В преддверии мрачного рассвета (джен)

Совсем недавно я был уверен, что в моей жизни наступил важнейший момент. Испытание — единственное, что стояло между мной и желанным титулом некроманта. Пришла моя очередь присоединиться к элитным членам Ордена. Я изучал свитки, узнавал обряды, слова которых выжжены в моей памяти. Я был готов. С успехом перетащив душу из-за завесы смерти и заставив её поселиться в скелетированных останках, я вышел из склепа полноправным некромантом.

А вскоре меня, как и большинство выпускников академии, сразу же отправили на передовую. И теперь, стоя возле очередного трупа товарища по отряду, я быстро осознал всю ничтожность этого «достижения».

Нет, я вовсе не горевал по своим союзникам. Как и все некроманты, к смерти я относился абсолютно спокойно. Более того, будучи единственным некромантом в отряде, состоящим из служителей церкви, я даже не относился к ним как к товарищам. Ведь еще совсем недавно орден некромантов подвергался гонениям со стороны церкви, и лишь с приходом нынешнего верховного епископа

деятельность ордена была признана законной. И хоть епископ Стефан признал орден, многие церковники были против этого и не горели желанием мириться с своими недавними врагами.

Но в этот раз ситуация была совершенно иной: наш отряд выполнял важнейшую миссию от самого архиепископа. Нам была поручена задача найти мощнейшую реликвию, известную как глаз Корвака, древнего бога хаоса, что был убит много веков назад. Провал миссии был недопустим, ведь представляя собой орден некромантов, я не мог посрамить его честь.

Огромнейших трудов нам стоило пробраться на территорию врага. Ковен ведьм, так они себя называли. Поклоняясь трем колдовским богам, Ковен вот уже несколько лет был главным врагом церкви Светоносного Лазаря и, как следствие, всей нашей империи. Первые проблемы начались еще задолго до гробницы Корвака. Сперва нам нужно было преодолеть древнюю рощу. Некогда она была прекрасным, волшебным лесом. Но после того, как рядом с ним обосновались ведьмы, роща стала опасным обиталищем духа Вендиго, который они призвали для своей защиты. Сквозь кроны деревьев здесь редко проникал свет, а все вокруг было наполнено серым туманом, гнилыми прудами и умирающими растениями. Даже ходили слухи, что ведьмы Ковена убеждают маленьких детей уйти с ними в эти леса и выучить песню смерти, вплетая в нее имена родных и друзей. В эту безрадостную атмосферу предстояло погрузиться и нам.

Включая меня, в отряде нас было семеро. С некоторыми мне уже довелось познакомиться на других заданиях, однако более близкими наши отношения так и не стали. Главным среди нас был Фрейзер, опытный паладин, который служил церкви уже много лет. Храмовники относились к нему с большим уважением, но в нашем Ордене он считался сумасшедшим фанатиком. На поле боя он стоял подобно несокрушимой крепости, укрывая за своей спиной союзников. И если Фрейзер представлял собой «щит» нашего отряда, то «мечом» была Ингрид, его ученица. Молодая мечница, с рождения росшая в храме и единственная, кто могла позволить себе дерзить капитану. Однако ее дерзость с лихвой компенсировалась боевыми навыками. Дополнительную огневую поддержку нам обеспечивали Ганс и Генрих, стрелки, использующие зачарованные мушкеты. Раньше они служили в армии Императора, однако были завербованы храмом и сменили место службы. Последними были две чародейки, София и Беатрис. Они совсем недавно закончили храмовую академию, однако уже успели побывать на поле боя. София владела исцеляющими заклинаниями, в то время как Беатрис практиковала разрушительную стихийную магию.

Фрейзер говорил, что поход не будет трудным, если всем держаться вместе, но как же он ошибался. Мы были в пути всего несколько дней, когда Беатрис слегла с лихорадкой. Кожа девушки была настолько бледной, что сливалась с ее белым одеянием храмовника. Всю ночь она корчилась от боли, крыла матом все, что движется и блевала. Обычные заклинания исцеления ей не помогали. Я же был уверен, что болезнь вызвана проклятием этого леса. На утро эта же беда настигла Ганса. Генриху и Фрейзеру пришлось тащить их по очереди на самодельных волокушах. Мне, как чужаку, храмовники не доверяли. В голове то и дело мелькали мысли о возвращении назад, но мы отошли слишком далеко от ближайшего поселения, чтобы можно было повернуть. Фрейзер же подбадривал нас тем, что знает отличное место, где можно сделать длительный привал.

Вскоре мы добрались до постоялого двора, вернее того, что от него осталось. Поселок в глубине лесной чащи был явно заброшенным, где за щербатыми заборами гнили и рассыпались покосившиеся от старости дома, а вокруг витал запах смерти. Однако не в нашем положении было выбирать. Выбрав наиболее сохранившийся дом, решили остановиться в нем, там же развели небольшой костерок, чтобы приготовить еды и просушить вещи. Гансу и Беатрис было совсем плохо, поэтому отдых был необходим, к тому же идти ночью по проклятому лесу с двумя недееспособными бойцами было крайне глупой затеей.

— Ингрид, София и Генрих, дежурите первыми, мы с некромантом подменим вас ближе к утру, — сказал Фрейзер.

— Слушаюсь, капитан, — синхронно ответили храмовники.

Я лишь подумал о том, что Фрейзер ни капли не доверяет мне и хочет присматривать за мной лично. Да и черт с ним, быстрее бы закончить эту миссию и вернуться назад в Орден. Положив спальник поближе к костру, я сразу же отключился. Проснулся же я от пинка Фрейзера.

— Вставай, некромант, наша очередь дежурить, — сказал он.

— Меня зовут Рето, а не «некромант», и не слишком ли рано для нашей очереди?

— Самое время, так что, заканчивай ныть, вставай и организуй патруль вокруг лагеря.

Я протер глаза и осмотрел лагерь. Ингрид, София и Генрих уже спали, а Фрейзер отошел дать лекарство Гансу и Беатрис.

— Appare et servi ossei, — прочитав короткое заклинание и развеяв костяной порошок над землёй, я призвал пару скелетов-воинов и отправил их патрулировать вокруг лагеря.

Ближе к рассвету начали раздаваться странные звуки, но ни я, ни Фрейзер не видели ничего подозрительного, скелеты, которым был отдан приказ атаковать любое существо приближающееся к лагерю, также не реагировали. Ожидая нападения неизвестного врага, мы и не заметили, как настал полдень. Днем состояние Ганса и Беатрис улучшилось, видимо, все же сработали компрессы из целебных трав и лечебные зелья, которые они вынуждены были пить в огромных количествах. Для уверенности решили переждать в укрытии еще одну ночь и выходить на рассвете. В этот раз первыми на дежурство тоже были назначены Ингрид, София и Генрих. Уже отправляясь спать, я обратил внимание, что София решила расположиться рядом с скоплением лиан, в дальней части дома. Меня охватило странное чувство, что-то явно было не так, и тут меня осенило — еще вчера никаких лиан не было.

— София, стоять! — крикнул Фрейзер — он тоже заметил неладное.

Но уже было слишком поздно. Девушка встала, как вкопанная, буквально в метре от лиан, а в следующее мгновение ее белое одеяние окрасилось в красный. Когда резкий хлесткий звук достиг наших ушей, тело девушки уже было разрубленным надвое от удара внезапно ожившей лозы.

— Неееет!!! — кричала Ингрид.

Выхватив из-за спины свои парные мечи, она влила в них ману, превратив один из них в огненный клинок, а второй — в ледяной. Спустя долю секунды она оказалась на месте погибшей Софии. Несколько лоз попытались ее атаковать, однако тут же были заморожены ледяным мечом. Филигранно уклоняясь от новых атак растения, мечница сумела вонзить огненный клинок прямиком в его центр. Языки пламени мгновенно охватили лозы, заставляя те извиваться и стремительно обугливаться. Огненная магия быстро выжгла плотоядное растение, однако сразу после этого окружавший нас лес начал шевелиться и раскачиваться, как будто на улице бушевал ураган. Со всех щелей, из окон и дыр в стенах и крыше полезли новые лозы. Фрейзер мгновенно достал свой меч и щит и обрубил несколько особенно наглых лиан.

— Ингрид, проруби нам путь, немедленно убираемся отсюда! Ганс, прикрывайте отход! Остальные ко мне, — с этими словами Фрейзер прочитал защитную молитву, и нас окружил огненный щит.

Все еще будучи в ярости, Ингрид незамедлительно приступила к выполнению приказа командира. В ночном лесу то и дело мелькали голубые и оранжевые вспышки от ее мечей. В противовес ей, флегматичный Ганс достал свой мушкет и спокойно отстреливал огненными снарядами растения, которые пытались атаковать нас с тыла и флангов. Слава богам, плотоядные растения не были самыми быстрыми обитателями леса, и вскоре мы вышли из западни.

— Черт побери, — выдавила сквозь зубы Ингрид, когда мы отошли на безопасное расстояние. — Мы бросили тело Софии на растерзание этим гребаным кустам!

— Успокойся, нам всем сейчас тяжело. Ты должна сосредоточиться на задании, не дай эмоциям взять верх, — пытался успокоить ее Фрейзер.

— Пошел нахер Фрейзер, у тебя-то точно эмоций нет!

Не выдержала Ингрид, однако вместе с тем быстро успокаиваясь.

Мне тоже было жалко бросать тело Софии. Из ее останков можно было сделать хорошего скелета-мага, а если повозиться над трупом, то, возможно, получилось бы и умертвие, ведь при жизни она была неплохой чародейкой. Но озвучивать вслух свои мысли я не решился. Так молча мы и шагали. Останавливаться на привал никому не хотелось.

Спустя сутки окружающий нас лес начал редеть, постепенно деревья заменили кустарники, а вскоре и они пропали, как, впрочем, и любая другая растительность. На замену лесу пришла пустыня, которая образовалась тут многие века назад, под разрушительным воздействием древнего бога хаоса, Корвака. Именно в этой пустыне и располагался наш конечный пункт.

Мы шагали по пескам, изнывая от жары днем и стуча зубами от холода ночью. Спустя несколько дней пути в бескрайних дюнах нас задержала сильная песчаная буря. Три дня мело, и дважды мне приходилось прокапывать выход из палатки, чтобы не быть похороненным заживо. Гансу и Генриху повезло меньше: их палатка порвалась, и мы едва успели откопать их, прежде чем они задохнулись. Когда буря утихла, наша группа поднялась на вершину огромной дюны в надежде что-нибудь увидеть, какой-нибудь ориентир, камень, птиц, хоть что-то. Но перед нами простиралось лишь море песка до самого горизонта. Идти приходилось преимущественно ночью, ориентируясь по звездам.

Мы проводили время, осторожно выбирая свой путь через бесплодные долины без каких-либо признаков цивилизации. Хоть мне, как и любому некроманту, приходилось детально изучать различных существ, в этой пустыне попадались такие экземпляры, которые бросали вызов моему пониманию природы. В дюнах прятались огромные рептилии, какие-то мерзкие личинки и жуки размером с человека, а в небе летали твари с размахом крыльев размером с корабль. Но все это было верным признаком того, что мы движемся в правильном направлении.

И вот, спустя почти две недели пути по проклятым пескам, мы наконец увидели шпили руин древнего поселения, где и располагалась гробница.

— Все, привал! , — как обычно скомандовал Фрейзер. — Скоро рассвет, надо поскорее найти место, чтобы укрыться от дневной жары. Эй, Генрих, ты как себя чувствуешь? Выглядишь неважно, у нас еще есть исцеляющие зелья, выпей, если надо.

— Все нормально, просто легкое головокружение. Все, что мне надо, так это крепкий сон.

Мы вошли в руины древнего храма, где и было решено остановиться. Но спустя сутки состояние Генриха не улучшилось. Его губы растрескались, а десны начали сильно кровоточить, из-за начавшейся лихорадки его бросало то в жар, то в холод, а от сильной боли он едва мог разговаривать. Исцеляющие зелья, которые ему давали, не слишком помогали. И мы снова должны были задержаться на привале. А тем временем состояние Генриха только ухудшалось.

— Эй, Фрейзер. Прикажи ему раздеться, — сказал я. — Его симптомы похожи на какой-то яд. Пески кажутся безжизненными, однако в них полно всяких тварей, вспомни, когда мы откапывали его из-под песка во время песчаной бури, нам то и дело попадались какие-то мерзкие личинки.

Хоть храмовники меня недолюбливали, но к совету прислушались. Сняв многочисленную амуницию с тела Генриха, мы ужаснулись. На его теле действительно был укус. Но худшим было то, что кожа вокруг него шевелилась, как будто под ней что-то двигалось. Нам лишь оставалось с ужасом наблюдать, как одна из многочисленных толстых личинок прорвала его плоть и вылезла из спины. Не надо было быть лекарем, чтобы понять, Генрих не жилец. Краем глаза я увидел, как Беатрис стошнило от увиденного.

— Что, что там… — промычал Генрих. — Что со мной?

— Да уж. Лучше бы это был яд, — сказал я.

— Что? Черт тебя побери, некромант, ты мне сразу не понравился. Это ведь ты натравил на меня какую-то тварь, да. Я сдохну из-за тебя?! Да признайся же…

— У тебя жар, Генрих, ты бредишь. Тебе нужен отдых, там нет ничего страшного, — вместо меня ответил Фрейзер. — Сейчас тебе станет легче, выпей это зелье.

Жидкость темно-вишневого цвета была вовсе не целебным зельем, а сильным ядом. Мы уже потеряли медика, и в данной ситуации это было единственной вещью, которая могла облегчить его страдания. Выпив жидкость, Генрих заснул, проснуться ему было не суждено.

— Беатрис, сожги тело! Еще не хватало того, чтобы эти личинки укусили кого-то из нас! Все, немедленно осмотрите себя, мы только к гробнице подошли, а у нас уже два бойца погибло. Полный провал! Еще даже с врагами не столкнулись! — Фрейзер был в ярости. Еще бы, в любой другой ситуации мы бы давно вернулись назад и с позором доложили о провале миссии. Но только не в этот раз.

— В гробницу спускаемся на рассвете. Некромант, на тебе дозор. Ганс, Беатрис, Ингрид, помолимся за Генриха.

— Рето, меня зовут Рето, — тихо проговорил я.

Атмосфера в отряде опять была хуже некуда. А из-за того, что тело Генриха сожгли, я опять остался без трупа. Нельзя же так разбрасываться ценными ресурсами. Призвав нескольких скелетов, я отправил их в патруль и лёг спать. Участвовать в религиозных обрядах храмовников мне точно не хотелось. Но проснулся я задолго до рассвета, костер уже догорел, и вокруг было темно.

— Фрейзер, тревога! Вставай! — сказал я громким шепотом. — Со скелетами-патрульными что-то случилось!

Фрейзер мгновенно открыл глаза, остальные члены отряда также проснулись. Так как спали все в полной амуниции, мы были готовы к бою.

— Что-то случилось? — Уточнил Фрейзер. — Их убили?

— Нет, не понимаю. Я просто перестал их чувствовать, ментальная связь прервалась, будто контроль над ними перехватили.

— Хмм… Такое возможно? Впрочем, неважно. Немедленно уходим, это Ковен. Больше некому!

Собрав вещи, мы покинули наш лагерь. Но у меня из головы не выходил этот момент. Ведь перехватить контроль над призванной нежитью практически невозможно, на это были способны лишь главы нашего Ордена. И если Ковен послал за нами магов с такой же силой, то наши дела были очень плохи.

Вскоре мы стояли у ворот ведущих в гробницу. К нашему удивлению, они даже не были завалены песками. И используя зачарованный ключ, который дал нам сам архиепископ Стефан, мы без труда смогли попасть внутрь.

— Эй, некромант. Позаботься о том, чтобы к нам не пришли гости со спины, — скомандовал Фрейзер.

Подчиняться Фрейзеру мне не нравилось, но моя гордость некроманта была задета, когда я потерял скелетов, и в этот раз я выложился на полную. Чтобы избежать «хвоста» я призвал десяток скелетов и умертвие.

Некогда могущественный некромант Беронат был одним из старейших последователей Ордена и служил еще первому мастеру Бальваруку. Но в прошлой войне с храмовниками он был убит. Мне стоило немалых сил, чтобы призвать умертвие с его духом внутри, но результат того стоил. Ведь в отличии от туповатых скелетов, умертвия обладали свободой воли и помнили свою прошлую жизнь. Кем бы ни были наши преследователи, победить кого-то вроде Бероната им будет ой как не просто.

Совершенно измотанный после ритуала, я последовал вслед за Фрейзером и остальными храмовниками в гробницу. Найти их было не сложно, ведь из глубин коридоров уже доносились звуки боя. Несмотря на древнее состояние гробницы, каменные големы, охранявшие ее сокровища, все еще успешно функционировали. И хоть мне очень хотелось изучить древние руны, которыми к телам големов были привязаны души каких-то бедолаг, я понимал, что это не стоит того, чтобы рисковать жизнью.

А между тем, сражение разыгралось нешуточное. В круглом зале, куда мы спустились, не менее десятка каменных стражей атаковали Фрейзера, который, подняв щит, читал защитные молитвы, сдерживая все прибывающих големов. В то же время Ганс и Беатрис стояли на расстоянии и вели плотный обстрел стражей. Сидя на одном колене, Ганс стрелял точно в головы големов магическими снарядами из своего мушкета, а Беатрис атаковала големов огненными шарами. В то же время в противоположной части зала сражалась Ингрид, используя свои парные мечи и обрушивая на врага разрушающую мощь льда и пламени. Уже несколько големов валялись порубленными у ее ног, но врагов было слишком много.

— Эй, некромант! Помоги ей, — выкрикнул Фрейзер.

Даже в такой ситуации он отдавал приказы и следил за всей обстановкой на поле боя.

Проще сказать, чем сделать, — подумал я. Силы после призыва умертвия все еще не восстановились. А идти сражаться в ближний бой с трехметровыми каменными тварями совершенно не хотелось, но выхода не было.

— Velum mortis aperi, veni animae in tenebris errantes, et mihi praesta praesidium… — начал читать я заклинание, открывающее завесу смерти и формирующее щит из душ умерших.

После чего, создав костяной клинок и напитав его некротической энергией, я присоединился к бою. В ближнем бою, натренированная в храме, Ингрид значительно превосходила меня. Двигаясь с грацией кошки, она уклонялась от всех ударов и мгновенно контратаковала големов своими магическими клинками. Ледяной магией она сковывала их движения и разрушала тела огненной. В отличии от меня, ей не приходилось считать количество пропущенных ударов и думать, на сколько частей она была бы разрублена, если бы не магический щит из душ.

Разрушать каменные тела големов грубой силой, как это делала Ингрид, для меня было невыполнимой задачей. Но вот отделить их души от тел было довольно просто, что я и делал. И спустя минут двадцать напряженного сражения нам удалось взять вверх. От усталости я едва стоял на ногах, но наша дорога была далека от своего завершения, и мы продолжили спуск вглубь гробницы.

— Эм… Вы это слышите? — сказала Беатрис.

— Слышим что? — ответил ей Ганс.

— Как что, эти голоса… Этот шепот… Он сводит меня с ума!

— Успокойся Беатрис, — сказал я. — Места, подобно этому, кишат призраками и духами, не вздумай вслушиваться в их слова. Игнорируй их, но не теряй бдительности.

Мы спускались все ниже и ниже, в пути нам еще не раз приходилось отражать атаки големов. Но каждый раз мы успешно отбивались. На самом нижнем уровне гробницы мы нашли небольшое отверстие, которое вело еще ниже, в сеть пещер. Спуститься там можно было только на веревке, и пока мы готовились к спуску, я почувствовал, как на входе в гробницу начался бой.

— Эй, Фрейзер, к нам идут гости, у ворот началось сражение. — сказал я.

— Понял, тогда поспешим.

Развязав веревку и подстраховавшись, мы спустились на самый низ. Спускаясь по веревке, я параллельно следил за сражением у ворот через глаза умертвия. Нападавших было много: воины и чародеи Ковена атаковали призванную нежить, все мои скелеты уже были убиты, но только не Беронат. При жизни он действительно был очень могущественным некромантом. Его иссохший труп, вооруженный боевой косой, напоминал само воплощение смерти. Он буквально выкашивал служителей ведьмовского Ковена, при этом сразу же воскрешал убитых воинов и обращал их на свою сторону. Беронат не только сумел успешно отразить атаку, но и обзавелся небольшой армией нежити. Вот только для всего этого он использовал мою ману, как призывателя, что отнюдь не добавляло мне сил. Однако среди нападавших не было достаточно умелых магов, как те, что перехватили контроль над моими скелетами. А значит, основная битва ждала нас впереди.

Мы медленно погружались в чернильную тьму подземелья. Впереди слышался шум какой-то подземной реки, и чем ближе мы подходили, тем громче был этот звук, а вскоре он перерос в оглушительный рокот. Широкая подземная река впадала в глубокое ущелье, и именно этот водопад рождал страшный грохот. Прямо через ущелье был проложен мост, на вид такой же древний, как и гробница, но отлично сохранившийся. Первыми по мосту прошли я, Фрейзер и Ингрид, и именно поэтому мы не увидели, как взгляд Беатрис внезапно остекленел, как она подошла к Гансу, который задержался на мосту, и с силой столкнула его в бездонное ущелье. Мы не видели, как он беспомощно взмахнул вверх руками, как пытался хвататься за все, что было в пределах досягаемости, как в его глазах отразился последний страшный вопрос: почему? Из-за грохота водопада мы не услышали его криков, хоть и были совсем рядом.

Остановившись возле причудливо выглядящей статуи с алебардой в руках, которая преграждала нам дальнейший путь, мы не заметили неладное, когда из-за поворота вышла Беатрис. Лишь когда она подошла к Ингрид и, обхватив ее руками, попыталась насадить ту на оружие статуи, я увидел стеклянный взгляд чародейки.

— Какого черта! — крикнула Ингрид

— Она одержима, берегись! — ответил я. — Говорил же, что опасно вслушиваться в голоса духов!

К счастью, силы чародейки не могли сравниться с физически натренированной мечницей, Ингрид сумела вырваться из захвата и перехватить инициативу в свои руки.

— Некромант, ты сможешь изгнать духа? — спросил Фрейзер.

— О, а мне казалось, обряды экзорцизма по части церкви. Ладно, сделаю, что смогу.

— Ингрид, держи ее, я пойду проверю, что с Гансом, — с этими словами Фрейзер ушел.

Я же начал подбирать реагенты и заклинания, которые могли бы помочь в данной ситуации. Заниматься изгнанием духов из живых людей мне еще не доводилось, приходилось импровизировать. Первые два заклинания не оказали никакого эффекта, но когда я начал читать третье, глаза Беатрис широко открылись и она попыталась вырваться из захвата Ингрид, мышцы чародейки напряглись до предела. Хоть мечница крепко держала чародейку, но та, под влиянием призраков, вывернула себе руки с такой силой, что сломала кости и вырвалась из захвата. Я уже дочитывал заклинание, когда она бросилась от нас в сторону и с разбега напоролась на оружие статуи. Ее труп медленно скользил по длине алебарды, а кровь стекала по древку и собиралась у подножия. На короткое время я мог поклясться, что увидел, как нечто отделилось от тела Беатрис и вселилось в статую.

Когда вернулся Фрейзер, то крепко выругался. Как оказалось, Ганса он не нашел. Но еще сильнее он выругался, когда огромная статуя начала подавать признаки жизни. В следующее мгновение он уже блокировал ее атаку, которая предназначалась для Ингрид. После секундного замешательства мечница также вступила в бой, и мне ничего больше не оставалось, как последовать их примеру. Как и в битве с големами, я попытался разделить тело и душу, вселившуюся в статую, но меня ждала неудача. Внутри статуи бушевал не один дух, а несколько сотен душ и их разделение было невозможным. Более того, все физические повреждения на статуе мгновенно регенерировались. И пока Фрейзер блокировал удары, а Ингрид пыталась контратаковать, мой взгляд упал на тело Беатрис. Уж в этот раз я не дам трупу пропасть даром. Я приготовил магические реактивы и начал читать длинное заклинание.

— Твою мать, некромант! Что ты там бубнишь? Может ты нам поможешь?!

— Я этим и занимаюсь!

Закончив заклинание, труп Беатрис начал оживать. Мне удалось сделать из нее ревенанта. Нежить, одержимую только одним желанием, отомстить своему убийце. Увидев оживший труп подруги, Ингрид с ненавистью уставилась на меня. Она уже готова была забыть о ожившей статуе и порубить меня своими клинками, но от верной расправы меня спас заговоривший труп Беатрис.

— Сссс… Спа-с-и-б-о… Рето, спасибо, что дал возможность отомстить, — старательно проговорила она.

Ее голос был тихим и шипящим, а из-за повреждения легких при каждом слове на ее губах появлялись кровавые пузырьки. При виде подобного зрелища, ярость Ингрид исчезла, она отвернулась, но я успел увидеть слезы на ее глазах. Подпитывая жаждой мести и моей маной, Беатрис была сейчас сильнее, чем когда-либо могла бы стать. Разрушительные стихийные атаки начали обрушиваться на статую, Фрейзер и Ингрид были вынуждены отступить, чтобы самим не попасть под горячую руку. Воскресшая чародейка не стеснялась использовать мои запасы маны и создавала все более разрушительные атакующие заклинания. Огненные метеоры, ледяные сферы, молнии хаоса, каменные шипы и еще множество других заклинаний обрушилось на статую. Даже подпитываемая сотнями душ та не успевала регенерировать повреждения, но Беатрис не успокоилась, пока от врага не осталась лишь груда камней. Как только враг был уничтожен, обмякло и тело Беатрис. Ее цель была выполнена, и больше ничего не удерживало душу в этом мире.

В куче камней, что остались от статуи, поблескивала металлическая сфера, исписанная древними рунами, которая испускала мощную ауру.

— Это оно? — спросил я

— Да, это глаз Корвака, вернее, его сосуд, — сказал Фрейзер и бросил артефакт магический контейнер. — Можно сказать, миссия на половину выполнена. А теперь, уходим, нам еще предстоит путь назад, не расслабляться!

Мы направились к выходу из гробницы, я все время отслеживал обстановку у ворот через взор Бероната. И видел, как подтягиваются служители Ковена, формируя кольцо вокруг выхода. Было ясно, что прорываться назад предстоит с боем.

Из-за незапланированных остановок времени на дорогу к гробнице ушло больше, чем мы планировали. Однако сейчас данная задержка играла нам на пользу, ведь одновременно с нами Архиепископ послал еще несколько отрядов храмовников за реликвией, но шли они по более длинному пути, в обход древней рощи. И сейчас войска империи двигались в нашу сторону, поэтому прорыв сквозь воинов Ковена уже не казался такой безумно-суицидальной идеей.

Беронат стойко охранял вход в гробницу, за это время мы смогли восстановить силы и ману, залечить раны целебными зельями. Спустя почти сутки ожидания в осаде, Фрейзер получил сообщение, что войска империи уже на подходе. Наши запасы провизии уже были истощены, и ждать подкрепление еще дольше мы не могли, было решено идти на прорыв. Фрейзер тяжело вздохнул и передал глаз Корвака Ингрид.

— Держи, ты должна доставить его в Империю. Мы с некромантом проложим тебе безопасный коридор, с твоими способностями ты без проблем сможешь прорваться к нашим товарищам.

— Но…

— Никаких «но», это приказ! Некромант, ты готов? Хватит сидеть, выдвигаемся.

Я был готов, смерть меня не страшила, молча поднявшись, я пошел вслед за Фрейзером. С боевым кличем Фрейзер выбежал из гробницы, подняв перед собой свой огромный щит, в это же мгновение в него полетели десятки атакующих заклинаний, которые отражались от бесчисленного числа магических барьеров, которые он наложил на себя. Фрейзер ворвался в ряды Ковена, словно раскаленный нож в масло. Следом за ним вступил в бой Беронат, я же стоял в стороне, призывая скелетов, и воскрешал убитых воинов, обращая их на нашу сторону.

— Ингрид, сейчас!!! — крикнул Фрейзер.

Словно молния, девушка выбежала из гробницы, несколько воинов Ковена попытались ее остановить, но сразу же были разрублены ее волшебными клинками. Благодаря той бреши, что мы проделали, мечница всего за несколько секунд прорвалась через окружение. Следом за ней сразу же двинулась погоня, но Фрейзер преградил им путь. Прочитав короткую молитву, он создал огромный барьер, который разделил нас и Ингрид. Девушка была в безопасности, но теперь нам некуда было отступать. А войска Ковена все прибывали и прибывали, именно в этот момент я увидел «его».

Фигуру, закутанную в черные одеяния. Он выглядел как некромант, но аура смерти, исходившая от него, превосходила даже леди Лауру, главу «Ордена Смерти».

Мне доводилось видеть нашу госпожу за работой. Она действительно мастер своего дела, без реагентов и слов возвращает мёртвых к жизни. Однако даже ее способности блекли на фоне таинственного некроманта.

Я сразу понял, что именно он перехватил контроль над моей нежитью в прошлый раз.

— Беронат, убей его!

Но Беронат не реагировал, я почувствовал, как ментальная связь с умертвием прервалась. Более того, казалось, что Беронат сам стремится угодить своему новому хозяину, как будто стремясь заработать его благосклонность.

Фрейзер попытался атаковать таинственную фигуру со спины, однако тому хватило всего нескольких небрежных жестов рукой, чтобы храмовник упал замертво. Некромант играючи разбил все барьеры Фрейзера и вырвал его душу.

— Черт, черт, черт! Ублюдок!!!

Я был вне себя от ярости. Уступить какому-то уроду в мастерстве некромантии, как же это меня бесило. Я понимал, что еще мгновение и разделю участь Фрейзера. Однако умирать таким образом я точно не планировал. У меня был последний козырь: преобразование собственной души после смерти и перерождение в лича. Это было высшим искусством некромантии, риск был велик, но в случае успеха я мог бы превзойти даже госпожу Лауру.

Существует множество форм нежити: от безмозглых зомби до бестелесных привидений — но ни одно из этих существ не может соперничать с бескрайней и сокрушительной колдовской мощью лича.

Однако в случае провала меня ждала участь хуже смерти. Мою душу просто разорвало бы на части, именно поэтому в нашем Ордене данный ритуал считался запретным.

Но я решил рискнуть, быстро выпив особое зелье, я выхватил ритуальный кинжал и воткнул его себе с сердце. Умирая, мне показалось, что я слышу чей-то смех. Мое сознание начало угасать, перед глазами мелькали абстрактные образы. Я всеми силами пытался сохранить контроль над собственной душой, но силы покидали меня. Внезапно я почувствовал прикосновение, будто чья-то ледяная хватка удерживала мою душу, в этот момент я окончательно потерял контроль и погрузился во тьму.

Очнулся я, лежа на кушетке, в небольшой комнате без окон. На стоявшем рядом табурете догорал огарок свечи, и ее тусклого света едва хватало, чтобы хоть что-то разглядеть. А мои руки и ноги были надежно связаны зачарованными ремнями.

— Черт, где же я? — в моей голове тут же начали мелькать образы последних событий. Магическое зелье, кинжал пронзивший сердце…

— Я жив? Неужели у меня получилось? — эти слова сами вырвались из меня.

— Нет, это у МЕНЯ получилось… — совершенно внезапно ответил мне голос из темного угла комнаты.

Я напряг зрение что было сил и с трудом разглядел фигуру в черных одеждах. Без сомнения — это был тот самый некромант.

— … Если бы я не вмешался, твоя душа разорвалась на куски, а ее осколки навеки остались бы прикованы к иссушенной оболочке, бывшей твоим телом. Мне доводилось видеть подобных бедолаг с крохами разума, памяти, силы и магии, жалкое зрелище.

Я смотрел на фигуру некроманта, раз за разом прогоняя события собственной смерти в голове, и понимал, что в его словах нет лжи.

— Зачем тебе это надо? Мы же враги…

— Враги? Я так не думаю, может, еще и не союзники. Но как минимум коллеги по ремеслу. И предупреждаю сразу: не делай глупостей. «Это» пока что побудет у меня, — с этими словами некромант сделал несколько шагов вперед и достал из кармана мой серебряный браслет.

Этот браслет когда-то подарила мне близкая подруга, с тех пор я носил его, не снимая. Но это была обычная побрякушка, без капли магии. Сейчас же от браслета исходила мощная аура. Более того, это была моя собственная аура. И тут я все понял, браслет стал филактерией, куда была заключена моя душа. Похоже, я и вправду стал личем.

Сосредоточившись на собственных ощущениях, я попытался сравнить свою силу с силой таинственного некроманта. И разница между нами потрясла меня, даже сейчас, обладая бессмертным телом и мощью сравнимой с стихийным бедствием, я казался лишь немощным ребенком на его фоне. С трудом верилось, что существо, стоящее предо мной, когда-то было человеком. А впрочем, было ли?

— Кто… Кто ты такой?

— Ох, я не представился? Как неучтиво с моей стороны, меня зовут Бальварук.

— Бальварук, — тупо переспросил я. — Тот самый Бальварук? Создатель некромантии, основатель и первый мастер «Ордена Смерти»? В это верится с трудом… Мастер Бальварук покинул орден сотни лет назад...

— И все же, я здесь перед тобой. Думаю, с твоими новыми способностями ты в состоянии оценить мою силу и понять, что я не вру. А теперь я хотел бы слышать твое имя.

Я почувствовал, как путы, сковывающие меня, ослабли. Сев на кушетку, я снял с себя ремни. В голове творился хаос. Поверить в сказанное было непросто, но все факты указывали, что предо мною действительно стоит живая легенда.

— Мое имя Рето, — нерешительно сказал я.

— Значит, Рето, хорошо. Идем со мной, думаю, у тебя есть много вопросов.

Мне ничего не оставалось, кроме того, как подчиниться. Несколько минут мы шли по подземным тоннелям в полной тишине, которую нарушали только звуки наших шагов, отражающиеся от стен гулким эхо.

— Мастер, — я решил нарушить неловко затянувшееся молчание.- И все же, почему вы помогли мне?

— Можешь считать это старческой сентиментальностью, было бы жалко терять такого многообещающего последователя, да и сила лича нам еще понадобится. К тому же ты напомнил мне о временах, когда я был мастером ордена.

— Тогда, почему же вы покинули нас…

— Хмм.. Орден был создан многие столетия назад, когда искусство некромантии было практически уничтожено. Я лишь хотел вернуть некромантам былое величие и вдохновить новые поколения познавать тайны жизни. Сейчас же Орден силен, и я не нужен ему, я нужен здесь…

— В Ковене? Но почему, они же враги Империи.

— А с каких пор противники империи стали проблемой Ордена? Империя, а точнее, церковь, всегда искала себе врагов: чернокнижники, мистики, культисты, некроманты, а теперь и Ковен. Добрые храмовники постоянно спасают и защищают народ от зла. Именно такую идеологию распространяет архиепископ. Хотя с Ковеном ситуация немного другая, ты знаешь, зачем Стефану понадобился «глаз Корвака»?

— Ну, считается, что глаз может заглянуть в душу человека, что позволило бы Стефану проверить сердца его последователей и отделить истинно верующих от еретиков.

— И ты поверил в этот бред? Действительно «глаз» обладает подобными свойствами, однако это лишь одна из многих его особенностей. Похоже, церковь и тебе успела промыть мозги. Правда куда более прозаична, поверь, у церкви намного больше скелетов в шкафу, чем ты можешь себе представить.

Пройдя ещё немного, впереди показался выход, на улице уже была ночь, и я задался вопросом, сколько же времени я провел без сознания.

— Неделю, — ответил мне Бальварук.

Новость была шокирующей, но не успел я удивиться ей, как увидел знакомую фигуру Фрейзера, охранявшего выход из катакомб. Не сказать, что я обрадовался, увидев его живым, но было приятно, что хоть кто-то из нашего отряда выжил. Однако, подойдя ближе, все стало на свои места. Бледная, практически белая кожа и едва заметный бирюзовый огонек в его глазах выдавал в нем нежить.

— Здравствуйте, мастер, — сказал Фрейзер, обращаясь к Бальваруку.

— Мастер, вы сделали из него умертвие? — спросил я.

— Именно, как и в твоем случае, было бы крайне расточительно потерять настолько умелого воина. Я даже частично сохранил ему личность, однако пришлось покопаться в его голове, чтобы избавиться от фанатичной преданности церкви. Но сейчас это не важно, стало известно, что Стефан получил «Глаз Корвака». Вот только он ему нужен не для поиска еретиков, а для воскрешения древнего бога.

— Зачем ему это? Стефан — не подарок, но и не сумасшедший, чтобы воскрешать само воплощение хаоса.

— А вот тут ты не прав, Стефану нужна его сила. Союз с некромантами стал первым шагом к воскрешению Корвака. Ему были нужны наши знания о воскрешении мертвых. Вторым же шагом стало объявление войны Ковену с целью захвата артефакта. Рето, ты когда-нибудь задумывался, почему церковь не признает практически никакой другой магии, кроме разрушительной стихийной?

— Нет, меня больше интересовало, как ей противостоять.

— А я задумывался и пришел к интересным результатам. На самом деле у Ковена и Церкви намного больше общего, чем ты думаешь. Так же, как ведьмы получают силу от колдовских богов, так и храмовники черпают силы от мертвого Корвака. Именно ему изначально и принадлежала стихийная магия, и именно поэтому церковь так активно ее использует. Конечно, об этом знает лишь архиепископ и его приближенные. Для всех остальных была придумана красивая легенда о Светоносном Лазаре, покровителе Церкви и защитнике Империи.

— Но, даже если ваши рассуждения верны, то как они черпают силу из мертвого бога? И это все равно не объясняет, зачем Стефану его воскрешать.

— Напротив, это все объясняет. Тела столь могущественных существ, как Корвак, состоят из чистой энергии высокой концентрации. Однако спустя тысячи лет эта энергия начала заканчиваться. Стефан хочет воскресить и подчинить Корвака, чтобы получить бесконечный источник магии. Проблема лишь в том, что его план невыполним. Епископ недооценивает мощь воплощения хаоса, его невозможно покорить. Если Корвак будет воскрешен, мир снова вернется в темные времена, Империя будет уничтожена, леса превратятся в пустыни, а океаны вспыхнут пламенем. Поверь мне, я видел времена, когда Корвак безумствовал в нашем мире, и помню, какими чудовищными усилиями его удалось уничтожить. Тогда против него вышли сильнейшие чародеи человечества: Мелисара, Арназеб и Кириос, именно после победы над Корваком они сумели вознестись, им начали поклоняться и называть колдовскими богами, так зародился Ковен. Но сейчас таких героев нет. Мы должны остановить Стефана, пока он не уничтожил мир, и нам нужна твоя помощь, Рето. Наличие бессмертного лича в союзниках неплохо повышает наши шансы на успех.

— Мастер, значит ли это, что выступая против Церкви, нам придется выступить и против Ордена, ведь сейчас некроманты в союзе с Церковью?

— Не стоит беспокоиться. Я уже связался с леди Лаурой, Орден выступает на нашей стороне.

— И когда же мы выдвигаемся?

— Прямо сейчас. Основные силы Ковена уже выдвинулись и ведут бои на границе Империи.

Мы подошли к самому крупному зданию, к которому примыкала башня. Поднявшись наверх, мы зашли в темную комнату без окон. Единственный свет исходил от светящегося на полу магического круга.

— Это круг телепортации, секретная разработка Ковена. Становись на него, нас телепортирует прямиком к полю боя, — сказал Бальварук.

После того, как телепортационный круг наполнился маной, он засиял черно-золотым светом, воздух вокруг начал мерцать, вскоре мерцание переросло в ослепительные вспышки, и мне пришлось прикрыть глаза от яркого света, а в следующее мгновение мы оказались перед стенами Империи.

— Добро пожаловать, Бальварук, мы вас ждали, — прозвучал чей-то голос.

Перед нами стояли три человека: красивая темноволосая девушка в темно-синем платье, морщинистый старик с уродливым шрамом на лице и огромный лысый мужик в массивных доспехах. Я узнал их, это были главы Ковена, каждый из которых был апостолом одного из колдовских богов. Девушку звали Фрида, старика Хазе, а здоровяка Кольгрим.

— Прошу прощения за опоздание, как продвигаются дела на фронте?

— Мы смогли отбросить войска Империи к столице. Но там к ним присоединились храмовники, и наша атака захлебнулась. Боюсь, что Стефан уже начал ритуал воскрешения и у нас не так много времени. К тому же он как-то узнал о предательстве некромантов, поэтому Орден был вынужден спешно покинуть столицу. Сейчас они ожидают ваших приказов, — ответил Кольгрим.

— В таком случае, мы сейчас же выступаем.

Мы объединились с Орденом и выдвинулись в путь. Несмотря на угрожающую миру опасность, было приятно оказаться в привычной атмосфере, среди товарищей. Вскоре мы стояли у стен столицы, защитные магические орудия, обороняющие город, не смолкали ни на секунду. Сам же город был окружен мощным магическим барьером, через который безуспешно пытались пробиться воины Ковена.

— И что будем делать? — спросил я.

— Барьер непроницаем для заклинаний, но не для людей. Всего-то и надо — уничтожить пушки и гарнизон на стенах, а после пройти в столицу. И если живыми людьми мы жертвовать не станем, то пустим не живых.

Под покровительством мастера Бальварука и леди Лауры мы начали создавать армию нежити. Зомби, скелеты, упыри, гули, драугры, призраки и духи — тысячи оживших мертвецов отправились штурмовать крепостные стены города. Не зная страха и усталости, мертвецы карабкались по стенам и друг по другу, формируя живую лестницу, а на место каждого убитого сразу же призывалось несколько новых. Воины империи и храмовники сражались не жалея сил, они были намного лучше обучены и вооружены, но на нашей стороне был численный перевес. А когда убитые имперские солдаты начали оживать и сражаться на нашей стороне, в рядах защитников началась паника. Храмовники были более стойкими и готовыми к такому повороту событий, но когда на фронт выступил Фрейзер в обличии нежити, то дрогнули и их ряды.

Спустя полдня оборона города была проломлена. Некоторые некроманты упали без сил от истощения маны, возможно, я был бы среди них, если не мое перерождение. Те, кто еще мог сражаться, двинулись дальше, к центральному храму. И именно в этот момент земля под ногами начала содрогаться.

— Быстрее! Бежим к храму! — крикнул Бальварук. — Они практически завершили ритуал.

С каждым мгновением землетрясение становилось все сильнее, некоторые здания начали обрушаться. Мы поторопились к центральной площади, но стоило нам прибыть на место, как толчки прекратились. Раздался оглушительный рев, и город поглотило неистовое пламя. В центре города, среди развалин храма и пламени, возвышалась шестирукая фигура Корвака.

Мы опоздали... Те из нас, кто не успел защититься, были мгновенно сожжены. Пламя было настолько сильным, что не спасали даже магические барьеры. Я чувствовал, как обгорает моя кожа, как горят легкие от раскаленного воздуха, как плавится одежда, но боли я не ощущал. После перерождения в лича я вообще практически ничего не чувствовал — такова была плата за бессмертие. С трудом открыв глаза, я увидел, как один за одним сгорают мои товарищи, те же, кто еще мог ходить, сейчас отступали. Имперские войска и храмовники, с которыми мы недавно вели бой, в панике пытались покинуть город. О продолжении сражения не могло быть и речи, из всех присутствующих только Бальварук, Лаура, главы Ковена и я могли сопротивляться выжигающей ауре Корвака.

— Идем, это наш последний шанс, — сказал Бальварук. — Сейчас Корвак ослаблен, если не сможем победить его сейчас, то не сможем уже никогда.

После чего он вернул мне мой браслет. Его черный балахон сильно обгорел, и я впервые смог увидеть внешность легендарного некроманта. Своим внешним видом он напоминал ожившую мумию: сухая, морщинистая кожа серого цвета обтягивала его худое тело, вместо глаз были вставлены магические самоцветы, светившиеся бирюзовым светом, а в череп имплантированы драгоценные камни, формирующие подобие некой короны.

Надев на руку браслет, ставший моей филактерией, я двинулся прямиком к Корваку. Чтобы защититься от пламени, нам постоянно приходилось использовать ледяную магию, однако в отличии от храмовников, мы использовали холод из загробного мира. Главы Ковена шли перед нами, поддерживая многочисленные магические барьеры, которыми их наделили боги-покровители. Вокруг нас бушевал огненный ураган, и с каждым шагом жар от пламени становился все сильнее.

— У нас есть какой-нибудь план? — спросила Лаура.

Этот же вопрос интересовал и меня.

— Да, мы были готовы к подобному исходу. Используем ту же магическую печать, что и наши покровители, победившие Корвака в прошлом — сказал Хазе.

— Они поделятся с нами своей силой. — продолжил Кольгрим.

Когда наша цель был практически перед нами, главы Ковена начали читать длинное заклинание, взывая к силе Богов и формируя колдовскую печать. Их окружила необычная аура, очень похожая на ту, что исходила от Корвака, хоть и заметно слабее.

Вместе с этим под воскрешенным богом начал появляться сложный магический круг. Видимо, почувствовав неладное, Корвак наконец-то обратил на нас внимание и начал атаковать. Двигался он заторможено, его тело окутывали тяжелые цепи с магическими рунами, голову закрывала массивная маска, намертво прибитая к его лицу, а руки были закованы в зачарованные кандалы. Эти оковы были работой храмовников, которые пытались удержать ими бога и ограничить его магическую силу. Возможно, это спасло наши жизни, когда в нас полетели сотни огненных шаров. Пытаясь защититься, я с леди Лаурой призвал небольшую армию нежити из скелетов и зомби, которые послужили живым (или не совсем живым) щитом, после чего сгорели до тла.

Магический круг, создаваемый главами ковена, формировался мучительно долго. В то же время от Корвака начали отделятся небольшие части тела и обретать форму его уменьшенных копий, размером с человека, которые тут же кинулись атаковать нас. Мы должны были во чтобы то ни стало защитить Фриду, Хазе и Кольгрима, чтобы дать им закончить заклинание. Тогда в бой вступил мастер Бальварук, скинув с себя обгоревший балахон и пробормотав короткое заклинание в его руках появилась огромная коса. Два коротких взмаха и некротическая энергия, вырвавшаяся из лезвия косы, разрубила нескольких монстров. После чего он присел на одно колено и дотронулся до земли, из которой сразу же начали появляться скелеты, упыри и зомби. Армия нежити, призванная сильнейшим некромантом, столкнулась с армией древнего бога. Не в состоянии выдержать натиска Корвака, скелеты рассыпались один за другим, но Бальварук и не думал останавливать призыв. Предпочитая количество качеству, некромант призывал сотни скелетов, вынуждая древнего бога тратить все силы на их подавление.

Тем временем магический круг был завершен, вспыхнув ярким белым светом, он начал разрушать тело Корвака, расщепляя того на частицы. Однако регенерация бога была настолько быстрой, что энергии печати не хватало. К тому же тела глав Ковена не выдерживали чудовищной магической силы, которую им даровали колдовские Боги. Из их глаз, носа, ушей и рта уже лились ручейки крови, они были на пороге смерти и с трудом поддерживали печать. Надо было срочно что-то предпринять.

— Лаура, Рето, уходите! — крикнул Бальварук, — Я покончу с этим!

Не хотелось признавать, но я снова ничем не смог помочь в сражении, но отступать я не планировал. Используя все свои силы, я тоже начал призыв нежити. Заметив это, Бальварук на время прекратил создавать новых скелетов и сосредоточился на Корваке, вернее, на его душе. Ослабленный после воскрешения, сдерживаемый магическими цепями, стоя в разрушительном магическом круге и сражаясь с целой армией нежити — древний Бог все еще был непобедимым противником для обычных смертных людей. Но мастер Бальварук не был обычным смертным, подобрав момент он высвободил свою собственную душу и слился с Корваком. Драгоценные камни в голове некроманта вспыхнули яркой вспышкой, а затем раскололись, его тело рухнуло. Корвак же издал настолько яростный вопль, что его было слышно даже за пределами столицы. Сейчас внутри бога хаоса сражались две души, от его тела отваливались огромные куски, а плоть гнила и покрывалась огромными язвами. Регенерация уже не справлялась с повреждениями, и я увидел, как раны, оставленные на нем, начали светиться бирюзовым светом, а вскоре это свечение охватило все его тело. А после произошла вспышка яркого зеленого света и все прекратилось.

Бушующее пламя погасло, тела Фриды, Хазе и Кольгрима упали замертво, более не в состоянии выдерживать колоссальную магическую нагрузку, последним упал Корвак. Его тело все еще источало магию, но души в нем уже не было. Похоже дух мастера одержал верх, спустя несколько тысяч лет ему все же удалось исполнить свою цель и достичь магического совершенства.

Теперь его дух навсегда покинул тело, прихватив с собой Корвака, и отправился… Не знаю, куда, возможно, он отправился изучать и покорять иные миры за пределами нашей реальности.

Стоя в центре выжженного города, я смотрел на тела Бальварука и глав Ковена. Впервые в жизни я не рассматривал тела как ресурс для некромантии. Это были новые герои, спасшие мир.

Из-под завалов храма до меня донесся тихий, булькающий смех. Подойдя поближе мы с леди Лаурой увидели самого Стефана. Ему каким-то чудом удалось выжить во всей этой заварушке, однако он был не в лучшем состоянии. Весь обгоревший, с оторванной ногой и придавленный многотонными балками, ему оставались считанные минуты жизни.

— Хеп-хе-хепф-хе, — пробулькал он. — У меня получилось… Корвак мертв, у церкви снова есть источник магии на тысячелетия вперед… Церковь будет жить…

— Церковь, может, и будет, а ты нет, — холодным голосом ответила Лаура и всадила Стефану клинок в голову. — Пошли, Рето, нам предстоит много работы.

И мы пошли… В тот день мы еще не знали, к чему приведет наша битва, мы не знали, что из завесы нашей вселенной за нами следят силы, превосходящие даже Корвака. Силы, которые ждали своего шанса тысячи, а, может, и миллионы лет, и этот шанс настал. Когда Бальварук разрушил завесу реальности, они проникли к нам. На следующий день рассвет был окрашен в зеленый цвет, и с тех пор в нашем мире начались необратимые изменения. В будущем это событие назовут мрачным рассветом…

Но об этом мы еще не знали.