Брат мой (джен)

Майкрофт в мельчайших деталях помнил тот день, когда впервые увидел новорожденного брата.

С нетерпеливым предвкушением он ехал с папой забирать маму. За то время, что она провела в больнице, он успел соскучиться, да и посмотреть на братика было любопытно.

Как только мама вышла из дверей приемного покоя со свертком на руках, Майкрофт бросился к ней, крепко обняв. Мама тихонько засмеялась, а потом немного отступила назад, чтобы присесть рядом с ним на корточки и показать сверток:

— Познакомься, Майки, это твой брат Шерлок.

К этому моменту Майкрофт успел изучить всю доступную информацию о младенцах, но оказаться лицом к лицу вживую оказалось не то же самое, что читать. Шерлок выглядел таким крошечным и хрупким, и у Майкрофта возникло ощущение острой необходимости защищать его, которое больше никогда его не покидало.

И по мере того, как Шерлок рос, это ощущение только усиливалось. Потому что, если с возрастом он становился не таким хрупким физически, то психика его оставалась крайне ранимой.

Майкрофт радовался, что они жили уединенно в родовом поместье, где братья были, по сути, отгорожены от внешнего мира. Родители не стали отдавать старшего сына в школу, предпочтя обучение на дому. И Майкрофт был им за это благодарен — он не хотел разлучаться с братом.

Далеко не всегда они проводили время вместе — Шерлок мог часами в одиночестве играть среди ненастоящих надгробий. Архитектурная шутка завораживала его своими неправильными датами. Младший брат был не настолько умен, как сам Майкрофт (что немного разочаровывало), но всё же достаточно наблюдателен. И любил логические загадки. А Майкрофт любил наблюдать за ним.

Всё изменилось, когда появился Виктор Тревор — сын молодой пары, недавно поселившейся по соседству, с которым Шерлок моментально сдружился и теперь всё свое время проводил с ним. Майкрофта беспокоила их дружба. Заурядный Виктор был не ровней Шерлоку, и Майкрофт опасался, что ничем хорошим это не кончится. Боялся реакции Шерлока, если они вдруг разругаются, если Виктор предаст его. Но не вмешивался — только наблюдал со стороны. В глубине души он понимал, что, возможно, совсем немножко ревнует брата.

Почему-то Эвр у него таких чувств не вызывала — даже в самом нежном возрасте. Наверное, потому что она изначально была гораздо сильнее, тверже… равнодушнее. Настолько, что временами почти пугала Майкрофта. Особенно после того случая, когда она порезала себе руки.

Ее, чуть ли не истекающую кровью, нашла тогда мама. И какой же переполох поднялся! Конечно, немедленно вызывали врача, раны перевязали, перепуганная и взволнованная мама весь вечер не спускала Эвр с рук. А та оставалась совершенно невозмутимой — будто смотрела на окружающий мир из неведомой дали, будто не ее только что спасли от… А от чего, собственно? Попытки самоубийства? Но почему?

Позже Майкрофт пришел к Эвр, прояснить вопрос.

— Зачем ты это сделала? — спросил он.

Сидевшая в кровати сестра пожала плечами:

— Я просто хотела посмотреть, как работают мышцы.

Вот это научный интерес! Нет, Майкрофт мог понять, что малышка по недостатку опыта, не осознавая последствий, решила поставить на себе эксперимент, но…

— Разве тебе не больно?

Эвр подняла на него светлые глаза, в которых читалось лишь недоумение.

— Что значит «больно»?

Майкрофта пробрала дрожь. Это прозвучало так… словно Эвр была неким нездешним существом, чуждым всех человеческих слабостей. Если подумать, ее инакость проявлялась буквально в каждом жесте. Единственной ее нормальной чертой была привязанность к Шерлоку. Она ходила за ним хвостиком и постоянно канючила:

— Поиграй со мной, Шерлок.

Вот только его гораздо больше увлекали игры с приятелем в пиратов, чем мелкая сестренка. Он сбегал от нее, Эвр расстраивалась, обижалась и, как выяснилось позже, вынашивала план мести.

— Поиграй ты с ней, Шерлок, — попытался как-то усовестить брата Майкрофт. — Ей же одиноко.

— Мне некогда, — отмахнулся тот, — мы с Рыжей Бородой отправляемся в плавание.

И снова умчался, даже не оглядываясь.

* * *

Дружба Шерлока с Виктором действительно плохо закончилась. Но даже Майкрофт не мог предугадать такого поворота событий.

Тот день был вполне обычным: Эвр пыталась привлечь внимание Шерлока, тот убегал от нее вместе с Виктором. А потом что-то случилось. Майкрофт всегда винил себя, что не уследил за младшими. Он увлекся интереснейшим историческим трактатом и не видел, когда Эвр умудрилась увести Виктора от Шерлока. Майкрофт оторвался от чтения, только когда услышал крики в парке.

Он поспешил туда настолько быстро, насколько позволяла его тучность.

Шерлок с Эвр стояли среди ненастоящих надгробий, и Шерлок кричал на сестру, а та смотрела на него с обычным отстраненным видом.

— Что случилось? — поинтересовался Майкрофт.

Шерлок резко развернулся и бросился к нему:

— Майк, помоги! Заставь ее сказать!

— Сказать что?

— Эвр увела и заперла Виктора, и не говорит мне где!

— Эвр? — повернулся Майкрофт к сестре.

— Я говорю, — невозмутимо ответила та, — он просто не слушает.

И вдруг запела:

— Я где-то был потерян,

Иди меня искать и яму раскопай,

Где старый бук растет.

Задул восточный ветер,

Мне хочет помогать.

Ты ветру доверяй,

Он к цели приведет.

Шерлок топнул ногой, по его лицу уже текли слезы.

— Видишь!

— Эвр, — мягко произнес Майкрофт в надежде уломать сестру, — скажи, пожалуйста, куда ты увела Виктора.

Эвр передернула плечиками:

— Ответ в моей песенке. Ты же умный, Майкрофт, отгадай.

Не дожидаясь их реакции, она развернулась и ушла к дому. Шерлок всхлипнул, вытирая слезы с круглых щек, а потом решительно вскинул голову:

— Я найду его сам!

И устремился прочь.

— Шерлок! — крикнул Майкрофт вслед, но тот не обернулся.

Майкрофт поколебался, размышляя, не стоит ли пойти за братом и проследить, чтобы он никуда не вляпался, но потом решил, что лучше еще раз попытаться вытрясти правду из Эвр.

Увы, Эвр сдаваться не собиралась. Не только Майкрофт, но и родители не смогли добиться от нее ни слова. Что они только не делали — Эвр молчала и лишь продолжала петь свою песенку.

Позже Майкрофт слышал, как кричали родители Виктора, которые пришли искать пропавшего сына:

— Она знает, где он!

И усталый голос мамы:

— Мы не можем заставить ее рассказать. Мы ничего не можем заставить ее сделать.

— Ей место в психушке! — заявила на прощание миссис Тревор, и Майкрофт мысленно согласился с ней.

Шерлок вернулся уставший и перепачканный. Придя к Майкрофту, он молча сел рядом, прижавшись к нему в отчаянном поиске утешения. Майкрофт так же молча обнял его за плечи. Он еще ни разу не видел брата таким убитым.

Родители продолжали пытаться вытянуть правду из Эвр, но ничто не помогало: ни угрозы, ни наказания, ни уговоры. Взрослые обшарили всё поместье — ничего. За неимением другого выхода Майкрофт хотел разгадать песенку Эвр, но так и не нашел к ней ключа.

А пару дней спустя она начала называть Виктора утонувшим.

Шерлок больше не плакал. С того дня он разительно изменился — словно закрылся от всего мира. И это разбивало Майкрофту сердце. Его веселый жизнерадостный братишка превратился в бледную тень себя.

Приехал дядя Руди, и они с родителями долго что-то обсуждали за закрытыми дверями. Впрочем, догадаться о предмете обсуждения было несложно. Дядя Руди настаивал, что Эвр надо изолировать, пока она не навредила еще кому-нибудь, мама с папой сопротивлялись, как могли. Они отказывались верить, что их дочь — чудовище, от которого надо обезопасить окружающих. Майкрофт же в этом не сомневался. Он был полностью согласен с дядей Руди. Особенно он боялся за Шерлока — Эвр была прямо-таки помешана на нем.

Той ночью Майкрофт проснулся от ощущения нехватки воздуха. В отдалении слышались крики — определенно панические. А в следующую секунду он понял, что воздуха не хватает из-за дыма и гари: в доме пожар. Вскочив и натянув на себя первую подвернувшуюся одежду, Майкрофт бросился в комнату Шерлока. К счастью, большой огонь сюда пока не добрался. К несчастью, у Шерлока уже случился угар, и он не просыпался. Не тратя времени на то, чтобы растолкать его, Майкрофт схватил его в охапку, прихватив одежду — все-таки на улице было прохладно — и поспешил к выходу. Со всей возможной скоростью, учитывая, что ему приходилось тащить, хоть и маленького, но не такого уж легкого брата.

Ему повезло спуститься по лестнице, еще не охваченной огнем, и выскочить на улицу прежде, чем за его спиной начали рушиться деревянные балки. Снаружи в панике бегала прислуга, но их суета была абсолютно бесполезной. На свежем воздухе Шерлок пришел в себя, растерянно поморгал и завертел головой, пытаясь понять, что происходит. Майкрофт с облегчением поставил его на землю, сунул ему в руки свитер, штаны и ботинки. Однако Шерлок не торопился одеваться.

— Что случилось, Майк? — удивленно спросил он.

— Пожар, — коротко ответил Майкрофт.

Шерлок повернулся к дому и замер, в ужасе вцепившись в Майкрофта.

— Оденься — замерзнешь, — подтолкнул тот.

Шерлок неохотно натянул штаны и свитер, после чего сел прямо на землю, чтобы надеть ботинки, не отрывая взгляда расширившихся глаз от полыхающего дома.

— А… — он явно собирался спросить, что с родителями, но те сами появились.

Сначала выбежал дядя Руди, а за ним мама и папа с Эвр на руках. Все встрепанные, в полном смятении, и только Эвр не изменила своей обычной невозмутимости. Более того — она выглядела так, словно наблюдала за крайне интересным экспериментом. В этот момент Майкрофт понял, что пожар устроила она. Последующие слова дяди Руди только подтвердили его догадку.

— Теперь вы понимаете, что она опасна и ее надо изолировать? — вопросил он.

Некоторое время они молчали — мама в слезах и мрачный отец. Но полыхающее родовое гнездо не позволяло больше отрицать очевидное. Мама посмотрела на Шерлока, который прижимался к Майкрофту, на Эвр, по-прежнему сидевшую на руках отца с выражением холодного равнодушия на лице, и кивнула дяде Руди.

Эвр не отреагировала никак, будто не сознавала, что речь о ней. Хотя Майкрофт был уверен на сто процентов, что всё она прекрасно понимала.

Дяди Руди увез ее и всё организовал, не вмешивая родителей. А их семья переселилась в другой дом — гораздо меньший, зато ничем не напоминавший о трагедии.

Мама с папой собирались навестить Эвр, но в свой следующий приезд дядя Руди сообщил, что она устроила пожар в камере и погибла в огне. Когда он вышел из кухни, оставив маму с папой оплакивать дочь, Майкрофт, поджидавший его снаружи тихо спросил:

— Ты ведь сказал неправду, дядя Руди, так?

Тот смерил его внимательным изучающим взглядом, а потом кивнул:

— Да. Думаю, для них так будет лучше.

— Тоже так думаю, — согласился Майкрофт и, немного помолчав, добавил: — Она совсем безнадежна?

Дядя Руди грустно покачал головой:

— Совсем. Единственное, что мы можем сделать — следить, чтобы она никому не причинила вреда.

С того дня имя Эвр не упоминалось в их доме, словно все забыли о ней. А Шерлок забыл по-настоящему. Это одновременно вызывало облегчение и беспокойство. Его психика справилась с травмой по-своему, просто вычеркнув из памяти и безумную сестру, и погибшего друга. И, наверное, так было лучше для Шерлока. Но Майкрофт боялся, что рано или поздно он вспомнит, и тогда он не брался предугадать реакцию брата. Память Шерлока стала еще одним постоянным источником тревоги для него. Потому что воспоминаниям свойственно возвращаться, и тогда открываются раны. А демоны Шерлока способны были выжидать очень долго.

И Майкрофт придумал сказку про восточный ветер, чтобы время от времени проверять психическое состояние брата. Тот злился, обижался, но не вспоминал. Майкрофт каждый раз вздыхал с облегчением. Если сильно повезет, может, и вообще никогда не вспомнит.

* * *

Наблюдать за Шерлоком стало гораздо сложнее, когда на следующий год родители вдруг решили отправить их в школу.

— Зачем? — спросил Майкрофт, когда они объявили ему новость. — Мы прекрасно учились и на дому.

— Затем, что Шерлоку необходимо сменить обстановку, познакомиться с другими детьми, — перед последними словами мама едва заметно запнулась, проглотив имя Виктора. — И тебе тоже.

О Викторе, как и о Эвр, в их доме не упоминалось с тех пор, как странная игра памяти Шерлока превратила погибшего друга в собаку, которую усыпили из-за болезни.

— Не думаю, что Шерлоку это нужно, — возразил Майкрофт. — А мне и подавно.

Но маму было не переубедить. Она стала бояться, что из-за социальной изоляции Шерлок станет подобием Эвр. Майкрофт этого не боялся — Шерлок не Эвр. Боялся он последствий того, что замкнутый, но при этом чересчур эмоциональный брат окажется в обществе кучи посторонних детей, с которыми придется как-то ладить.

 

Майкрофт приглядывал за Шерлоком в школе — наблюдал издалека на переменах. Издалека, поскольку, увы, отношения между братьями перестали быть такими доверительными как прежде. Шерлок закрылся ото всех — и от Майкрофта в том числе.

В школе Шерлок держался особняком, ни с кем не сходился, но его и не травили. На переменах он сидел в стороне, читая либо наблюдая за резвящимися детьми. Но не выказывал ни малейшего признака того, что ему хотелось бы присоединиться к их играм. Майкрофт навел справки среди учителей — у них Шерлок был любимчиком. Они восхищались его умом и невероятными для семилетнего ребенка познаниями. Это, конечно, не улучшало его отношений с одноклассниками, но, к счастью, и не ухудшало. Майкрофт вздохнул с облегчением: вопреки его опасениям, брат неплохо адаптировался к школе.

Самому Майкрофту пришлось гораздо тяжелее. Его излишний вес стал предметом постоянных — и зачастую жестоких — насмешек одноклассников. И как он ни старался делать вид, будто ему всё равно, насмешки задевали. Тогда-то он и решил похудеть. Впрочем, от него быстро отстали, поняв, что никто не сравнится с ним в искусстве уничтожить противника исключительно вербальным путем, но желание прийти в форму не пропало.

Со свойственной ему педантичностью Майкрофт взялся за дело и добился значительных результатов всего за полгода. Правда, теперь насмешки начались со стороны Шерлока. Они, конечно, были не такими злыми, как у одноклассников, и служили скорее отвлекающим маневром. Когда Майкрофт начинал с ним воспитательные беседы после очередной дурацкой выходки, Шерлок приобрел привычку ехидно интересоваться:

— Ты опять вес набрал?

Майкрофта это раздражало — совсем чуть-чуть, но от внимательных глаз Шерлока укрыться не могло. Он был чрезвычайно доволен собой, а Майкрофт обреченно закатывал глаза: чем бы дитя ни тешилось…

* * *

Более-менее спокойная жизнь закончилась, когда Шерлоку исполнилось восемнадцать. Майкрофт к этому моменту работал в Парламенте — пока на не самой значительной, но многообещающей должности. Шерлок учился на химическом факультете Оксфорда.

Майкрофт только вернулся в свой кабинет после совещания, когда ему позвонила мама.

— Майки, Шерлок пропал! — воскликнула она, не утруждаясь приветствиями, и в ее голосе звучало крайнее напряжение.

Майкрофт был так ошарашен, что даже не возмутился из-за сокращения его имени.

— Что значит пропал? — осторожно уточнил он.

Мама явственно всхлипнула, и сердце пропустило удар: она обладала твердым, даже жестким характером и не впадала в истерику без причины. А уж плачущей Майкрофт ее видел только дважды — во время судьбоносного пожара и когда дядя Руди сообщил о смерти Эвр.

— Он давно не отвечал на звонки, но это еще не так странно — ты же знаешь своего брата…

Майкрофт кивнул, хотя она и не могла его видеть: Шерлок имел дурацкую привычку не отвечать на телефон, и никакие нравоучения не помогали.

— Но вчера он должен был приехать на каникулы… И не приехал. Я связалась с университетом — они уже две недели не видели его на лекциях. Однокурсники не видели его примерно столько же.

В душе начала подниматься паника. Что могло случиться с Шерлоком? До сих пор он усердно учился, не особенно общаясь с однокурсниками, ни в какие сомнительные дела не ввязывался. Первой мыслью Майкрофта, от которой по спине прошел мороз, было: а не могла ли тут приложить руку Эвр? Может, она сумела каким-то невероятным способом выбраться из Шерринфорда? Но он сразу отмел эту мысль. Нет, невозможно. Дядя Руди известил бы его. Тогда что?

Мама глубоко вздохнула в явной попытке взять себя в руки.

— Найди его, Майкрофт.

— Конечно, мама, — твердо ответил он, подавляя безумную тревогу — ничто не должно мешать ясно мыслить. — Не беспокойся.

Майкрофт подключил к поискам обладавшего немалыми связями дядю Руди. Мама избегала его после истории с Эвр и, вероятно, именно поэтому не обратилась сразу к нему.

Шерлока нашли за сутки. В кошмарной ночлежке среди наркоманов.

Майкрофт примчался сразу, как только дядя Руди сообщил ему адрес, и пришел в ужас от грязного помещения, где лежали, сидели или вяло передвигались… он даже людьми бы не назвал этих существ, абсолютно не воспринимавших окружающую реальность.

Шерлок без сознания лежал на рваном грязном матрасе в углу одной из комнат. От одного его вида Майкрофту стало дурно. Бледный как смерть, черты лица заострились, грязные черные кудри прилипли ко лбу, одет не пойми во что.

— О, Шерлок, — прошептал он, опускаясь рядом на колени, — что ты натворил?

Дядя Руди за его спиной положил ему ладонь на плечо, привлекая внимание.

— Его надо срочно в больницу, — тихо произнес он. — Судя по всему, наркотическая кома.

Майкрофт кивнул и встал, усилием воли вернув себе спокойствие — по крайней мере внешнее. Вместе они отнесли Шерлока в машину, чтобы отвезти в клинику.

Время тянулось невероятно медленно, пока врачи боролись за его жизнь. Дядя Руди вскоре уехал, попросив Майкрофта сообщать ему об изменениях в состоянии Шерлока. И он остался в одиночестве ждать, выживет ли его брат. Это были самые ужасные минуты в жизни Майкрофта.

Наконец, появился врач.

— Мистер Холмс, — произнес он, устало посмотрев на него. — Жизнь вашего брата вне опасности. Хотя ему еще предстоит долгий путь реабилитации, — немного помолчав, он добавил: — Скорее всего на этом не закончится — попробовавшие наркотики крайне редко останавливаются на первом опыте. И проще будет, если мы будем знать, какие именно вещества он принимал.

Майкрофт машинально кивнул. Умом он понимал правоту врача, но внутри всё восставало против мысли, что Шерлок может… стать наркоманом.

— Можно к нему? — спросил он.

Врач кивнул:

— Но он еще нескоро придет в себя.

Майкрофт передернул плечами: неважно, ему просто необходимо было увидеть брата. Он сразу позвонил матери, чтобы успокоить ее, что Шерлок нашелся живой, упомянул о наркотиках, но не стал говорить, насколько близко он подошел к черте.

— Где вы? — спросила мама. — Мы с папой приедем.

— Не стоит, — Майкрофт бросил взгляд на находящегося в бессознательном состоянии брата — лучше бы родителям не видеть его таким. — Я привезу его домой.

Мама поколебалась, но в конце концов согласилась.

И снова невыносимо тянулось время, когда Майкрофт сидел возле кровати Шерлока, глядя на его бледное лицо и стараясь не думать о том, что бы он делал, если бы врачи не смогли спасти Шерлока. Представить себе мир без брата было выше его сил.

Наконец, после бесконечных часов ожидания Шерлок открыл глаза. Он поморгал, медленно осмотрел палату, после чего его взгляд сфокусировался на Майкрофте. Безграничное облегчение последнего моментально сменилось злостью.

— Какого черта ты творишь, Шерлок?! — рявкнул он.

Тот поморщился и прохрипел:

— Не ори — голова раскалывается.

— Я еще даже не начинал, — зловеще пообещал Майкрофт, перейдя на шипение.

Шерлок вздохнул и уставился в потолок, явно не собираясь ничего объяснять. Майкрофт помолчал немного, пытаясь успокоиться, после чего уже ровным тоном произнес:

— Шерлок, ты понимаешь, что едва не погиб? С чего тебя вдруг потянуло на наркотики?

Шерлок еще какое-то время молчал и наконец соизволил ответить, по-прежнему глядя в потолок:

— Я проводил эксперимент по расширению сознания.

— Идиот! — выплюнул Майкрофт; он едва мог поверить, что брат подверг свою жизнь опасности ради какого-то эксперимента. — Тебе заняться нечем?

— Представь себе: нечем, — огрызнулся Шерлок. — То, что в университете долбят целый год, я усваиваю за несколько дней.

Майкрофт тяжело вздохнул и покачал головой. Чем старше становился брат, тем более строптивым делался и тем больше закрывался от него. Если раньше Шерлок всегда приходил к нему за помощью, то теперь упрямо отказывался, даже когда Майкрофт первый предлагал. Наверное, так выглядит взросление — рано или поздно следовало ожидать, что Шерлок захочет самостоятельности. Но последняя выходка переходила все границы.

— Если тебе так скучно, найди себе полезное дело, — сердито бросил Майкрофт.

Шерлок фыркнул, но потом ответил:

— Я подумаю над этим.

Ну, что с этим обормотом сделаешь? Наверное, они слишком его избаловали.

— И, Шерлок, — с нажимом добавил Майкрофт, — надеюсь, подобного больше не повторится, но, если ты снова сорвешься… пожалуйста, составляй список всего, что ты принял. Это облегчит врачам работу.

Шерлок несколько мгновений смотрел на него, а потом кивнул.

— Где бы я тебя ни нашел — в каком бы глухом притоне, в какой бы ночлежке — у тебя должен быть список. Обещаешь?

— Обещаю, — с утомленным вздохом, как будто Майкрофт напоминал ему о его очереди мыть посуду.

Майкрофт невольно улыбнулся и потрепал его по волосам.

— Я рад, что ты жив.

Шерлок снова фыркнул, но в уголке губ затаилась улыбка.

 

Вскоре после каникул Шерлок заявил, что нашел себе полезное дело: помощь полиции в расследовании преступлений. Мама была в шоке: она надеялась, младший сын станет ученым — с его-то способностями. Папа посчитал его новое занятие вполне достойным. Майкрофт пожал плечами. Опять-таки: чем бы дитя не тешилось… лишь бы саморазрушением не занималось.

* * *

Вернувшись из Шерринфорда, Майкрофт прошел прямиком в спальню и рухнул в кресло. Сил не осталось ни на что — ни душевных, ни физических — даже на то, чтобы раздеться и лечь. Эвр ворвалась в его жизнь, словно безумное торнадо, сметая всё на своем пути и перевернув с ног на голову. И теперь он чувствовал себя абсолютно опустошенным. Выпотрошенным.

«Неравнодушие не преимущество, Шерлок», — сказал он когда-то брату. Майкрофт верил в свои слова. Он действительно считал, что привязанности не приносят ничего, кроме боли и проблем. И всё же не мог полностью от них избавиться. Он любил свою семью — даже безумную сестру (и его слабость в отношении Эвр вышла боком им всем). А больше всех — брата. За него Майкрофт готов был умереть. Той ночью он убедился, что и Шерлок готов умереть за него. И осознание этого вызывало одновременно счастье и ужас.

— Как мне уберечь тебя, брат мой? — пробормотал он, откинув голову на спинку кресла и уставившись в потолок.

— Я уже большой мальчик, Майкрофт, — вдруг раздался знакомый тихий голос, заставив вздрогнуть, — и вполне способен позаботиться о себе сам.

Вопреки обыкновению в словах не было раздраженной нетерпеливости — только тепло и… благодарность.

Майкрофт резко выпрямился, уставившись на замершего в дверях Шерлока. Он выглядел таким же измученным, каким Майкрофт себя чувствовал, но в серых глазах появилось давно забытое выражение — так Шерлок смотрел на него, когда был ребенком.

Некоторое время они не отрывали друг от друга взгляда, а потом Майкрофт махнул рукой на второе кресло: мол, садись, не маячь там. Шерлок усмехнулся, но приглашение принял. Они долго так сидели, ничего не говоря, но от простого присутствия рядом брата становилось легче и отступали ужасы прошедшей ночи.

— Как ты? — наконец нарушил молчание Майкрофт.

Шерлок пожал плечами:

— А ты?

Майкрофт усмехнулся:

— Эта твоя привычка отвечать вопросом на вопрос…

Шерлок ответил точно такой же усмешкой:

— Мне было у кого учиться.

Майкрофт покачал головой, но не стал настаивать на ответе. Шерлоку пришлось тяжелее всего. Его память проснулась — то, чего так боялся Майкрофт все эти годы — и сейчас он переживал, можно сказать, экзистенциальный кризис. И, вероятно, не был готов это обсуждать. По крайней мере, пока. Но в такой момент он пришел к Майкрофту, чего не делал лет с четырнадцати.

— Надо будет сказать родителям, — тихо произнес Шерлок.

Майкрофта передернуло от одной мысли об этом разговоре.

— Не лучше ли, чтобы они продолжали оставаться в блаженном неведении? — возразил он.

— Нет, — решительно отмел Шерлок. — Смотри, к чему привело мое неведение.

В его словах Майкрофту послышался упрек. Он поморщился и начал подбирать слова, чтобы попросить прощения, но Шерлок не дал ему возможности заговорить.

— Я не виню тебя — даже не думай! — с нажимом произнес он. — Я знаю, ты… хотел как лучше для меня.

— Я всегда беспокоился о тебе, — согласился Майкрофт. — Слишком эмоциональный, слишком уязвимый, мой маленький брат. Я хотел уберечь тебя от драконов.

— Я вырос, Майкрофт, — очень серьезным проникновенным тоном произнес Шерлок, подавшись вперед. — Я могу сражаться с драконами самостоятельно — ты сам это признал, — немного помолчав, он добавил: — Но буду рад твоей помощи.

Только громадным усилием воли Майкрофт подавил слезы, грозившие навернуться на глаза от этого заявления. Когда последний раз Шерлок не отказывался презрительно от его помощи?

Снова воцарилось молчание, которое на этот раз прервал Шерлок:

— И, если ты боишься разговора с родителями, я пойду с тобой.

Проглотив ком в горле, Майкрофт ответил, изо всех сил стараясь сохранить ровный тон:

— Спасибо.

Шерлок улыбнулся и встал, собираясь уходить:

— Мы всегда будем вместе, брат мой.