Запах цветов (джен)

Моё имя — Рябина, я являюсь главой старшей ветки охотников клана Великих Дубрав. Не скажу, что сильно хотела ею быть, но Метель выбрала меня.

Это был обычный весенний день. Многие охотники, и я вместе с ними, собрались около валуна на поляне. Светило яркое солнце, но старой белой кошки всё ещё не было.

— Может, она забыла? — опасливо спросил Пятнобрюх, наклонившись к моему уху.

— Нет. Метель никогда не забывала о своих обязанностях, наверное, что-то случилось. Пойду проверю, — сказала я и пошла к поваленному дереву, около которого рос мох.

— Метель, ты не забыла об охотничьем патруле? Тебя ждут! — сказала я.

Метели всё не было, но вот раздался хруст веток, и старая белая кошка, кряхтя и кашляя, вылезла из дупла.

— Я сегодня не поведу вас, — она снова закашлялась. — Мне нехорошо. Временно ты будешь главой старших охотников. Я верю в тебя, моя ученица, а теперь иди. Хорошей вам охоты!

От больной кошки я вышла в смятении. Коротко сказав, что Метель заболела, я повела всех на охоту.

Болезнь сожгла Метель всего за несколько дней.

* * *

Через неделю после смерти наставницы я официально стала новой главой охотников. Не скажу, что я была рада, но делать нечего. Вроде бы всё было хорошо, наши охотники исправно приносили дичь, я пользовалась уважением, но начало происходить что-то странное. Что-то, что не поддавалось никаким здравым предположениям. Об этом я вам поведаю.

Сначала было ещё безобидно. Я начала чувствовать какие-то старые запахи, которые не могла вспомнить. Однажды я увидела неподалёку какую-то мутную рыжую кошачью фигуру. Приняв её за нарушителя, я крикнула:

— Нарушитель! Что ты забыл на территории клана Вел… — не успела я договорить, как меня перебил голос Светолапой:

— Рябина, ты чего? — с недоумением посмотрела на меня золотистая кошка.

— А… извини, я не выспалась, вот и чудится всякое. — Я натянуто улыбнулась и засмеялась. Но это не было радостью. Я чувствовала себя одураченной.

«Но кто тогда это был? Показалось, что ли?» — спрашивала я сама у себя. Но вскоре это событие забылось под грузом дел — пришло время снова собирать охотников.

В лес я собралась со Светолапой и Пятнобрюхом. Мы разделились, Светолапая пошла к тёмной мышиной норе, где она обычно охотилась, Пятнобрюх побежал ловить белок, а я направилась высматривать сороку.

Зацепившись когтями за дерево, я начала высматривать в густых зелёных ветвях желаемую дичь. Ждать на этот раз пришлось долго.

«Как жаль, что моя способность — вылечивать раны, а не, например, кричать сорокой, так бы проще приманивать было», — с сожалением подумала я и навострила уши. Послышался знакомый звук хлопанья крыльев, и черно-белая птица, ничего не подозревая, села на ветку.

Я стала аккуратно к ней пробираться, стараясь не шуметь. Птица почувствовала неладное и собралась улететь, но не тут-то было! Я молнией сорвалась и прикусила сороке шею, чувствуя солёный вкус алой крови. Быстро спрыгнув вниз, я пошла к Пятнобрюху и Светолапой.

— Ну, как у кого успехи? — спросила я.

— Я поймал целых две белки! Вот что значит способность становиться размытым, белки даже ничего не заметили. — Пятнобрюх с гордостью показал на две беличьих тушки на земле — большую рыжую и серо-рыжую поменьше.

— А я нашла мышиное гнездо, они сами прибежали на свет, — сказала Светолапая, сия от радости, да даже не от радости, просто с детства была способность такая.

— Ну значит идём. Патруль окончен, — объявила я и пошла позади всех. Снова появились какие-то старые запахи, но я не обратила на них внимания.

…Поляна лагеря выглядела по-другому. Всё пахло незнакомо, будто стояло не весеннее солнечное утро, а пасмурный день много-много солнц назад. Коты были мне незнакомы. Я со страхом косилась на них, желая разглядеть хоть кого-то, кто был бы мне знаком. Безуспешно. Куча с добычей была где-то далеко у дуба на конце поляны.

Постепенно наваждение ушло, и я поняла, как удивлённо на меня уставились коты. Я чувствовала себя бестолковой — стою тут с сорокой в пасти и пялюсь на кучу с добычей. Быстро положив добычу на положенное место, я помчалась к себе в палатку, всё ещё шкурой чувствуя удивлённые взгляды. Неприятное ощущение.

Буквально через три дня всё стало ещё хуже. Кошмары. Мне две ночи подряд снилось, будто бы я, но в то же время не я яростно защищаюсь от каких-то тёмных кошачьих фигур, но раз за разом терплю неудачу, и кто-то убивает меня сильным укусом в шею.

Оба раза я просыпалась в ужасе, сердце колотилось так, будто хотело выпрыгнуть из груди. Приходилось долго и старательно успокаиваться, прежде чем идти выполнять свои обязанности. Только вечером накануне третьей ночи я подозвала к себе Светлолапую.

— Да, Рябина, ты что-то хотела? — спросила она улыбаясь. Такова уж была эта кошка — она оправдывала свое имя не только по способностям, но и по характеру.

— Да, мне снятся кошмары. Можешь поспать рядом и разбудить меня, если я судорожно начну бить лапами, как бы обороняясь от кого-либо? — серьёзно сказала я, думая, что подруга откажется и назовёт меня глупым котёнком, но её слова развеяли мой страх:

— Хорошо. Но на твоём месте я бы съела немного маковых зёрен, просто на всякий случай, — она кивнула и улеглась в дальний угол палатки. Я легла рядом и свернулась в комочек.

Да, я действительно дралась во сне, Светолапа всю ночь меня будила, даже не знаю как, но ей удалось ни разу не попасть под мои когти. Мы нормально заснули только под утро, я — вымотанная прерывистым кошмаром, она — уставшая после бессонной ночи.

Проснулась я первая. Утро, как всегда, было холодным. На траве лежала роса, по небу проплывали облака, а возле палатки стоял рыже-бурый размытый кошачий силуэт. Но не успела я и слова сказать, как он исчез, чему-то ухмыляясь.

Решив, что это было продолжение кошмара, от которого я ещё не окончательно проснулась, я пошла созывать патруль на ежедневную охоту. Голова болела, я не обращала на это внимания, ведь всё было как обычно. Те же запахи, те же коты, та же местность, в конце концов. Но зря, к вечеру боль усилилась, как будто какая-то птица старалась простучать мне голову насквозь. Всю ночь я ворочалась на подстилке и никуда не могла деться от пульсирующей в висках боли.

Наступило утро, я была невыспавшаяся и злая. Как обычно, я собрала патруль, но начала злиться, когда Пятнобрюх немного отстал.

— Давай уже, иди быстрее! Улитка быстрее тебя доползёт! — рявкнула я на него.

— Но… — начал было он, но я его прервала:

— Быстрее, без разговоров!

На самом деле я обычно никогда ни на кого не кричала, но эти слова сами вырвались из глотки. Я даже сама не ожидала от себя такого.

* * *

Прошло солнце. Непрекращающаяся боль стала просто невыносимой. Я перестала с кем-либо говорить, лишь изредка перебрасывалась парой фраз. Меня стали избегать практически все, и это ещё больше меня печалило.

Однажды ночью я лежала около палатки и смотрела на холодно мерцающие звезды. Сил терпеть больше не было, очень хотелось сбежать куда-нибудь подальше. Но куда? В горы?

В самом деле, почему бы и нет.

«Простите, но так надо», — мысленно попросила я прощения у всех соклановцев и выбежала прочь из лагеря, в ночную тишину.

* * *

Отрепье надоела его старая игрушка. Поняв, что Рябина всё равно ни на что не годна, в один вечер рыжий самозванец покинул её разум, хотя от него там больше ничего не осталось.

Рябина взвыла от боли, внезапно пронизавшей её тело, и с отчаянием вцепилась когтями в камень. Отрепье ухмыльнулся, глядя, как умирающая кошка отчаянно старается удержать тающую жизнь.

Кот рассмеялся, его очень забавляли живые и их попытки сохранить свои жалкие жизньюшки.

«Я принес вам еды, птички».

Будто услышав его мысли, две пустельги камнем спикировали на ещё дёргающуюся кошку.

Усмехнувшись ещё раз, Отрепье шагнул в пустоту, оставляя горы за спиной и переносясь на ставшее уже привычным и почти родным болото.