Пепельное сердце (гет)

Кровь.

Ее темные пятна были повсюду: растекались по холодному асфальту, растворялись в лужах, впитывались в одежду и волосы, но самое неприятное — чувствовались на языке. Отвратительный металлический вкус становился еще более мерзким от осознания, чьей она была, и даже щекочущие капли на щеке не приносили столько отвращения, сколько всего одна, попавшая на язык. Она горчила и заставляла вкусовые рецепторы остро реагировать, стискивать зубы, но распробовать каждый ее вкусовой оттенок, чтобы запомнить навсегда.

Любой новоприбывший мог бы посчитать, что очередная стычка банд закончилась массовым кровопролитием, но вся кровь в округе принадлежала лишь одному человеку, за казнью — дракой то даже нельзя было назвать — наблюдали, как за ареной, с ужасом и полнейшим оцепенением.

— Ты прикалываешься, Изана?

— Нет.

— Я думал, ты хотел отомстить Майки. Забрать у него все, что он любит!

— Хотел. Потому что раньше мне было одиноко. Больше нет. Так что ты свободен.

Этот разговор на крыше запомнился Кисаки слишком хорошо. Еще бы, идеальный план с не менее идеальным исполнителем в лице Изаны пошел прахом. Как долго он думал о том, чтобы просто взять и кинуть его с их общей целью? Не было намеков, ни малейших предвестников, что все закончится вот так.

Что Изана Курокава однажды влюбится.

— Ну давай! Ударь меня!

Щека Изаны горела уже от третьей пощечины, а растянутая улыбка, словно вместо этого получившая долгожданный поцелуй, по-прежнему оставалась на его лице.

— Не хочу, — игриво ответил он, пока Юки набирала воздух в грудь, чтобы влепить ему еще одну.

Изана не был из числа тех благочестивых гопников, для которых принципы, не принимающие поднятой над женщиной руки, были превыше всего. Ему совершенно ничего не мешало откинуть ее одной левой, особенно с учетом ее роста и веса. И Юки прекрасно об этом знала.

— Да почему?! Почему не хочешь?!

— Потому что люблю.

Раскрасневшееся от злости личико по новой надулось с такой яростью, что, казалось, вот-вот лопнет. А Изану это только заставляло сиять еще более удовлетворенной улыбкой.

— Ты издеваешься?!

— Что заставило тебя так думать? — длинные серьги звякнули, когда парень наклонил голову.

— Нельзя говорить такое кому попало!

— Ты говоришь так из-за того, что человек, которого ты любила, бросил тебя?

Плечики девушки дрогнули, подул холодный ветер, но даже за ее растрепавшимися темными волосами Изана заметил, как в маске гнева блеснуло нечто мученическое.

— Хватит лезть в мою жизнь… — сил на крик уже не оставалось, поэтому слова просто продрожали на ветру, пока прерывался зрительный контакт.

— Тогда я просто убью его.

— Тебе всего лишь нужна причина, чтобы снова кого-то избить.

— Мне не нужна причина.

Запал в Юки полностью иссяк, и в голове больше не нашлось абсолютно ничего подходящего для ответа. «Делай что хочешь», «мне все равно» и тому подобное совсем не ложилось на язык, поэтому она промолчала, и этого-то Изана и ждал, чтобы приподнять за подбородок ее измученное эмоциями лицо и взглянуть через заполнявшиеся слезами глаза в безразлично тлеющее сердце, от которого оставался безумно красивый пепел. Какой он и любил. Его улыбка больше не была похожа на ту, с которой он обычно наслаждался страданиями. В этот раз он любовался по-настоящему.

Король ни перед кем не должен преклоняться, но Изана не почувствовал унижения от этого, когда на следующий день с чужой кровью на щеке наклонился к Юки, чтобы получить поцелуй в лоб. Ей было достаточно всего лишь протянуть руку, и он тут же укладывался щекой ей в ладонь, все также улыбаясь, как если бы получил от нее пощечину.

Бам! Бам! Бам!

Кулак механически врезался в искровавленное лицо как самая настоящая машина. Без сбитого дыхания, без усталости, без сбавления скорости. От давно сломанной переносицы оппонента оставалась сплошная кровавая каша. «Он убьет его», — вертелось в голове каждого присутствующего, но ни у кого не хватало духу, чтобы хотя бы попытаться это предотвратить.

— Изана…

Выражение лица Какуче не отставало от других: он испытывал растерянность и замешательство, однако, в отличие от остальных, прекрасно понимал, откуда в Изане было столько злости. Лучше уж беспрерывно находиться во тьме, чем однажды глотнуть лучик света, чтобы снова утонуть в ней. Тьма становится гораздо чернее после чего-то светлого. Каждый удар нес в себе непередаваемую боль от лишения этого света, и Какуче сделал бы все, чтобы ее забрать.

— А ты быстро согласилась, — серьги-подвески звякнули, когда Изана с улыбкой взглянул через плечо на Юки, почти без колебаний принявшую приглашение проехаться на байке.

— Езжай уже, — брякнула она и сцепила руки у него на горящей изнутри груди.

Приятное прижимание со спины отдавало легкими покалываниями на кончиках пальцев и дрожью в сердце. Хотелось просто заглушить мотор и просидеть в такой позе до самых потемок, пока ветер смахивает с лица волосы, а на теле неравнодушно сжимаются чьи-то ладони во взаимном согревании.

— Как прикажешь, — пропел парень.

— Прикажу? — в голосе послышалось лукавство. — Разве король здесь не ты?

— Если я король, тогда ты будешь королевой, — он по-кошачьи прикрыл глаза. — Договорились?

Под звук тарахтевшего мотора Изана почувствовал, как руки на его теле сомкнулись потуже. Ему вовсе не нужно было видеть ее, чтобы понять — она улыбалась, хотя раньше бы определенно обозвала придурком и эффектно ушла, оставив его в глупом положении. Когда человек чем-то цепляет, он заполняет всю голову, и после этого уже невозможно почувствовать одиночество. Кажется, что если думаешь об этом человеке, он постоянно рядом. Это Изана и чувствовал изо дня в день с тех пор, как встретил Юки. Это ему и нравилось чувствовать. Что кто-то рядом.

— Мне приснился сон… — если бы она тогда не находилась у него на спине, он бы вряд ли услышал то, насколько тихо она говорила. — В нем мы поженились. А потом у нас появился большой дом. И дочка.

— Маленькая принцесса в большом замке?

— Угу, — жалостно отозвалась Юки.

— Мне нравится! — заулыбался Изана вопреки ситуации.

— Ее дразнили из-за цвета кожи…

— Пусть только попробуют. Она определенно будет красавицей. Мне и говорить не придется, чтобы обидчиков наказали. Ох и очередь выстроится перед ней. Наверное, об отборе женихов нужно задуматься уже сейчас.

— Так все и было, — с усилием, но искренне улыбнулась Юки.

Держать руки на ключицах Изаны становилось сложнее: бессилие добралось и до них. Голова раскалывалась, а перед глазами картинка поплыла еще до того, как они заполнились слезами. Изана не мог отвезти ее на мотоцикле как раз из-за того, что по пути она бы точно ослабила хватку и свалилась. А до ближайшей больницы было не так уж и близко.

— У, гляди, — парень задрал голову к пепельному небу, и первая же снежинка приземлилась ему на нос. — Снег пошел.

Пасмурная погода давно разогнала по домам прохожих. Холод нагоняло и это одиночество на улицах, и льющиеся с неба снежинки, и даже кровь, сошедшая на его плечо с головы любимой девушки на спине.

— Мы ведь достаточно взрослые, чтобы пожениться уже сейчас, — Изана не переставал улыбаться светлым образам грядущих планов в его голове. Улыбка вообще была частью тех его привычек, которые Юки очень любила. Особенно с тех пор, когда она сменилась на воздыхательную. — Можем сделать это, как только ты поправишься. Что скажешь, м? Юки?

БАМ!

Следующий удар закончился нехваткой воздуха, и присутствовавшим участникам более трех банд с трудом верилось, что он был финальным. Изана впивался неотрывным, пристальным взглядом в кровавое месиво, на месте которого раньше было лицо Кисаки и рядом с которым все это время ему мерещилось лицо Юки с пепельными, остекленевшими глазами. Сломанные пополам с потрескавшимися линзами очки немного смягчили первый удар в переносицу, однако оказались одноразовой защитой.

— Думал, если убьешь ее, я вернусь на твою сторону? Или надеялся, что я не узнаю?

Какуче не отдавал себе отчета, слышит ли Тетта или же Курокаве приходилось разговаривать с трупом, но последний, похоже, был уверен, что успел остановиться у самого порога. Когда воздуха в легких стало достаточно, он поднялся с неподвижного тела и направился к Какуче. Тот боялся не то что сказать что-либо, а даже шелохнуться. Дыхание сперло в тот момент, когда лидер сравнялся с ним.

— Поправляйся скорее, Кисаки, — Изана обернулся и улыбнулся своей фирменной старой улыбкой, какой только и умел одаривать людей до встречи с Юки. — Я не хочу, чтобы ты пропустил, как Хината Тачибана будет умирать. Око за око.