Предел Близости (гет)

Примечания:

Арт https://vk.com/wall230101_5122

Ближе.

Волколак мягкими, упругими скачками нёс их прочь из города. Куда? Один Хэллоуин знает. И ещё, может быть, Джек. Но Салли было всё равно. Главное — это чувствовать спиной тепло того Пламени, которое уже никогда её не обожжёт, а только согреет и щекочущим восторгом разольётся по всему телу.

Они покинули город, и сильные пальцы, которые до этого благопристойно придерживали её за талию, легко пробежались по шнуровке свадебного платья. Салли бросило в жар, и она поспешно стряхнула вереницу искр в уносящуюся прочь тьму. Руки Джека вернулись на талию. Он бывает разумен. Он не станет подвергать волколака такой опасности. До её Пламени осталось несколько смелых прикосновений.

Стараясь остудить горячее дыхание, Салли вгляделась в смазанные скоростью очертания.

— В каком мы из миров? — выдохнула она, и предрассветный ветер унёс слова прочь.

— Где-то между миром Хэллоуина и большим миром, в Ничьих землях, — ответил ей Джек, крепче прижимая её к себе.

— Ты бывал здесь? — спросила Салли, нежась в этих объятиях.

— Да… За долгие годы одиночества я выходил из города не только в Чёрный лес, — задумчиво проговорил Джек. — И я хотел показать тебе одно место… Мне кажется, оно очень подходит для сегодняшнего дня.

— Какое? — полуобернулась Салли.

— Увидишь, — загадочно усмехнулся Джек.

Салли слегка улыбнулась, вспоминая про себя все авантюры, в которые они попадали из-за тяги Джека к сюрпризам. Но ветер так вольно развевал волосы — почти как в полёте на метле — а руки на талии были такими будоражаще тёплыми, что она откинула голову назад, положила затылок Джеку на плечо и закрыла глаза.

Раствориться в этом моменте. Только ветер, тепло и пульсирующее в ритме сердца счастье. Ближе.

Возможно, Салли действительно потеряла счёт времени, потому что, когда волколак остановился, она открыла глаза и увидела перед собой грандиозное сооружение из менгиров⁽¹⁾. Они уходили влево и вправо, образуя круг. На некоторых рядом стоящих поперёк лежали такие же продолговатые грубо отёсанные камни.

— О-о… — вырвалось у Салли. Она заворожённо обводила глазами огромные менгиры, стройно и незыблемо нависшие над ней.

Джек явно остался доволен произведённым эффектом. Он мягко спрыгнул с волколака и пояснил:

— Это древнее святилище друидов. У людей подобное зовётся Стоунхендж. — И прежде чем Салли успела сообразить, он обхватил её за талию и легко спустил на землю. Она на миг приникла к его груди и счастливо зажмурилась. — Когда рассветёт… Впрочем, тебе лучше увидеть это самой! — В глазницах Джека мелькнул характерный энтузиазм.

Восточный край неба уже начинал наливаться красками будущего дня, и ночь боязливо пряталась за спинами камней-гигантов. А звёзды на западе, предчувствуя скорое угасание, горели отчаянно ярко — как в последний раз.

— Зайдём внутрь, — предложил Джек, и они преодолели границу, очерченную крайними менгирами. — Мне всегда казалось, что это похоже…

— …на лабиринт, — догадалась Салли.

Внутри камни стояли чаще, и ночь увереннее цеплялась за них. Их с Джеком ночь… Их пустой лабиринт, их звёзды и их скорый рассвет. Ночь Литы⁽²⁾ коротка — самая короткая в году. Их ближе.

Салли развернулась к Джеку лицом, с улыбкой склонила голову набок.

— Я спрячусь в этом лабиринте! И ты. Меня. Не поймаешь! — Её глаза зажглись азартом. Она никогда раньше не участвовала в хэллоуинских игрищах. А теперь у неё есть в распоряжении целый Повелитель тыкв.

— А если поймаю? — хищно-предвкушающе оскалился Джек. — Ярость Повелителя тыкв будет ужасна!

Но Салли уже, смеясь и путаясь в длинном платье, бежала направо к ближайшему менгиру.

— Считай! — раздался из-за камня её голос. — И не подглядывай!

Джек усмехнулся, но по-честному закрыл глазницы и начал считать, а Салли, с трудом сдерживая щемящий смех, резко сменила направление и устремилась к центру святилища по левой стороне. Голос Джека, отражаясь от камней, постепенно стихал.

— Десять скелетов пошли в Чёрный лес,

Первый на дерево резво залез.

Дерево долго его обнимало.

Висельник новый — считаем сначала.

Девять скелетов пошли в Чёрный лес…

Салли добежала почти до центра, когда эхо, последний раз ударившись о менгир, утихло. На неё шла охота. Самая увлекательная охота для охотника и для жертвы. И жертва не могла дождаться, когда же её поймают.

Но правила должны быть соблюдены, хотя бы для вида, и Салли юркнула в узкий проход между двумя камнями. Дыхание жарко вырывалось из груди. Она прислушалась, но разве услышишь того, кто привык быть кошмаром в темноте? Он в своей стихии.

Немного успокоилось дыхание, ветерок шевельнул выбившиеся пряди, и Салли рискнула выглянуть из своего укрытия. И тут, прямо из-за камня, на который она опиралась, на неё и налетел этот ужас на крыльях ночи. Она восторженно взвизгнула и попыталась проскользнуть под вытянутой рукой. Но объятия уже сомкнулись, опоясав трепещущую вовсе не от страха жертву смертельно крепким захватом.

— Теперь ты отведаешь ярости короля кошмаров! — самым своим устрашающим голосом проговорил Джек, обездвижив её.

— Ярости? — уточнила Салли, со смехом пытаясь изобразить испуг. Но хитроватая улыбка портила весь эффект.

— Самой-самой яростной страсти Повелителя тыкв! — В глазницах полыхнул так хорошо знакомый ей огонёк. По телу прокатилась волна тепла.

— Прямо здесь? Это же святилище. — Она попыталась возмутиться и освободить руки.

— Лишнее возжигание давно почившим друидам не помешает. — Джек приблизил своё лицо к её и легко и дразняще коснулся губами её губ.

И желание спорить по таким пустякам, как мнимое осквернение святынь, пропало окончательно.

Вкус Пламени уже ощущался на языке, как шипящий напиток. Оно близко. Ещё ближе. Бьётся в груди рвущейся на свободу птицей.

Салли вдруг поняла, как тесен ей корсет этого красивого, но неудобного платья. Там столько шнуровок, сноровисто затянутых сёстрами-ведьмами… Кому-то придётся потрудиться.

Но эти пальцы, которые могли сломать шею, а могли быть такими нежными, что мурашки пробегали по телу от одного воспоминания, удивительно быстро справились с крепкими узлами. И вскоре Салли вздохнула свободно. Она подалась Джеку навстречу, спеша поделиться с ним своим Пламенем. А тот ловко перевёл её порыв в падение, и они, смеясь, приземлились прямо на мягкую траву. Травинки приятно щекотали и охлаждали разгорячённую кожу.

Джек смотрел в сияющие, как последние звёзды, глаза, потом провёл пальцем по скуле, шее, плечу, приоткрывшейся груди… Салли со вздохом опустила веки, принимая эти невесомые, но всё более жаркие прикосновения.

— Как ты прекрасна, — прошептал Джек, откидывая свисающие ему на лицо рыжие пряди.

— Я счастлива, — шепнула она в ответ. — Никогда не могла подумать, что такое может случиться со мной. Док всегда утверждал, что я должна смириться…

— Т-с-с. — Он нежно прижал палец к её губам. — Я люблю тебя, Салли. Не знаю, почему так долго не решался сказать это — пока не стало почти слишком поздно…

— Т-с-с. — Теперь она прижала палец к его губам и игриво улыбнулась. — Ты меня поймал, Повелитель тыкв! А сам лежишь на лопатках!

И Джек с готовностью поддался на эту прозрачную уловку. Один миг, мир крутанулся — и вот уже волосы цвета Пламени волнами разметались по траве. И победитель не стал больше распыляться на одни лишь плотоядные взгляды.

Когда он налетел на неё со своим яростно-страстным поцелуем, Салли почувствовала, как с губ срывается Пламя, как оно обжигающей струёй перетекает к Джеку… Это страшно. Это невыносимо прекрасно. Как жуткий оскал хэллоуинской тыквы из-за угла.

Она уже не видела ни постепенно рыжеющей черноты неба, ни остроглазых звёзд, ни мшистых боков огромных камней… Только сполохи Пламени в глазницах, только пугающе-любимое лицо совсем близко.

Близко? Недостаточно близко. Платье стало лишь ненужной помехой, преградой их близко.

Салли почувствовала, как Джек приподнял её — она изогнулась, помогая ему. Больше никаких помех. Из одежды на ней осталось только Пламя, высветившее каждый изгиб будто фарфоровой фигуры. Заструились по телу огненные дорожки следами прикосновений, и жар загнал остатки ночной тьмы в трещины камней. Но всё равно пробежала приятно холодящая дрожь, когда грудь очутилась в плену костяных, но как будто мягких ладоней и не останавливающихся ни на мгновение пальцев.

Ещё ближе. Предвкушение сладостно-знакомых ощущений стало почти болезненным.

Джек оторвался от её губ и провёл по ним кончиком языка⁽³⁾. Салли попыталась его поймать, чтобы возобновить поцелуй, но Джек уже целовал её шею, а потом его руки на её груди уступили место настойчивым, горячим губам. Салли рывком запустила руки ему под рубашку, лаская рёбра, внутри которых тёк согревающий огонь. Сердце отбивало такт. Джек судорожно вздохнул, и Салли прижалась к его груди своей, обвила его талию стройными ногами. И почувствовала, как руки опустились к бёдрам.

Ближе. Ближе.

Пламя на границе сознания смешалось с полоской рассвета одновременно с тонкими тёплыми пальцами, которые властно влились в её мягкую глубь. Ритм. Ритм сердца, ритм дыхания, ритм движения. Предел близости.

Приближаться к нему. Удаляться от него. Качаться на волнах огненного безумия, безмыслия, безмолвия. Следовать за движением. Двигаться в ответ. Возрождаться и умирать. Жить.

Предел — это только граница. Тоньше, резче, быстрее… Ближе.

А за этой границей — новое небо, новые звёзды, новый рассвет. Новое движение.

Салли выгнулась в последний раз, задрожала, и её хрипловатый стон уплыл ввысь и затерялся за пределом. И вместе с ней выдохнул Джек. Ярко вспыхнула светящаяся нить — связь сердец — даря ему те же ощущения, которые он подарил Салли, и её солнечно-искристую энергию.

Пламя свилось и ушло внутрь костей, внутрь тела. Глазницы Джека опустели и опять стали влекуще-тёмными.

Они — одно. В безвременье и беспространстве.

Салли уже почти провалилась в радужное забытье, обессиленно положив Джеку голову на грудь, когда он вдруг энергично шевельнулся и слишком громко для бесконечно тихого рассвета проговорил:

— Чуть не забыл! Мы не должны пропустить то, зачем сюда пришли!

— А разве не за этим? — сонно пробормотала Салли, не открывая глаз.

— Ну, это приятное дополнение. — Джек нежно приобнял её за плечи в ответ на возмущённый восклик. — Но ты только взгляни! Это только в день Колеса года и бывает!

Салли со вздохом приподнялась, не выдержала и расхохоталась.

Неисправим.

— Люблю тебя. Таким, какой ты есть, — люблю, — прошептала она, не в силах держать это в себе. Джек услышал и чуть виновато улыбнулся.

Но посмотреть и правда стоило. Джек подал ей смятое платье, подсадил на центральный плоский камень, вроде алтаря, и ловко запрыгнул сам. И вовремя.

Из-за пламенеющего горизонта показался раскалённый, как жидкая лава, край круглого солнца. Вертикальный луч рассёк небо надвое. Игра зрения или нет, но с одной стороны оно казалось каким-то неживым, застывшим. А с другой — подвижным, полным жизни, плывущих облаков, ветра, птиц…

— Это предел, — у самого уха шепнул Джек. — Граница между прошлым и будущим, светом и тьмой, жизнью и смертью. Он скоро сотрётся.

— А мы — где? — прошептала в ответ Салли, с благоговением глядя на призрачную, бесстрастную черту.

— А мы между. Здесь и сейчас, — ответил Джек, прижимая её к себе ближе. — Всегда.

Минута — и черта сгладилась. Завертелось Колесо года. Завыл волколак, призывая домой. Жить вне предела.

1) Менгир (от нижнебретонского men — камень и hir — длинный) — простейший мегалит в виде установленного человеком грубо обработанного дикого камня, у которого вертикальные размеры заметно превышают горизонтальные.

Вернуться к тексту

2) Лита — праздник Колеса года, летнее солнцестояние.

Вернуться к тексту

3) В каноне язык у Джека имеется. Виден в том эпизоде, где он пугает Шито, Крыто и Корыто.

Вернуться к тексту