Путь теней (джен)

В сумрачной гостиной горел лишь один канделябр. Его свет выхватывал из темноты очертания трёх человек: толстого мужчины с сигарой, коротышки с лоснящейся лысиной и смуглого поджарого старика с чёрными сверкающими глазами — а также длинного пятнистого удава на спинке дивана и пасьянс на столе.

— Карты сошлись к удаче, — убежденно произнёс коротышка, постукивая пальцами по столу.

— Что за глюпые суэвэрия! — воскликнул с акцентом смуглый старик. — Глявное — расчёт. Особенно, когда дэло касается политики.

— Пилюля для успокоения, не более, — согласился толстый человек с сигарой, поглаживая удава, который свесился с его плеча, — но раз нашему партнёру было так угодно, поверим пасьянсу.

— О, карты никогда мне не лгут!

— Особенно, если речь о прибыли с игорного бизнеса.

— Лючшэ скажитэ, у вас всё готово? Вы нашли человэка? Поставки орюжия — важный вопрос для нас всэх.

— Я предпринял надлежащие действия, и плоды не заставят себя ждать, — неторопливо ответил грузный мужчина, выпуская клуб дыма. — Осталось подождать совсем немного.

— Лорд Вэтинари слишком крэпко дэржит власть, что плёхо влияет на наши с вами общие интэрэсы.

— Мне всегда казалось, что он тиран, — кивнул лысый коротышка.

— Господа, будьте осторожны в выражениях.

Удав уже наполовину сполз на пол и со всем возможным для змеи дружелюбием потянулся к участникам маленького собрания.

— Шайтан змэя! — подпрыгнул от неожиданности иностранец, когда удав коснулся его ноги. — Прошу простить мэня, на моей родине много ядовитых рэптилий. Так вы увэрэны в профессионалызме вашего человэка?

— О да, он хорош. Не менее важно, что у меня есть рычаги давления на него. К слову, я так и не успел спросить, почему господин посол не прибыл сам?

— Господин посол довэряет мнэ, как своэму глявному совэтнику. В такое трудное врэмя ему нэ стоит посэщать собрания лично.

— Любое время трудное, — хихикнув, заметил поклонник пасьянсов, — но я охотно вас понимаю. Участие в заговоре иностранного посла легко испортит международные отношения.

— Не произносите слова "заговор". Ради предосторожности нам...

За занавеской кто-то чихнул.

Сидевшие за столом вздрогнули. Советник посла встал, выдернув из ножен длинный изогнутый нож, быстро подошел к окну и отдернул штору.

— Шайтан шпион!

За шторой у окна сжался молодой человек в одежде прислуги.

— Я... я п-просто п-протирал пыль, — заикаясь залепетал он. — Я н-не успел уйти, испугался и с-спрятался.

— Теперь уже не важно, парень, — грузный человек переложил удава со своего плеча на диван, снял висевший над каминной полкой отнюдь не декоративный арбалет, и умело зарядил. — Ты знаешь, как я поступаю в таких случаях.

— Нет! Нет! Пожалуйста, не надо!

— Прости, но ты слишком много знаешь.

Тенькнула тетива, и в воздухе просвистел арбалетный болт.

Через полчаса, когда разговор сообщников был завершен, недвижимая темная субстанция в каминной трубе зашевелилась и двинулась вверх. На крыше загадочная субстанция обрела черты человеческой тени и скрылась среди труб.

Это произошло почти сутки назад...

* * *

Что-то блестящее просвистело над ухом и вонзилось в оконную раму за спиной.

— Кервин, обрати уже на меня внимание?

Русоволосый взъерошенный юноша, сидевший у окна, оторвал глаза от книги про тропических лягушек, которую увлеченно читал.

— Метательные ножи?

— Красиво я его метнул, правда? — самодовольно усмехнулся другой юноша, но выражение его лица тут же стало жалобным. — Послушай, ты ещё утром обещал помочь мне с агатянским. Я правда не справлюсь. Препод меня завтра живьем сожрет.

— Живьём? Ладно, Оуэн, — Кервин вздохнул и с волевым усилием закрыл книгу, аккуратно заложив страницу чёрной закладкой, — каннибализма терпеть нельзя. Пойдём к тебе?

— Да, лучше ко мне. А то слишком много книг тащить.

Перед экзаменами стремление к знаниям обретало характер эпидемии. К концу года оживлялись даже те, кто прикидывались трупами весь семестр. На дворе был конец апреля, и среди студентов школы при Гильдии Наемных убийц нарастала привычная паника. Не удивительно, что Кервин Роуз, лучший ученик может быть и не всей гильдии, но уж точно своего класса, был нарасхват.

Не то, чтобы юноша тяготился своей популярностью, скорее она ему льстила. Есть что-то приятное в осознании того факта, что у тебя списывает весь класс и чуть что просит помочь разобраться в материале. Кервин самоутверждался за счёт своей полезности и эрудированности. Но в то же время самоотверженная помощь одноклассникам отнимала уйму времени, которое можно было потратить на более увлекательное и менее неблагодарное занятие. Например, на тропических лягушек. После пятого непонятого объяснения хотелось убивать без всякой оплаты, на чистом энтузиазме. К счастью, Оуэн не принадлежал к числу отстающих, и иметь с ним дело было даже в чём-то приятно.

Ближайшие два часа Кервин объяснял товарищу грамматические конструкции, исправлял произношение, проверял написание пиктограмм. Оуэн искренне старался. Всё же плотоядный преподаватель — достаточно веская мотивация. У Кервина же вообще хорошо шли языки, даже исключительно хорошо, и доктор Грав де Йойо был им неизменно доволен. Не часто попадаются полиглоты. На самом деле довольны Кервином были практически все учителя. Разве что старик Мерисет, наводивший ужас на всех без исключения студентов и даже преподавателей, избегал любых проявлений благосклонности. Юноше мечталось получить однажды, если всё сложится благополучно, докторскую степень по языкам, не считая, конечно, степеней по политической целесообразности и алхимии, которые тоже его очень привлекали.

За окном уже начало темнеть, когда Кервин вернулся в свою комнату уставший, но с приятным чувством удовлетворения, что кому-то немного облегчил жизнь в этом суровом, полном хищных преподавателей мире. Он зажег свечи и собрался вернуться к книге о лягушках, которая так его увлекла. При случае можно будет блеснуть знаниями о ядовитых земноводных перед Мерисетом. И, быть может, даже немножко задобрить его. Мерисет хоть и норовит засыпать всех и каждого, способен всё же оценить компетентность по достоинству. Кервину он даже нравился. По мнению юноши, такому мастеру своего дела вредность и придирчивость были простительны.

Кервин потянулся к книге и тут заметил лежащее на столе письмо из дома, про которое совсем позабыл. Интересно, что могла написать мать?

Кервин распечатал конверт, прочитал письмо один раз, потом ещё и ещё раз, и замер, глядя в одну точку. Вселенная ударила под дых. Привычный мир затрещал по швам, земля разверзлась, А'Туин решил почистить панцирь.

Мать писала, что у их семьи нет больше денег на оплату обучения. Это означало, что ему придётся бросить школу при гильдии.

Кервин замер, пальцы похолодели. До весенних экзаменов оставалось совсем немного времени, а текущее полугодье всё ещё не было оплачено. Очевидно, и не будет. Глава гильдии доктор Низз шёл навстречу и позволял смещать сроки оплаты только ввиду отменной учёбы Кервина. Теперь даже в этой уступке не было смысла.

"Я очень сожалею, сынок, — писала мать, — но мне пришлось выплатить отложенную для тебя сумму одному из кредиторов, который был крайне настойчив. Я расскажу тебе все при встрече, поскольку опасаюсь писать в письме больше. Скажу лишь, что наше положение очень неприятно".

Кто этот кредитор? Кто этот негодяй, который так грубо потряс мироздание? И нет ли где случайно желающего оплатить убийство этой сволочи?

Кервин решил не затягивать прояснение возникших вопросов. Он спрятал письмо в карман, надел плащ, потушил свечи и выскользнул в окно.

Весна в этом была году выдалась поздняя, и остатки снега сошли совсем недавно. Анк-Морпорк, полный запахов всего того, что оттаяло, погружался в волглую тьму, словно жаба в болотце. Кервин направлялся в родительский дом, который располагался почти сразу за городской стеной, недалеко от Пупсторонних ворот. По дороге, легко перескакивая с крыши на крышу, юноша пытался вспомнить имена кредиторов своей семьи. Большая часть из них была партнёрами по бизнесу покойного отца. Кажется, их звали Грибай, Тынкер и Швах. Миссис Роуз, пользуясь старыми связями мужа, иногда брала у них в долг, когда средств совсем не хватало, но старалась вернуть сразу же, как только появлялись деньги. По всей видимости, ситуация вышла из-под контроля.

Когда до Пупсторонних ворот оставалось рукой подать, Кервин спустился с крыш на мостовую и вышел из города, твердо стоя на земле. Городские ворота Анк-Морпорка были открыты почти круглые сутки за исключением совсем глубокой ночи. Патриций считал, что это хорошо сказывалось на токах торговли, а по мнению Кервина, позволяло в любое удобное время повидаться с родными.

Скоро на фоне ещё не вспаханных капустных полей стали видны очертания небольшого уютного домика, с которым соседствовала закрытая на ночь лавка, где мать продавала всякую совершенно необходимую всячину путникам, едущим в город и выезжающим из него. Все дороги ведут в Анк-Морпорка или, вернее, из Анк-Морпорка, так что покупателей всегда хватало, хотя доходы с придорожной лавочки, разумеется, не могли сравниться с суммами, которые приносила сеть магазинов, созданная отцом.

После смерти мистера Роуза-старшего всё пошло наперекосяк. Торговая сеть, которой он управлял, прогорела почти мгновенно, и бизнес по частям скупили совершенно сторонние предприниматели. Именно тогда осложнилось финансовое положение их семьи, и поэтому миссис Роуз с тремя детьми перебралась из большого особняка в Анке за городскую черту. Здесь жилье обходилось дешевле и характерный запах реки, ставший визитной карточкой города, ощущался куда меньше. Если бы не другой неистребимый запах — запах капусты, и вид на однообразные, опять же капустные, поля, место можно было бы назвать даже миленьким.

Миссис Роуз после смерти мужа настояла, чтобы сын продолжал учиться в школе при Гильдии Наемных убийц, несмотря на дороговизну такого образования. Она неизменно повторяла, что упокоение всяких больших шишек — очень доходное дело, главное — получить диплом. Была и вторая причина, почему Кервин не оставил занятий. Ему действительно нравилось учиться в школе при гильдии. Кервина очаровывали не только прогулки по крышам и престиж, нет, он относился к куда более редкой категории студентов. Ему нравилось изучать многочисленные языки, ковыряться в алхимических формулах, корпеть над древними произведениями, разбирать политическую историю Диска и многое другое. Он научился прекрасно владеть оружием, ловко обходить ловушки, разбираться в ядах, отлично изучил город, особенно с высоты крыш. Пафос наемных убийц казался Кервину чем-то наносным, дополняющим, ведь для выполнения заданий ассасину вовсе не нужны ни театральность, ни апломб. Помешанности убийц на внешности юноша вовсе не понимал,* и главным считал чистое и качественное выполнение работы.

_________________

*Возможно, потому, что волосы у Кервина, что с ними не делай, вечно торчали дыбом, создавая некоторые нелады с внешностью, но надо же держать марку.

_________________

Желание остаться в гильдии заставляло Кервина чувствовать себя эгоистом. Ведь были ещё две младшие сестры, которые тоже нуждались в деньгах! Кервин утешал себя тем, что после получения диплома у него точно появятся средства, не могут не появиться, и тогда он сам обеспечит девочек. Возможно, мать была права, и за её настояниями крылась не только безмерная любовь к единственному сыну, но и определённый расчёт.

Кервин подошёл к дому со стороны кухни, увидел мать возле раковины и постучал в окно.

Миссис Роуз обернулась, поспешно сполоснула руки и распахнула оконную створку.

— Кервин! Ты уже тут!

— Привет, мам. Я прочитал твоё письмо. Ты расскажешь, что случилось?

— Входи, не стой у поро... у подоконника.

Кервин, невысокий и прыткий, привычно запрыгнул внутрь. Уважающие себя наемные убийцы не пользуются дверями.

На кухне вкусно пахло свежеиспеченным печеньем.

— Кервин, Кервин пришёл! — запрыгала маленькая девочка в розовом платьице, вертевшаяся под боком у матери и обнимавшая мягкого розового единорога. — Поиграешь со мной?

— Привет, Несси. Нам сейчас надо поговорить с мамой. Давай потом.

— Ууу, бяка! — нахмурилась девочка, показала язык, и, схватив со стола одно из печений, ускакала из кухни на своём игрушечном единороге.

— Мия, присмотри за ней! — крикнула мать.

— Куда я денусь! — крикнул в ответ другой, не слишком довольный, девчачий голос.

— Несси ещё с прошлой недели мечтает с тобой поиграть. Говорит, что твой рыцарь очень хорошо объяснил принцессе, как препарировать дракона. Она даже слово запомнила!

— Прообразом был маленький болотный дракончик, но да, объяснил. Нечего без толку в башне сидеть.

В анатомия Кервин, разумеется, тоже хорошо разбирался.

— Так о чём ты не хотела говорить в письме?

— Понимаешь, нам угрожали, — лицо миссис Роуз стало напряженным и озабоченным. — Мистер Тынкер, один из наших кредиторов, потребовал немедленно вернуть всю одолженную нам сумму, но я была не готова отдать ему деньги так скоро. Пришлось воспользоваться теми деньгами, которые были отложены для тебя и для мистера Грибая.

— Постой. Угрожали?

— Да, и я очень испугалась за девочек. Сюда приходили очень странные люди с дубинами, а на днях я нашла окровавленное сердце прямо здесь, посреди стола.

— Чьё?

— Телячье, — в глазах матери блеснуло что-то смешливое. — Очень хорошее. У мясника такие стоят недешево. Хоть в чём-то Тынкер не пожадничал.

— В смысле вы это сердце?..

— Да, мы его съели. Намёк я уже поняла, так не пропадать же добру?

Миссис Роуз была практичной женщиной. Иногда Кервину казалась, что хладнокровие его матери по достоинству оценила бы даже Гильдия Убийц.

— Ты не думала обратиться к Городской страже? Тынкер с помощью угроз вымогал деньги. Те, кто в этом городе помнит о законах, сказали бы, что это криминал. Ты же всегда письменно закрепляешь точные сроки и сумму.

— Увы, я отдала расписку вместе с деньгами. Будет трудно что-то доказать, тем более, что законы помнят не все, а на стороне Тынкера богатство и лучшие адвокаты.

— Говорят, командор Ваймс защищает тех, кто не может сам себя защитить.

— Брось! Знаю я этих стражников! Не спроста извозчики прозвали их "лежачими полицейскими".

— Только двоих, — заметил Кервин. — Послушай, я готов завтра заглянуть прямо к командору.

— Нет уж! Командор может и пользуется хорошей славой, зато у Тынкера имеются молодчики с дубинами. Теперь я узнала его истинное лицо!

Миссис Роуз стала ходить по кухне из стороны в сторону.

— Я боюсь, что если мы пожалуемся, возникнут проблемы. Я не хочу рисковать жизнью и здоровьем своих детей.

— А когда нужно вернуть долг Грибаю?

— Через месяц. Думаю, тебе стоит посмотреть на расписки.

Миссис Роуз ушла, потом вернулась с тёмной кожаной папкой. Такие очень любил использовать отец.

— Вот, взгляни.

Кервин прочитал расписку для мистера Грибая и полистал остальные бумаги.

— Да, мам, Тынкер — сволочь. Даже если я успею найти хорошую работу, вряд ли получится собрать нужную сумму за месяц. Не знаешь случайно, у этого Тынкера нет врагов с увесистыми кошельками?

— Сложный вопрос. Ты имеешь ввиду, не найдется ли заказчика?

— Ну да, предать земле двух зайцев сразу. Убрать кредитора и получить деньги. Конечно, я пока не дипломированный убийца, но в гильдии иногда делают исключения.

— Я обещаю подумать над этим. Мне не хотелось бы снова брать в долг, но лавочка тоже не приносит в месяц так много. Можно, конечно, рискнуть поэкспериментировать с рекламой и ассортиментом...

Кервин вздохнул.

— Значит надо собрать информацию по мистеру Тынкеру. Я сделаю для этого, что смогу, но у тебя контактов больше. Если с заказом не прокатит, придется как можно быстрее искать работу. Поговорю с преподавателями, а если повезёт, даже с лордом Низзом. Вдруг где-то в гильдии есть вакансия или кто-то может дать мне рекомендацию в приличное место. Они же заинтересованы в том, чтобы полугодье им оплатили, — невесело усмехнулся юноша. — В крайнем случае сам подыщу что-нибудь. Мистер Грибай вообще сговорчивый?

— Ты о...

— Я о возможных переговорах. Не о покойниках. Грибай ведь ничего нам не сделал. Пока, во всяком случае.

— А.

— Он не такой кровопийца?

— Хочу верить, что не такой, но мистер Тынкер тоже казался приветливым.

Кервин снова вздохнул.

— Попьешь чаю? — спросила мать.

— Чаю?

— Недавно вскипел.

— Я думал отправиться уже в гильдию...

Тут Кервин подумал о зябком ветре, гуляющем над крышами, и долгой дороге до Филигранной улицы. Старших учеников по ночам носит демоны знают где. Никто из педсостава и слова не скажет. Да и не то, чтобы это было особо важно теперь.

— Знаешь, мам, я вполне могу остаться до утра.

Мать улыбнулась, но заметила, что плечи у сына поникли.

— Прости, Кервин, — она нежно обняла его. — Я не хотела, чтобы так получилось. Я всегда хотела и хочу для тебя самого лучшего. Какой матери этого не хочется.

— Да брось, мам, — смутился Кервин, — тебе не за что извиняться.

Чувство вины навалилось на него всей своей откормленной за три года тушей.

"Тебе стоило оставить школу при гильдии сразу после смерти отца, — нашептывал мерзкий внутренний голос. — У тебя две младшие сестры, им тоже многое нужно, ты должен заботиться о них. Как мама могла решиться забрать тебя из гильдии, видя твои горящие глаза? Ей тяжело одной с тремя птенцами, а ты уже оперился и способен помочь."

Кервин поспешил сметить тему.

— Давай лучше глянем, чего там девчонки так заливаются.

Из гостинной в самом деле доносился очаровательный детский смех.

— Мия с Несси что-то уж очень веселятся, — заметила мать.

Миссис Роуз вышла и открыла дверь в гостиную. Кервин заглянул следом. Их взору предстали Мия, как обычно, вся в чёрном с заклепками и с банданой на голове и Несси в игрушечной диадеме и с розовым единорогом в зубах, стоящие на обеденном столе. Мия подсаживала Несси, чтобы та могла повиснуть на люстре. Обе весело хохотали.

Семейный дурдом предстал во всей красе.

— А ну слезли! — гаркнула миссис Роуз.

Кервин вздрогнул. Девочки лишь перестали хохотать.

— Вы ещё люстру мне тут уроните!

— Она крепко приделана, я проверяла, — невозмутимо ответила Мия.

Кажется, хладнокровие было семейной чертой. Тем не менее, Мия всё же поставила недовольную Несси обратно на стол.

— Слезли, я сказала!

Не послушаться голоса, который подействовал бы на роту солдат, было сложно.

— Уже слезаем.

Мия спрыгнула на пол, Несси выплюнула единорога и вместе с ним перебралась на руки к сестре, которая спустила её на пол.

— У тебя совсем головы нет? — негодовала мать. — Ты же старше! Несси будет всё за тобой повторять!

Мия потёрла нос кулаком.

— Да нет, про люстру она сама предложила. А чё, прикольная идея!

— Я хотела полетать, — Несси подпрыгнула, изобразив руками крылья. — На единороге, как в книжке.

— Я же не дура, я понимаю, что можно грохнуться. Я сперва сама чуть-чуть повисела. Она реально отлично прикручена.

Миссис Роуз открыла рот и закрыла, пытаясь найти слова. Кервин предпочёл ретироваться, предвкушая гром и молнии. Гроза действительно разразилась, но без него, как раз в тот момент, когда он решил продегустировать ещё теплое мамино печенье. Какое счастье, что на него уже не шумели так громко, заключив, вероятно, что воспитывать поздно: что выросло, то выросло.

Пережёвывая печенье, Кервин налил себе чаю и сел за маленький круглый стол на кухне. Звуки воспитательного процесса навевали что-то ностальгическое. Семнадцать лет — очень странный возраст. Ты вроде уже не ребенок, но и не то чтобы совсем взрослый. Наверно, думал Кервин, если начать самому зарабатывать, внутренние ощущения как-то изменятся.

— И всё-таки завтра нужно обратиться в стражу, — сказал себе Кервин.

Если сравнивать предотвращение нелицензированных убийств Городской стражей и Гильдией Убийц, стража работала куда эффективнее. Сказать по правде, в последние годы Гильдия Убийц, как и Гильдия воров, в этом плане вообще немного обленились. Хотя Кервин предполагал, что, возможно, их низкая активность в отлове нелегальных конкурентов была вызвана чрезвычайно высокой активностью стражи. То есть гильдии банально не могли угнаться за вервольфами и прочими обладателями необычных способностей, которые наводнили Городскую стражу.

Кервин так подробно знал статистику по городским учреждениям, потому что однажды писал эссе о нелицензированных убийствах и по ходу дела немножко увлекся. Самую малость. На пару-тройку лишних часов.