Старый дом (джен)

— Вы уверены, сэр?

Поправив очки, он вздохнул.

— Джой, ну хоть ты не сходи с ума.

Он стоял перед старым, если не сказать древним деревянным домом, возвышающимся над ним на семь этажей. Окна с фасада слепо смотрели на него, блестя в вечерней тьме светом фонарей.

— Этот дом обладает отвратной репутацией. При его постройке погибли трое рабочих — несчастный случай, строительный дрон из-за ошибок в программном обеспечении буквально разорвал их пополам. После постройки хозяин этой недвижимости, находясь дома, погиб при невыясненных обстоятельствах. Племянник, которому этот дом достался по наследству, спустя два месяца после вселения сюда повесился в ванной комнате.

— Трагические совпадения, — беспечно отмахнулся он, прикладывая ладонь к сканеру; дверь бесшумно отворилась, и он зашёл внутрь, чувствуя, как она закрылась позади. — Со строителями всё понятно, ПО дрона явно обновляли не иначе как полвека назад. А племянник был популярным музыкантом, балующимся некоторыми веществами.

— А хозяин дома? Что на этот счёт вы скажете?

— Что дерьмо случается, — отстранённо сказал он, проходя по красному ковру прихожей в просторный зал, освещённый искусственными свечами. — А ещё: что тебе, Джой, неприемлемо верить во всякие суеверия. Серьёзно, кто из нас мощный передовой искусственный интеллект?

— Созданный по подобию человека, который как раз охотно верит в эти суеверия.

— Ох… — сняв очки, он протёр глаза. — Господи, если бы моему деду сказали, что в конце двадцать первого века ИИ будет верить во всякую чертовщину, он бы разразился гомерическим хохотом.

Присмотрев себе местечко, он рухнул в старинное кресло и, положив себе на колени сумку, вытащил оттуда пищевой контейнер и бутылку со всё ещё тёплым кофе.

— Ладно, если уж мне торчать тут всю ночь, то торчать надо с комфортом, — сделав первый глоток кофе, он закрыл бутылку и взял в руки контейнер. — Представляю, как все в редакции ржали надо мной, когда жребий переночевать здесь выпал мне.

Искин вздохнул.

— Как хотите, сэр. Если что — кричите, — не мог не оставить он последнее слово за собой.

Занятый бутербродом, тот что-то невнятно промычал. Утолив голод и влив в себя половину литра кофе, он уложил всё обратно, встал и, отряхнувшись от крошек, приступил к потрошению сумки.

— Сэр, я могу полюбопытствовать, что вы делаете?

— Я пытаюсь понять, куда вставлять эти шайтановы батарейки, — он вертел в руках фонарик и пачку с батарейками.

— Отковырните крышку на боку.

— Ага.

— Вставьте две батарейки и приставьте крышку обратно. Сэр, зачем вам этот архаичный светодиодный фонарик?

— Для аутентичности, — он пару раз щёлкнул переключателем, светя себе в лицо, и закинул фонарь в нагрудный карман бежевого плаща. — Во всех ужастиках прошлой половины столетия все неудачники, попавшие в подобные обстоятельства, имели фонарики.

Он прихватил сумку и тихо, скрипя половицами, пошёл к лестнице наверх. Тонкий лучик света едва разрезал полумрак, создаваемый тусклым светом электронных свечей, освещая странные абстрактные картины, изогнутые вазы, безликие бюсты и портреты-силуэты с искажёнными изображениями.

— Будет страшно, говорили они, — луч света скользнул по чучелу козла. — Ты поседеешь за одну ночь, говорили они, — луч света выхватил из тьмы тускло блеснувшие металлом рыцарские латы. — Эх…

— Что-то не так, сэр?

— Раз уж меня отправили сюда, то я хотел весело провести время, — всматриваясь в ростовое зеркало и корча страшные рожицы, сказал он. — Ну, не знаю, от скримеров пошарахаться, динамики, издающие жуткие звуки, откопать, голопроектор, проецирующий всякие ужасы, найти. И что в итоге? Одна скукота. Что мне в статье писать?

— Можно описать интерьер дома и добавить пару страшных историй об этом месте, взяв их с соответствующего форума.

— Здравая идея, Джой. Если я напишу, что умирал от скуки и чуть ли не вывихнул челюсть от зевков, главред опять присядет мне на уши. Правду продать нельзя, в нашем деле главное — просмотры, я тебя уволю и тому подобное.

— Для того я и нахожусь рядом с вами.

Он открыл очередную дверь и заглянул в комнату.

— О, пианино.

И правда — в углу комнаты под лунным светом стояло старое пианино. Он подошёл к нему и, протянув к клавишам руку, едва успел отдёрнуть её — крышка музыкального инструмента стремительно упала, скрыв собой клавиши.

— И вы до сих пор не верите мне, сэр?

— Это была случайность.

В конце концов он остановился в малом обеденном зале. Слегка перекусив под светом свеч на люстре и канделябрах, он откинулся на спинку стула и вытащил планшет.

— Имак как всегда не дописал свою работу и куда-то смылся, Кирдес и Токар до сих пор пишут про приключения одного дракона в других мирах, у Дномзеда опять затишье… Эх, порой я думаю перейти на иностранные ресурсы. На своих авторов совсем нет надежд.

— Тогда следующая новость обрадует вас, сэр. Часолов вернулся и дописывает свою работу про дракона-первенца, а Лунный полтергейст наконец выдал проду.

Он улыбнулся.

— Пять минут пройдут не зря.

Где-то раздался грохот, словно рухнул массивный шкаф. Сложенный несколько раз планшет отправился в нагрудный карман, а он пошёл к двери. Руки сами собой скользнули в один из внутренних карманов плаща, и когда он лёгким пинком открыл дверь, в одной его руке уже лежал нож-бабочка, которым он размахивал из стороны в сторону .

— Ау? Здесь кто-нибудь есть?

Свечи в коридоре светили тускло. Он окинул весь коридор взглядом и прищурился. Ну-ка, что там? Наведённый луч фонарика осветил картину "Крик" Эдварда Мунка и надпись над ней. Что примечательно, надпись была сделана подозрительной тёмно-бордовой жидкостью.

Мы так давно были одиноки! Ты поиграешь с нами?

Едва он прочитал надпись, как где-то в глубине дома раздался девичий смешок, а затем послышался торопливый топот маленьких ножек. Его взгляд метнулся к ружью над камином.

— Интересно, этот винчестер всё ещё в рабочем состоянии?

— Сэр, я срочно вызываю полицию, — голос искина слегка дрожал. — И на всякий случай — скорую.

— Можешь не торопиться, Джой, — он тихо закрыл дверь и прогулочным шагом направился к камину, положив руки в карманы плаща.

— Почему?

— Потому, что связь глушится, ведь так?

— …Чёрт побери.

— Закон жанра, — он снял винчестер с креплений, и ему на голову тут же посыпалась пыль. Запрокинув голову, он увидел, что потолок опускается. Прикинув свои шансы и посчитав, что ни до одного выхода добежать не успеет, он немедленно положил ружьё обратно. — Чёрт, кажется, они играли в резьбу.

— Резьба?

Он отмахнулся.

— Резидент эвил, Биохазард, Обитель зла, — он выглянул в другой коридор. — Старая добрая серия игр, в которой частенько, чтобы приобрести оружие с таким подвохом, как сейчас, нужно на его место положить другое такое же, но ненужное.

— И вы намереваетесь?..

— Пока что не знаю, — он прошёл до поворота, развернулся и замер.

Дальнейший участок коридора был заполонён передовыми манекенами — то есть, в отличие от старых, они могли двигаться и имели вполне реалистичную внешность. Он передёрнул плечами и вполголоса пробурчал: 

— Эффект зловещей долины, мать его.

— Это эффект, когда робот, андроид или другой объект, выглядящий или действующий примерно как человек, но не точно так, как настоящий, вызывает неприязнь и отвращение у людей-наблюдателей.

— Вот именно, — он оглянулся назад, вздохнул и, взмахнув ножом-бабочкой, переводя его в боевое положение, шагнул вперёд. — Ладно, я пошёл. Если что, я завещал тебе свои сапоги.

Многие манекены стояли в причудливых позах. Изогнувшись подобно змеям или, наоборот, стоя неестественно ровно, они смотрели на него пульсирующими алыми оптическими диафрагмами, сужая и расширяя их, внимательно следя за каждым его движением. Дойдя до конца тупика, он снял со стены ружьё и обречённо пошёл обратно. Обычно по закону жанра в таких случаях с героями случалось нечто плохое. Предчувствие его не подвело — стоило ему пройти почти весь коридор, как ближайшие манекены крепко вцепились в него, а если быть точнее, то в плащ, и настойчиво потянули назад. Он совершил рывок вперёд, оставляя плащ в руках манекенов, и вбежал в обеденный зал, сразу же метнувшись к камину. Быстро подменив винчестеры, он распечатал коробку патронов, лежащую на том же камине, и принялся спешно заряжать ружьё. Переместить скобу в направлении дульного среза, вставить патроны в магазин. Раз, два, три, четыре, пять… Всё. Вернуть скобу в прежнее положение. Уперев приклад в плечо, он пинком распахнул дверь и нажал на спусковой крючок — пара манекенов отлетели к стенке и, искря проводкой в пулевых отверстиях, сползли на пол. Отдачей ощутимо ударило в плечо — завтра будет синяк. Если завтра, конечно, настанет. Сдвинув ствол, он умертвил ещё несколько манекенов и принялся отступать, на ходу перезаряжая ружьё.

— Сэр, я в восхищении от ваших навыков обращения с оружием. Где вы научились подобному?

— Да дед у меня был параноиком, всё твердил, что машины вот-вот восстанут и человечеству настанет конец.

Первого вошедшего в обеденный зал манекена ждала двенадцатимиллиметровая пуля, разнёсшая его головной процессор в хлам. Как, в принципе, и остальных.

— Фух, — он перезарядил винчестер и выглянул в коридор.

Весь пол был усеян погибшими манекенами. Хрустя пластиком и микроплатами, он дотопал до своего плаща и накинул его.

— Вроде всех перестрелял.

— Но у вас остался всего один патрон.

Он флегматично пожал плечами и поправил очки.

— На крайний случай — застрелюсь сам.

Перекинув ружьё за спину, он подхватил стул и со всего размаху ударил им по окну. Ножка стула хрустнула и отлетела на втором ударе, а само окно отнеслось к произошедшему насилию индифферентно.

— И стёкла в окнах бронебойные, да?

— Этого следовало ожидать, сэр.

— Ладно… — пробормотал он, вновь беря винчестер в руки. — Сыграем по вашим правилам.

Он покинул зал и бодро потрусил по коридорам.

— Сэр, обратите внимание на низ комода.

Он остановился и прищурился. Кажется, под комодом лежали коробка с патронами и баллончик распылителя с лечебным спреем.

— Что бы я без тебя делал, Джой?

— Сидели бы дома и искали работу, так как вас бы уволили за постоянные утренние опоздания, — невозмутимо ответил искин.

— Эх, почему мне так не повезло…

Вскоре он оказался перед выбором. Перед ним было два коридора. Один был освещён торшером и вёл куда-то вбок, а другой был погружён в полумрак и прям — подобно лому.

— Гм… — он переводил взгляд с одного пути на другой, пока не решился. — Не хочу я идти в этот длинный тёмный коридор. Ну его…

Он направился в освещённый коридор, и в этот момент из угла выглянула белобрысая голова. Бросила на него взгляд и тут же исчезла.

— О, первый скример, — фыркнул он.

Где-то рядом раздалась девичья усмешка.

— Сэр, вам совсем не страшно?

— Ну… после Аутласта, Сайлент Хилла и Ужаса Аркхэма на максималках в вирткапсуле всё происходящее как-то не котируется, чтоб прям «ужас-ужас, пора кончать с собой». Как говорится, видали и пострашнее.

Он заглянул за угол. Там, естественно, никого не было.

— И да, Джой. Завязывай смотреть ужастики — я знаю, ты это делаешь.

Искин смущённо замолчал.

На стене над картиной "Смерть и маски" Джеймса Энсора той же тёмно-красной жидкостью было написано:

А ты понравился нам. Давай поиграем ещё!

— Как думаешь, что они подготовили на этот раз?

— Не имею понятия, сэр. Понять логику психопатов невозможно для здравых умом.

Он продолжил идти, проверяя каждую дверь на предмет доступности, но, увы, все они были заперты. Единственная открытая дверь привела его в библиотеку. Он не спеша зашёл в неё, отметив, что с высокого потолка на цепях свисают и нервирующе скрипят, качаясь, старомодные фонари. Дверь за ним сама собой закрылась.

— Упс...

Он рывком обернулся, предсказуемо безрезультатно подёргал дверь за ручку, вздохнул и взял винчестер в руки.

На втором ярусе атриума библиотеки появились манекены с разными музыкальными инструментами в руках.

— Чёрт, только не музыка! Только не босс-файт!

С центра помещения под звуки хорового пения с пола поднялся комок чёрного тряпья, оказавшийся балахоном с маской черепа под глубоким капюшоном. И он был вооружён косой, больше похожей на клевец.

Джой захрустел попкорном.

Жнец метнулся вперёд, занося косу и нанося размашистый удар. Он откатился вбок, перестав жать на спусковой крючок, и перекатился, уходя от новой атаки.

— Джой, сволочь, прекращай жрать попкорн! — уклоняясь и прикрываясь книжными стеллажами, крикнул он. — Чёрт, спуск заблокировало, — он отбросил ставший бесполезным винчестер и нырнул под замах косы, доставая нож и чиркнув им по боку Жнеца. На удивление, лезвие ножа легко погрузилось в бок и вышло, оставляя после себя брызги синей технической жидкости.

— Сэр, обратите внимание на читальные столы!

Уйдя перекатом назад от вертикального удара, проломившего пол, он отряхнул нож и бросил взгляд в указанном направлении. Если приглядеться, то можно было увидеть, что на одном из столов лежат треугольной формы щит и одноручный прямой меч.

— Ага, — он подбросил и поймал нож. — Осталась одна проблемка — прошмыгнуть мимо босса, — сказал он, наблюдая, как Жнец успокоился и перехватил косу обеими руками, вытаскивая её из пола. — Есть идеи, как это проделать?

— Стеллажи, сэр.

— Хм… А может сработать.

Он сорвался с места, слегка подбрасывая и ловя нож, перехватывая его иначе, метнул в Жнеца и, пока тот отвлёкся, бросился к ближайшему стеллажу и, толкнув его на себя, отпрянул. Стеллаж не замедлил зашататься и рухнуть на не ожидавшего этого Жнеца. Бедняга. Он обежал книжный завал и тогда, когда Жнец откопался, уже был во всеоружии.

— Сэр, а фехтованию вас обучил тоже дед? — спросил ИИ, когда он щитом отбил удар косы и нанёс свой.

— Нет. Просто у меня платина во всех пяти частях Дарк Соулса.

Он сумел зайти Жнецу за спину и нанизал его на свой меч. Босс обмяк и свалился на пол, а музыка стихла. Выдохнув и стерев холодный пот с лица рукавом плаща, он бросил щит на пол и поплёлся к ружью. Поднял его, упёр приклад в плечо, прицелился и нажал на спусковой крючок. Голова одного из уходящих манекенов лопнула, обдав электроникой других, оставшихся равнодушным к только что произошедшему. Удовлетворённо хмыкнув, он закинул винчестер за спину и последовал примеру манекенов.

Недолгое блуждание привело во внутренний сад, где он обнаружил яблоню, искусственное озеро с карпами, множество цветов и…

— Джой, ты тоже это видишь?

— Я вижу то же, что видите и вы, сэр.

…рояль в окружении кустов.

— Полагаю, прежний владелец этого дома слишком увлекался музыкой.

— Похоже на правду, Джой.

Он залез на рояль, извлёк из кармана плаща яблоко, которое тут же протёр рукавом, и, улёгшись на всей поверхности музыкального инструмента, захрустел фруктом.

— Джой, сколько времени?

— Без десяти час ночи.

— И до восхода осталось часа четыре… Класс.

Полная луна ярко светила через стеклянный потолок. Но вот туча закрыла луну собой, и стало совсем темно.

— Ладно, я подремлю чуток, — он снял очки, положил их рядом, заерзал на рояле и, приобняв ружьё, настроился на сон. — Джой, разбуди меня, когда мне будет угрожать опасность.

— Сэр, боюсь, сон сейчас не самый разумный ход.

— Боже, Джой, я устал как собака. Дай поспать.

Он душераздирающе зевнул.

— Спокойной ночи, Джой.

Засыпая, он ощутил, что падает, проваливается куда-то, но это нисколько не взволновало его.

— Спокойной ночи, сэр…

Странный девичий смех разбудил его. Его пальцы сжались на винчестере и нашли спусковой механизм.

— Сэр, проснитесь!

— Сколько времени? — он привстал, надел очки и пристально огляделся.

— Четыре часа сорок семь минут.

Его взгляд остановился на светловолосой девочке что-то пишущей кисточкой на двери, время от времени странно посмеиваясь.

— Как давно она здесь?

— Тридцать одну секунду.

Видимо, дописав, девочка обернулась и взглянула на него. Увы, из-за царящего полумрака разглядеть её подробно не представлялось возможным. Хихикнув, она помахала ему рукой, чуть открыла дверь и скользнула в щель. Он спрыгнул с рояля и подошёл к двери, на которой знакомой тёмно-бордовой жидкостью было написано:

Иди по следам. Мы ждём тебя.

— Сэр, вы же не пойдёте?

Он мрачно усмехнулся.

— Тебе так хочется узнать, что же случится, если нарушить правила игры?

В ответ молчание. Он открыл дверь полностью и вышел в коридор. Следы он обнаружил сразу же — это были постепенно гаснущие светящиеся следы от маленьких ножек. Он спешно побежал за ними, и они привели его на первый этаж, к большим двустворчатым дверям. Едва он собрался распахнуть их пинком, как они открылись сами. Стоящий перед ним андроид в ливрее поклонился.

— Мы ждали вас. Проходите, сэр.

Это был огромный, красиво обустроенный и богато украшенный бальный зал, щедро освещённый свечами и лампами. Куда ни кинь взгляд, всюду андроиды в официальных костюмах и гиноиды в изысканных платьях викторианской эпохи с щедро изукрашенными драгоценными камнями полумасками на лицах. Где-то ненавязчиво играл приятную мелодию оркестр, по всему залу легко и стремительно курсировали слуги с подносами на руках. Он остановил одного из них, взял с подноса бокал и одним глотком опустошил его. Шампанское. Он поставил бокал обратно и наклонился, шепнув разносчику:

— Есть что покрепче?

Ему предложили бокал с коньяком.

— Дамы и господа! — слуга в ливрее обратил на себя внимание всех; музыка стихла. — Гость прибыл!

Толпа молча расступилась, и по образовавшемуся коридору к нему направилась гиноид в облегающем чёрном платье с открытыми плечами. На её лице покоилась тёмная маска-коломбина с алой росписью.

— Ну же, потанцуем!

С секунду он смотрел на протянутую ему руку в перчатке до локтя. А почему бы, собственно, и нет?

Он обхватил её руку, и гиноид залилась прекрасным смехом, увлекая его в танец; оркестр заиграл "Осенний сон" Арчибальда Джойса. Как же нелепо они, наверное, смотрелись: светловолосый парень в грязном сером плаще, под которым прекрасно видна чёрная футболка с принтом черепа, джинсах и потёртых кроссовках, и гиноид-красавица в роскошном чёрном платье.

Тучи низко кружат над садом,

Ветер, воя, бьет в окно…

Сердце, тоскуя, плачет о прошлом,

Призрак счастья исчез давно.

Опустел наш сад, и напрасно взгляд

Ищет солнца луч в серой дали.

Кончен сон златой, плачет сад пустой,

И в ответ ему сердце щемит.

Скрылись чудной грезы виденья,

Упоенья, нега весны,

Радость свиданий, пыл увлеченья,

Унесли вас осенние сны…

Друг мой, где ты? Прежней сказки

Нежной, страстной, хоть миг верни;

Своей лаской, как луч, ясной,

Сердца сумрак ты озари.

Друг мой, где ты? Призыв страстный

До рассвета звучит, как стон,

Но напрасно жду ответа, —

Кончен светлый сон.

Тучи низко кружат над садом,

Сильный ветер гонит листы…

Сердце, тоскуя, плачет о прошлом,

Унесли всё осенние сны⁽¹⁾.

Танец закончился. Мелодия давно утихла, зал взорвался бурными аплодисментами. Её голубые оптические диафрагмы сфокусировались на нём.

— Спасибо за танец, — её шёпот был прекрасно слышен.

Он наклонился, и она подалась вперёд…

— Сэр!

Голос Джоя отдался по всему черепу мощной болью. С невнятным стоном он приподнялся, отрываясь от спинки кресла, протёр глаза и, зевая, огляделся. Он сидел в небольшом зале напротив камина в знакомом кресле, а уже полюбившегося винчестера нигде не было.

— Сэр, поторопитесь, вы опаздываете на работу!

— Джой, — собственный голос звучал хрипло. Он громко прочистил горло и продолжил: — Что вчера было?

— Вчера вы пришли сюда, поздно поужинали и, сказав, что представляете, как все в редакции смеялись над вами, заснули и проспали до семи часов утра.

Под размеренный голос искина он вытащил из нагрудного кармана очки, протёр их рукавом и водрузил на себя.

— И всё?

— Сэр, я хоть и сотрудничаю с вами всего месяц, но могу с уверенностью сказать, что лунатизмом вы точно не страдаете.

— Значит всё было… сном?

— Сэр, вам что-то снилось?

Он вздохнул и, поднявшись, с хрустом потянулся.

— Джой, предоставь мне маршрут до ближайшей станции метро.

— Уже сделано. Сэр, ну скажите, что вам снилось?..

Он не ответил, беспрепятственно выйдя из дома и вдыхая прохладный сырой утренний воздух. Пахло прелыми листьями, дроны очищали улицы от опадающей листвы. Люди безразлично проходили мимо друг друга, уткнувшись в голоэкраны. Мимо него стремительно пролетел электромобиль на антигравитационной тяге.

Он прикоснулся к своим сухим потрескавшимся губам. Неужели всё, что произошло, было лишь сном?..

1) "Осенний сон" ("Songe d'Automne", "Autumn Dream") — вальс британского композитора Арчибальда Джойса (1873-1963), написанный в 1908 году. Впервые опубликован в России в 1913 году с текстом Касаткина-Ростовского. В ряде изданий фамилия автора Косаткин-Ростовский, а сам текст дается с примечанием: "Литературная редакция текста И. Емельяновой и И. Назаренко".

Вернуться к тексту