Начать с чистого листа (джен)

Противный холодный ливень заливал Нью-Йорк уже третий день, на крышах образовались лужи, и всегда был риск поскользнуться и свалиться на асфальт — и тогда прощай всё на свете. Ветер пронизывал до костей, задувал в щели заброшенного чердака, приносил с собой дождь. Сохранить вещи было труднее всего, бумага портилась от воды, а одежда становилась слишком холодной.

Леонардо била крупная дрожь, и он пытался хоть как-то согреться лёгким одеялом, которое захватил из дома. В полутьме он смотрел на коробку, в которой лежали все его комиксы и кассеты, а также пара фотографий о детстве. Батарейки в фонарике нужно было заменить через пару дней, но достать новые было сложно, а потому Хамато берёг энергию единственного источника света, который у него имелся.

Ни еды, ни денег, ни оружия. И если нагрянет клан Фут, ему нечем будет защищаться, его пленят или убьют. Лео вздохнул и выглянул в щель между досками. Прямо напротив его убежища был задний двор ресторана, куда часто выносили коробки с оставшейся едой, оставалось только незаметно их забрать, но из-за дождя ниндзя умудрился простудиться, и теперь он не мог рисковать своими свободой и тайной существования, приходилось голодать.

Внезапно дверь с грохотом отворилась, и по глазам ударил яркий свет. Машинально Леонардо спрятался под одеялом, надеясь, что его всё-таки не заметят. Он не был уверен, что сможет дать отпор, если это будут даже обычные люди.

Уверенные тяжёлые шаги быстро направились к нему, пятно света тоже приближалось, и ниндзя сжал в руках фонарик. Это единственное оружие, которое у него было. Одеяло сдёрнули мощным рывком, так что Лео по инерции немного проследовал за ним, но быстро выставил вперёд фонарик и включил его. Тот пару раз мигнул и погас — всё-таки батарейка кончилась.

Теперь, глядя в единственный глаз своего гостя, Хамато был уверен в том, что обречён, и даже если он ударит его фонариком, почти ничего не изменится. Однако Тигриный Коготь выглядел удивлённым и сбитым с толку и вовсе не радовался.

— Так, ты не Декс. С тобой на этом чердаке есть человек крупного телосложения? — тигр медленно отпустил одеяло и внимательно всмотрелся в глаза напротив, светя фонариком на дрожащую фигуру.

Теперь Лео был сбит с толку и только и смог отрицательно помотать головой. Голова от такого обращения протестующе закружилась, и картинка перед глазами немного поплыла, но вскоре всё успокоилось.

— Невезение. Опять ложный след, — сказал Коготь в телефон, фыркнул и убрал его во внутренний карман жилетки, затем оглянулся на черепашку и сел перед ней на корточки: — Ты почему здесь?

Лео моргнул, осознавая вопрос, и хриплым голосом ответил:

— Я здесь живу.

Мужчина выгнул бровь и огляделся, и только тогда Леонардо понял, какую глупость совершил. От расстройства — или всё-таки от простуды — он чихнул пару раз и укутался в одеяло сильнее. Тигриный Коготь вдруг осторожно положил ладонь ему на лоб, и ниндзя с удивлением осознал, что когти его не царапали.

— Я точно знаю, что ты не должен быть таким горячим, — сказал он, опуская руку.

Горячим? Он был горячим? Но ему было холодно, очень, очень холодно.

— Леонардо?

— Ты поч-чему здес-сь? — стуча зубами от холода, спросил подросток, неосознанно повторяя ранее услышанный вопрос.

— Я тут ловлю одного преступника, оказалось, что на этот чердак ведёт ложный след, — спокойно ответил Тигриный Коготь. — Опережая твой вопрос: я больше не связан с Оруку Саки и уже месяц работаю на полицию.

Лео нахмурился, обрабатывая информацию. Как раз месяц назад он ушёл, так что в самом деле мог ничего не знать о поредевшем войске Шреддера. Он поёжился, когда ветер подул сильнее.

— А где твоё оружие? — буравя взглядом коробку, спросил мужчина.

— Я безор-ружен.

— И так просто об этом говоришь?

— Я всё р-равно не смог б-бы воспольз-зоваться им, если б-бы оно было.

— Это ещё почему? — он уже знал ответ, но почему-то хотел, чтобы подросток сам сказал.

— Я болен, — вздохнул Леонардо и зашёлся в приступе кашля.

Ему было холодно, голова болела, сердце терзала тоска. Хамато устал и хотел, чтобы наконец наступили счастливые дни. Ниндзя потёр рукой грудь, в которой уже зарождалась боль, и вдруг большая когтистая лапа всунула ему в другую руку пластмассовый стаканчик с горячей душистой жидкостью, пар которой щекотал ноздри черепашки.

— Термос — это прекрасное изобретение человечества. Зелёный чай, — Тигриный Коготь расположился на полу и убирал термос в небольшой ранец, который Лео раньше не замечал.

Решив, что хуже уже не будет, подросток махом выпил горячую жидкость, приятно обжёгшую горло. Тепло потихоньку начало подниматься изнутри и распространяться по телу.

— Лекарств нет, еды нет, даже воды — и той нет. Скажи мне, Леонардо, ты сбежал из дома?

Голос Тигриного Когтя был абсолютно спокойным, внезапно даже бархатным и почему-то успокаивал. Вот чего Лео жаждал уже несколько месяцев — спокойствия.

— Когда решения лидера оспариваются по пять раз на дню, и даже не во всех действительно серьёзных ситуациях тебя слушают — это уже не команда. Много недовольных, много ошибок. Я устал.

— Твой отец наверняка тоскует по тебе, — заметил Коготь, мягко забирая из его рук стаканчик.

— Я тоже. Но не могу вернуться, — ниндзя помассировал свои виски, пытаясь убрать головную боль.

— Ты можешь здесь умереть. Ты болен, обессилел, без лекарств, болезнь прогрессирует, и никто не может позаботиться о тебе.

— Никто и не станет, — пожал плечами ниндзя.

В самом деле, кто бы стал? Кому из его семьи по-настоящему было дело до него в те месяцы? И даже отец словно отдалился, было что-то в его обращениях… чужое. Все как будто решили взвалить всю ответственность на лидера, но говорить ему, что он не лидер. Видимо, лидером он был лишь в тех случаях, когда кто-то должен был принять на себя ответственность за провальные патрули и сражения.

Леонардо обнаружил на своём плече когтистую лапу, она словно пыталась удержать его на месте — удержать в сознании. Единственный жёлтый глаз смотрел на него сосредоточенно, а меж бровей тигра легла складка, словно от беспокойства.

— Ты вот-вот отрубишься.

— Нет.

— А я и не спрашиваю. Это все твои вещи? — Тигриный Коготь кивнул на коробку. Она была заклеена скотчем и так и не распечатывалась со времён побега.

Подросток повертел головой и положил на коробку свой потухший фонарик. Мужчина тяжело вздохнул, похлопал его по плечу и встал. Взвесив в руках тяжёлую коробку, он хмыкнул, а затем достал телефон. Гудки шли долго, но наконец он заговорил:

— Алопекс, я всё ещё на этом чердаке… Не нашёл следов Декса, но нашёл нам нового союзника, это одна из черепашек Хамато… Леонардо, он болен и без семьи, мне нужно, чтобы кто-то пришёл и помог мне переправить его вещи к нам, его самого и я могу нести… Всего одна коробка, не очень тяжёлая, даже ты справишься, — со смехом прибавил он.

— Ты заберёшь меня к себе? — удивлённо спросил Лео, когда Коготь убрал телефон и сел рядом.

— Да, черепашонок. У тебя будут настоящий дом, нормальные условия для жизни и очень мало ответственности. Уверен, Мэй отнесётся к тебе как к ребёнку и станет опекать.

Лео отразил улыбку тигра и благодарно ткнулся лбом в его плечо. Он уже не слышал, как через полчаса вошла лиса-мутант, громко удивляясь, как можно жить в таком месте, не почувствовал, как Тигриный Коготь поднял его и понёс прочь из этого холодного места. Леонардо спал, готовый начать жизнь с чистого листа с теми, кто также захотел жить по-новому.