И все-таки она поняла! (джен)

Что же все-таки произошло?

Каким образом буквально все они — все! — вдруг оказались в одном месте, в этом несчастном поезде или рядом с ним?.. Странное совпадение. Или нет?..

Сьюзен мучительно старалась восстановить в памяти события последних дней…

Кажется, началось с того, что ребята устроили какую-то сходку Друзей Нарнии — что-то вроде тематической вечеринки, посвященной их старой игре детства?.. Да, точно, ей же тоже насчет этого говорили, но тогда было не до того. Не до «всяких глупостей».

Господи, ну почему она была такой дурой?! Если бы только знать тогда, что это последняя возможность действительно побыть вместе с сестрой и братьями… Сейчас она с удовольствием бы провела вечер за «воспоминаниями» — ну и что, что это детские игры, но как хорошо было бы сидеть вместе, притворяясь королями и королевами и рассказывая друг другу сказки о своих «приключениях»! И если… если именно там они придумали какой-то свой «план»… может быть, если она бы участвовала в нем, то всех бы спасла?..

План, план… что за план?.. Так, по порядку. Собрались все, кто участвовал когда-то в играх про Нарнию: Питер, Эдмунд, Люси, Юстас Вред, Джил Поул. Еще профессор Керк и тетя Полли — те раньше не участвовали, но явно одобряли — вот уж от кого трудно было ожидать подобного! Хотя… у профессора всегда был свой философский взгляд на это, кажется, он даже пробовал подогнать под существование выдуманной страны какую-то научную основу.

«И чему их теперь учат в современных школах?» — тут же вспомнились знакомые слова старого профессора. Сьюзен, словно в ответ, постаралась собраться и размышлять логически, как он и учил их когда-то.

Итак, после этой встречи что-то изменилось, все стали озабоченными, будто произошло что-то серьезное, потом эта поездка и… Что же они хотели сделать? Из случайно услышанных обрывков разговоров выходило, как будто, спасти кого-то. Кого? Неужели это старая игра настолько их захватила, что они решили из-за нее что-то учинить?! Что же?!

Нет — Сьюзен покачала головой. Что бы они ни хотели сделать, и куда бы ни ездили Питер и Эдмунд, это не могло быть связано с их гибелью — крушение поезда не укладывается ни в какие теории. Подумать же, что ее родные специально его устроили — просто дикость! Да и почти сразу ведь выяснили, что катастрофа была абсолютно случайной — просто случайней некуда, даже наказать некого и не за что — совершенно неожиданное и непредвиденное фатальное стечение обстоятельств.

Значит, катастрофа не была прямым следствием их плана. Питер и Эдмунд отправились куда-то по своему тайному заданию, потом вызвали к себе остальных… И на тот же поезд сели родители, уехавшие в Бристоль — так все и произошло. Но что же они такое задумали в свои последние дни?

Вообще-то Сьюзен, конечно, понимала, что это вряд ли может иметь значение теперь, когда все погибли — просто она хотела вспомнить о последних днях своих родных как можно больше и хотя бы теперь понять, что так интересовало их всех — то, что никогда не интересовало ее.

Ну, почти никогда. Конечно, когда-то и Сьюзен участвовала в их общих играх про Нарнию, но, видимо, она повзрослела быстрее, потому и стала относиться к этому именно как к старой детской игре. А вот для Питера, Эдмунда и Люси это увлечение стало чем-то куда более важным, как и для Юстаса с Джил, которых позже включили в компанию.

«Может быть, Вреды или Поулы знают что-то?» — наконец пришла в голову Сьюзен светлая мысль.

* * *

Увы, и родители Джил, и родители Юстаса знали еще меньше, чем сама Сьюзен: только, что и тот, и другая в последнее время перед поездкой в Лондон отчего-то волновались.

Вреды вообще додумались обвинить во всем саму Сьюзен и ее семью!

«Это все ваше вредное влияние!»

«Юстас именно из-за вас так переменился и стал интересоваться всякими глупостями!»

И тому подобное…

Сьюзен старалась отмалчиваться и не отвечать, понимая, что дядя и тетя расстроены не меньше нее. И тут ей улыбнулась удача: перебирая вещи Юстаса, его родители наткнулись на какой-то блокнот и тут же сунули его девушке в руки со словами: «Вот, он даже стал записывать эти бредни!»

С блокнотом в руках ее и выпроводили из дома — и Сью была совсем не против. Конечно, она собиралась потом вернуть блокнот — не лишать же родителей этого воспоминания об их сыне, наверное, им самим потом захочется его сохранить? Но пока собиралась изучить записи, надеясь найти там что-то, связанное с тайнами братьев и сестры.

* * *

Блокнот действительно оказался старым дневником Юстаса, как Сьюзен и надеялась. Она даже вспомнила историю, которая там описывалась — ее сочинили Люси с Эдмундом уже без участия старших, сказка про путешествие на парусном корабле к краю света («Да, кажется, мир придуманный Люси, был плоским, — припомнила Сью. — Надо же такое выдумать!»). Правда, первые страницы повествования Юстаса совсем не напоминали участие в веселой игре: постоянные жалобы на всех и все вокруг, написанные таким тоном и выражениями, что девушка быстро начала ловить себя на мысли «Ну и скотина же он!»

Впрочем, насколько она помнила, всего лишь года три назад ее двоюродный брат и впрямь был весьма противным — после чего вдруг резко изменился. Неужели это игра в Нарнию оказала такое влияние?!

Внезапно тон записей совершенно переменился: Юстас описывал свое превращение в дракона и обратно.

«А ведь талантливо… — отметила Сьюзен. — И после этого он пишет совсем по-другому, как будто и впрямь испытал такое потрясение, изменившее его взгляды на мир. Не будь это столь фантастично, можно было бы поверить, что это настоящий дневник. И он ведь действительно переменился тогда, после встречи с Люси и Эдмундом… Неужели это игры в Нарнию помогли?! Может быть, в этой истории, придуманной Люси, Эдмундом и им, он так отражает произошедшие в результате общения с ними перемены в своем характере?.. Удивительно.»

Дочитав историю до конца, Сью даже задумалась о смысле концовки. Что имелось в виду в словах о том, что Люси и Эдмунд теперь должны будут жить и искать Аслана в своем мире? Все это показалось ей чересчур загадочным и имеющим скрытый смысл — слишком уж серьезным для ее младших брата и сестры.

Дальше в «дневнике» шла история Юстаса и Джил Поул, снова попавших в Нарнию и отправившихся на поиски заколдованного принца. Коварные враги, колдовство, гипноз и героическая победа. Поступки детей показались Сьюзен наивными, а вот смешной квакль Лужехмур — неожиданно умным и смелым, Аслан — все таким же таинственным и мудрым.

«Неужели тот Аслан, которого придумали мы с Люси, был таким же? — озадачилась девушка (к сожалению, она мало что помнила из своих с сестрой старых игр). — Нет, у нас просто не хватило бы ума выдумать такое… Но ведь Юстас и Джил как-то смогли?»

Концовка же неожиданно напомнила Сьюзен кое-какие реальные события, произошедшие больше года назад, и которые, помнится, тоже упоминали братья и сестра: получившее огласку странное происшествие в Экспериментальной школе, где учились Юстас и Джил. Кажется, директрисса и некоторые хулиганистые ученики утверждали, что на них напали самый настоящий лев и рыцари в доспехах и с мечами. Никого тогда не нашли, но вскоре после этого всю «экспериментальность» школы быстро прикрыли, а шайку хулиганов — исключили. В истории, рассказанной Юстасом, он уверял, что именно они с Джил разогнали всех местных хулиганов — при помощи принца Каспиана и Аслана, конечно.

«Совпадение? Тоже выдумывает? — задумалась Сью. — Или… А ведь они могли! Смастерить доспехи и мечи, сделать фальшивого льва… Неужели, это действительно было их рук дело? Тогда они — просто маленькие герои! Может, и Люси с Эдмундом в том поучаствовали? И все — игра в Нарнию?! Если так, значит я сильно недооценивала эти детские игры — выходит, они очень даже могут влиять на реальный мир, по крайней мере, на тех, кто сам в них верит!»

Второе путешествие Юстаса в Нарнию было последним описанным в «дневнике» (он записывал туда только свои волшебные приключения). Однако позже была сделана еще одна запись: Юстас писал, что на встрече, посвященной Нарнии, внезапно появился некий призрак нарнийца и, кажется, пытался сказать, что ему нужна помощь — чем они все и собираются заняться.

«Значит, они решили, что кому-то требуется помощь, — задумалась Сьюзен, не замечая, что думает об этом уже вполне всерьез. — Поехали что-то делать и… попали в аварию. Как же так…»

Некоторое время Сью сидела, подперев кулаком подбородок, и размышляла. Игра в Нарнию действительно помогает людям и меняет их к лучшему?.. А если из-за этого и Питер, и Эдмунд, и Люси — все стали… ну, какими-то более хорошими? Их лучшие черты проявились, а плохие (это у Эдмунда) исчезли. Питер Великолепный, Эдмунд Справедливый, Люси Отважная… А почему же она сама тогда… Королева Сьюзен Великодушная — такое прозвище придумали они для нее когда-то, но она не стала такой — почему? Может быть, потому что перестала верить в Нарнию?

С одной стороны, Сьюзен прекрасно понимала, что верить в выдуманные детьми страны — глупо и странно, с другой же — внезапно начала чувствовать зависть к своим братьям и сестре, которые не просто жили своей фантазией — эта фантазия меняла их самих и мир вокруг них к лучшему!

— О, Люси, Эдмунд, Питер, — прошептала девушка. — Как бы я хотела, чтобы ваша Нарния существовала и вы сейчас оказались там!

И надо сказать, надеяться на такой исход было приятно: пусть они и ушли навсегда, но просто живут где-то в своей выдуманной стране, сказочной и волшебной, где продолжают совершать подвиги и помогать людям… Конечно, это было глупо — но теперь Сьюзен действительно хотелось поверить в это. А если хочется — почему же не поверить?

Разумеется, на самом деле Нарнии не существует — несмотря ни на что, Сью по-прежнему прекрасно понимала это, но… Вдруг вспомнив нечто, очень похожее на возникшие сейчас у нее мысли, она поспешно пролистала «дневник» Юстаса на несколько страниц назад.

«И тогда Лужехмур сказал:

Может, и правда все, что вы тут говорили. Лично я из тех, кто всегда готов к худшему. Но кое-что все-таки я должен сказать. Допустим, мы и впрямь увидели во сне или придумали деревья, траву, солнце, луну, и звезды и даже самого Аслана. Допустим. В таком случае вынужден заявить, что наши придуманные вещи куда важнее настоящих. Предположим, что эта мрачная дыра — ваше королевство — и есть единственный мир. В таком случае он поразительно жалкий! Смешно. И если подумать, выходит очень забавно. Мы, может быть, и дети, затеявшие игру, но, выходит, мы, играя, придумали мир, который по всем статьям лучше вашего, настоящего. И потому я за этот придуманный мир. Я на стороне Аслана, даже если настоящего Аслана не существует. Я буду стараться жить, как нарниец, даже если не существует никакой Нарнии. Так что спасибо за ужин, но если эти двое джентльменов и юная леди готовы, то мы немедленно покидаем ваш двор и побредем через тьму в поисках Надземья. Этому мы и посвятим свою жизнь. И даже если она будет не очень долгой, то потеря невелика, если мир — такое скучное место, каким вы его описали.»

И Сьюзен показалось, что она все поняла. Действительно, куда лучше и правильнее, чем жить в таком мрачном месте, каким стал казаться ей мир после катастрофы — искать Нарнию. Разумеется, не выдуманную детьми страну, смысл в этом должен быть совсем другим, но все же…

— Ребята, — прошептала она сквозь слезы. — Вы были гораздо лучше меня. Но я буду стараться, честное слово! И пусть Нарнии нет, но я буду стараться вести себя как нарнийка. И может быть… когда-нибудь… королева Сьюзен Великодушная вновь вернется.