Ничего... особенный (джен)

— Есть такие люди… Особенные. Только непонятно, в чём именно особенные, — вдохновлённо вещал уже изрядно напившийся Цзинь Гуаньяо. — Смотришь на такого и думаешь: «Он ведь такой же, как все, человек, как человек. Да, красивый, да, талантливый, но таких ведь много!». А всё равно к нему тянет. Причём не только тебя, а вообще всех вокруг. Ну, за редкими исключениями.

Сюэ Ян, скучающе подперев голову рукой, обводил пальцем другой край бокала и думал лишь о том, когда Гуанъяо перестанет нести бред и уже наконец отрубится. Мысленно он сам с собой делал ставки на это и не особо вслушивался в поток чужой речи.

— Иногда кажется, что это и не люди вовсе, а Небожители, которые зачем-то спустились в наш грешный мир. Такие… Возвышенные, чистые и яркие. И ты хочешь, страсть как хочешь коснуться, но чувствуешь, что только оставишь на их одежде грязный след от своих рук. От этого так противно от себя становится, знаешь?

Сюэ Ян не удержался и зевнул.

— А если, — продолжал Гуанъяо, у которого ушамао накренилась и теперь лезла в глаза, — у таких встречаются обычные человеческие слабости, то вообще крышу сносит, понимаешь? Казалось бы, наоборот должно быть, но нет, нет! Только сильнее начинаешь по нему с ума сходить!

Гуанъяо немного заторможенным движением поправил свою шапку и сделал глоток из золочёного бокала. Говорил он чётко, но медленно, тщательно проговаривая слова. Сюэ Ян невольно удивлялся, как он в таком состоянии умудряется контролировать свою речь и не скатываться в невнятное блеянье.

— Что это за магия такая, скажи мне? Почему у меня нет… Такого? — неопределённо взмахнул руками Яо, задевая краем рукава графин, чудом не опрокинув его. Его лицо скривилось в гримасе горечи. — Столько усилий, чтобы заслужить любовь окружающих, и всё равно результат нет тот, который тебе хотелось бы. А они для этого вообще ничего не делают! Сов-сем! И получают всё, весь этот грёбаный мир, обожание. И злиться на него за это не получается даже, а наоборот…

Сюэ Ян хмыкнул. «Они», а потом «он»…

Босяк прекрасно знал, по кому страдает его преступный друг. В моменты опьянения Гуанъяо всегда несло вдыхать о Лань Сичэне. Он настолько привык к этому, что даже уже подкалывать собеседника неинтересно. И каждый раз ведь Цзинь выдаёт что-то новое!

В прошлый раз он сравнивал главу клана Лань с благородными мифическими животными, ранее — с волшебными духами. Теперь вот про особенных людей начал вещать. Интересно, он такими темпами, возможно, всю мыслимую и немыслимую мифологию соберёт. Бестиарий сравнений.

— А, — неожиданно махнул рукой Гуанъяо прямо перед его носом, вырывая Сюэ Яна из размышлений, — ты не поймёшь, пока своего такого не встретишь. Тогда ты мои слова вспомнишь. Ну, когда будешь зайчиком крутиться вокруг, — на миловидном лице Цзиня расцвела пакостная и вместе с тем понимающая улыбка. Он выпил ещё вина и, наконец, взялся за другую тему.

* * *

Сюэ Ян не знал, какого гуля он сейчас вспомнил это. Особенные, притягательные люди… Бред!

— Бред же, правда? — сипло прошептал он, касаясь холодной кожи. Сяо Синчэнь не ответил. Он не отвечал уже второй год.

На краю сознания висела предательская мысль: «если это бред, то почему я так сильно хочу вернуть тебя?..» Сюэ Ян усилием затолкал её подальше в глубины разума и сконцентрировал взгляд на лице своего мёртвого врага.

Смотрел долго, изучал тонкие черты, как в первый раз.

— И правда ничего особенного, — фыркнул он, отворачиваясь от гроба.

Ничего особенного, но у тебя была самая лучшая в мире улыбка.

Ничего особенного, но ты был теплее солнца.

Ничего особенного, но без тебя мой мир потерял все свои краски.

Ничего… Особенный.