. Держа в одной руке дневник, он занялся расстановкой предметов для своего «ритуала». Аккуратно расплавив кончики свечей, Серёжа установил их в небольшие блюдца прямо на пол, в форме шестиконечной звезды. Он соединил контуры звезды шерстяной нитью, а границы выложил семенами из мешочка. Выглядело это откровенно нелепо, настолько, что Сергей начинал в это верить. Свечи были подожжены с помощью обычной зажигалки, которую Аркудов вынул из коробочки со всякой мелочёвки. Интересно, что бабушка даже как-то назвала эту шестиконечную конструкцию. «Звезда Велеса». Сергею под воздействием своего любопытства воспользовался поисковиком и минут с десять читал про символ на каком-то не запоминающемся сайте. Тема была интересная, поэтому парень решил уже после всего почитать побольше об этом.

Он встал возле свечей и принялся поджигать их по одной. Яркие огоньки разгоняли вязкую вечернюю темноту комнаты, создавая приятный полумрак. Серёжа в последний раз скользнул глазами по тексту, который записал себе в заметки на телефоне и решился. Он отошёл от звезды и принялся шёпотом повторять слова заговора. Сначала ничего не происходило, но стоило Сергею произнести их в третий раз, как пламя свечей дрогнуло. Серёжа ощутил, как по спине пробежал холодок. Вдруг стало ещё страшнее. Он медленно сделал шаг назад. Пламя взвилось на несколько сантиметров и опало, погасло совсем. Будто и не было. Снова стало темно. Серёжа сглотнул. Он собрался было всё убрать, решив, что это просто игры его воображения, как вдруг повеяло ледяным ветром. При закрытых окнах. Свечной дым принялся, кружась, складываться в фигуры птиц и животных, и неожиданно принял форму медведя. Его контуры клубились, но с каждой секундой становились всё чётче и чётче. Сергей моргнул и понял, что тот выглядит пугающе реальным. Ноги сработали быстрее головы, и парень метнулся за кресло. «У меня глюки», — подумал Серёжа. Не очень убедительно, правда. И тут он услышал чей-то шаг, будто когтистыми лапами кто-то перебрал. Сердце упало в пятки почти мгновенно и застучало с огромной скоростью.

— Чую русским духом пахнет, — раздался вдруг рычащий голос. Серёжа чуть не вскрикнул от неожиданности и зажал себе рот ледяными ладонями. Он уже успел пожалеть, что решил воспользоваться бабушкиными записями. Шаги приближались.

— Где ты… — голос раздался совсем близко. — Я знаю, что это ты позвал меня. Выйди сам, пока я не нашёл тебя. Я знаю, кто ты. Я знаю, что ты мой потомок.

Серёжа вздрогнул. Что же, кажется у него нет особого выбора. Он поднялся и вышел из-за кресла, почти лицом к лицу столкнулся с медведем. Настоящим медведем. Не вскрикнул Серёжа только чудом, судорожно сделав шаг назад. Медвежья морда пугающе повела носом, принюхиваясь к чему-то, понятному только ей.

— Действительно потомок. Только немного глуповатый, — чем ближе был голос, тем чётче Серёжа понимал, что он принадлежит мужчине. — Давно меня не звали потомки. Чей ты сын?

— Я… — Серёжу подвел голос, он закашлялся. Медвежьи глаза, чуть поблескивающие в темноте комнаты, пугали его, но уже не так сильно. — Я правнук последней колдуньи. Русланы Игоревны.

Медведь оскалился, услышав это. Он покрутился на месте трижды и неожиданно обернулся немолодым мужчиной, заставив Сергея ошеломлённо уставиться на него. Мужчина с копной русых волос, густыми тёмными бровями, сурово надвинутыми на серые глаза, обросший бородой, одетый в вышитую по краю маками рубаху, простые штаны и сапоги старинного покроя. В руках он сжимал искусно вырезанный деревянный посох, навершие которого представляло собой оплетённый ветвями драгоценный светлый камень. На шее у него висел шнурок с большим клыком какого-то крупного хищного зверя.

— Правнук… — задумчиво произнёс мужчина. Голос у него был глубокий и немного рычащий. Он перебрал пальцами по посоху. — Роду моему закат пришёл, видят Боги.

Дальнейший разговор был лишь о том, что Руслана Игоревна со своей задачей не справилась и не смогла передать свои знания, да и выучиться до конца сама не смогла. Слабоватая она была, без особого потенциала. Как только додумалась правнука выучить. Серёжа против ничего не говорил, побаиваясь своего предка, который представился Володимером Аркудой, колдуном-медведем. Оказалось, что это он был основателем их рода, в котором передавалось искусство колдунов. Слушать его было завораживающе-жутко, предок умел подать себя и у него был подвешенный язык. И пугающе проницательный и глубокий взгляд.

— Так зачем ты решил позвать меня? — спросил Володимер. Опытным путём, Сергей уже выяснил, что тот нематериален на самом деле, лишь красочный образ.

— Об этом… — Сергей замялся. — Я хотел отомстить и наложить порчу на предавшего меня человека.

— Тебе не мстить надо, а учиться, — фыркнул Володимер, но дальнейшую историю выслушал. Он был хорошим слушателем, а Серёже было необходимо кому-нибудь выговориться. Он говорил и говорил, выплёвывая боль, разочарование и печаль. И с каждым словом ему становилось всё легче, словно чужие серые глаза могли поглотить его весь его негатив, облегчить его душу. Насчёт любви к мужчине предок ничего не сказал — и Сергей не знал, почему. Спрашивать не стал.

— Вот что я тебе скажу, а ты послушай, — сказал ему Володимер. — Месть дело неблагородное, но и не злое. Но таким способом мстить — лишь жизнь себе портить да зло притягивать. Не дело это. Оставь, не уйти ему от Великой Ткачихи, не любит она, когда равновесие нарушено.

Сергей вздохнул. После испытанного шока ему уже ничего не хотелось, лишь лечь и отдохнуть, переварить происходящее. Володимер посмотрел на него и вздохнул. Он поднялся со своего места и ударил об пол. Раздался грохот, и он исчез, оставив на полу лишь какую-то небольшую вещь. Серёжа вздрогнул и наклонился, чтобы поднять её. В руке он держал амулет с грозно оскалившейся медвежьей мордой.

* * *

С того знаменательного вечера прошло около трёх дней, за которые Сергей успел отдохнуть, прийти в себя и согласиться на предложение предка. Володимер обещал научить его понимать колдовство и принимать себя как ведуна, узнать язык растений и животных, и, возможно, научить оборачиваться зверем. Серёжа был очарован этими возможностями. Он думал, что колдовство имеет все шансы быть тем, чего ему всю жизнь не хватало. Ведь часто у Аркудова бывало ощущение душевной неполноценности, дискомфорта по отношению к себе. Может быть, это как раз то, что ему необходимо.

По крайней мере, сидя в канун Нового Года в уютной кофейне, зная, что дома его ждёт вкусный ужин, приготовленный ещё вчера и ожидающий своего часа в холодильнике, Серёжа чувствовал себя превосходно. Хотя, возможно этому помогало ещё то, что за два столика от него сидел, неожиданно, Марк со своей новой девушкой и активно с ней ругался. Девушка тихо выговаривала своему кавалеру, показывая на какие-то фотографии, пока тот пытался оправдываться. Сергей не прислушивался, поэтому слов не разбирал, но то, как Марк с каждым словом терпел всё большие и большие неудачи, заставляло его злобно улыбаться себе под нос. К их размолвке Аркудов был точно не причастен, но каким бальзамом это было для его жаждущей отмщения души…

Наконец, конфликт двух влюбленных достиг апогея, девушка вскочила и, размахнувшись, отвесила своему спутнику звонкую пощёчину. Сергей согласно кивнул на такое действие. Девушка же не остановилась на этом, она схватила свою сумку и вышла за двери кофейни, пожелав Марку никогда больше не попадаться ей на глаза. Серёжа, отомщенный, с удовольствием и ехидством отсалютовал оставленному Марку своим бокалом с глинтвейном, и, попросив официантку упаковать с собой его десерт, уставился на улицу, освещённую яркими огнями гирлянд. В кофейне играл тот самый, пресловутый Last Christmas, правда не оригинальный, а чья кавер-версия, но сути это не меняло.

Шёл снег.

На фотографиях — распечатках унизительных диалогов в мессенджерах, в которых Марк флиртовал с другими девушками и говорил про «женское место — на кухне», вдруг появился отпечаток когтистой медвежьей лапы. Мелькнул и пропал, будто и не было.

Конец.

21.12.2021 — 25.12.2021