Главная женщина в жизни (гет)

Когда решаешь связать жизнь с первой школьной любовью, нужно быть готовым к разочарованию. Сначала всё кажется изумительным и восхитительным, школьные друзья одиноко завидуют вашим крепким отношениям, будущее приятно поражает разнообразием открывающихся перед вами дорог… Но потом неизбежно наступает пресыщение. Ваш избранник не становится хуже и не утрачивает качеств, за которые вы его полюбили, но…

Взросление — то ещё испытание для первой любви.

Когда мы с Джинни бросились друг другу в объятия, будущее казалось безмятежным и простым. Наконец-то позади оставались война и трагедии, нам обоим казалось, что теперь ничто не сможет нас разлучить. Возникающие проблемы мы преодолевали вместе, со смехом переступали через препятствия, сочувственно хмурились, глядя на то, как наши друзья и родные калейдоскопически сменяют партнёров, и оставались вместе вопреки прогнозам завистников.

Когда всё изменилось? Я не знаю.

После первой годовщины я впервые сформулировал крутящиеся в голове мысли и понял, что хотя и по-прежнему люблю Джинни и хочу быть с ней, давно уже хочу быть не только с ней. Джинни была потрясающей, и мы были счастливы, но мне перестало этого хватать.

В первые раз я ужаснулся этим мыслям и бросился заглаживать несуществующую вину, но они вернулись. Раз за разом мне приходилось напоминать себе, что я люблю Джинни, и с каждым повтором слова звучали всё менее убедительно. Я стал ловить себя на том, что заглядываюсь на других девушек, сначала — просто смотрел, следом появились фантазии. Я стал замкнутым и раздражительным, виня себя за эмоциональную неверность и постоянно ощущая давление неудовлетворённости, и в какой-то момент осознал, что дальше так продолжаться не может. Это было нечестно и несправедливо по отношению к нам обоим, Джинни заслуживала лучшего, и с этим нужно быть что-то делать.

Но как сказать любимой жене, что без каких-либо причин ты решил разрушить всё, что у вас есть? Если бы я, например, влюбился и уходил к другой, у моего поступка хотя бы логика была, а так… И всё же измену я считал подлостью и хотел расставить все точки до того, как пускаться во все тяжкие.

Разговор вышел тяжёлым. Конечно же, Джинни была шокирована предложением развестись и сначала даже не поверила, что я говорю серьёзно; стала допытываться, кто «она», кричать и злиться… Но я не отступил, и в конце концов она сдалась. Влепила мне пощёчину, обозвала идиотом и хлопнула дверью спальни, сказав, что никакого развода я не получу. Не то чтобы я мечтал именно об этом, но результат меня устраивал — я был свободен в дальнейших действиях и перестал чувствовать себя лжецом и предателем.

* * *

— Это правда, Поттер, вы с Уизли разводитесь?

По инерции сделав ещё пару шагов, я резко остановился, осознал услышанное и развернулся на каблуках. Посреди коридора стоял Забини — вот уж кого я точно не ожидал увидеть — и с любопытством смотрел на меня.

— С чего ты взял? — спросил я, не понимая, откуда он мог узнать об этом.

— Всё Министерство обсуждает новость, — он пожал плечами и повторил вопрос: — Так что, это правда?

— Не твоё дело! — буркнул я и быстро зашагал прочь.

Как он узнал? От кого? Неужели Джинни рассказала о нашем расставании… кому?

— А может, моё? — усмехнулся он мне в спину. — Вдруг у меня на неё планы?

Снова резко остановившись, я развернулся, желая то ли врезать ему, то ли… сам не знаю, чего я хотел, но спокойно слушать такие слова в адрес своей жены не собирался.

— Полегче, Поттер, — нарочитая расслабленность стекла с него, и Забини настороженно уставился на меня. — Шеф не будет в восторге, если на его территории произойдёт драка.

Он был прав, и я заставил себя остановиться. Если честно, я даже не злился, просто машинально хотел защитить честь жены.

— Шеф? — с задержкой, но смысл его слов наконец дошёл до меня. — Какой шеф?

— Наш, — Забини удивлённо взглянул на меня. — Что ты так смотришь?

— Какой ещё наш шеф?

— Ты головой не ударялся, Поттер? — ухмыльнулся он и, мотнув головой в конец коридора, пояснил: — Робардс же, наш бессменный глава Аврората.

Рот открылся в беззвучном «о», и я уставился на Забини с изумлением.

— Ты что, работаешь в Аврорате?!

Он рассмеялся, с осуждением во взгляде покачал головой и, не сказав ни слова, двинулся прочь, оставляя меня гадать, что он имел в виду и стоит ли ему верить.

Впрочем, долго думать о странных высказываниях у меня не было возможности, потому что сразу же, как я переступил порог Аврората, на меня набросились с вопросами коллеги. Забини не соврал, всё Министерство знало о том, что мы с Джинни разводимся.

По правде, я понятия не имел, что отвечать. С одной стороны, искренне считал, что моя личная жизнь никого не касается, с другой — успел смириться, что та стала достоянием общественности давным-давно, ещё когда мне дали прозвищ Мальчик-Который-Выжил, и хотя так меня уже не звали, предпочитая именовать Победителем Того-Кого-Нельзя-Называть, суть не менялась — мне отказывали в праве на приватность. Но была и третья сторона. Джинни сказала, что не даст мне развода, и я знал её достаточно, чтобы не считать это пустыми словами; уж не знаю, сочла ли она мои слова импульсом или не желала лишаться статуса жены национального героя, любила меня или хотела использовать, одно было предельно понятно: мне не удастся получить развод просто. И в этом свете оберегать личное не имело смысла.

— Да, разводимся, — после долгого молчания нарочито равнодушно пожимая плечами.

Осуждение, поддержка, приглашения на холостяцкие вечеринки, смешки… Реакции были разными, и я всё пропускал мимо ушей, пока не прозвучал вопрос, заставивший облиться холодным потом.

— Рон знает?

«Уизли!» — набатом зазвучало в голове.

— Как ты побледнел-то, Поттер, — рассмеялся Финниган, забавляясь моим страхом, но мне не было дела до его насмешек, потому что это действительно было проблемой.

Уизли стали моей семьёй, ещё когда мне было одиннадцать — не из-за Рона даже, а потому что миссис Уизли стала первым человеком, первым взрослым, которому было на меня не плевать. Подаренный ею свитер с моим именем, стал первым подарком, что я получил, и я помнил об этом всегда…

Но забыл, когда решил бросить Джинни.

Перед глазами одна за другой вставали картины: вот миссис Уизли обнимает меня, вот она улыбается, радуясь, что я приехал к ним на каникулы, вот она готовит моё любимо блюдо, вот она плачет от страха за меня, вот она снова плачет, но теперь от счастья, и зовёт меня сыном… Она подарила мне семью, она научила быть частью семьи, именно она заставила поверить, что не урод и никому не нужный ненормальный, а достойный любви человек. Я мог разочаровать Рона, мог обидеть Джинни — не со зла, просто поставив на первое место свои чувства и желания. Но миссис Уизли я не мог ни разочаровать, ни обидеть.

Если я сейчас скажу Джинни, что на меня нашло временное помутнение и я вовсе не собирался её бросать, она, конечно, ещё долго будет дуться и подозрительно смотреть на меня, но простит — и любит меня, и разводиться не хочет, и скандалы ей не нужны. Придётся постараться, чтобы загладить вину, а потом всё-таки переступить через свои принципы и отказаться от права называться порядочным человеком, став изменником…

Но чёрт с ними, с моими принципами, неудовлетворённостью и жизнью вообще, если это единственный способ не разочаровать миссис Уизли!

— Кто вообще такие глупые сплетни распространяет? — усмехнулся я, внутренне обмирая. — У нас с Джинни прекрасный брак, мы счастливы!

— Но ты сказал…

Я снова усмехнулся и покачал головой:

— Вас развели, ребята.

Снова послышались смешки, идиотское объяснение всех удовлетворило, и тема была исчерпана.

Вот бы всё так же легко прошло и с Джинни. Главное, чтобы она не успела пожаловаться миссис Уизли на меня. Пожалуй, ждать вечера не стоит, напротив, нужно поспешить всё исправить.

— Поттер, в Лютном переулке произошло ограбление, нужно показания взять.

Отлично! А вот и повод. Итак, сначала ювелирный, потом цветочный… Показания оставим на потом. Интересно, Джинни летучемышинным сглазом меня встретит или проклятием посерьёзнее?..

Я заслужил, что уж спорить. Но лучше проклятие, чем разочарование в глазах миссис Уизли.