Снова - семья (джен)

Гарри живёт здесь только из-за того, что он — обуза для отца.

Он — причина смерти своей матери. И, чтобы загладить вину, ему ни в коем случае нельзя портить жизнь Поттеру-старшему.

Вот что Гарри повторяет себе, когда Дадли получает на Рождество подарки, а он — нет.

Так мальчик объясняет себе и нарядные костюмчики Дадли, и свои обноски, которые, к тому же, на несколько размеров больше.

Этими же словами он успокаивает себя, когда, после очередных просьб и молитв забрать его домой, снова получает отказ.

— Мы снова станем семьёй, когда моё сердце перестанет болеть от воспоминаний о твоей матери при одном взгляде на тебя. Может быть на следующий год, — говорит отец Гарри, сверля его ледяным взглядом.

Это — единственный подарок на день рождения за все долгие десять лет: ежегодные визиты отца. Постоянное напоминание о том, что он — нежеланный, непрошенный, нелюбимый и недостойный.

Дурслям мальчик тоже не нужен: единственная причина, почему они его терпят - это деньги, которые Джеймс Поттер даёт на его содержание. Родственники говорят Гарри, что его никто не любит и не полюбит никогда. Он — урод. Он — убийца.

Он должен был умереть ещё младенцем. Должен был пожертвовать собой ради его храброй матери.

* * *

Письмо из Хогвартса не стало для мальчика неожиданностью. Отец ещё давно рассказал о нём.

— Ты вряд ли попадёшь на Гриффиндор. Я более чем уверен в этом. Будь ты гриффиндорцем, твоя мама была бы жива. В нашей семье могли бы быть ещё дети, но сердце — не склеить, — говорит отец, смотря на него в упор. — Моё сердце разбито по твоей вине. Как бы я хотел, чтобы на её месте был ты!

Последняя фраза сказана шёпотом.

Видя эмоции отца, сердце Гарри сжимается сильнее, чем обычно. Если этот человек не желает, чтобы он учился на Гриффиндоре, так тому и быть. Это меньшее, что Гарри может для него сделать. Нужно будет только найти способ, если Шляпа решит по-другому.

* * *

 — Бедное дитя! — шепчет на ухо Распределяющая Шляпа.

Мальчик в замешательстве. Он же обуза. Отверженный. Из-за него умерла мама.

— Нет-нет-нет, мистер Поттер, Гарри, — тихо вздыхает Шляпа. — Ты её не убивал. Это не твоя вина.

Смысл слов не доходит до ребёнка.

— Это всё моя вина, — убеждённо повторяет тот.

— Нет. Ты — всего лишь дитя. Волан-де-Морт убил твою мать, когда она отказалась отойти. Она защищала тебя потому… потому, что любила больше жизни. В прямом смысле этого слова.

Гарри трясёт головой в отрицании.

— Не важно. Она не должна была этого делать. Если бы не я, она была бы жива. Если бы меня не было, отец мог бы любить. Всё — из-за меня, — в детском голосе слышны слёзы. Глаза же остаются сухими: мальчик не плачет с пяти лет.

— Я отправлю тебя под крыло к Помоне Спраут, а потом побеседую с деканами: они должны знать, как с тобой обращались.

— ХАФФЛПАФФ, — раздаётся под сводами зала громкий вердикт Шляпы.

* * *

— Я обязана поговорить с тобой, Северус Снейп, — выдала Шляпа по окончанию праздника.

Весь зал замер. Никогда раньше Шляпа не выдвигала требований, да ещё так громко. Все взгляды обратились к Снейпу, который был бледнее, чем обычно.

— К вашим услугам, — учтиво ответил тот, направляя свои стопы к видавшему виды головному убору.

— Надень меня, и мы поговорим, — предложила Шляпа.

— Как пожелаете, — проворчал Снейп и надел её, повернувшись спиной к Большому Залу.

— Помнишь, куда я отправила Гарри Поттера? — услышал он у себя в голове в тот же момент.

— Да, действительно, нестандартное решение, — согласился с ней декан Слизерина.

— А ты знаешь, с кем жил Гарри последние десять лет?

— Предполагаю, что с отцом? — губы Северуса скривились в обычной усмешке, появлявшейся, когда он вспоминал того горластого и жестокого человека, каким стал Джеймс Поттер.

— А вот и нет. Давай я покажу тебе, где он был на самом деле.

Внезапный поток картинок — одна ужаснее другой — отбросил Снейпа на табурет, что стоял позади. Мужчина этого даже не заметил.

* * *

Мальчишка — такой маленький! Тихий даже по меркам Хаффлпаффа.

Северус знал: глупо считать, что все жертвы домашнего насилия находятся на Слизерине. Возможно, ему стоит мягче обращаться с тихонями. Может, не все из них робкие от недостатка знаний. Скорее всего, это от страха быть замеченными.

Если так рассуждать, странно, что его самого не распределили к барсукам.

Поттер — если его можно так назвать, так как ничего общего с отцом в мальчике не наблюдается — мягкий до крайности. Работу выполняет аккуратно, без лишнего шума, и всегда готов к уроку.

Несмотря на то, что всё сделано верно, Северус просит его задержаться после урока. Снейпу просто необходимо поговорить с ребёнком в спокойной обстановке.

— М-м-м… мистер Поттер, можно называть вас по имени? — спрашивает профессор, как только все остальные студенты покинули класс и закрыли за собой дверь.

— Да, сэр, —едва слышно отвечает Гарри.

Его зелёные глаза слегка расширились — единственный признак, что ребёнок удивился — но и они стали обычными уже через пару мгновений.

— Гарри, — начал Северус, облакотившись на свой стол. — Ты очень способный зельевар. Ты занимался с отцом?

— Нет, сэр.

— Тогда я ещё больше удивлён. Надеюсь, ты и дальше будешь так же хорошо работать?

— Да, сэр, — на этот раз глаза студента несколько оживились.

Преподаватель сглотнул, прежде чем произнести следующую фразу.

— Если тебе понадобится моя помощь, не стесняйся, приходи в мой кабинет в приёмные часы.

— Зачем, сэр? — спрашивает Гарри с явным подозрением.

— Одарённые зельевары не встречаются на каждом шагу. Я стараюсь заботиться о тех, кого знаю.

На Снейпа уставились круглыми как блюдца глазами, а звуки, казалось, отказывались складываться в слова.

— Спа… Спасибо, сэр, — справился, наконец, с собой Гарри.

* * *

При других обстоятельствах, Северус ещё не раз бы подумал, прежде чем называть одиннадцатилетнего волшебника одарённым. Однако успехи Гарри в зельеварении были более чем приемлемые, и он уж точно лучший студент этого года среди первокурсников Хаффлпаффа.

И к тому же, у Лили были способности в этой области. Почему бы их не должно быть у её сына?

Снейп стал чаще хвалить первокурсников с Хаффлпаффа и Рейвенкло. И вместо отупения, чего он боялся, одиннадцати и двенадцатилетние малыши расслабились и даже стали, Мерлин мой, лучше учиться!

Его усилия не остались незамеченными.

После первого же триместра Северусу пришёл срочный вызов к директору.

Отложив все формальности, Дамблдор, что называется, взял быка за рога.

— До меня дошли слухи, что ты… необычайно добр к нашим юным барсукам и орлам-первокурсникам.

— Они весьма хорошо себя ведут, — попытался уйти от темы Снейп.

— И это совсем не связано с тем, что сказала тебе Шляпа в начале года? Дамблдор ярко сверкал глазами в ожидании ответа.

— Я не могу говорить на эту тему. Полагаю, Распределяющая Шляпа уже просветила вас на этот счёт, не так ли? — зашипел Северус.

— Да-да, конечно, — сказал директор, сделав пренебрежительный взмах рукой. — Очевидно, это возраст. Это как-то связано с тем, что Гарри там учится?

— Никоим образом. Просто в этом году там собрались очень способные студенты.

— И конечно же Гарри один из тех способных? — улыбка Альбуса была обманчиво мягкой.

— Да.

— Понятно.

— Это всё? — спросил Снейп, вставая, и направляясь к двери.

— На этот раз да.

* * *

В течение всего первого года они почти не разговаривают.

Гарри желает Северусу «Счастливого Рождества» и аккуратно обходит вопрос, отчего он остался в замке на этот праздник, но остальное их взаимодействие сводится к работе на уроке.

В конце года из школы крадут философский камень, а вместе с ним исчезает и Квиррелл, оставив на память о себе удушливый запах чеснока и море вопросов.

* * *

На втором курсе обучения кабинет Снейпа стал для Гарри тихой гаванью, где можно спрятаться. Те, кто считал его наследником, сделали и без того сложную жизнь подростка ещё более непереносимой.

Его отец нашёл время написать отвратительную записку, где объявил сына незаконнорожденным, и вдобавок проклятым и нежеланным.

Северус поймал парня, когда тот поджёг письмо, но только предложил платок, чтобы вытереть нос.

Он ничего не спрашивал, а Гарри — не говорил. Мальчик подозревал, что его профессор знает больше, чем он рассказывает. Но не знал, как подойти к данному вопросу.

* * *

Тема голоса из стен всплыла, когда пропала Джинни Уизли.

Если школу закроют, то ему придётся уехать к Дурслям раньше, а отец опять сделает его виноватым.

Если она умрёт, отец обвинит его.

Если кто-нибудь пострадает, это будет его вина.

Гарри ведёт Снейпа в туалет и прыгает за ним, хотя профессор и запретил это делать.

Когда он, после путешествия по грязным трубам, встретил злобный взгляд Снейпа, подросток отвёл глаза.

— Я сказал тебе сторожить вход! — шипел Снейп.

— Я знаю.

— И?! — зарычал профессор.

— Я буду виноват, если кто-нибудь пострадает, — ответил Гарри.

— Я очень сомневаюсь, что Джеймсу Поттеру будет какое-либо дело до того, пострадаю я или нет, — выплюнул Снейп в лицо мальчишке. Его рот открылся, когда подросток осознал, что сказал профессор.

— Вы знаете моего отца? Сэр?

— Да, знаю.

— И?! — детский голос звенит от волнения.

Что, если теперь Снейп поговорит с отцом и изменит своё мнение о нём? Не будет считать его одарённым, полезным? Неужели он тоже его бросит?!

— Существует совсем немного людей, которых я терпеть не могу. К сожалению — для меня, заметь — твой отец входит в их число. Я презираю его, и это взаимно.

— Вы теперь ненавидите меня? За то, что я вас не послушал…

Пальцы Гарри сжали дешёвую ткань его мантии, а голос наполнился слезами.

Северус смотрел на мальчишку строго, не мигая, но затем уголки его глаз смягчились.

— Я просто в отчаянии от отсутвия у тебя самоуважения и очень часто беспокоюсь о твоей безопасности. Но нет, сейчас я не ненавижу тебя.

Гарри с облегчением вздохнул. По его щекам текут слёзы и он дышит. Какое же это счастье — дышать, даже если в конце пути их ждёт страшный монстр.

— Вы не можете туда пойти, сэр! — умоляет Гарри, яростно хватаясь за рукав мантии учителя.

— Могу и пойду. А ты останешься здесь, — тон Снейпа был мягким, но решительным.

— Вы, — подростку стало не хватать воздуха. — Вы не ненавидите меня. Даже когда я ослушался, вы меня не ненавидите. Я не понимаю. Как такое возможно? Вы, наверное, не знали мою маму? Поэтому вы меня не ненавидите?

Увидев выражение лица профессора после этих слов, мальчик чуть не выпустил его руку.

— Я знал твою маму лучше, чем твой отец, — произнёс Снейп задушенным голосом.

Если бы Гарри был старше, то он бы покраснел от этих слов.

— И могу с уверенностью сказать, что любил её больше. И уж если я не ненавижу тебя за то, на что ты не мог повлиять на события, тем более он не должен. А теперь, ты отпустишь меня, и я пойду и сделаю то, что должен. А когда я вернусь, мы ещё поговорим. Обещаю. Ты меня слышишь?

Безмолвный кивок стал ему ответом, пальцы подростка отпустили мантию мужчины.

— Вот и молодец.

* * *

Тех денег, что выручил Снейп от продажи ингредиентов из очень редкого василиска, хватило на привлечение Джеймса Поттера к ответу за ненадлежащее обращение со своим единственным наследником.

Этот человек даже не стал бороться, а просто передал полную опеку Северусу.

И хотя Гарри потерял фамилию и право наследования, он, пусть и не сразу, но оставил позади годы ненависти, выливавшейся на него с тех пор, когда он и говорить-то не умел.

Жизнь мальчика была полна разочарований. Поэтому, когда Снейп сказал, что получил опеку над ним, Гарри не поверил. А когда всё же поверил, то с тяжёлым сердцем стал объяснять Северусу, насколько это был глупый шаг.

Но опекун так и не передумал.

Вскоре после заседания суда, вышло распоряжение директора, подписанное деканом факультета, о предоставлении студенту комнаты на территории аппартаментов его опекуна. Это было прекрасным решением, потому как Гарри ощущал страх перед разлукой с Северусом, чего никогда не было с Дурслями. Если того не было рядом, у мальчика начинались панические атаки, но Снейп успешно справился с этой проблемой, а так же и со всеми другими.

Он даже позволял Гарри присутствовать при варке зелий: никто и никогда, ни до, ни после, не удостаивался такой чести. Прошло немного времени, и подросток оттаял. Совсем чуть-чуть.