Одержимый (джен)

Аластор Грюм всегда был упорным бойцом и никогда не был трусом, но ложью было бы сказать, что он не испытывал страх. Испытывал. Вполне разумно боялся потерять вторую ногу, второй глаз, лишиться руки. Еще очень опасался попасть в руки пожирателей: знал, что пытать будут долго и мучительно. Но потомственный мракоборец на то и потомственный, чтобы уметь защищать себя всеми возможными способами. И пусть он все равно стал калекой, но если бы не умения и упорство, Грюм давно бы лежал в могиле и кормил червей.

Но у него были свои принципы, и ради правого дела он мог сознательно сунуться в смертельно опасную ловушку. Вот и сейчас, например, Грюм должен был убедить пожирателей, что Поттер летит именно с ним.

Несмотря на ущербное тело, рефлексы не подвели, и Грюму удалось увернуться от Авады Волдеморта. Правда, оторваться от погони не получилось: зеленый луч выдрал протез и сломал метлу. Грюм начал падать, надеясь, что смерть придет быстро, без мучений. Потеряв сознание, он не видел, что несколько человек, повинуясь приказу лорда, ринулись ему на перехват.

...Очнулся он от болезненного Круцио. Затхлый влажный запах и ледяной пол подсказали, что его бросили в подземелье. Перед глазами плыло, тело ломило от боли.

— Жив-вой, — раздался шипящий надменный голос. — Вы с-смогли меня удивить, мистер Грюм. Теперь я даже рад, что мое заклятие вас не настигло. Но вы непозволительно долго пробыли в беспамятстве, ибо появились вопросы, на которые мне нужны незамедлительные ответы. Мои последователи жаждут с вами поквитаться, и я, безусловно, предоставлю им такую возможность, но сначала я хочу узнать, где вы прячете Гарри Поттера.

«Утрись, тварь, я сам не знаю», — хотел с издевкой ответить Грюм, но не успел: Волдеморт грубо вторгся в его сознание.

Лорд, наверное, предполагал, что бывший мракоборец попробует сопротивляться, но вряд ли он ожидал, что взбешенный Грюм атакует в ответ и окажется не менее искусным легилиментом.

— Снейп поплатится! — взвыл лорд. — Не предупредил!

— А он не знал, — со злорадством ответил Грюм в его голове, — никто не знал!

К сожалению, для раненого тела такой рывок оказался роковым. Сердце не выдержало, и Аластор Грюм скончался. Но то ли шутки магии, то ли семейные заморочки потомственного борца со злом, то ли звезды так сошлись, но умерло только тело. Сущность Грюма продолжала бесноваться внутри заклятого врага.

— Уходи, — хрипел Волдеморт.

— Ни за что! Только вместе с тобой, урод!

Волдеморт никак не мог избавиться от паразита Грюма, который, оказывается, ломал сознания отъявленных преступников, когда никто не видел. В конце концов ущербная душа лорда не выдержала и кусочек за кусочком стала поддаваться. Грюм, которому вообще терять было нечего, со всей свирепостью продолжал давить, поглощать и разрушать.

Но Волдеморт, конечно, не хотел просто так сдаваться. Главное было — выжить, поэтому всем своим существом он потянулся к другим частям души: изошел черным дымом медальон, заставив Амбридж испуганно заверещать прямо на совещании у министра, раскололась чаша в сейфе Лестрейнджей, рассыпалась диадема в Выручай-комнате, забился в судорогах Гарри Поттер и успокоился только тогда, когда из шрама вытекла жижа, похожая на чернила. Последний крестраж на ходу срыгнула Нагайна, когда, почуяв неладное, спешила на помощь господину.

Но все оказалось напрасно. Были бы целы остальные крестражи, может, что бы и получилось, а жалкие осколки всего лишь замедлили агонию.

Через некоторое время утомленный Грюм в личине Волдеморта сидел у стены и с охреневшим видом выслушивал жалобы змеи. И как она испугалась за хозяина, и как ей стало больно, а потом легко и радостно.

«Да я, оказывается, дракклов дементор! — возликовал Грюм. — Душа на вкус оказалась мерзкая, но полезная!»

Уняв эйфорию от победы, Грюм стал шипеть Нагайне в ответ:

— ...Говоришь, беспокоилась обо мне? Молодец, защищай дальше, — он провел ладонью по чешуе. — А кушать не хочешь? Может, где-то в доме бродит парочка подходящих пожирателей? Для такой красавицы мне не жалко. Что? Среди них есть хорошие? И кто? Который пахнет странно? А-а, он тебе крыс приносит. Как интересно. А не было среди них такой облезлой, с железной лапой? Нет? Жаль, но ничего, глядишь, найдется.

Нагайне было все равно, что двуногий внутри стал другим. Превратившись в обычного фамильяра, она просто млела от ласк, наслаждалась шипением хозяина и, как преданная собачонка, иногда его облизывала.

Такую трогательную картину и застала Белла, обеспокоенная долгим отсутствием любимого повелителя. Сцена показалась ей настолько интимной, что заготовленные слова сразу куда-то испарились. Завороженно наблюдая за змеиным языком, Белла облизнула пересохшие губы и часто задышала. Грюм, впрочем, тоже молчал, ибо, глядя на женщину, почувствовал возбуждение, которое из-за многочисленных ранений не ощущал уже очень давно.

Казалось бы, змеемордая страхолюдина, но с достоинством все в порядке!

«А ведь хороша, чертовка», — вдруг подумал Грюм. Но пора было браться за дело. С трудом оторвав взгляд от вздымающейся женской груди, рявкнул:

— Ты нарушила приказ!

— Повелитель, — пролепетала Белла, — вас долго не было.

— Проводи меня до моих покоев, — и махнул в сторону трупа: — Тело не трогать, оно еще понадобится.

А про себя с грустью добавил: «Сам похороню себя на семейном кладбище». Потом предвкушающе оскалился: ему предстояла увлекательная игра в повелителя пожирательских ублюдков.

Скоро они у него попляшут!

* * *

Игра получилась не очень увлекательной. Остановить убийственную машину, запущенную Волдемортом, оказалось практически невозможно. Грюм целый день исходил ядом, когда узнал, сколько предателей обитает в министерстве. Ладно хоть мог вымещать злость на «последователях». Пыточных заклинаний Грюм знал не меньше, чем Волдеморт, а повод для наказания находился почти всегда: пожиратели редко могли выполнить идиотские приказы, которые он им отдавал. Благодаря им расстроился союз с оборотнями, ушли обратно к себе в долину обиженные великаны, несколько групп особо отмороженных егерей Грюм вообще загнал на полигон к магглам, где их благополучно разметало взрывами. В общем, иногда было чем гордиться. Главное — никто не заметил подмены. Бешеный Грюм мало отличался от бесноватого лорда.

Однажды он решил заглянуть в Хогвартс, надеясь проучить Снейпа и Кэрроу. К великому огорчению, формально придраться было не к чему. Школа исправно работала, дети учились, а в Больничном крыле лежал только страдающий от жуткого похмелья Амикус. Последний, само собой, был примерно наказан, но настроение все равно испортилось.

«Убью того, кто слил информацию о проверке! Изворотливый сукин сын! — возмущался про себя Грюм, имея в виду Снейпа. — Наверняка сам его напоил!» И как быть? Но не выслушивать же теперь жалобы профессоров на директора? Для Волдеморта это было бы чересчур.

— Я тобой доволен, Северус, — испытывая отвращение к самому себе, сказал Грюм. — Надеюсь, ты и дальше будешь следить за порядком и проявлять исключительную бдительность.

Снейп вскинул на него удивленный взгляд, затем торопливо поклонился:

— Рад оправдать ваше доверие, повелитель.

Грюм мысленно выругался: «В кого ты такой умный, поганец? Но я тоже хорош — расслабился!»

В особняк он возвращался донельзя раздраженный. Руки так и чесались приложить кого-нибудь особо изощренным пыточным. Первой навстречу попалась Белла, склонившаяся в реверансе. Грюм окинул ее хищным взглядом, потом ухмыльнулся, схватил за руку и, аппарировав в спальню, бесцеремонно швырнул на кровать.

Слушать ее стоны под собой оказалось не менее приятно, чем вопли пожирателей под Круцио. Впрочем, довольный вид Беллы после «экзекуции» ясно говорил, что она нисколько не возражает и готова повторить.

Успокоившийся Грюм решил, что пора заканчивать с балаганом и придумать такой план, чтобы прихлопнуть пожирателей одним махом. Пусть он не гениальный Дамблдор, но тоже кое-что может — начальниками аврората просто так не становятся. Грюм подобрался.

Та-ак, когда там начинаются рождественские каникулы в Хогвартсе?

* * *

Развалившись в кресле на террасе, Грюм наслаждался хорошей погодой и щебетанием птиц. Удобный он выбрал домик. Соседи спокойные, красивый вид на озеро.

Все получилось как нельзя лучше, план сработал. Изобразив, что рассыпается прахом от Экспеллиармуса Гарри Поттера, Грюм взвился дымом и аппарировал на окраину Запретного леса, где, скрытый елками и чарами, с удовольствием наблюдал, как армия пожирателей бестолково атаковала замок. Не ушел никто. Почти. Снейп, мантикору ему в задницу, исчез, а Белла пропала задолго до битвы. Хотя к ней, пожалуй, особых претензий не было, Белла последние месяцы вела себя на удивление смирно, больше шушукалась с сестрой, чем рвалась в рейды.

Грюм очень хотел обратно в волшебный мир, но, к сожалению, было еще рано. По крайней мере, пока к нему не вернется человеческий облик. А что он станет нормальным, Грюм нисколько не сомневался. Череп уже покрыл рыжеватый пушок, нос начал понемногу выпрямляться, когти стали ногтями. С чем было связано изменение внешности, Грюм не знал, но предполагал, что, возможно, повлияла смена сущности. Но да не ему жаловаться.

Грюм наслаждением потянулся, в очередной раз радуясь гибкому телу и целым конечностям. Внезапно раздался звон — кто-то нарушил охранные чары. Увидев, кто пожаловал в гости, Грюм моментально накинул на себя иллюзию Волдеморта.

— Пусти немедленно! Иначе я тут все разворочу к мордредовой матери!

Перед калиткой стояла злющая Белла.

И куда, спрашивается, делось прежнее раболепие перед повелителем?

Пришлось пустить, чтобы не привлекать внимания магглов.

— Почему ты меня бросил? Я для тебя все делала, я тебя любила!

— Как ты меня нашла? — не выдержал Грюм.

Белла вдруг всхлипнула и показала пальцем вниз:

— Она привела.

Вокруг его ног обвилась Нагайна и тоже стала причитать, что хозяин про нее забыл. Голова пошла кругом. Что теперь делать? Убить обеих?

Раздался хлопок. Появился домовик, в котором Грюм с удивлением узнал Кричера. Кричер с почтением подал Белле корзинку:

— Хозяйка, пора.

Дальше Грюм поразился еще больше. Белла вынула из корзины младенца, посюсюкала и, усевшись в кресло, где до этого сидел Грюм, стала кормить грудью.

— Хорошо, что ты в порядке, — осторожно произнес Грюм и подумал, что грудь Беллы стала еще больше и пока не стоит принимать поспешных решений. — Где ты живешь?

— На Гриммо.

— Разве дом не Поттера?

— Вот еще, — фыркнула Белла. — Я снова Блэк, а он там никто. Обновила Фиделиус — и все дела.

— Понятно. Ты, кстати, Снейпа не видела?

— А, — отмахнулась Белла, — полукровка сбежал.

— Почему, интересно.

— Сказал, что повелитель ненастоящий. Трусливая тварь!

Белла внезапно нахмурилась и о чем-то усиленно задумалась, затем с изумлением посмотрела на Грюма. Через мгновение ее лицо изказилось гневом. Бережно положив ребенка в корзину, она стремительно выхватила палочку:

— Фините!

Грюм увернулся.

«Догадалась, ведьма!» — мысленно ругнулся он, а с языка сорвалось несколько забористых фраз.

— А я-то думала, почему у моей дочери волосы рыжие! — Белла попыталась кинуть в него Ступефай. — Что ты сделал с повелителем? Признавайся!

— Победил в честной схватке! Аккуратней, ребенка заденешь!

— Гад!

Теперь в ход пошли магические веревки.

— А это правда моя дочь?

— Да! Ты еще сомневаешься, сволочь?! Инсендио!

— Тогда ради дочки давай поговорим спокойно. — Грюм отбился от заклятья и потушил начинающийся пожар. — Как ее хоть зовут?

— Дельфини. — Белла остыла так же резко, как взорвалась. — Хорошо, поговорим. Что еще остается.

Дельфини захныкала, и разговор пришлось ненадолго отложить. Нагайна склонилась над корзинкой и стала шипеть что-то успокаивающее, Белла, глядя на это, умилилась, а Грюм схватился за голову.

Раньше у него не было ни одной женщины, теперь стало целых три.