Мир, дружба, Хогвартс! (джен)

Побывав в качестве почётного гостя на первом послевоенном дне рождения Гарри Поттера, а после посетив Малфой-мэнор, Альбус Дамблдор понял одно: если не предпринять немедленные меры, из-за дополнительного восьмого курса первый учебный день в Хогвартсе начнётся с грандиозной драки.

— Понимаешь, Минерва, — жаловался он за вечерним чаем МакГонагалл, только что вернувшейся с международного конгресса по Трансфигурации и потому на памятном дне рождения не присутствовавшей, — наш Гарри никак не может простить Драко, что тот привёл в Хогвартс Пожирателей, ну и покушения на меня, конечно. И юный Малфой плюётся ядом при одном его имени. Не знаю, что и делать. Не хотелось бы допускать нового противостояния факультетов — это может плохо кончиться. Мальчики уже взрослые и пакостить друг другу будут не по-детски…

Минерва задумалась. Гарри, как герой победившей стороны, по идее, мог бы одним авторитетом «задушить» все конфликтные поползновения Драко на корню, однако последний обладал поистине малфоевской вредностью, помноженной на блэковскую горячность и с лёгкостью развенчивал любые авторитеты. Поэтому опасения Дамблдора определённо имели смысл. Между тем тот продолжал:

— Беда ещё в том, что Драко остаётся лидером своего факультета, а Гарри поддерживают остальные три. Учебный процесс однозначно может быть сорван.

— Я безобразий не потерплю! — в сердцах хлопнула ладонью по столу МакГонагалл, едва не опрокинув чашку с чаем. — У нас есть месяц, чтобы на них повлиять…

Путём долгих обсуждений, взвесив все «за» и «против», они сошлись на следующем: в Нору, где Гарри проводил каникулы, отправится с визитом Минерва — её две трети Золотого Трио боялись куда больше, чем Дамблдора (третья треть, Гермиона Грейнджер, не боялась никого), а в мэнор — сам Альбус, перед которым Драко был в долгу. Результат превзошёл все ожидания: и Гарри с друзьями, и Драко, на которого благотворно повлияли родители, сильно беспокоившиеся о его будущем, клятвенно пообещали получше узнать друг друга и до конца каникул обмениваться уважительными письмами. Обрадованные лёгкой победой, Альбус и Минерва успокоились. Первым пошёл на контакт Драко, взбешённый вынужденным обещанием. Его письмо в Нору утром следующего дня принёс малфоевский филин. Читать взялся Рон.

— Посмотрим, чего зловещий Хорёк пишет, — разворачивая конверт, предвкушающе произнёс он. — Не иначе розовые сопли, мол, виноват, больше не буду, простите, дорогие гриффиндорские герои, дурака. — Драко писал следующее: «Многоуважаемый Гарри Поттер, после некоторых раздумий я решил, что нам совершенно необходимо выяснить отношения. Скажу сразу, ничего против тебя и твоих друзей я не имею. Вы же не виноваты, что такими уродились. Это природа постаралась, не ко всем она добра. Уверен, со временем вы сможете вырасти над собой и стать нормальными. Не сразу, конечно, но вы старайтесь. Буду держать за вас кулачки. С уважением, Драко Малфой, чистокровный волшебник». — Вот гад! — закончив читать, — с яростью выдохнул Рон и шваркнул письмо об стол. — Это называется — уважительно. Скотина такая!

— Ничего, я ему сейчас ещё более уважительно напишу… — процедил Гарри.

За четверть часа до обеда в окно Малфой-мэнора постучалась сова Уизли.

— Ну надо же, — небрежно бросил Драко, подмигивая гостившим у него Панси и Блейзу. — Поттер уже начал расти над собой и даже что-то написал. Я не был уверен, что он умеет. Посмотрим…

«Многоуважаемый Драко Малфой, отношения нам, определённо, надо выяснить. С этим я согласен. Был рад получить от тебя весточку. Странно, что ты сейчас дома, а не в Азкабане, где тебе самое место. Никогда не забывай, его двери всегда для тебя открыты. Обещаю писать тебе и туда. Да, против твоих друзей я тоже ничего не имею. Надеюсь, когда-нибудь они составят тебе в Азкабане компанию. С уважением, Гарри Поттер — Избранный, победитель Волдеморта».

Отложив письмо, Драко удивлённо вскинул бровь.

— Похоже, кое-кто нам угрожает? — поинтересовался, обращаясь одновременно к Панси и Блейзу. Те кивнули. — Ну тогда, Поттер, лови от меня ещё приветик…

Обед в Норе тоже не задался — письмо малфоевский филин принёс аккурат за пять минут до начала.

— Вот ведь неймётся… — разворачивая конверт, вздохнула Гермиона и начала читать: — «Многоуважаемый Гарри Поттер, не побоюсь этого слова, сэр! Был бесконечно счастлив получить от тебя ответ. Приятно, что ты умеешь писать. Честно, не был в этом уверен. Впрочем, думал, и читать-то ты не мастак. Признаюсь, по Хогвартсу ходили слухи, мол, за вас с Уизли (заметь, я не назвал его Уизелом, кем он на самом деле является) училась ваша (не буду называть её грязнокровкой) подружка Грейнджер. Видимо, слухи были несколько преувеличены. Отдельно хочу поблагодарить тебя за заботу обо мне и о моих друзьях, однако Азкабан не место для таких, как мы, образованных и красивых. Сами туда идите, хотя бы пока на экскурсию. С уважением, Драко Малфой, чистокровный волшебник и само совершенство». — Шумно выдохнув, она замолчала.

— Совсем Хорёк с катушек слетел. Всех оскорбить успел. Только Джинни не досталось… — возмущённо просопел Рыжик. — Тоже мне, совершенство нашлось. На Фурункулюс напрашивается, гадёныш.

— Да ладно тебе, братик, — пискнула Джинни, обрадованная, что малфоевская «уважительность» обошла её стороной. — По правде говоря, Драко хорошенький. Это трудно отрицать. А насчёт «гадёныша» я согласна.

— Я чуть попозже этому «хорошенькому гадёнышу» ответ напишу, для начала надо подкрепиться, — многообещающе ухмыльнулся Гарри. Его вечернее письмо застало Драко уже в постели.

— Что за… — чуть не выругался тот. — До утра подождать не мог, что ли? — Он зевнул и нехотя распечатал конверт. — Посмотрим, посмотрим, чего же Поттер пишет. А пишет он вот что, ага: «Многоуважаемый Драко Малфой! Не могу описать ощущение счастья, которое накрыло меня после твоего очередного письма. Твоя любезность зашкаливает, что и неудивительно с такими-то родственниками. Что касается совершенства, то это дело вкуса. Гермиона, кстати, просила тебе передать: самомнение не есть признак ума. Впрочем, остальные признаки ума у тебя тоже сомнительны. Жду не дождусь, когда мы встретимся в школе. Не терпится высказать тебе своё уважение лично. С наилучшими пожеланиями, Гарри Поттер — Избранный, победитель Волдеморта». — Свернув из письма трубочку и засунув его в вазу с цветами, стоявшую на прикроватном столике, Драко, не дожидаясь утра, взялся писать ответ…

Узнав у Молли и Нарциссы, что мальчики регулярно переписываются, Дамблдор был вне себя от радости.

— Видишь, Минерва, как правильно мы поступили, — с триумфом произнёс он за очередным вечерним чаем. — Мой авторитет плюс твой авторитет и, как результат, они уже нормально общаются. Уверен, и факультеты перестанут враждовать.

— Хорошо, если так, — закусив мармеладкой, с облегчением в голосе откликнулась та…

Переписка продолжалась до конца лета. Последними любезностями Гарри и Драко обменялись накануне отправления в Хогвартс:

«Многоуважаемый Гарри Поттер, не побоюсь этого слова, сэр! Ничем не передать, в каком восторге я пребываю от предвкушения нашей завтрашней встречи. Единственная просьба, пусть самая уважительная её часть состоится без присутствия моих родителей. Думаю, присутствие старших Уизли тоже необязательно. Да, мои друзья передают горячий привет твоим друзьям. И главное, у нас с тобой впереди целый учебный год! Буду уважать тебя регулярно, запомни! С наилучшими пожеланиями, Драко Малфой, чистокровный волшебник и само совершенство».

«Многоуважаемый Драко Малфой! Согласен с тобой полностью (не насчёт совершенства, разумеется). Старшее поколение — побоку! Меньше знают — легче спят. Уж как я буду тебя уважать — и слов нет. Прям весь горю от нетерпения. Возьми с собой из дома побольше вкусненького — «Костероста», например. И успокоительного тоже. До скорой встречи! С глубочайшим уважением, Гарри Поттер — Избранный, победитель Волдеморта».

* * *

Первый учебный день в Хогвартсе ознаменовался грандиозной дракой старшекурсников. Гриффиндорцы пошли на слизеринцев, выстроившись «свиньёй», те же нападали разрозненными группками и вносили хаос в их стройные ряды. Оставшиеся два факультета наблюдали за разворачивающимся действом со священным ужасом. Особенно пугающе выглядели Поттер и Малфой, катающиеся по полу и отчаянно колотящие друг друга.

— Что здесь происходит?! — раскидав их по сторонам магией, прорычала вклинившаяся в драку МакГонагалл. — Вы же переписывались!

— Переписывались… — хлюпнув разбитым носом, хмуро подтвердил Гарри.

— Уважительно? — начиная о чём-то догадываться, уточнила МакГонагалл.

— Разумеется, — презрительно скривил губы Драко. — Я каждый раз писал, как уважаю эту сволочь…

— Быстро к директору! Оба!..

В кабинете Дамблдора и Поттер, и Малфой выглядели присмиревшими. На вопрос, что пошло не так, оба пожали плечами и, дав обещание больше побоища не устраивать, были награждены десятком отработок и отпущены восвояси.

— А я правда рад тебя видеть, — неожиданно сказал в коридоре Гарри. — А то скучно как-то было…

— И не говори, — столь же неожиданно согласился Драко. — Тоска зелёная.

Только получив из Малфой-мэнора и Норы их письма, Дамблдор и МакГонагалл поняли, в чём дело.

— Что ж, в следующий раз будем более точно формулировать задачу, — закатив глаза, сказал Альбус. — А то здесь у них сплошные реверансы с оскорбительным смыслом.

— Неудивительно, это же Поттер и Малфой, — поджав губы, покачала головой Минерва. — Надеюсь, теперь они одумаются…

* * *

А тем временем переписка, уже не такая "уважительная", возобновилась, и птички-письма устремились в полёт между слизеринскими подземельями и гриффиндорской башней:

«Поттер, ты спишь?»

«Не сплю!»

«Здорово сегодня подрались. Завтра повторим?»

«А то!»

«Тогда до завтра!»

«До завтра!»