Кровать – находка для шпиона (гет)

Сегодня ночью Робин Локсли, граф Хантингдон, пребывал в отличном настроении: ему в очередной раз удалось обвести вокруг пальца охрану замка Ноттингем. Какие всё же стражники тупые — даже неспортивно как-то, словно матёрый пёс против щенков…

В крови Робина бушевал азарт от очередной успешной авантюры — ему снова удалось беспрепятственно пробраться в замок, где он собирался встретиться с дамой сердца и узнать, какие новые пакости замышляют гнусный шериф и его не менее противный помощник.

При воспоминании об этом самом помощнике веселье слегка угасло. Робин с хмурым видом потёр недавно пострадавшую в драке коленку и с тоской признал, что если в стрельбе ему не было равных во всей округе, то в ближнем бою голыми руками, он… э-э-э… В общем, в ближнем бою случались досадные недоразумения.

«Чёртов Гисборн!» — прошипел он, разминая ушиб, который получил от, казалось бы, неповоротливого громилы. Хорошо, что при таких габаритах помощник шерифа был тупым, как дубина Малыша Джона, поэтому Робин практически всегда выходил победителем из схватки с ним.

Сплюнув, он решительно выкинул Гисборна из головы и ловко полез вверх по замковой стене. Ему предстояло свидание с Марион! И может, она даже позволит ему сегодня немного больше, чем поцелуи… Он улыбнулся очаровательной мальчишеской улыбкой, заставлявшей большую часть женского населения графства таять от любви и нежности. Весёлое настроение вновь вернулось, и, ловко цепляясь за выступы в стене, Робин Локсли полез к заветному окну Марион Найтон, которая с некоторых пор жила в замке под покровительством шерифа. Хотя, скорее, была его пленницей, нежели подопечной.

Почти достигнув своей цели, Робин с замиранием сердца увидел, что в приоткрытом окне мерцает огонёк свечи. Его ждали! Он удвоил свои усилия, и почти уже схватился за край оконной рамы, когда сверху донесся невнятный возмущённый шёпот: Марион с кем-то разговаривала. Робин решил затаиться, готовый в любую секунду кинуться на помощь. Но, судя по всему, помощь его даме сердца не требовалась.

— Давай быстрее! Сейчас Робин придёт!

— Достало уже! Я словно с замужней леди развлекаюсь и прячусь от её мужа!

— Я всегда знала, что ты кобель!

— Да почему я должен терпеть этого Робина?!

— Потому что у нас уговор! И кстати, об уговоре… Ты мне должен сообщить какую-нибудь тайну, чтобы я ему могла передать!

— Но ничего нового не происходит. Вейзи в печали из-за пропажи своего вставного зуба, принц Джон где-то шляется, от Чёрных рыцарей вообще ни слуху, ни духу.

— Ну, хоть что-нибудь! Иначе шило в заднице Робина не даст житья никому из нас! Он же от безделья начнёт выдумывать гадости окружающим, чтобы потом самому же от них и спасать. Тебе ли не знать...

— Вот уж точно! Я его о-о-чень хорошо знаю! Ладно, дай подумать… О, у Вейзи на заднице вскочил прыщ. Просто огромный!

— А ты как его увидел?!

— А кого шериф вызвал в свою комнату во время купания, чтоб вынести мозги стенаниями о зубе, Робине и принце Джоне?! Опять меня и бедного Алана! И он, не стесняясь нас, встал прямо в своей лохани, чтобы мы лицезрели этот нарост. Он размером почти с яблоко!

— Фу-у! Я теперь никогда не смогу есть яблоки. И вообще… скажи мне, как прыщ шерифа может угрожать Англии? Робину плевать на всё, что, по его мнению, не угрожает Англии.

— Ну… Если Робин сходит с ума от безделья, то шериф, который не сможет нормально сидеть на своём деревянном троне, тоже начнёт всем причинять «добро». А кто пострадает от этого в первую очередь?

— Ты, я и Алан.

— Это тоже, конечно. Но на крестьянах он начнёт срываться в первую очередь. И…

— И Робину не будет скучно!

— Бинго!

— А теперь собирай свои кожаные доспехи, Робин явится с минуты на минуту! И зачем я в эту ночь тебя пустила? Завтра бы встретились без проблем.

— Потому что я твоя зависимость.

— Да, даже у чистых сердцем леди есть недостаток. Такой огромный, почти двухметровый недостаток…

— Марион, я не могу найти пояс!

— Ничего, я потом сама его найду! Выметайся!

— Я не могу без него! Без пояса я не смогу появиться перед шерифом, когда он завтра опять меня вызовет для какого-нибудь дурацкого задания!

— У тебя нет другого пояса?!

— Этот был последним, все остальные я уже у тебя посеял!

— Некогда! Нас раскроют!

— Тогда я с чистым сердцем выкину Робина в окно, откуда он пробирается, словно уличный кот.

— Тогда ты больше меня не увидишь! Вот смотри, чего ты лишишься, если его тронешь!

— Если ты сейчас же не запахнёшь простыню или не оденешься, я точно не смогу уйти.

— Извращенец!

— На себя посмотри, зачем тебе нужны одновременно и я, и он?!

— Ты — для услады глаз и тела, а он — для удовлетворения патриотических стремлений! Ведь с Робином мы вместе боремся за процветание Англии! Вот если бы у тебя был его характер…

— …я бы повесился на самой кривой осине в Шервудском лесу. А ты мне ещё должна за два синяка, которые я позволил твоему борцу мне поставить. Это какое-то сумасшествие: я должен позволять себя бить всякому сброду!

— Но тебе же нравится потом получать плату за эти побои, милый? К тому же ты сильный и выносливый. А Робин просто… благородный! Иди, заплачу тебе быстренько.

— Я не хочу быстро, лучше завтра возьму с процентами.

— Ну, ты и торгаш!

— А ты как думала? Я же не благородный! Шериф тоже не позволяет Локсли бить в полную силу, чтобы было на кого недостачу в казне списывать! Я тут прямо мальчик для битья!

— И ещё кое для чего. Давай, подую на больное место, и всё пройдёт. Хорошо?

— Ладно.

— Ты же такой сильный, вдруг покалечишь Робина нечаянно? Как в прошлый раз, между прочим.

— Он ударил мне ниже пояса! И я отбросил его рефлекторно!

— Прямо в стену сарая.

— Куда смог, туда и отбросил.

— А Робин ногу сломал.

— А я из-за его травмы неделю вынужден был прозябать на воздержании, чуть не спятил от простоя!

— А как же ты раньше без меня жил?

— К хорошему быстро привыкаешь.

— Ладно, давай договоримся, завтра расплачусь с долгами, только не смей сам себе синяки ставить! И Алана не проси! Я ведь всё равно узнаю.

— Обещаю! Но завтра с процентами! И ты наденешь костюм Ночного Дозорного!

— По рукам! А ты тогда наденешь свою кожаную куртку на голое тело! И если наутро Вейзи будет опять жаловаться, что в моей комнате что-то странно шумело, я скажу, что комаров гоняла. Как раз красные пятна на шее выдам за укусы комаров.

— Да ему сейчас на всё вокруг плевать! Он зуб ищет.

Робин наконец понял, что обрёл способность двигаться. Всё это время он неподвижно висел под окном Марион, намертво вцепившись в край оконной рамы. То, что он услышал в опочивальне своей дамы сердца, казалось нелепым, даже абсурдным! Поверить в реальность этого было невозможно!

Чувствуя, как всё его тело обдало жаром, он резко подтянулся и буквально влетел в комнату.

— Дьявол! — раздалось там.

А затем кто-то задул свечу, и комната погрузилась во мрак. Скудного лунного света, струящегося из окна, было крайне мало, и разобрать, что именно творится в комнате Марион, не предоставлялось возможным.

Робин лежал на полу, куда упал после прыжка через подоконник, а рядом происходила какая-то возня, слышались шипение, сдавленные вскрики боли и стук мебели. Наконец всё стихло. Кто-то вновь зажёг свечу. Робин поднял голову и в неверном свете увидел склонившуюся над ним с преувеличенно радостной улыбкой Марион в ночной рубашке, надетой задом наперёд.

— Ро-о-обин, как хорошо, что ты пришёл! — она ухватилась за его руку и попыталась поднять на ноги.

— У тебя тут кто-то был! — возмутился Локсли, отвергая помощь.

— Был, вернее, была. Я со служанкой сплетничала, но она давно уже ушла.

— Со служанкой?! Я всё слышал! У тебя был мужчина!

— И где он тогда? — Марион картинно обвела рукой комнату с довольно скудной обстановкой. Из мебели присутствовали лишь кровать, стол и сундук для одежды. — Дверь заперта на ключ. Ты же услышал бы, если дверь кто-то открыл — комната маленькая.

Робин встал, прошёлся по помещению, подёргал тяжёлую входную дверь, заглянул в сундук.

— Но я же слышал!

— А ты пил сегодня чай, который заваривал Мач? Я днём была у вас в лагере и видела, как он всяких сомнительных травок набросал в котёл, — уверенным тоном заявила Марион.

— Пил…, — нахмурившись, ответил Робин.

— Ну вот, теперь всякое и мерещится! — она чмокнула его в щёку.

Робин был настолько не в силах поверить, что Марион могла предпочесть кого-то ему, что почти уже убедил себя, что во всём виноват чай Мача.

— Вылью это пойло, как только вернусь, — решительно сказал он, заставляя себя расслабиться.

— Обязательно! — Марион накинула халат и уселась на кровать, поджав под себя ноги.

— Мне ты без халата больше нравилась, — улыбнулся Робин.

— Честной девице не к лицу принимать рыцарей в таком виде! — с притворной строгостью сказала Марион.

Она плотнее запахнула халат и таинственным шёпотом произнесла:

— Я тут кое-что узнала. Это очень важно!

Робин уселся на сундук с платьями и, приподняв голову, чтобы почесать шею, так и застыл в этой забавной позе.

— Это что?! — его палец указывал в потолок.

Марион подняла взгляд и нервно хихикнула. На потолочной балке, зацепившись за неё, висел чёрный кожаный пояс с серебряными заклёпками.

— Это… — она побледнела, что было заметно даже при тусклом освещении. — Это мой оберег!

Под кроватью что-то бухнуло и завозилось, и Марион что было сил ударила по матрасу кулаком.

— Оберег из мужского пояса?! — Робин очумело уставился на боевую подругу.

— Это пояс Гисборна! — пояснила она. — Мне Матильда сказала, что если повесить в комнате пояс своего врага, то его будут преследовать неудачи, а мне, наоборот, будет везти во всех начинаниях!

Из-под кровати вновь раздались странные звуки. На этот раз было похоже на то, что кого-то душат.

Марион, с сердитым выражением на лице, дважды подпрыгнула на кровати.

— И как ты достала пояс Гисборна? — подозрительно прищурившись, спросил Робин.

— Э-э-э… Как достала? Нашла!

— И как ты поняла, что это его пояс?! — распалялся Робин.

— Ну, сам посуди, — снисходительно улыбнулась Марион, — слугам серебро на поясе не по карману. А вид украшений явно может подходить Гисборну. Смотри, сколько серебряных гвоздей!

— Да уж, я бы ему эти гвозди кое-куда забил… — буркнул Робин.

Он сердито посмотрел на Марион и съязвил:

— Хорошо, что ты его подштанники не повесила!

— Подштанники Гая?! — Марион нервно оглянулась вокруг, и удовлетворённо кивнув, успокоилась.

— Кстати, о подштанниках! — она наклонилась вперёд. — Есть кое-что очень важное, что коснётся безопасности всех, кто живёт в Ноттингеме!

Глаза Робина вспыхнули грозным огнём.

— Говори! — азартно потребовал он.

— У шерифа на том месте, которое скрывают подштанники… То есть… пониже спины вскочил огромный чирей!

— Что?! — Робин от изумления чуть не валился с сундука. — А Англии в этом какой интерес?!

— Ну, Робин, какой ты недогадливый! — обворожительно улыбнулась Марион. — Ведь шериф, которого будет донимать чирей, будет втрое сильнее донимать несчастный простой люд Ноттингема!

— Ты права, но что я могу сделать?

— Вскрыть! Не дожидаясь осложнений! — Марион решительно взмахнула рукой, точно в ней был зажат меч.

— Вскрыть чирей на заднице Вейзи? — Робин покраснел и отступил к окну.

Под кроватью вновь раздались полузадушенные хрипы.

Марион вскочила на ноги и снова несколько раз подпрыгнула на постели.

— Что у тебя там? — Робин присел на корточки, пытаясь заглянуть под кровать.

— Это брауни шалит! — поспешно заявила Марион, спуская ноги с кровати, чтобы загородить ему обзор.

— Кто?!

— Матильда говорила, иногда случается, что в жилищах людей заводятся добрые духи. Но иногда они шалят, вещи прячут, посуду портят или настроение…

— И ты его не боишься? — Робин на всякий случай отодвинулся от кровати подальше.

— Я? Да нет. Чтобы задобрить брауни, ему надо миску с молоком поставить. И к тому же он знает, что если будет очень сильно мне мешать, то лишится и моих блюдечек, и угощения! — с ударением на последнем слове, жёстко произнесла Марион, пнув что-то под кроватью.

В ответ Робин явственно услышал тихое шипение и слегка встревожился. Он уже встречался с нечистой силой в Святой Земле и несколько опасался всего потустороннего.

— Я, наверное, пойду? — неуверенно произнёс он.

Ему было стыдно оставлять Марион в компании неведомой твари, но она явно не боялась. Значит, нашла с этой нечистью общий язык. А раз так, то он должен идти и спасать Англию. Наверное…

— Да! — Марион подошла к нему, ласково поцеловала в губы и подтолкнула к окну. — Чирей шерифа, то есть, я хотела сказать, Англия, тебя ждёт и никогда не забудет!

— Мы защитники всех слабых и угнетённых! Нас будет помнить народ Англии! — радостно заверил её Робин и сиганул в окно.

— Уф-ф-ф! — Марион устало провела ладонью по лбу.

Кровать заходила ходуном.

— Вылезай уже, нечистый дух! — засмеялась Марион.

— Я застрял! — донеслось из-под кровати. — Надо бы сказать шерифу, что тебе нужна хорошая мебель. Эта кровать слишком маленькая, чтобы я под ней прятался.

— А я говорила, что надо было раньше уходить.

Кровать приподнялась, и из-под неё, пыхтя и отдуваясь, вылез Гай Гисборн, одетый только в кожаные штаны. Куртку и рубашку он зажал подмышкой.

— Как я понимаю, пояс остаётся у тебя? — с тоской произнёс он.

— Это же талисман! — Марион явно веселила ситуация.

— Запишу на твой счёт, — шутливо погрозил ей пальцем Гай.

— Найтоны всегда платили свои долги! — торжественно заявила Марион, поцеловав его на прощание.

Когда Гай вышел, тихо прикрыв за собой дверь, она со счастливой улыбкой растянулась на кровати. Жизнь шпиона ей была явно по душе. Как и сотрудничество с «осведомителем из стана врага». Марион повернулась набок и вновь погрузилась в свою любимую фантазию о том, как было бы здорово, если бы она смогла направить Гая по пути добра.

Над Ноттингемом занималась зоря. Где-то неподалёку послышался крик шерифа Вейзи, полный боли и ужаса.